***
— Как твои дела, Тэ? У Чимина приятный и ласковый для парня голос. Он красивый и похож на фарфоровую куколку. После полугода переписок мы всё-таки обменялись фотографиями. Я был не против стать ближе. Мы дружим не так много, но это тот самый человек, к которому у меня сразу же сложись тёплые и приятные чувства. Они подкреплялись постепенно. Мне даже не потребовалось больших усилий, чтобы открыть ему свою душу и довериться. Конечно, это произошло не сразу. Я ведь ценю свой внутренний мир и не могу в него так быстро впускать. А Чимин, вот, сразу нашёл ключ к моему непростому сердцу. Наверное, нашему сближению так же повлияло общее увлечение рисованием. Мы по сей день делимся друг с другом разными полезными советами по поводу упрощения студенческой жизни. Потому что Чимин учится на дизайнера-проектировщика. — Всё хорошо, — я не вздыхаю от усталости. Очень рад слышать его голос. Мне спокойно и легко после недолгих разговоров по телефону с Чимином. Он как личное солнце, под которым мне временами или всегда хочется греться. Но я не хочу быть жадным. — Сессия на носу, а так всё как обычно, — грустная улыбка просится мне на губы. Есть плюс в нашем с ним расстоянии — он не сможет распознать мои истинные эмоции, и прочитать их по лицу. Разве это не прекрасно? — Надеюсь, что у тебя тоже всё в порядке, друг. — Ох, ну да, экзамены — не самое приятное событие, — на том конце телефона тихо смеются, облепляя меня добротой и уютом. Как же приятно, когда у тебя есть подходящий человек для подобных бесед. — Но ты же у нас умница и ботан, — теперь разливается смехом, от чего я тоже отзеркаливаю чужие эмоции, не обижаюсь на безобидную шутку в свой адрес, — так что не пропадёшь, Тэхён-и. — Как у вас там с погодой в Токио? — плавно перевожу тему, мне правда интересно, даже если вопрос довольно банальный. Я люблю Японию. И очень хотел бы там побывать. Увидеть Чимина и заглянуть в его добрые глаза. Выпить пиво. Обменяться впечатлениями. — Сезон дождей, — вздыхает друг, с которым я хочу посидеть в кофейне и рисовать, пока не устанут мои пальцы. Хочу провести с ним день и наполнить его смыслом. — Так что это полный отстой, Тэ, — пуская лёгкие смешки, забивает динамик лёгким шумом. Чимин наверняка сейчас собирается лечь спать, потому что время очень позднее у нас обоих. Мне бы тоже не помешало. Выспаться. — Держись, — ложусь на спину, рассматривая потолок, где не нахожу ничего интересного. Голое полотно, где отсутствуют звёзды. Ощущаю сонливость и хочу завершить звонок, чтобы провалиться в приятный сон и забыть обо всём хотя бы на ночь. — Дожди не вечны. А вот мои — возможно, да. Обсудив погоду и трудные дни студента, мы попрощались с Чимином. А я, притянув к груди коленки, укутываюсь в одеяло по самый нос, чтобы прикрыть веки и уснуть. Завтрашний день, быть может, будет светлее. Но я не уверен.***
Последний экзамен подходит к концу. Творческое задание я сдал на отлично. Чимин был прав. Мне не о чем было волноваться. Профессор Хван похвалил мою работу и даже привёл в пример реплику Ван Гога, которая вдохновила меня на создание проекта. Был ли я удивлён? Был. Есть. Но профессор тут ни при чём. И картина тоже. Меня удивил ты, Чонгук. И твои большие глаза-галактики, как чёрные дыры, в которых я каждый сокрушительный раз пытаюсь не потеряться. Что ты здесь делаешь? Как тут оказался? Факультет режиссуры находится не здесь. Кажется, ты ошибся дверью в лекционный зал. Свернул не туда. Я не знал, что ты взял дополнительные занятия. Поэтому тоже сдаёшь экзамен. Он у тебя, наверное, не на таком