Потерявший себя

      Сейчас, в лагере не безызвестных наёмников было удивительно тихо. Лишь треск костров и тихие разговоры витали в воздухе. В одном из уголков лагеря, вокруг костра сидела компания новобранцев, и бурно обсуждала своё будущее. — Вот убью пару недоумков, ~ик~ парочкой шрамов ещё обзаведусь, и не будет мне отбоя от баб! — вещал о своих мечтах чутка подвыпивший паренёк лет двадцати. — Ха-ха! Рассмешил, Фран, ты и сейчас никому нахрен не сдался, став ещё уродливее, ни черта не изменится! — сомневался в перспективах парня его друг, вызвав своей репликой ничем не приглушённый взрыв смеха. — Да пошёл ты, тоже мне, красавец. — то ли зло, то ли обижено пробурчал Фран.       Недалеко от этой компашки, в тени палатки сидел мужчина тридцати лет, наверняка пройдя мимо — вы бы его даже не заметили. Однако приглядевшись, вы начнёте задаваться вопросами. Лицо у него было уставшее, украшала его короткая, плохо побритая борода, глядя на неё складывалось впечатление, что её просто срезали плохо заточенным ножом. Под глазами у него были мешки, подобные можно было увидеть лишь у человека имеющего серьёзные проблемы со сном. И сейчас он, не обращая внимания на чуть шумную компанию, чистил своё оружие.       Однако, если человека сложно заметить, это не значит что это невозможно. Что весьма успешно доказала кучка новичков, когда один вышеуказанный Фран, решил позвать неизвестного ему мужчину. — Эй, мужик! Хватит сидеть одному! Ай-да к нам! — весьма весело прокричал Фран, но всё что было ему ответом, это тишина. — Хей, не лезь к нему. Ты разве про него не слышал? — не очень тихим шёпотом, один из парней прервал Франа, который было хотел повторить попытку. — А? Чёрт, Эд, не у всех тут есть знакомые среди ветеранов отряда, хватит устраивать тут тайны. — не заботясь об окружающих, прорычал Фран. Казалось бы, подобный разговор должен был привлечь мужчину, но всё чего они удостоились, это лишь его один мимолётный взгляд. — Да не бесись ты так, ей-богу. Зависть тебя когда-нибудь сожрёт. — Эд, мать твою! — Ладно-ладно! Успокойся. Этот парень один из тех, что используют путь саморазрушения в битвах… — хотел он было продолжить объяснение, но был резко прерван. — ЧЕГО? Ты ведь про тех психов, которые используют негатив как дрова для печи?! — удивлённо вскрикнул один из ранее молчавших парней. — Да, а теперь заткнись. Так вот, как мне сказал брат, этот парень один из ветеранов отряда, и один из самых бешеных на поле боя… — вновь прервал свой рассказ Эд, да и не только он замолчал. Замолчала вся компания, ведь этот мужчина собрал всё своё оружие и ушёл прочь от них. — Мне кажется, это было не самой лучшей идеей… Обсуждать его, прямо перед ним..? — Забудь. Если мой брат говорил правду, то этот мужик находится уже на последней стадии. Пару битв, и он потеряет себя. Он наверняка всё ещё в том странном безэмоциональном состоянии.

***

      У того, что безумие пожирает мои эмоции после битвы, точно есть свои плюсы. Как пример, сейчас я могу размышлять холодным разумом, не затуманенным ненавистью. Хотя эти размышления мне и не доставляют радости. Судя по тому, что я даже спустя неделю не вернул эмоции, мне осталось недолго. Может быть, два, или три боя? Не знаю…       В такие моменты я начинаю сомневаться. Правильный ли путь я выбрал? Прямой путь к смерти, осознанный путь. И сразу после таких мыслей у меня в голове всплывают воспоминания, ранее покрытые туманом.       …Пылающая деревня. Всадники проносящиеся по ней и несущие смерть. Мерзкий Дакийский герб на щитах рыцарей. Труп моей жены. Евы. Любящей жены, привнёсшей в этот мир целые две жизни и подарившей мне столь желанную семейную жизнь. Рыцарь, убивающий моих детей, в то время как я лишь лежу на земле, теряя сознание…       Да. Я выбрал верный путь. Эти мрази должны сдохнуть. Я должен убить как можно больше. Пока не умру.       На самом деле, мне повезло. Повезло, что я смог наткнуться на одного из тех безумных сектантов, никогда не смогу понять их веру в Нобу. Хах. Смешно, хотя я и не чувствую этого. Я не верю в их божество, но при этом пользуюсь силой, которой они научили меня пользоваться. Мне повезло, что они согласились обучить меня Пути Саморазрушения. Мне повезло, что я смог найти свою старую группу. Мне повезло, что они меня приняли… Чёрт, так много везения, почему оно не пришло ко мне раньше?

