— Вы мне очень нравитесь, Чу-лаоши! — Я ненавижу и всегда буду ненавидеть тебя, Чу Ваньнин. — Прости меня, Ваньнин… — Я так сильно люблю тебя, Золотце.
Оглядываясь назад, Мо Жань по-прежнему стыдилась завладевших ею юной мыслей о самом драгоценном человеке в этом мире. Хрупкая и чёрствая с виду, на деле Чу Ваньнин была до невозможности сильной и доброй. Всё, что она когда-либо делала для Мо Жань, было ради её же блага. Жаль, до Мо Жань это дошло так поздно. Но есть то, что эта бессовестная бестия осознала ещё в школьную пору. Она не только обожает Чу Ваньнин, но и до ужаса хочет её. Целиком и полностью. Только себе одной.***
Одержимость Мо Жань вылизывать свою избранницу в любое свободное время казалась Чу Ваньнин чем-то сродни патологии. Это вообще нормально? Но все её мысли улетучивались, стоило языку Мо Жань коснуться её через ткань белья. Горячее дыхание опаляло не менее горячую кожу, хотелось больше контакта и меньше слов. Но «меньше слов» у Мо Жань не получалось. — Ты такая мокрая. Вся для меня. Я вылижу тебя, и тебе будет хорошо. — Я хочу трахнуть тебя. Я хочу сожрать тебя. Ты позволишь мне съесть тебя? Позволишь ведь? Чу Ваньнин позволяла. Она тонула в море страсти вместе с Мо Жань, захлебывалась в этих ощущениях, пока влага застилала глаза, соль проникала под кожу звездной пылью, а тело прошибали волны чистого удовольствия, подбрасывая её вверх, высоко-высоко. Туда, где нет воздуха. Туда, откуда падать будет особенно хорошо. @mo_zongshi чу ваньнин. Шла пятая пара, и Чу Ваньнин, мягко говоря, хотела поскорее вернуться домой. Конец семестра был нервным не только для бегающих и вымаливающих автоматы студентов, но и для преподавателей, которые и были бы рады поставить автомат, но разве можно человеку, который хочет стать инженером и в будущем будет строить серьёзные сооружения, поставить оценку за красивые глазки? Проговорив основной материал, Чу Ваньнин дала группе студентов небольшую самостоятельную до конца занятия, а сама принялась проверять работы первокурсников. @mo_zongshi любимая моя От потока сообщений экран неистово мигал, словно глючил. Чу Ваньнин вздохнула и прикрыла глаза. @mo_zongshi ваньни-и-ин я соскучилась очень, очень, очень скучаю!!! ( этот препод такой душный буквально кринж Брови Чу Ваньнин сдвинулись к переносице. @mo_zongshi кринж — это типа стыд как у тебя дела? ваньнин ответь пожалуйста@chu_laoshi Я знаю, что такое кринж.
@mo_zongshi я знаю, что ты забыла, хахаха! : > Она и вправду забыла. На какое-то время Мо Жань замолкает. Телефон Чу Ваньнин перестаёт сотрясаться от спама, и женщина возобновляет проверку работ. Но спокойствие её не длится долго — как только экран снова загорается, глаза феникса соскальзывают с абсолютно неправильно решённой задачи и расширяются от ужаса. @mo_zongshi я бы вылизала тебя Эта бесстыдница! @mo_zongshi возможно, я хочу, чтобы ты придушила меня своими бёдрами Внешне Чу Ваньнин остаётся непоколебимой, но что-то внутри неё вспыхивает от подобных заявлений. Капелька стыда кислым послевкусием уходит в горло: разве она, взрослая женщина, должна реагировать на сообщения эротического содержания таким образом? В конце концов, она давно не подросток и умеет контролировать свои эмоции. Но ведь это Мо Жань. @mo_zongshi ладно, шучу Ручка с красной пастой опасно трещит, когда её сжимают с невероятной силой. @mo_zongshi нет никаких «возможно» я ОЧЕНЬ хочу этого:((( ваньнин ты всегда такая вкусная, ведёшь сейчас занятие, а я не могу оказаться рядом( ваньнин( пусти меня под свой стол клянусь, я буду тихой, а ты будешь плавиться от моего языка Чу Ваньнин кажется, что её девушка сошла с ума. Что на неё нашло?! — Чу-лаоши, — слышится тихий голос откуда-то из аудитории. Женщина поднимает голову и видит боязливо смотрящую на неё студентку с поднятой рукой. Та сидит за третьей партой, и, судя по наблюдениям Чу Ваньнин, у неё совсем нет товарищей в группе. — Что такое? — Могу я уточнить кое-что по поводу оформления таблицы? Чу Ваньнин хорошо помнит всех тех, кого обучала и обучает, и знает, что эта девушка относится к учёбе со всей серьёзностью и получает повышенную стипендию за отличные результаты. Поэтому в помощи не отказывает и предварительно пишет Мо Жань.@chu_laoshi Перестань спамить.