высоком уровне по тяжести, как был у нас всех. Всё-таки ты не наш. Режиссёры не всегда рисуют, знаешь? Им это не нужно. У тебя ведь воображение и камера — твои инструменты. А у меня карандаши и безжизненно белые холсты. Где-то, может быть, мы всё же пересечёмся. Получил высший балл. Пытаюсь вернуть себе свои спокойствие и безмятежность. Зачем ты рябью нарушаешь моё пространство? Даже там, где тебя быть не должно. Только не на моих экзаменах. Я и так их с трудом прохожу, но при виде тебя, Чонгук, теряюсь. Забываю все свои полученные годами знания. Прошу не разрушать мой стержень. Когда я впервые увидел Чонгука? Помню эту дату, словно она отпечаталась у меня под рёбрами нестираемым чёрным маркером, сколько бы не тёр — въелось глубоко и надёжно. Двадцать девятое октября. Осень прошлого года. Я тогда ещё только с Чимином познакомился, был так счастлив встретить родственную душу. Год назад я был ещё хуже. Ещё более закрытым и забитым в себе. Нет, не чудик. Просто своих людей так сложно отыскать, знаешь? Хотя откуда тебе знать? Ты ведь окружён всегда и всюду. Не подобраться. Я пробовал, когда был помладше и глупее. Но тогда я был открытый и любил людей всем сердцем. Хотел быть всем для всех. А потом понял, что так не получится. Ты не можешь быть всем для всего мира. Тогда я начал быть собой и показывать свой характер таким, каким он был во мне изначально заложен. Перестал угождать людям. А людям не нравится, когда у тебя появляется своё мнение. Потихоньку «друзья» начали пропадать, мои взгляды постоянно менялись. Наверное, я бы назвал это мудростью или зрелостью. Или метался из крайности в крайность. И к двадцати годам у меня не осталось никого. Стал ли я слабее? Не могу разобраться. Я всегда хорошо учился. Поэтому поступить на бюджет в университет Хангук на факультет искусств мне не составило труда. Конкурс был большой, но мне повезло. Наверное, вселенная постаралась. Рисовать я всегда умел. Только сейчас уже не уверен, что смогу прокормить себя творчеством, которое создают мои невозмутимые руки и мысли. На таланте разве далеко уедешь? Я не знаю. А потом твои друзья, Чонгук, начали меня обсуждать. Сначала тихо, бросали косые или высокомерные взгляды, шептались за спиной. Только среди всех твоих друзей или недалёких знакомых единственным отличился ты. Как я это понял? Почувствовал. Мне много анализировать не нужно. Было ощутимо на тонком плане мыслей, когда мой взгляд столкнулся с твоим во время празднования посвящения. Ты не был пьян. А я как раз напился одними лишь взглядами чёрных светил, что уже тогда прожгли во мне незаживаемые дыры. Я не подслушивал, никогда не смотрел в твою или сторону друзей, которые по сей день меня обсуждают. Хотя иногда они перестают это делать, когда ты бросаешься в них грубым тоном прекратить. Тогда я чувствую себя спокойнее, что больше не являюсь звездой в центре ненужного внимания. Могу я назвать тебя своим персональным защитником? Глупо, да? Мне смешно. До слёз. Смотреть на меня первым начал ты. Было сложно увернуться от твоих обжигающих взглядов, что в себе таят тайну, которую я не хочу разгадывать. Мне это не нужно. И тебе не нужно тоже. Так что перестань так смотреть на меня, слышишь? Тебе не понравятся мои мысли. Я сам так решил. Не сбивай меня с толку. В тот кафетерий я больше не хожу. Забавно, наш университет такой огромный, но всё равно каждый раз все обходные пути приводят меня к тебе. Иногда к Ён Лин. Например, как сейчас. Она проходит мимо меня, но смотреть не стала. Я не удивляюсь. Потому что мне всё равно. Должно быть. Проходит