***

      Сейчас, поправляя своё крепление на коне, я вновь задаюсь вопросом, правильно ли это? Не знаю… Возможно, будь у меня шанс вернуться назад, я бы изменил своё решение. Я мог бы предаться тренировкам, да бы не отрекаться от своей жизни столь поспешно… Но, есть ли в этом смысл? Верно. Нет смысла пребывания на этой грешной земле, помимо убийства этого мусора. — Выдвигаемся! Готовьтесь к одной из Великих битв, воины Господни! — прокричал какой-то вшивый мужик. Смех да и только. Война под знаменем религии, чем это отличается от обычной, столь вызывающей страх войны? Ничем. Они даже не чураются призывать обычных наёмников… Мне же лучше. Отличная возможность.       Костры были потушены, палатки свёрнуты. И как в насмешку над моей судьбой, погода солнечна. Иронично, не так ли? Двигаясь под палящим солнцем, я изнывал от жары, благо мне не требуется идти пешком. Такие бедолаги тоже присутствуют.       Спустя какое-то время, мы прибыли на место битвы. Выцветшая от смены времён трава, украшающая в будущем кровавую равнину. И вот он, крик о начале битвы. Я с остальными всадниками вырываюсь вперёд, вот мой меч перерезает горло одному из бедолаг, пущенных на убой. Вот один из моих старых товарищей падает вместе со своей лошадью и умирает отвратным образом, будучи просто затоптанным. Вот мы прорвались и… Дакийцы.       Пылающая деревня… Убить… Смысл их жалеть? Непричастные? Бред. Убить! Мусор!       Тело Евы… Не оставить ни одного! Разорвать! Да, вот так! Ничтожества! Вот он! Почувствуйте на себе, каково умирать!       Всадники несущиеся по деревне… ЖИВОТНЫЕ!

***

      Взглянув на поле боя со стороны, мы можем наблюдать удивительную картину для этого периода истории. Человек, хотя человек ли? Покрытый каким-то странным красным туманом, несмотря на многочисленные мелкие раны и несколько стрел в левой руке, на невероятной скорости размахивал своим мечом и каждым взмахом он забирал жизни окружающих его людей. Он был подобен хищнику, впавшему в бешенство. И под конец битвы, всё что могли увидеть люди, это землю, усеянную лишь трупами в радиусе пяти метров, и лишь одна жизнь продолжала течь в этом ужасном кругу. Однако подобная битва не могла пройти без последствий, и эта душа лишь угасла на время, потеряв сознание, оперевшись на свой потрескавшийся меч.

***

      Проснувшись, я понял что похоже битва закончилась. Боль в теле была ощутима, но опустошение так и не прошло. Значит прошло не больше семи дней. Открыв глаза, первое, что я увидел — навесной потолок палатки. А услышав окружающее меня мычание, осознал, что я нахожусь в госпитале. — Проснулся, наконец? — стоило мне услышать знакомый голос, и я не поворачивая головы, ответил не задумываясь. — А ты надеялся на обратное? — да… Несмотря на пустоту, я всё ещё пытаюсь держать свой прежний образ, по крайней мере перед моим чуть ли не последним другом. — Пошёл ты, Мортэм. Знаешь, я и правда думал, что ты сдох. Всё-таки, в этот раз ты провалялся почти девять закатов.       Осознание пришло ко мне не сразу. И когда оно ко мне пришло, то радостней не стало. Девять закатов. Это значит… — Ты близок, Морт. Ещё чуть-чуть и всё. Конец. — Каин, не начинай. Всё равно уже поздно. — Да. Поздно. ПОЗДНО, МАТЬ ТВОЮ! — сорвался на крик Каин, резко встав и пнув табурет, на котором ранее сидел, — Сука, ну зачем было верить тем сумасшедшим?! — Не знаю… Это было единственным выходом в тот момент? — ЕДИНСТВЕННЫМ?! Хах, то есть. По твоему, медленно убивать себя, это блять выход? — Почему нет? Так я смогу убить достаточно этих убл… — ДА ХВАТИТ! Почему нельзя начать жить по новой? Обязательно убивать себя?! — бешеными глазами впился в меня Каин, однако, всё что было ему ответом это тишина. — Ладно. Поступай как считаешь нужным. Но знай, меня на твоём сжигании не будет.       Выговорившись, он просто молча встал и ушёл. Похоже для него это стало пиком. Но не думаю, что он смог бы меня понять, ни сейчас, ни когда-либо.       Куда важнее моё состояние. По заветам моих учителей, если опустошение будет длиться более восьми закатов, то безумие может сожрать меня в любой момент. И это плохо. Слишком мало ублюдков я убил. Но…       Пылающая деревня… Отвлёкшись на какой-то звук, я понял что кровать более не такая целостная, какой была раньше. Подняв ладонь на уровень глаз, я осознал, что в следующей битве я должен убить как можно больше… Не смотря ни на что…

***

      Проверив и вернув меч в ножны, я вместе с остальными погнал своего коня в центр этой бойни.       Странно. Я ничего не чувствую, глядя на Дакийцев. Нет гнева, нет ненависти, лишь пустота… Обжигающая холодом пустота. Такое чувство, будто в след за этими эмоциями уходит нечто важное, нечто ценное. И когда оно почти иссякло, я понял… Я… Умираю?

***

      Умерев, Мортэм оставил в своём теле ничего кроме гнева, ненависти, всей жажды убийства, которую ранее сдерживала душа. Однако, душа уничтожена. И всё это, ранее сдерживаемое, стало ядром, тем что будет двигать тело. И оно двигало. Двигало среди всего поля боя, подобно бешеному зверю. Убивало. Убивало. Убивало. И снова убивало. Убивало всех. И Дакийцев, и рыцарей Церкви. Убивало, следуя последним желаниям умирающей души. Убивало, пока само не умерло, подобно звезде, убивающей своих соседей при взрыве.       И нашли его тело в окружении сотни трупов, которые окружали бывшего монстра, подобно мусору, наваленные друг на друга. Изрезанные, разорванные… Ставшие лишь пищей, для утоления голода монстра, звавшегося «Месть».