Ответ прилетает незамедлительно. @mo_zongshi Ты ответила!!! Любовь моя Знаешь, что я сейчас представляла?;) Чу Ваньнин не знает и знать не хочет. Ни стыда, ни совести. Как, будучи пятикурсницей и сидя на дисциплине, по которой будет экзамен, можно так нагло отлынивать? В памяти Чу Ваньнин всплывают её собственные студенческие годы: проекты, подработка, защита диплома, практика, косые стопки книг и учебных пособий для выпускников, непосильный объем материала и бессонные ночи, проведённые в библиотеке. Студентка, слегка заикаясь, озвучивает свою проблему, тыча грифелем карандаша в формулировку выполнения задания. Чу Ваньнин доступно всё объясняет, но, пока она это делает, её не отпускает ощущение, что стало как-то жарко. Её белая блузка застегнута до последней пуговицы, а края длинной плиссированной юбки поглаживают лодыжки при каждом шаге. В какой-то момент в голове пустеет и перед глазами сгущается мрак. Собственные слова кажутся далёкими, доносящимися будто из динамиков старенькой магнитолы. Как она вновь оказалась за своим столом, Чу Ваньнин не помнит. @mo_zongshi я хочу проглотить тебя моя драгоценная чу ваньнин только моя я так сильно люблю тебя очень очень-очень нашла новый рецепт, с меня ужин^^ Неужели поток пагубщины закончился? @mo_zongshi Я хочу, чтобы ты села мне на лицо. Чу Ваньнин читает это сообщение и тянется к кнопке блокировки пользователя.***
В темноте закрытых век искрами взрываются салюты, и острое наслаждение прошивает вдоль и поперёк, перекрывая всякий стыд. Чу Ваньнин чувствует себя распятой на чужом лице. Мо Жань, лежащая под ней, жадно лижет по самому сокровенному, не жалея языка, и в то же время не касается себя. Они действительно это делают. Чу Ваньнин не может в это поверить. Язык Мо Жань на ней, язык Мо Жань в ней, а сама она — в прямом смысле этого слова — сидит сверху, плавно двигается и жаждет большего. Похоть толкнула её в палящую реку, и Чу Ваньнин упала. Прямо в объятия своей любви. — Мо Жань… — звучит на грани скулежа. Большие ладони Мо Жань смещаются наверх и обхватывают две миниатюрные груди, слегка сжимают и тянут. Чу Ваньнин стискивает зубы, теряясь в пучине эйфории. Вокруг темнота, совсем ничего не видно, и лишь жар между ног способен привести к свету. Чу Ваньнин не вспомнит точно, как они к этому пришли. Просто Мо Жань начала капризничать, что её кинули в чёрный список, и спустя пару дней результат весьма обнадеживает: обнаженная Чу-лаоши и мокрющее лицо студентки Мо под ней. Они говорили об этом. Они обсуждали это, и Чу Ваньнин призналась, что ей стыдно. Такая поза делает её полностью открытой и уязвимой, и она может навредить Мо Жань. — Золотце, — нежно успокаивала её девушка, целуя белоснежные плечи, — если я задохнусь промеж твоих ног, то буду самой счастливой. Чу Ваньнин даже не повела бровью на очередную «шутку» и только добавила: — И мёртвой. — Я вернусь к тебе с того света. Всегда буду возвращаться, чего бы мне этого ни стоило, Ваньнин. Это были те слова, в которых Чу Ваньнин глубоко внутри себя нуждалась всю свою сознательную жизнь. Никто никогда не хвалил её просто за то, что она есть, никто не любил её просто потому, что она есть. Она ведь… просто человек, и имя её — Чу Ваньнин. Такая же из плоти и крови, с чувствами и