***
— Попался… Мужчина падает на грудь и его руки сразу же болезненно скрещиваются чужими за спиной. Когда тело извивается, пытаясь высвободится, колено бьет по позвонку, намертво вжимая в пол. Виновный трясется и жмурится, когда на ухо ему шепчут: — Ты знаешь, что с тобой будет? Сначала ты расскажешь, куда пропали несколько малюток, а потом ты будешь вымаливать у меня… — Ризли! Визг Паймон вызывает глухое рычание и, под нечитаемый взгляд приближающегося юдекса, Ризли лениво встает. Узнав о пропаже пары мелюзин с неделю назад, герцог начал.. пребывать в гневе. Вместе с ним он сжимал некоторые документы, чтобы чуть погодя написать запрос на копию и свои извинения. Вместе с ним он швырнул коктейль Сиджвин и еще час, склоня голову, извинялся и обнимал малютку. Из-за него он отказал в просьбе Невиллета погостить в крепости — мало ли, что бедный юдекс мог выслушать от пса, в которого палкой ткнули. И надо было оставить это дело профессионалам, вместо того, чтобы в перерывах листать все завалы дел, находя какие-то связи. Но кто же знал, что дело это берет начало четыре сотни лет назад. Славьтесь Архонты — Невиллет знал. И в момент, когда юдекс пришел вместе с путешественником и летающей мармеладиной, Ризли начал задыхаться. Конченный. Идиот. Ризли не смог выйти на человека, который был буквально под его носом. А говорят, у псин нюх хороший. Он вмешался в расследование Невиллета совершенно бесцеремонно: без спроса, без какой-либо команды. Просто несся по следу, сорвавшись с цепи, по итогу нагнав виновника. Инстинкты — природа такая, что уж поделать. — Я думал, что вы должны быть в лазарете. — Паймон и Итэр заинтересовались брошками… — Паймон замолкает, когда герцог переводит взгляд на нее. — Впрочем, не важно. Мы просто услышали крик и… — Я этому бегуну раза три велел остановиться, так что простите за некрасивую сцену. Ризли только сейчас замечает, что рука путешественника опасно лежала на поясе с оружием, но реакцией на это он может лишь одобряюще фыркнуть, заставив Итэра успокоиться. — Полагаю, нам стоит побеседовать с подозреваемым. И лучше вести диалог в Вашем кабинете, герцог. Пока мистер Честь вместе с гостями разбирали мотив и исполнение преступлений, Ризли поставил чайник, приготовив для него кружки. Он не мог присутствовать, ведь при одном взгляде на этого Доменико внутри, где-то между легких и желудком, бурлило нечто бесконтрольное, готовое вырваться в любой момент. Ризли решил не рисковать, довольствуясь показаниями преступника только ушами. Когда заключенного увели, а судья принял приглашение на чай, Ризли не сдержался: — Заволновался лишь когда твоей приближенной начала угрожать опасность. — Прошу прощения..? — Невиллет чуть хмурится, изучая мужчину. Кажется, его вполне устраивало то, что гости на лестнице чересчур открыто их подслушивали. — Пара убийств крох после писем с угрозами. Я думал, что ты знал про это. — Я… С этим делом разбирались следователи. — Понятно. И все на этом. Закрыли тему — вопросы остались. Но Ризли явственно ощущал, что если продолжит ее развивать, то вечером стоило ожидать ливень. Потому что гнев не отступал, а сам герцог даже понять не мог, на что, собственно, злится. Невиллет и так под завалом дел ничего не видел в последнее время. На себя. Возможно необоснованно, но он злился на себя. «—…прислали письмо с угрозами. — Слушай, поставь стражу к ней на время. Не стоит делать из мухи слона, там в письме одна лишь строчка, кто-то просто шутит. В последнее время всем приходят такие штучки бумажные, мы не можем рассмотреть все эти дела. Невиллет закрывает глаза и глубоко вздыхает. — Да, наверное ты прав.» — Почему ты ничего мне не сказал? — Нужно было пройтись по городу. Я не хотел, чтобы слухи о расследовании распространялись, а с тобой под ручку мы бы вызвали ажиотаж… А ты? Я полагаю, что ты начал работать над делом… — Я думал, что это просто шутка. И, как я говорил, дел было чересчур много. Я... Я не хотел дергать тебя. Невиллет поджимает губы, а вместе с ним слышится тихое «Ай!» от Паймон — видимо, Итэр перегрел уши. — Помнишь мою просьбу? Герцог согласно мычит, отпивая из чашки, а через пару секунд, когда сталкивается с немигающим взглядом, замирает. — Нет. Нет, ты не будешь никого пытать. Ты пожалеешь, я же знаю, что… — Я хочу этого. — Я не знаю, когда ты в последний раз смотрел в зеркало, но, блять, ты не тот, кому нравится причинять боль. — Откуда ты знаешь? Ответь, месье, откуда берется вся Ваша уверенность? Ризли трясет от этого пустого тона, от сгорбившейся спины, от бегающих зрачков. Ему страшно, действительно страшно и он понятия не имеет, куда деть свои непослушные руки. — Слушай, — Он присаживается перед юдексом, игнорируя свои ватные ноги, и легко прикасается к холодному запястью. — мы всего лишь две части справедливости, помнишь? В тебе нет жестокости, нет желания никому навредить. Смотри на меня, Невиллет. Тебе плохо и ты не знаешь, что делать. Я могу подсказать, хочешь? Мужчина вяло кивает, а потом еще раз и еще. — Месть не принесет тебе удовольствия, поэтому вложи силы и пресеки следующие подобные случаи. — Ты.. узнаешь детали? — Юдекс смотрит из-под мокрой пленки и Ризли грустно улыбается, поднимаясь. — Конечно. Жди весточку и… Он хочет сказать, мол: «Это не наша вина», но тогда он бы солгал; «Это не твоя вина», но судья все равно не послушал бы; «Прости» — чересчур жалко. Прошу, не плачь. Прошу, иначе я сломаюсь, я разобью лицо этого урода и разобьюсь сам. Не соберешь же, нечего будет собирать. Некем. Что чувствует отец, у которого ребенок уходит быстрее него? — Этого не повторится. Пристыженно уводя взгляд от печальных лиловых глаз, Ризли не мог найти ответ на свой глупый вопрос.***
