Сотериофобия

Голубые глаза раскрылись в искусственно созданных сумерках, на окнах были плотные, бархатные занавески, что не давали надоедливым лучам солнца осветить комнату. Сначала спросонья младший Бауэрс не заметил изменений, а просто протер глаза и сел. Потом уже когда очухался он, заметил, что он в неизвестной комнате. Большая двухспальная кровать, теплое одеяло и мягкие подушки. Вся мебель была в позолоте, а на стенах висели неизвестные, но почему явно не дешевые картины. Генри с ужасом осознал, что вторая часть кровати теплая и кто-то явно спал рядом с ним. Он вспрыгнул с кровати, сорвав одеяло и чуть не упав при таких резких движениях. Лидер банды хулиганов беглым взглядом осматривал комнату. Это было нереально. Такая роскошь была в его мечтах и в самых страшных кошмарах, что заставляло кровь остановиться или наоборот вдарить в голову. Оскар всегда причетал на людей, что жили так. По-его словам это либо талантливые воры и отморозки, либо их человеческие питомцы, что продают свою тушку более богатому хозяину. Эти недо-зверушки полностью зависели от более успешных людей, были тенями за спинами, просто украшением и куклами для удотволение сексуальных нужд. Бывший пехотинец всегда говорил, что Генри место за чей-нибудь спиной. Он просто глупая картонка с сучьим характером которая так привлекательна для пожилых извращенцев. Эти слова он говорил по пьяни, явно путая сына с покойной женой. Бауэрс боялся этого. Стать для кого-то вещью, быть зависимым от человека, прятаться за чужую спину и стрелять глазками, чтобы потом сделать собственнику приятно. Это была пугающая учесть. Сейчас он нашел шкаф на котором висело зеркало и понял, что изменилась его внешность. До этого ему мешал шок, понять что не только место, но и он сам другой. Одежда была явно эротичного характера и как бы Генри ее назвал женская, такие он видел в порнокасетах отца, что он смотрел украдкой когда старший Бауэрс работал в ночную. Короткие шорты сделанные из легкой, даже прозрачной тканы, и такая же рубашка с незастегнутами двумя пуговицами. Изменились и волосы, они были явно куда мягче и ухоженнее. Наверняка их мыли не каким-то дешевым шампунем который подарили дальние родственники на никому не нужный праздник. Такое же изменение с кожей, она была куда ухоженнее, мягче, привлекательней на ощупь. Возможно дорогие крема и тщательный уход сделали это, но сейчас это было для Генри совсем не важно. Послышался звук шагов, и Бауэрс повернулся к массивной, дубовой двери с красивой резьбой. Вошел мужчина. Высокий, с огромными неестественными глазами, пухлый и неприятною внешностью.Его щеки были просто гигантскими. У Генри была ассоциация с огромной жабой, что встала на задные лапы и получила мышление не очень умного человека. Некоторое время этот чудак просто клал нужные документы в чемодан, пока не заметил мальчишку. "Дорогой, завязи галстук"-Голос был высоким как у какой-то свиньи которую неправильно резали и из-за этого она не могла быстро покинуть этот жестокий мир. Генри как в гипнозе подошел к этому человекоподобному гибриду жабы и свиньи на, что тот оскалился, обнажая неествено острые зубы. Руки как по волшебству быстро завязывали галстук, хотя Бауэрс младший никогда даже не носил его. Откуда он это умел? Он ощутил как мужская, сухая и крепкая рука задрала ночную рубашку, начиная гладить живот. Это было так театрально и кинематографически, будто это какая-то сцена из порно где явно не скупились на декорации или сатирической комедии. Генри поморщился, но богач это не заметил или просто проигнорировал чувства своего питомца , он гаденько хихикнул. Мальчик не контролировал свои действия и даже не смотря, на желание ударить мужчину по его руке, Бауэрс не смог этого сделать. Рука будто отдельная личность странно играла с галстуком незнакомца. Хулиган почувствовал как его губы сами по себе начинают изображать улыбку, похотливую словно ему льстит такое внимание. "Знаешь, это собрание я могу и пропустить. Трудно уйти из дома когда ты так выглядишь" Уши вновь чуть ли не скручались от этого голоса. Под языком как будто появился труп, разложившей месяц назад, мыши, что нельзя сплюнуть. Мерзко и гадко. Мужчина заигрывающее прижал одной рукой к себе младшего Бауэрса.В ноздри ударил аромат пахучего, мужского одеколона который явно был дороже всех духов отца или самого юноши. Весь этот проклятый дом был как будто коллекционный кукольный домик для богатого и очень страстного коллекционера. Как-то фальшиво все ощущалось, слишком мертво и чисто. Ничего кроме кровати было нетронуто когда очнулся школьник, ничего. Все блестит. Все роскошно. И теперь юноша начал подозревать, что это точно не позолота... Генри в этом домике всего лишь дорогая кукла. Красивая, ухоженная. Дорога не ценой, а сердцу. Это странное ощущение появилось в голове само собой. Плохую, дешевую куклу помыли, переделали и частично заменили слегка испорченные детали, чтобы старая кукла блистала в своей новой красе. Юноша провел по своим зубам языком. Идеально. У Бауэрса и до этого зубы были нормальные, хотя один зуб был сломан во время игры в баскетбол, но сейчас они такие, как будто он какая-то голливудская звезда, что на подиуме будет раздавать улыбки и махать рукой. Мистер жаба кажется хорошо заботится о своей игрушке. Генри продолжает