она и оставляет за собой шлейф пряных духов. Приятно, но мне не нравится. Не хочу ассоциировать твоих друзей с тобой, Чонгук. И каждый раз сжимать своё сердце руками, стоит увидеть знакомую макушку в толпе неинтересной массы. Андрэ я не видел давно. Видимо, быстрее всех сдал экзамен и улетел отдыхать за границу. Ведь постоянно громко обсуждает какие у него родители и в каких странах он побывал за всё своё богатое детство. Остальных друзей я так и не запомнил по именам, потому что они не такие частые гости в твоём широком кругу популярности. А когда моя рука тянется к ручке университетской двери, что ведёт на выход, меня останавливает голос, который я, наверное, никогда уже не смогу выбросить и оторвать от своего сердца всю ближайшую жизнь. Как жаль, но она у меня одна. Он останавливается у меня где-то за спиной, оседая теплом на плечах. Я остаюсь на месте, скорее, машинально, чем по желанию души. Во мне стопорится дыхание, а кончики пальцев холодеют, потому что какого-то чёрта я начинаю волноваться? Потому что. — Привет! Раздаётся довольно дружелюбно для человека, которого ты видишь впервые. Должен ли я повернуться и ответить на твоё приветствие? Так часто моргаю, но пытаюсь скрыть свою дрожь, потому что мне должно быть всё равно на тебя. Но каждый раз выходит не так. Всё н а о б о р о т. — Здравствуй, — ловлю твои взгляды, что мечутся по моим глазам. Я в растерянности? Думаю, да. Но держусь мужественно стойко. Хочу в это верить. Куда смотреть? Ведь, когда ты рядом, весь мой мир предательски сжимается до тебя одного. — Меня зовут Чонгук, — я знаю. Только, пожалуйста, не протягивай мне свою руку. Я не хочу к тебе прикасаться. — Я из факультета режиссуры, — я знаю. — Эм, — вижу, что тут волнуюсь не только я один. Забавно, если бы было не так страшно в груди, — я видел тебя пару раз в кафетерии, — пару? Смешно. Мы слишком часто в последнее время встречаемся. Сталкиваемся неловкостью. Ты кусаешь губы, а я пытаюсь не опускать взгляд на твои попытки не нервничать, — наверное, ты не видел меня, — я хочу закончить разговор. И, пожалуйста, перестань так смотреть на меня. Боюсь, что ещё несколько минут — и я не выдержу твоих гляделок, — в общем… у меня проект горит по сдаче финального экзамена, — почему ты тушуешься, Чонгук? Ты ведь в себе уверенный парень, на которого недвусмысленно заглядывается Андрэ. Я знаю это, потому что на твоих друзей мне смотреть никто не запрещал, — в качестве моделей всех разобрали и… у тебя есть свободное время? — ты сразу пересёк все черты моих границ: расстоянием, взглядами, голосом, неформальным обращением. Что же мне с тобой таким теперь делать? Снова возвращаешь взгляд ко мне, прячешь руки в карманы своей дутой безрукавки, потому что на улице идёт снег. Больше не кусаешь губы, но мечешься по моим зрачкам, не давая мне возможности спрятаться от тебя ни на миг. Мне приходится стойко выдерживать зрительный контакт. Совру, если скажу, что мне не приятно. Я вспоминаю как правильно дышать. Не могу расслабить свои плечи. А ты всё ждешь от меня ответа. Руку не стал тянуть ко мне для знакомства. Прости меня, Чонгук, что я такой. Может, в следующий раз мы познакомимся, как нормальные люди. Мы стоим так возле двери уже больше пяти минут. Многие студенты уже успели облепить нас с тобой странными взглядами, словно ты — король, а я — всего лишь твоя пешка. Мне смешно, но пахнет всё это истерикой. Популярный студент Хангука с нелюдимым человеком, как я. Мы как чёрный и белый. Полные противоположности. И как тебя угораздило ко мне притянуться. Со мной всё