своими позициями. Люди напрочь забывали об этом. — Мо Жа-ань, — протяжно стонет женщина. Язык Мо Жань сейчас прямо внутри неё. Разумеется, она ничего не ответит, занятая, кажется, своим самым любимым делом. Старательно вылизывает влажные складки, надавливает на клитор, всасывая его, точно тапиоку из трубочки, и вновь погружается внутрь. Никаких пальцев. Никаких игрушек. Сегодня только её рот должен сделать так, чтобы Чу Ваньнин чувствовала себя настолько хорошо, насколько это возможно. У самой снизу тянет, и ноги сводит от недостатка контакта, но Мо Жань не смеет даже сдвинуть бёдра, дабы создать такое необходимое трение, как в старые добрые, когда на столе громоздились учебники с программой старших классов, а она лежала на кровати в школьной юбке и без белья, познавая все прелести своего тела. Сейчас для Мо Жань удовольствие Чу Ваньнин превыше собственного. Её самая сладкая фантазия осуществляется в этот самый момент, так какое она имеет право думать о том, чтобы поскорее передернуть самой себе? Чу Ваньнин так идеально ощущается на её языке, на её губах, — в принципе, на её лице: то будто было создано, чтобы эта богиня восседала на нём, как на троне. Целый пантеон будет подчиняться ей, Чу Ваньнин, а Мо Жань будет восхищаться и ублажать свою ненаглядную до тех пор, пока та не прикажет остановиться. Мо Жань не послушается и будет напрашиваться на наказание. Неважно, если это будет Чу Ваньнин. Даже если та забьёт её до смерти, Мо Жань и глазом не моргнёт. — Мо Жань, слишком… это слишком, — едва слышно произносит Чу Ваньнин, когда язык Мо Жань особенно сильно надавливает на клитор. Чу Ваньнин самая лучшая, самая вкусная. Мо Жань проглотит её всю, чтобы другим и крошки не досталось. Жарко целует судорожно сжимающийся вход и снова погружается внутрь. Хочется съесть. Хочется присвоить себе. Хочется только себе одной. Подобная жадность таилась в сердце Мо Жань много лет и временами казалась нездоровой: нельзя забрать человека себе, заперев его от других. Но Чу Ваньнин была её запретным плодом, жажда к которому внутри Мо Жань с годами становилась сильнее. «Уважай и почитай её» — причитал голос совести. Уважай и почитай её. Люби и цени её. Не смей потерять её снова, идиотка. Мо Жань обожала всё в своей наставнице: полные строгости глаза феникса, утонченную фигуру, поразительный интеллект, сдержанную манеру речи, достойное умение преподавать, скрытую под дымкой ледяного миража доброту и желание помогать нуждающимся. Мо Жань выиграла эту жизнь, заполучив эту женщину. Ах, как же она её любила. В это время Чу Ваньнин чувствовала, что она вот-вот потеряет сознание. Удовольствие било по самое не хочу, проникая в каждую клеточку тела и напитывая чем-то очень-очень приторным. Чу Ваньнин смещает левую ладонь, держащуюся за бедро Мо Жань, правее. Её пальцы беспрепятственно погружаются в горячую влагу, и девушка под ней громко и отчаянно стонет. Этот звук отдаётся пульсацией снизу, и Чу Ваньнин дёргается, покрываясь с ног до головы мурашками. — Я помогу тебе, — шепчет она. Безусловно, поможет. Как легендарная Бэйдоу Ночного Неба получит всё сама, обделив при этом других? Робко двигая двумя пальцами внутри Мо Жань, Чу Ваньнин надеется, что не причинит ей боль, даже несмотря на свои короткие