трогать коллекционер, что заставляет ноги иногда согибатся, отчего-то мучителю это особенно нравится. По его лицу идет странная улыбка, слишком широкая. Одна рука крепко прижимает к толстому, какому-то скользкому телу, а вторая то касается живота, то лезет под тонкие шорты. Юношу тошнит, он чувствует как по горлу поднимается вчерашний ужин, но как только это подходит к выходу все магическим образом пропадает. Почему-то хулигану как-то слишком легко дается принять все метаморфозы своего тела и полное напоминание. Как будто его чем-то накачали. В голове всплывает образ протягивающего своей бледной рукой косяк Патрика. Он бы точно его не продал. Наверное. В социопатическом разуме такого 'товарища' может быть любая гадость и странное желание. Никак нельзя угадать, что он будет делать сейчас. Но пока это не важно, вообще мало что важно поскольку время на подумать просто-напросто нет. Мужские руки слишком легко подняли его тело и понесли на кровать. Руки сами обняли мужчину, а рот с языком противно-сладко издали слова:-"Дорогой, давай без этой твоей спешки.". Воздух стал тяжелым, каким-то жидким и скользящим. Он словно поглощал все тело и полностью заполнял его внутри. Ком в горле не просто безмолвно стоял, а будто прыгал то вниз, то вверх и притом кричал всякие оскорбления, что сражу же лезли в голову. Хотелось ударить этого мерзавца по его самодовольному лицу, так чтобы его огромные глаза выпали и он ползая на четвереньках, опрокинул на себя шкаф, после чего конечно же умер. Свиноподобный мужчина, чей нос был словно пятачок аккуратно положил младшего Бауэрса на кровать, после чего как ни странно его не трогал. Но этого было и не надо, тело, что продолжало вести себя странно и не слушалась, решила устроить зрелищное шоу для мужчины. Рука задрала рубашку, после чего засунула край в рот. Зубы стиснулись будто от этого зависела жизнь Генри. Мерзкий привкус ткани очухал его на совсем. Это что-то сильно ему напоминало, но вот что? Ноги согнулись и раздвинулись как можно шире. Правая рука полезла под ткань шорт и трусов, начиная трогать половой орган, а левая вытянулась в сторону хозяина дома и пальцем манила присоединится к такому развлечению. "Ну же поиграй с куколкой."-тон голоса был слишком томным, актерским будто на камеру. Хулиган с ужасом признавал, что он говорил и что делал, хоть и не контролировал это. Как ни странно мистер Жаба Скотинин, а именно так мысленно называл его Генри, не трогал его, а подвинул к себе стул и сел. Что-то здесь явно не так. В целом здесь неправильно все, но это сейчас куда страшнее. "Сделай для своего папочки шоу, Генри"- сладко-приторно, с чертовой возбужденной хрипотцой в визгливом голосе. Мужчина закинул ногу на ногу, подперев рукой свой массивный подбородок для лучшего ракурса. Из окна светили яркие и теплые лучи солнца, что отражались от лысины этого гибрида так будто тот мажет ее оливковым маслом. Рука, что тянулась к мужчине, коснулась волос и поправила прическу. Мягкие, слишком мягкие. Другая рука в это время игриво и медленно стягивала с хозяина шорты, под ними были обычные, белые и мужские трусы. В голове юноша обрадовался, что хотя бы не женские с кружевами. Предмет одежды полетел на чистый пол. Конечности таким же образом сняли трусы, пока голубые глаза смотрели на то как зритель оближивал своим гадким языком свои пухлые губы. На пару мгновений страх стал еще сильнее, язык был длинним словно у хамелеонов про которых крутили передачу в субботу по ТВ. Также улыбка была излишне широкой будто ему разрежали щеки, чтобы тот меньше ел. Нижнее белье было отправленно мужчине, что как-то странно его поймал и понюхал своим огромным носом картошкой. Теперь половой орган был полностью виден, что смущало подростка. На его коже не было волос, что очень странно. Тот никогда не брился там, но сейчас все его тела как будто кукла для взрослых. Орган был среднего размера, хотя и меньше всех в компании. Банда никогда не мерилась специально, но когда вы вместе ходите в туалет время от времени, сравниваете незаметно для себя. Поэтому у того иногда было состояние полной зациклености насчет этого вопроса. Правая рука обхватила член у основания, ноги раздвигались сами собой когда та начала медленно двигаться вперед назад, повышая скорость темпа. "Какие милые звуки"-воодушевленно сказал мистер Жаба Скотинин, явно его возбуждение росло. Щеки покраснели, дыхание участилось, а сердце словно установилось. Глаза закрылись на секунду, а когда открылись вместо толстяка была пустота, а рядом с кроватью, нагнувшись, стоял высокий рыжеволосый клоун, что с каким-то садистским удотволением смотрел на него. Бауэрс честно не скорострел, но тело само по себе его сегодня не слушалось и поэтому кончило так быстро. Раздался хохот. И тот проснулся. Его тормозил Хоксттер, что смеялся так словно ему рассказали самую смешную шутку на планете. Когда Генри пришел в себя он понял почему. "Ты обкончался, чувак. Накурился травы, заснул и обкончался. "-похоже Патрика это очень сильно забавляло. Светловолосый скривился, толкнув того в плечо и прицедив сквозь зубы, невнятное "заткнись". Но друг не обиделся, а протянул кофту, чтобы тот скрыл это недоразумение. По окну издался стук и те нервно повернулись в ту сторону. Это всего лишь красный шарик с глупой надписью 'I love Derry".