Копна мокрых волос в кулаке вызывала отвращение. Тело, личность — какое громкое слово для данного существа — перед ним вызывала отвращение. Не смог вытерпеть первый уровень, слабак гребанный. — Сначала я присылал угрозы мелюзинам. Они должны были просто покинуть Фонтейн! Но… — Но они остались и ты решил действовать. — Подсказывает Ризли, получая подтверждающий кивок. — Архонт упаси, и это лишь для того, чтоб поднасрать месье Невеллету? Доменико вновь молчит и герцог просто вздыхает. — Есть еще что-то, что я должен знать? И вновь молчание, но на сей раз мужчина теряет всю гребанную сдержанность и, после очередного удара (Удара, простенького удара!), чуть ли не кричит: — Говори. — Нет, сэр. — Расследование будет вестись и дальше, но в любом случае я бы на твоем месте не надеялся ни на что, кроме как продления срока на лет… Пожизненно, знаешь? Ризли подзывает милюзину, которая, уже при привычке, просто вздыхает от открывшегося вида. Мужчина также подбирает выбитый зуб, пообещав, сделать из него подвеску для убийцы — «На память о сем дне». — Отведи его в лазарет… О, чуть не забыл. — Доменико чуть поднимает голову. — Если выяснится, что у тебя дружки были или еще что по делу, то побеседуем мы в следующий раз несколько иначе. Войдя в свой кабинет, Ризли первым делом отправился в архив, дабы нарыть очень, очень старое дело, намереваясь параллельно написать отчет по случившемуся сегодня. Мелюзина. Вотрин. Печальная смерть. Месть. Приговор. Сезон дождей. Когда вся картина была ясна, а Сиджвин заносила третью кружку, под долгий зевок девочка тихо сказала: — Дождь пошел. Сильный такой… Лучше передайте письмо Отцу.. ну, мне, а я мигом отнесу ему! — Прям сильный-сильный? — Ризли уже начал собираться, не обращая внимание на хмурую девочку. — Очень-очень, но кто меня слушает?! Она фыркает, а уже готовый герцог присаживается перед ней, выискивая взгляд. Когда попытка оказывается неудачной, он просто забирает с ее ручек наклейку и клеит себе на левую щеку. — Не хочу, чтоб ты промокла. Я скоро буду, ты за главную.***
Три нетерпеливых стука в дверь были лишь для галочки, а возможно - для интереса. И, конечно же, никакого «войдите» не последовало. И, конечно же, Ризли просто открыл дверь. — Господин, стойте! — Прощебетала бедная мелюзина, что с самого порога пыталась вразумить мужчину, преграждая путь. С того момента, как Ризли догадался о истинной природе Невиллета прошло с дюжину дождей, но ни разу он не встревал. Детские возгласы «Гидро дракон, не плачь!» казались довольно несостоятельными, детскими, однако герцог все же решился проверить. Мало ли. В любом случае, у него есть причина — листок с делом. Или просто поддержка друга… Мы же друзья, так? — Ризли. Судья расположился не на своем рабочем месте, а на диванчике близь того. В одной рубашке и растрепанными волосами — бант лежал на столике. — Невиллет. — Я пыталась его остановить… — Все хорошо, Седэна, можешь идти. Точно друзья. Ризли ступает мокро-ледяными берцами, проходя к другу, и кладет на столик пакет с купленными по пути булочками. Следом и бумажку. — Что-то случилось? — Да. Я хочу доложить о том, что отныне буду наведываться к Вам всякий раз, когда узнаю, что небеса рыдают. И, доставая из пакета сладости, мужчина было не усмехнулся, когда тело напротив застыло. Через минуту, когда круассаны были разложены на салфеточки, Невиллет все же подал голос: — И как давно? — Что давно? — Отчего-то решил построить дурака. — Ну… — Юдекс откашливается, но ему не дают сказать. — А как давно кто-то поддерживал тебя в такие моменты? Никогда — читалось безумно ясно в опущенных глазах. Никогда — эхом раздавалось в черепушке. Четыре сотни лет сплошного никогда. — Я с детства справлялся со всякими сильными эмоциями с помощью кулаков и крови. Возможно, ты посчитаешь меня садистом, но сейчас — лучшей отдушины, чем пытки, я себе не представляю. Точнее, нет или не было альтернатив. — Ризли боится поднять взгляд и глупо прожигает им круассан. — Ты не справлялся и у тебя не было никаких вариантов, кроме подушки.. извини. Я… Слова вертятся в голове, на устах, однако герцог вдруг понимает, что еще чуток — и он спасует. Скажет: «Прошу прощения, обознался. Никакой Вы не дракон, ревите себе на здоровье, не буду мешать!» — Ризли, я не хотел причинять неудобств, ты же… — Могу ли я помочь тебе справиться с этим? — Выпаливает разом на выдохе и уверенно смотрит в глаза напротив. Но Невиллет не отвечает. — Я не хочу видеть, как рыдают небеса. Как и в первый раз, фраза вызывает должный эффект. Юдекс моргает, опускает голову и принимает объятия Ризли, уткнувшись тому в плечо. — Я… Непрошенные слова остаются комом в горле. Не время, не сейчас. — Спасибо, Ризли.