наманикюренные ноготочки. В их первый раз, когда Мо Жань дала Чу Ваньнин возможность «вести», та так испугалась, что пролила смазку, запачкав белые простыни, и так разволновалась, что потом ещё неделю избегала Мо Жань, нагруженная чувством вины. Мысль о том, что Мо Жань её бросит, была почти фатальной: тревога сжирала наставницу Чу, а она ничего не могла с этим поделать. У них был долгий разговор касательно этой темы. Мо Жань уверяла свою возлюбленную, что всё хорошо. Когда ей удалось убедить Чу Ваньнин, они попытались снова. И это был самый ахуительный оргазм за всю историю оргазмов в жизни Мо Жань. — Тебе хорошо? — всхлипывая, спрашивает Чу Ваньнин. Она всё ещё не уверена в своих навыках в постели, но если Мо Жань хорошо, то и ей хорошо. Мо Жань одобрительно кивает, слегка приподнимая голову и потираясь носом между половых губ. Точно преследуя цель вылизать свою девушку дочиста, размашисто проводит языком от входа до клитора и обратно. — Мне пиздецки хорошо, — широко улыбается она, играючи подмигивая наставнице. Чу Ваньнин, видя её лицо, становится ядовито красной: Мо Жань была фактически сырая от подбородка до глаз! — Бесстыжая. — Твоя бесстыжая. — Да. Моя. После подтверждения Чу Ваньнин аккуратно добавляет третий палец и набирает темп. У Мо Жань из глаз текут слёзы, и она снова припадает ртом к главному скоплению возбуждения, заставляя Чу Ваньнин задержать дыхание. Это слишком. Это чересчур. Это — да, да и ещё раз «да». Чу Ваньнин двигается вперёд-назад, буквально объезжая лицо Мо Жань, как бы безобразно это не звучало. Былая скованность затерялась средь ярких звёзд, вспыхивающих в комнате из раза в раз, когда Чу Ваньнин скулила. Эти крохотные, маленькие и сладенькие обрывки звуков были лучше любой музыки для Мо Жань. Длинные пальцы в ней, сконструировавшие десятки машин и приборов, двигаются так точно, что Мо Жань кончает до помутнения в глазах и судороги в мышцах ног. Ей сносит голову, а Чу Ваньнин сносит голову оттого, насколько сильно стенки чужого влагалища сжимаются вокруг её фаланг и насколько интенсивно жар внизу усиливается, практически обжигая. Мо Жань насаживает её на свой язык ещё буквально несколько раз. — Я не могу… — мечется Чу Ваньнин, от незнания куда себя деть хватается за изголовье кровати. — Хорошо, — выдыхает Чу Ваньнин, запрокидывая голову к потолку. — Люблю тебя, — признаётся Чу Ваньнин, когда её всю начинает бить крупной дрожью. Она трясётся, удерживаемая чужими крепкими руками. Ей кажется, что она поскользнулась и рухнула в раскаленную лаву, которая теперь накрывает её с головой, проникая в рот, в нос и даже туда, снизу, сжигая её дотла. Когда-то Мо Жань пообещала держать зонт над головой своей наставницы всю жизнь. — Как себя чувствуешь, Золотце? Тебе понравилось? Принести воды? Ох, я так люблю тебя… Ваньнин, Ваньни-ин… — раздаётся откуда-то издалека и одновременно совсем близко. Чу Ваньнин, обессиленная и залюбленная, засыпает, пока её мокрые от пота волосы осыпают мириадами ласковых поцелуев. Мо Жань смотрит на неё ещё долго. И никак не может наглядеться.***
— Ты что-то говорила про новый рецепт на ужин? — Своё главное блюдо я уже съела, Золотце. Как только прозвучали эти слова, Чу Ваньнин, собирающаяся разблокировать Мо Жань, передумала это делать.