понятно. Говорят, что ты, Чонгук, первый парень в университете. За тобой все девочки бегают, а ты только отмахиваешься и скромно улыбаешься, сетуя, что тебе нет дела до отношений и романтики. Я не исключение. Нужно помнить об этом. Пришёл поглумиться? Я ведь могу ошибаться? Ты разрешишь мне сделать неправильные выводы? Зачем подошёл? Стоит ли мне искать скрытые мотивы? Я хочу на улицу. Там свежий воздух. Дай мне подышать. Моя рука всё же продолжает то действие, прерванное минутами ранее. Я на тебя не смотрю. Снова спиной ощущаю, что ты горишь от недоумения моего поведения. Вот такой я. Принимай или уходи. Заставлять не буду. Ни к чему не принуждаю. Выбор за тобой. Улица встречает меня снегом и морозным запахом. Я без шапки. В мои русые волосы ложатся хлопья снежинок, вплетаясь и застревая в прядях. Мне хочется глубоко вдохнуть воздуха в лёгкие, чтобы перестать так сильно в себе задыхаться. Голова кружится. Не пойму от чего больше: от полученного кислорода или от присутствия тебя позади моей спины. Почему ты снова здесь? Несносный человек. Мне кажется, я слышу, как ты недовольно дышишь. Но спокоен до степени принятия. Чего ты ожидал? Что я брошусь в твои объятия и улыбнусь? Смешно. До слёз. — Что-то не так? — в голосе сквозит грустью. Ты искренен. Я чувствую. Ты спрашиваешь, а я хочу увернуться и снова промолчать. Стоит ли ответить? Или просто снова молча уйти? Почему я? В нашем кампусе столько красивых людей, Чонгук. Бери — не хочу. Например Ён Лин. Она идеальна. — Прости, но ты пришёл не по адресу. Снова поворачиваюсь спиной, в глаза даже не посмотрел. Боюсь, что снова не смогу оторваться. А мне очень нужно. Меня дома ждёт Ёнджун. Его нужно покормить и обнять. Наверное, в объятиях больше всего из нас двоих нуждаюсь я, а не мой драгоценный четвероногий друг. Судя по затихшему копошению, ты за мной больше не идёшь. Снег под ногами не скрипит. Зато невыносимо скрипит моё сердце. Мне не жаль. Не должно. Мы друг для друга никто. Пусть так и остаётся. Обидел ли я тебя? Мне должно быть всё равно. Мы из разных миров. — Тогда ты можешь подсказать мне свой? Не собирался останавливать свой шаг, но твои слова довольно крепко врезаются мне в спину. Ты не идёшь. Стоишь и наблюдаешь. Хочу повернуться и взглянуть на твою симпатичную мордашку. Утонуть в черноте глаз. Что мне следует сделать? Я хочу домой. — Не думаю, что это возможно. Мой голос разрезает воздух непринятием. Всё-таки я повернулся к тебе всем корпусом, чтобы лицезреть живые эмоции, которые так интересно отражаются на твоём красивом лице. Только сейчас, при свете снежного вечера, я замечаю и подтверждаю сам себе твою красоту. Большие глаза, кисть прямых ресниц, аккуратные и привлекательные черты лица, слегка крупноватый нос, копна густых каштановых волос, длинные пальцы, молочная кожа, пухлые губы, где нижняя намного пухлее верхней, что привлекает моё сознание снова и снова. Ты высокий и хорошо сложен. Спортивное телосложение и мужественная линия челюсти. Всё при тебе. И ты этим пользуешься. Твоя улыбка разбивает меня изнутри. Но сейчас ты серьёзен. В твоих глазах исчезло озорство, которое так сильно тебе присуще. Ты не злишься. Я это чувствую. Не улыбаешься тоже. Изучаешь тихо, пока в моей груди горят пожары. Всполохи огня предупреждающе потрескивают около моего тревожного сердца. Нечем дышать. — Хочешь выпить чего-нибудь горячего? Во мне была уверенность, что ты единственный, кто отличается ото всех, кто есть в этом мире. Зачем ты подтверждаешь мои догадки, Чонгук? Зачем усложняешь мне жизнь? Не хочу, чтобы ты разочаровался во мне. — Меня ждут дома. Твоё лицо меняется. Задумчивость волной разливается в твоих добрых глазах. Я не должен, но замечаю каждую снежинку, что ложится на твои прямые ресницы, доживая свою жизнь и превращаясь в воду. Ты зависаешь будто, а я замерзаю, потому что ты стоишь сейчас передо мной в одной лишь безрукавке, пока я кутаюсь в тёплой куртке цвета янтаря. Мне хочется согреть твои покрасневшие пальцы, спрятать от зимних ветров. Но я не могу. Мне нельзя. — Тогда в следующий раз, когда я тебя встречу, обязательно пойдём выпьем кофе. Звучит, как ультиматум. Либо я настолько всё неправильно понимаю. Я помню какой ты упрямый. Мне это нравится. Лукавить не стану. Хочешь, чтобы было по твоему. Всегда. Что если я не смогу согласиться? У тебя мило покраснел нос. В волосы зарылись снежинки. А я больше не могу видеть, как ты мёрзнешь. Поэтому хочу закончить этот разговор быстрее и убежать от своих чувств. Хочу, чтобы ты согрелся. — Следующего раза не будет. Я не знаю, как ты выглядишь прямо сейчас и о чём думаешь. Потому что больше на тебя не смотрю, Чонгук. Ухожу прочь, забирая с собой остатки здравого смысла. Пожалуйста, не обижайся на такого одиночку, как я. Я же для тебя стараюсь. Пытаюсь уберечь от себя. Не иди за мной. Потому что в душе я буду мечтать о нашей следующей встрече.***
Зимние каникулы пришли незаметно. Подкрались, но я их совсем не ждал. Сессия сдана, должно же прийти долгожданное облегчение. Но почему-то оно не хочет. Обходит меня стороной. Мы с Ёнджуном коротаем дни вместе. Мне так теплее с ним. Признаюсь честно, я тону в его добрых щенячьих глазках каждый раз, когда он приходит ко мне и устраивается прямо на коленках и тычется мокрым носиком, прося так погладить его по голове. Зарываясь пальцами в его мягкую шерстку, я получаю свою личную лечебную терапию. Я так давно мечтал о собаке. А у желаний есть свойство сбываться. Чимин выбрал мне самого надёжного и доброго друга. Я был искренне шокирован, когда в дверь постучался курьер и сообщил мне, что у него для меня посылка. Но никаких посылок я не ждал. Когда я взял в руки довольно большую коробку и услышал шорохи, издающиеся из очень плотной картонной бумаги, честно говоря, я испугался. Понял, что там прячется живое существо. Закрыл дверь, положил коробку на пол и несколько минут не решался её открывать. Благо, что в ней было маленькое отверстие, чтобы заходил воздух. О чём думал Чимин, когда паковал подарок — я не знаю. Потом он объяснил это тем, что подарки нужно делать именно так. Не видел смысла переубеждать. Сев на пол, я принялся развязывать большой желтый бантик, следом разрывая коробку руками. Это был мой самый лучший подарок, который я получал за все свои двадцать лет. Никогда не забуду того щеночка, который почти что выпрыгнул мне прямо в руки, а я охнул от неожиданности. Моё сердце сжалось в порывах обнять Ённи крепко. Его сладкая мордашка влюбила меня в себя с первых секунд. Спустя год мы будем праздновать ещё одно Рождество вместе. Чем тебе не уют? После всех недосыпов из-за сессии и сдачи проектов, я валялся в постели целый день. Ёнджун уже устал кружить вокруг меня, ожидая, когда я с ним погуляю. Каюсь, но утреннюю прогулку мы пропустили по моей вине. Нужно встать и привести себя в порядок. На дворе уже седьмой час вечера. А я до сих пор не выполз из под одеяла. Ённи ложится мне под руку, запихивая свою сладкую мордочку мне прямо подмышку, облизывает кожу, от чего мне становится очень щекотно. Меня даже пробивает на смех, что неудивительно в присутствии моей собаки. После всех ванных процедур, не успев даже ничего перекусить, мы уже стоим на пороге двери, пока мой друг тычется носом в дверь. Я смеюсь, а после вывожу Ёнджуна на лестничную площадку. Улица встречает нас прохладой. Сегодня нет снега. Людей не так много для пятничного вечера. Забавно, но сегодня опять пятница, так же, как и неделю назад. Пока мой пёсик резвится в снегу, облизывая его и нюхая, я наслаждаюсь тишиной, пока меня не прошибает мыслью, что у Ённи заканчивается корм. Это непростительно для меня быть таким безответственным к моему милому другу. Поэтому мне приходится прервать чужое веселье, от чего Ёнджун недовольно убегает от меня, но мне всё же удается словить его и направиться в сторону магазина. К сожалению, с животными заходить нельзя. Что ж, привязав его к поручню у магазина, глажу по голове своего малыша, чтобы наказать, что скоро вернусь. Он у меня понимающий. Хлопает своими невозможными глазками, а после я с полным доверием удаляюсь. Вспомнив ещё несколько недостающих продуктов, я набираю полный пакет. Расплачиваюсь и выхожу на свежий воздух. Ёнджун покорно дождался меня, а я сажусь на корточки, чтобы отвязать его ремешок от поручня. Глажу по голове, улыбаюсь ему. Не знаю почему, но эту собаку я беспамятно люблю. — Привет. За моей спиной раздаётся голос, который я могу узнать среди тысячи других голосов. А это уже плохой звоночек. Встаю на ноги, поворачиваясь всем корпусом в сторону человека, чьё имя стало моим любимым тоже. — Привет. Так просто. Что мне ответить ещё? Я не хочу изобретать велосипед. Поэтому повторяю за тобой. — Не думал, что могу тебя встретить. А я не думал, что желания сбываются. Я же тогда пошутил, что жду встречи с тобой, Чонгук. Зачем вселенная глумится надо мной? Я помню свои слова. Помню, что как проклятие проговорил тебе лично, что нашей встречи не случится. Похоже, что я всегда ошибаюсь. — Это твоя собака? На твоих губах такая тёплая улыбка. В этот раз ты хорошо постарался и оделся тепло. Хвалю. Не нужно забивать на своё здоровье в таком молодом возрасте. Лучше беречь и быть здоровым. — Моя. — Можно погладить? И давно ты стоял за моей спиной? Сколько любовался? Тихий наблюдатель. Что ты видел? Как много ты слышал? — Да, конечно. Как я звучу и выгляжу в твоих глазах? Мой голос мягок или твёрд, когда ты рядом? Хочу надеяться, что тебе скоро надоест за мной следить, Чонгук. Всем надоедает. А невозмутимый Чонгук подходит к моему Ёнджуну, чтобы сразу же присесть на корточки и улыбнуться. Не знаю, что со мной происходит в эти секунды. Чонгук, ты заколдовал меня? От трепета в моей груди от подобной сцены, сворачивает грудную клетку в один нераспутываемый узел. Как ты это делаешь? У тебя особые чары? Почему каждый раз, когда ты улыбаешься, я пытаюсь не улыбнуться в ответ? Это чувство вырывается наружу, а я держу его в оковах своих собственных запретов. Ты не виноват, нет. Виноват здесь только я. — Какой же ты хороший, — его пальцы зарываются в мягкую шерстку. Ённи встречает Чонгука радушно. Я не удивлён. Ведь в этом мире, наверное, нет никого, кому бы ты не понравился, Чонгук. Я не исключение. Пёсик жмётся к чужим рукам, которые не перестают гладить, а Чонгук не перестаёт лепетать слишком милые и сладкие на слух слова. Сам теряюсь в твоём голосе, словно меня окутала сахарная вата. Боюсь, что от такого аттракциона чувств меня может стошнить неправильными эмоциями. Не хочу тебя ими задеть. — Этот пёс просто чудесный. Ты. Ты просто чудесный. — Спасибо. Что я только что сделал? Неужели я улыбнулся? Тебе? Или своим мыслям? Чонгук, что ты делаешь со мной? Давай прекратим это. Пока я не погряз в тебе окончательно. — Ённи, давай прогуляемся, пойдём, малыш. Чонгук перестаёт гладить собаку, а я не могу перестать ловить на себе твои пронзающие и мягко изучающие взгляды. Теперь я даю себе разрешение поглядывать на тебя, когда, как мне кажется, ты этого не видишь. Вот сейчас я думал, что ты не посмотришь на меня. Ошибся ещё больше. Все твои взгляды направлены на меня. А я, как дурак, теряюсь и отвожу свой, чтобы отвлечь свои беспокойные мысли. Боковым взглядом вижу, что ты улыбаешься. Почему? О чём ты подумал? — Тебе идёт. Слышу, что ты идешь рядом. Не пытаюсь сбежать в этот раз. Это будет глупо и незрело с моей стороны так трусливо прятаться. Это не территория университета. Здесь нет твоих друзей. А значит, что я сейчас в центре твоего осознанного внимания. Пора ликовать. — Что? Я не останавливаюсь, иду медленно, пока Ёнджун копошится рядом со мной в снегу. Ты ловишь мой темп, мне не нужно долго догадываться об этом. Зачем только близко так жмёшься к моему плечу — непонятно. Дорога широкая. Ты хоть понимаешь кто я такой? Со мной никто не общается. И я тебе не советую общаться со мной. — Улыбаться. Сглатываю, пока моё сердце стучит быстрее и громче обычного. Я уверен, что это был комплимент. Ты немного опережаешь мои шаги, а я хочу рухнуть прямо сейчас на этот белый снег, который в свете фонарей поблёскивает вечерней магией природы. Чонгук, ты знаешь, что я завидую твоей невозмутимости? — Зачем ты это делаешь? — Что я делаю? — Идёшь за мной? И не только идёшь. Следуешь по всем моим следам. Удивляюсь, что мы беседуем. Раньше мне казалось, что я могу быть сторонним наблюдателем. Нельзя касаться. Только смотреть. А тут ты такой сам подходишь и нарушаешь моё личное пространство, где тебя быть не должно. — Хочу. Коротко. Должно быть ясно, но не для меня. Хочу остановиться. Переспросить. Но ты сам встаёшь передо мной. Перекрываешь все пути отступления. Машинально я делаю то же самое. Между нами всего лишь полтора метра. Твой мягкий взгляд устремлён на меня. Мои глаза врезаются в твои, пытаясь уцепиться за крупинки звёздной пыли в черноте зрачков. — Причина? — Ты понравился мне. Сбивает с ног. Всего три слова. Пятнадцать букв. Ёнджун резвится в снегу, утопая в нём почти целиком. Мне кажется, что я ослышался. Что Чонгук только что бросил очередную шутку. Что мир остановил свой ход. Но не… Ты понравился мне. Я не замечаю, что машу головой сам в себе в знак отрицания. Этого не может быть. Ты стоишь и смотришь на меня трепетно искренне. Наблюдаешь тихо. Ты напуган. Я тоже. Наверное, сожалеешь, что признался вот так. Возможно, ждал другого момента для этих слов. А получилось, как получилось. Сильно заметно, что я в ступоре? — Что? Не шути так. Зачем я спрашиваю снова? Ведь услышал всё предельно четко. Какой же я дурак. — Прости, Тэхён, я не хотел прямо так… Я не шучу, ты что… Он знает моё имя. Стою перед тобой такой уязвимый. Ты выглядишь точно таким же — открытым. Не хочу тебя пугать. Не хочу отталкивать. Не хочу, чтобы ты подумал, что твоё признание всё испортило. Это не так. Но не могу придумать ответ, что тебя не обидит. — Мы ведь даже не знакомы. Твои руки перемещаются к карманам, чтобы после в них исчезнуть. Я впервые так открыто на тебя смотрю прямо сейчас, пока ты часто моргаешь и пытаешься придумать ответ получше и интереснее. Но знаешь, что, король моего сердца? Что бы ты сейчас не сказал, я приму любой твой ответ. Наверное, потому что я упустил тот момент, когда начал к тебе привязываться. Утопать. Посмотри на меня. Я безоружный. Ведь рядом со мной ты. Чонгук. Самый красивый парень в параллели режиссёров. А я самый одинокий художник среди толпы разноцветных людей. Почему ты выбрал именно меня? — Можно мне подойти ближе? Почему ты такой чуткий? Трепетный? В тебя хочется укутаться, понимаешь? От твоего голоса я почти схожу с ума, потому что это лучше любого успокоительного. Я киваю. Мои пальцы холодеют. Я не чувствую ног. Земли. Времени. Ты облизываешь свои привлекательные губы в попытках успокоиться. Вижу, что ты нервничаешь. Потому что я нервничаю вместе с тобой. Но голос твой не дрожит. Ты уверенно заглядываешь в мои глаза, считая там мериады новорождённых звёзд. Сейчас я не стараюсь скрыть или отвезти свой взгляд. Ты поймал меня с поличным. Хочу в тебе тонуть. Забирай моё сердце. Посади в нём цветы. Разведи сады любви. Я тебе разрешаю. Ты подходишь ближе аккуратно. Медлишь в самом начале. Нас разделяет метр. Не мало. Но и не близко. А я хочу слышать твоё дыхание и ловить взмахи ресниц. Дышать с тобой одним воздухом. Когда я стал таким слабым? Нет сил тебе противостоять. — Ещё год назад понравился, Тэхён, — я пытаюсь дышать ровно и смотреть в твои чёрные глаза. Мои пальцы подрагивают, поэтому я прячу их от твоего внимания, — на вечеринке посвящения. — Ты искренне волнуешься, я ощущаю это, вижу по выражению твоего лица. Знал бы, как сладко ты сейчас выглядишь. — Все такие одинаковые были, а ты независимый, ни на кого не похожий, и я… — хочу обнять тебя и сказать, что ты можешь расслабиться рядом со мной, как бы нереалистично это не звучало даже в моих мыслях, — …так боялся к тебе подходить. Бояться ко мне подходить — это самое последнее, о чём стоит думать. Сегодня Рождество, Чонгук. Что ты загадал? — Долго к тебе присматривался, чтобы изучить твой характер, — Ёнджун бегает вокруг нас, лая от радости, что хозяин наконец-то вывел его погулять. А я пытаюсь не рассыпаться от каждого твоего слова. — Ты не подумай, что я сталкер какой-то, прошу, не надо меня бояться, но… просто не смог сопротивляться. Меня постоянно к тебе тянуло. И сейчас тоже. Так сложно просто смотреть и не касаться… Я пытался быть не таким очевидным, понимаешь Тэхён… Господи, что я несу… Смотрю в твои красивые глаза. Спасёшь меня, если начну тонуть? Что мне нужно сделать? Как себя вести? Я ведь такой замкнутый и закрытый. Как я мог тебе понравиться? Чонгук, ты загадка для меня. Достойный большего. Я — не твоя судьба. Мы друг другу не подходим. — Твоя отстраненность… я не знаю в чём причина. И не буду лезть в твою душу, но… Тэхён, — сколько раз ты уже повторил моё имя? Из твоих уст оно звучит непривычно приятно. Хочу постоянно слышать, как ты его произносишь. — Позволь нам для начала подружиться? Нам? Это когда про «нас», «мы», «вместе»? Разве такое подходит тебе и мне? Я не уверен. Для начала? Значит, у нас будет продолжение? — Не думаю, что это хорошая идея, Чонгук. У меня есть очень плохая привычка — всё решать за тебя. Прости. Забочусь о твоём же благе. Я впервые обращаюсь к тебе по имени, потому что запомнил его в самом начале, когда Ён Лин занудливо будила тебя, пока ты спал, сложив руки на столе в кафетерии. На моё обращение ты реагируешь. Твои глаза говорят всё за тебя. Тебя и сдают: все твои мысли и чувства. Что мне теперь делать? — А ты не думай. Ты ведь тоже мне… — Просто дай мне шанс. Как я могу тебе отказать? Ты такой солнечный. Столько добра в твоих красивых глазах. Я хочу забрать тебя себе и навсегда запечатать твои чувства в своём сердце. — Не разбивай моё сердце, Чонгук. Встрепенулись чувства. