Безрассудство.

      "В её глазах плясали черти", – сказал бы любой человек, завидев эти красные глаза, полные безумия. И черти действительно плясали, но не в её глазах, а если она прикажет. Каждый из людей начал бы в страхе пятиться назад, услышав её истеричный громкий смех, даже если бы он разносился издалека. Но на Земле Чума лично появлялась не часто, только по большой необходимости, поэтому людям повезло, что лишь немногие увидели её собственными глазами, и у них не прибавилось проблем в виде первой Всадницы.       Чума и не считала нужным появляться в пристанищах людей. Ей бессмертные-то казались немощными и слабыми, чего уж говорить о жителях Земли. Людей она без труда окутала хаосом за короткий срок, при этом не "марая руки".       Чуме становилось скучно. Она делала то, что должна была: готовила мир к Судному Дню. Для этого надо быть жестокой и уверенной, но... с этими бессмертными было слишком просто. Как и с сущностями других Вселенных, где Всадники уже побывали. Годами ничего не меняется. Очередной скучный мир, где жалкие попытки бессмертышей открыть рот в сторону Всадницы пресекаются настолько быстро, что Чума даже не успевает рассмеяться.       Она устраивает балы в надежде повеселиться вдоволь: посмотреть на какого-нибудь пьяного демона, который, почувствовав себя смелым, полезет драться к ней, или посмотреть на какого-нибудь скромного ангела, который будет жаться у стенки без танцев, а Всадница шутки ради решит его напугать. Чума жаждала, чтобы произошло хоть что-нибудь. В мыслях у себя она проклинала брата, подозревая, что все ходят такие понурые из-за него. Да, она предусмотрительно отослала Голода куда подальше, под предлогом "следить за Школой", но всё равно всё здесь слишком вяло.       Чума шла по залу чётко прямо, ведь знала: перед ней все расступятся, пропуская. Она сделала недовольную гримасу, поджав слегка левый уголок губ и закатив глаза.       — И почему этим бессмертным надо так часто отдыхать? – прошипела Всадница, оглядывая гостей, ища среди них Киру.       Чума отпустила маленькую девочку отдыхать, ведь было уже слишком поздно, но теперь Всаднице без Киры будет намного скучнее, и это начинало раздражать.       В очередной раз она возьмёт и за один подход опустошит бокал с дурманом и с кривой улыбкой посмотрит на Мальбонте, возвращая этот бокал, чуть ли не впихивая его метису в грудь. Он удаляется, а Всадница смеётся, чем заставляет группу бессмертных отойти ещё чуть подальше. О, глупый метис, он уверен, что ведя свою игру, не примыкая по-настоящему ни к одной из сторон, он выиграет... Чума смеётся от того, насколько Мальбонте уверен в себе. Он один из немногих, кто разжигает во Всаднице интерес.       Всё Всадница прекрасно понимает, просто делает вид, что всё, как и раньше, просто хочет растянуть игру на подольше. Нельзя упускать шанс избежать скуки. Редко кто осмеливается на такие игры и тактики, как этот Мальбонте.       Он предатель не только для неё, но и для этого Ордена... Будет обидно потерять единственного, кто пытается дергать за ниточки в этом спектакле. Это ведь так забавляет Чуму.       На бессмертных надеты маски, которые скрывают по сути своей небольшую часть лица. А ведь кого-то Всадница ослабила на столько, что даже под такой "маскировкой" бессмертыш может не узнать своего друга... даже если смотреть внимательно в глаза, то сложно, ведь зеркала души потухли, причём тоже из-за Чумы.       — Большинство из них слабее, чем существа из предыдущего мира, где мы были… сплошное разочарование... – Всадница сказала шёпотом, постукивая своими длинными ногтями по стене.       Чума поворачивает голову и вновь видит Мальбонте. Метис стоит перед какой-то девушкой и угрожающе смотрит, будто хочет схватить и вышвырнуть. В целом, это было в духе Мальбонте, но Чума, обладающая огромной силой, заметила в глубине души метиса энергию беспокойства. Странно, по виду и поведению совсем не скажешь, чтобы он мог волноваться, тем более за кого-то. Даже о себе Мальбонте ни сколько не думал, просто почти безэмоционально шёл к цели и достигал её.       Всадница улыбнулась, как хитрая кошка, и сильнее сконцентрировала своё внимание на девушке. А вот и третья, последняя особа, благодаря которой веселье в этом мире имеет куда больший вес, чем в предыдущем.       — Ничему тебя жизнь не учит, птенчик... — Всадница продемонстрировала свой кровожадный оскал.       Конечно же, Чума узнала Вики Уокер. Это было не сложно, учитывая, сколько внимания Всадница посвятила этой неугомонной выскочке. Может Уокер-младшая и была в совете, успешно пользовалась силами Мальбонте, ведь в том было её предназначение... но она всё равно была такой же слабой, как и остальные. В начале она сильнее всех демонстрировала характер, показывала острые зубки, поэтому было важно сломать её сразу. Опустить на самое дно.       Все те, с кем поступили точно так же, после выхода из темницы были тише воды, ниже травы, но эта чертовка... Из-за вызывающего поведения позже её лишали сил постепенно, и вот она может едва ли превзойти в битве обычного человека, но почему-то продолжает бороться.       Может быть, это Чуму и цепляло в ней. Смотреть, что Вики вновь бьётся "как рыба об лёд", от того Всадница и начинает стараться сломать девушку ещё усерднее.       — Я знала, что ты как никто другой подойдёшь на роль убийцы моего брата... – Чума коварно улыбнулась. — Может, своим безрассудством ты ему и понравилась?       Она понимала, что духовно Вики сильнее многих, кто стоял здесь. Мало кто осмелится попытаться охмурить всадника, а затем убить его. Всадница даже восхитилась тем, с какой легкостью в движениях, хоть и с болью в глазах, эта хрупкая девушка вонзила меч в тело Войны. Чума, разумеется, обладала чувствами, но они не сыграют для неё такую важную роль, какую играли для её глупого старшего братца.       Чума много раз видела, как и смертные, и бессмертыши плакали над смертью близких людей. А её и Войну теоретически можно назвать таковыми. Но как бы Всадница не пыталась, никакой печали её душа не проявляла... если у неё вообще была душа, в чём даже сама Чума сомневается. Ей было не жаль брата, совершенно. Она подозревала: Голод знает, что именно она дала Вики подсказку, но мук совести ни перед одним из братьев она не прочувствовала.       Почему-то внезапно Мальбонте начал раздражать Чуму. Крутится вокруг этой Вики, доказывает что-то, наверняка говоря ей, что она идиотка, раз пришла сюда. Всадница закатила глаза, подумав: "Дай птенчику повеселиться, вероятно, в последний раз, не делай этот мир скучнее... не просто же так она сюда явилась, зная о том, что проиграет".       Случайно Чума передавила бокал и его ножка раскололась. Осколки и содержимое бокала оказались на полу. Что удивительно, внешность всадницы никак не пострадала, ни единого пятнышка на шикарнейшем красном платье. Она как-то странно ухмыльнулась. Женщина неспешно и даже лениво подняла взгляд на то место, где в последний раз видела Уокер-младшую.       — Юркая птичка... – довольно улыбнулась Чума, нигде не поймав взглядом Вики. Всадница вздохнула, дотронулась рукой до лба, прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться: "Вики... слабость и безрассудство... но не такое, чтобы соваться в логово врага... она пришла с кем-то, и либо их несколько, либо это кто-то один достаточно сильный для баланса с Уокер, кто-то из верхушки Сопротивления".       Построить такую логическую цепочку было крайне просто, тем более для Всадницы. Наверняка, найти Вики тоже будет легко. Она всегда окажется там, где её будут поджидать самые опасные неприятности, которых избежать девушке не удастся. Это как закон Мёрфи... только закон Вики Уокер.       Чума медленно, с достоинством покидала бал. Все оборачивались, провожали её взглядом. Она чувствовала, как те, что остаются слишком далеко за спиной, расслабленно выдыхают после её ухода. Ожидаемо. Более чем ожидаемо. Всадница низко и чуть сдавленно смеётся, покидая зал окончательно. Искать это Недоразумение небес нужно там, куда направился сильный участник Ордена — а он наверняка пошёл к горнам… а значит, с огромнейшей вероятностью они уже заглянули к Голоду.       Чума шла по коридору так, будто она плыла или скользила по льду. Она была грациозна и невозмутима. Буквально пару мгновений, и вот она уже чувствует энергию своего брата, а затем слышит жалкую попытку драться против Голода. Чума ухмыльнулась и подумала: «Что ж, такие безумные идеи, вера в себя и желание бороться могут быть только у этого… Эрагона».       — Вот досада, — входя, печально сказала Чума, театрально опуская уголки своих губ вниз. Эрагон валялся без чувств под ногами Голода. Слишком быстро всё это произошло.       Взгляд Вики Уокер, которая, видимо, надеялась, что её не заметят если она прижмётся к стене, заметался из стороны в сторону. Она была полна отчаяния и непонимания. Паника охватила её разум, мозг из последних сил вопил: «Это конец». В какой-то момент Уокер даже забыла о том, что на балу есть Мими, которая ждёт команды от неё и Эрагона… Немой крик отразился на лице Непризнанной, и она попыталась сделать шаг назад, но отступать было некуда. Её преследовали бездушный взгляд Голода и безумный взгляд Чумы. Казалось, что один лишь их взгляд, такой неправильный, такой неестественный, способен разбить на маленькие осколки и поселить в душу самые негативные чувства и ощущения, которые только бывают. И если Голод был равнодушен ко всему, а глаза его скорее просто напрягали, то взгляд Чумы… Вики боялась столкнуться с ней взглядом. Она боялась сделать что-то глупое или вновь показать слабость, особенно, когда рядом была Всадница. И нет, Уокер нисколько не хотела показать себя лучше, чем она есть на самом деле… просто хотелось хоть немного оттолкнуться от того дна, на которое её опустили.       Чума лишь смеётся с очередной неудачи Уокер. Смеётся так громко и заливисто, что Непризнанная едва сдерживает слёзы. «Она убьёт меня», — единственная мысль в почти отключившемся разуме Вики. Но Чума и не думает убивать девушку. Всадница сейчас просто счастлива получить такой лакомый кусочек отборного отчаяния… подумать только, и это сделала с девушкой она… не её братья, не сложное прошлое в виде пережитой войны, а Чума. И Всаднице льстит эта мысль. Она не считает Вики слабой, все для неё в этом мире слабы, но и плакать, и бороться одновременно может только эта маленькая безумица с Земли. «Ну же, Вики, давай, вытвори что-нибудь, не разочаровывай меня», — улыбнулась Всадница, прекращая смеяться. Хищный взгляд не отрывался от Уокер ни на секунду.       Пара мгновений… всего пара жалких коротких мгновений и Непризнанная, с молниеносной скоростью подбежавшая к мечу Эрагона, хватает оружие и встаёт в боевую позу. Всадников это поведение удивило, ведь ещё секунду назад жалкая, готовая умереть девушка, жалась у стенки, а теперь пытается дать отпор самым могущественным существам.       — Теперь я понимаю, почему тебя так интересует эта девушка, — холодно и отстранённо сказал Голод, теряя интерес к мимолётному порыву Вики, поворачиваясь к сестре. — А я уж хотел было обидеться, что ты не хочешь мне её отдавать, — мужчина склонил голову чуть на бок, будто пытаясь прочитать Чуму.       — Дай угадаю, сейчас ты хочешь попытаться выторговать её у меня или попытаться слегка надавить, используя на мне свои силы? Братик, ну это как-то совсем не интересно… — Чума поджала губы, изо всех сил стараясь сделать вид, что сила неподалёку стоявшего брата не влияет на неё.       — Это единственная сущность, которой всё равно на мою силу… — начал было говорить Голод, но его перебило то, что Вики накинулась на мужчину с мечом.       Голод легко увернулся, даже не моргнув, а Чума одним щелчком переместила в эту комнату пару своих заражённых слуг, которые встали в кольцо вокруг Уокер. Вики принялась отбиваться и судорожно отгонять их. Девушку одолевала паника, хоть она и понимала, Чума отдала марионеткам команду сдерживать Вики, а не убить… пока что.       — Да-да, братик, знаю, твоя сила на неё не действует. Скажи мне спасибо, я ведь из неё силу-то полностью высосала. И посмотри — как бы не было сильно её отчаяние, она сражается, даже если осознаёт бессмысленность всего этого действия… таким образом, образуя в себе ещё больше отчаяния, — Чума элегантно-неопределённо махнула рукой в сторону всё ещё дерущейся с чумными зомби Вики.       — Я с детства не имел возможности находиться с кем-то дольше определённого короткого времени, и тут такой шанс… Я удивлён, думаю, ты тоже, ведь не привыкла, что я как-то проявляю эмоции, — Голод стал пристально наблюдать за «сражением» Уокер. Ко всеобщему удивлению, на полу лежали два обезглавленных трупа.       — Ты не поверишь — мне всё равно. И на тебя, и на твои желания. Я веселюсь не для того, чтобы ты всё портил. Найди Фенцио, попроси у него какого-нибудь Непризнанного, у кого подобными ритуалами также изъяли силу… Эта птичка занята, — Чума продемонстрировала злобный оскал, делая резкий шаг в сторону брата.       — Мне нужна эта, — безэмоционально сказал Голод, прожигая в дерущейся Вики дыру своими глазами.       — Ой-ёй, братик, смотри не влюбись, ты ведь помнишь, что произошло с Войной? А может и твою безэмоциональность можно «вылечить» эмоциями, у Уокер их много. Притормози и подумай о себе, я, конечно, говорила, что ты эгоист, но все мы здесь такие… да и в такой ситуации можно, — раздражённо выплёвывала каждую фразу Чума. — Ну и сам подумай, Голод, я пришла первее, первее всех вас нашла эту девушку, и для меня она прекрасный источник отчаяния. Вспомни обо всех договорённостях и правилах, о которых ты сам говорил и на которые было абсолютно плевать Войне, — очевидная манипуляция, которая срабатывает на Голод. Он привык к подобным тонам и речам сестры, а потому подвоха и не заметил: женщина изо всех сил пыталась оставить Вики себе, несмотря на напускное безразличие к девушке.       Всадник легко развернулся и без единого слова ушел. Направился он в дальнее крыло, чтобы вновь не мешать сестре. С самого детства мужчина привык находиться подальше от остальных, это уже давным-давно перестало приносить ему дискомфорт. Советом сестры по поводу нахождения себе «очищенного» Непризнанного он, разумеется, воспользуется, а потому нескольким ни в чём не повинным ребятам, к сожалению, предстоит умереть.       Стоило Голоду выйти, как Эрагон начал приходить в себя, поэтому, пока не поздно, Чума отдала приказ своим марионеткам выбросить его в темницу. Отходить от эффекта Всадника он будет долго, а пытаться выбраться из заточения ещё дольше.       — Отдохнула, птенчик? — почти ласково сказала Чума, стоя спиной к измазанной в крови Вики. — Впрочем, неважно. Долговато тебя не было, прям, полноценные каникулы ты себе организовала, но знаешь, теперь тебе придётся страдать в два раза больше, чтобы наверстать упущенное. Баланс.       После этой речи глаза у Вики стали ещё более напуганными, чем когда оба Всадника были здесь. В этой комнате было только двое: Вики и Чума, но у Уокер сложилось ощущение, что взгляд Всадницы давит на неё настолько сильно, что Вики кажется, будто она вновь стала подростком, над которым смеются все одноклассники, в первый раз Непризнанной, когда каждый бессмертный в первые дни смотрел на неё, как на третий сорт… или как при первом посещении Цитадели… много неприятных ассоциаций вызывал этот хищный взгляд Всадницы. Или Чума просто может заставлять вспомнить эти моменты?       Женщина безумно рассмеялась: громко, отрывисто, так, что каждый злодей из кино позавидовал бы. Потом вновь взглянула на Непризнанную, но уже обычным, насколько его таковым можно было считать, взглядом.       — А ты и без меня прекрасно справляешься, Уокер. Я ещё даже ничего не делаю, а ты готова захлебнуться отчаянием. Прости, но если ты сама себя доведёшь до истерики, то это не поможет тебе избежать наказания. Этого отчаяния мне всё равно будет мало, — в одно короткое мгновение Чума оказалась рядом с Уокер, сжимая подбородок девушки своими утончёнными длинными пальцами. Вики не могла пошевелиться и даже нормально подышать.       Уокер сглотнула, слегка отвела взгляд, стараясь прийти в норму. Просто невыносимо. Хотелось убежать, раствориться до состояния газа, провалиться сквозь землю… хоть что-нибудь сделать, лишь бы не слышать этот устрашающий, тихий, низкий, бархатистый смех Всадницы.       — Оставь меня в покое! — Вики из последних сил пыталась придать голосу твердость, с трудом вырываясь из рук Чумы.       — Только если позже и ненадолго, птенчик, — Всадница просто расплылась в улыбке, щуря глаза ещё сильнее. Чума сделала плавный шаг в сторону Уокер.       — Не прикасайся! — Непризнанная нервно выставила руки вперёд и вновь отошла. Пока она делала этот манёвр, чуть не упала.       На это Чума лишь закатила глаза, протяжно недовольно вздыхая. Она на долю секунды посмотрела на Вики с нотками какой-то презрительной жалости. Всадница выпрямилась, оглядела девушку с ног до головы.       — А Орден не плох, они напомнили тебе, что ты когда-то умела скалить зубки… От этого наше общение станет только интереснее, ты меня порадовала, но поблажек не жди. В целом, ты всё такая же неуверенная и безрассудная…       Вики, недослушав, ринулась к выходу. Конечно, девушка знала, что всё это бессмысленно, но теперь хотя бы её совесть будет чиста, что она попыталась исправить ситуацию. На это глупое действие Чума лишь вновь закатила глаза и щёлкнула пальцами. Двери закрылись, а за окном появились марионетки, перекрывая и второй, не менее привлекательный выход.       — Птенчик, я ценю твою свободолюбивость и отвагу, но никак не глупость, она меня только раздражает. Ты становишься такой же, как и они все… — Чума посмотрела приблизительно в ту сторону, где проходил бал, — …это разочаровывает, дорогая.       Женщина, со слегка поникшим лицом, показывая всем своим видом хладнокровие и превосходство, уже без прежнего задора направилась к девушке.       — Это… конец… — вырвалось шёпотом у Уокер.       — Для кого-то конец становится новым началом. Мы не истребляем всех до конца, сильнейшие будут строить новый мир, который будет лучше прежнего. Мы, скорее, просто расставили всё по местам и освободили ваши головы от «розовых очков», — Чума схватила Вики за руку и поволокла в сторону коридора.       Обессиленная девушка почти упала, ободранное в ходе бессмысленной драки с марионетками Чумы платье мешалось.       — Но почему… зачем так жестоко? — шёпотом почти взмолила ответа Уокер, делая самый жалостливый взгляд, который только видела Чума.       — Иногда мне нравится твоя непосредственность и вера в людей и бессмертных, но, моя дорогая, открывай глаза. Мы редко в каком мире видим картину, как борются бессмертные, подобные вам, в жалких попытках вызволить друга из темницы. Они все просто разбегаются или преклоняются перед нами, говоря своим некогда друзьям: «Если бы мы попытались помочь, то умерли все: и мы, и ты». С тобой ведь такое же случилось, не находишь? — Всадница победно улыбнулась, одновременно зашвыривая Вики в какую-то комнату. — И ладно друзья… я вот в дружбу не верю, бывают просто взаимовыгодные отношения, но даже тот, кого ты спасла от заточения, воссоединила с самим собой, помогла найти баланс и объяснила всем, что он имеет право на жизнь… предал тебя. Это показатель, не правда ли? — Женщина вопросительно изогнула бровь, ехидно усмехаясь. — Боролись лишь существа, которые вполне аналогичны людям и большинству Непризнанным здесь. В вас есть что-то более… честное? Я не знаю, как следует всё это описать. Может, ваш короткий срок жизни так повлиял на ваш характер? А может, вы просто слишком жалки, чтобы думать о себе…       — Вот видите! Я – не одна! И за мной придут! Вы не сможете уничтожить очередной мир! — завопила Вики, пока Чума запирала дверь этих маленьких покоев.       — То ли ты меня не слышишь, то ли просто не хочешь… Но такая воля к победе восхищает, — к Чуме вернулась её фирменная безумная улыбка. — И ты ошибаешься, Вики, мы уже уничтожили этот мир.       Чума рассмеялась, а потом раздвинула шторы у окна. Открылся такой красивый, до боли знакомый Вики вид на школьный двор, в котором произошло слишком много, чтобы вспоминать что-то конкретное. Всадница не утруждала себя в том, чтобы продолжить диалог, просто смотрела из окна на то, что осталось от школы, наверняка прокручивая в голове очередную злодейскую безумную идею.       — Зачем я тебе? Зачем мы здесь? — максимально осторожно поинтересовалась Вики, на всякий случай отходя назад, будто бы это в случае чего могло защитить её от разъярённой Всадницы.       —Тебе не приходило в голову, что я могу просто хотеть поговорить? — Чума резко развернулась, чем заставила девушку дёрнуться. Реакция Уокер её позабавила. — Скажи спасибо, что я не притащила тебя на бал для демонстрации проверки новых пыточных зелий Фенцио… надо же их на ком-то опробовать, а ты хоть и не особо была важна Ордену, но что-то должна знать… и могу же я поразвлекать себя до разговора с Эрагоном?       — Я не… не… — Вики попыталась за что-то оправдаться и, видимо, пройти через стену. Всё, на что хватало её рассудка сейчас, так это на одну установку: «Я слишком подавлена, мне нельзя тратить необходимую для жизни энергию на заведомо безуспешную попытку к бегству».       — Ты когда-нибудь молчать можешь? Дослушивать до конца или понимать, что некоторые вопросы бывают риторическими? — опять задала риторический вопрос Всадница, на что Вики чуть задержала дыхание, едва не подавившись воздухом. Чума рассмеялась. — Нет же, мне просто нравится смотреть на то, как ты пытаешься вести себя со всеми на равных. Продолжаешь говорить эти громкие слова, задаёшь вопросы так, будто это имеет какой-то смысл… Но это иногда восхищает, главное, не перебарщивай, смотришься до отвращения глупо.       Всадница не раз размышляла, чем её так цепляет Вики Уокер, ведь в ней совершенно ничего нет. И каждый раз, задаваясь этим вопросом, она приходила к совершенно разным ответам, которые толком-то ничего и не объясняли. Всё, что поняла Чума: Вики её притягивает, необоснованно сильно. Это не любовь до гроба и не любовь в принципе, даже не влюблённость. Желание полностью владеть, подчинить. Не обязательно притяжение означает любовь, верно? Единственное, что напоминало влюблённость, так это излишняя заинтересованность и ревность чуть ли не к каждому, кто находится рядом с Вики. Чума пыталась избавиться от этого странного чувства, частично отдав Уокер Люциферу, но от этого она лишь стала чаще нервничать и срываться на Киру. Всаднице было неудобно от того, что именно Вики она попросила убить Войну. Конечно, она говорила себе: «Кто, если не Уокер? Это единственное, с чем справится Непризнанная — влюбит в себя». А потом Всадница просто поняла, что так хотела отдалить от себя Вики и, возможно, свести её с Всадником.       И пока Чума вновь ушла в свой поток мыслей, Непризнанная тихо стояла недалеко от двери, наблюдая за расслабленной, но всё ещё уверенной женщиной: «Наверно, я ей просто завидую… этой силе, расчетливости, умению сохранять рассудок…». На самом деле, Вики не редко задумывалась над тем, что Чума умеет восхищать, но каждый раз одёргивала себя от подобных мыслей, ведь она не должна восхвалять ту, которая принесла в их мир зло и хаос. Но почему-то именно перед Чумой всегда хотелось что-то доказывать, будто бы крича: «Я не жалкая, обрати на это внимание!». Уокер не показывала печаль, когда единственной реакцией Чумы было либо безразличие, либо гнев, хотя Непризнанной было очень обидно, что её опять ни во что не ставят. Она с трудом выбралась из этого в прошлом, девушка не хотела повторения этой ужасной ситуации.       — Может быть, ты и пустой сосуд, но есть в тебе нечто цепляющее. Кажется, теперь понимаю, почему Мальбонте был какое-то время с тобой… — сказала Чума, оглядев Непризнанную с ног до головы. — Возможно, каждому сильному существу нужен рядом кто-то слабый: для баланса, для тешенья собственного эго, для отдыха от собственной силы… и порой ты бываешь очень забавной.       Всадница вновь оказалась слишком близко, также крепко сжала одной рукой подбородок Вики, чуть притянув её к себе. Они были примерно одного роста, но это не мешало Всаднице смотреть на девушку свысока. Вики попыталась дёрнуться.       — Отойди. Я не… — начала было говорить Уокер, но Чума резко её перебила, ещё сильнее сжав пальцы на подбородке. Острый маникюр на большом пальце неприятно и опасно почти втыкался в шею.       — Да мне плевать, что ты чувствуешь, что думаешь и тому подобное. Всё равно всё будет так, как захочу я, и никак ты это не исправишь. И то, что я дала птичке вспомнить, какого это жить с расправленными крылышками, не значит, что эти же крылья я не в состоянии выдрать с корнем, — злобный оскал Чумы пугал и… восхищал. Уокер в глубине души завидовала этой силе и влиянию.       Чума была удивлена — Уокер ей ничегошеньки не ответила. Смирилась? Это на неё не похоже… тем более так, в одно короткое мгновение измениться и понять свою беспомощность. А впрочем, было абсолютно всё равно на то, что опять с этой Вики не так. Также всё равно было и самой Уокер на то, откуда вообще такой огромный прилив нежности со стороны самой жестокой Всадницы. Им было нормально и так, а потому они потом никак не обсудят это. А зачем, если обеих всё более чем устраивает?       Всадница резко и властно поцеловала Вики. Разумеется, у Чумы было раньше нечто подобное, но таких мягких и нежных губ она не встречала. Она не обратила внимания на то, что Непризнанная нисколько не сопротивляется, ни малейшей попытки к бегству. Вики просто… расслабилась? Девушка не понимала, что она чувствует в данный момент, ей просто льстило то, что сейчас с ней делала сильнейшая женщина вселенной. Чума положила свободную руку на талию Вики, притянув девушку поближе к себе. Спустя минуту Всадница отстранилась и низким шёпотом сказала прямо в губы Вики:       — И пусть хоть кто-то попробует заявить свои «права» на тебя, птенчик. Растерзаю. Каждого, кто посмеет открыть свой рот.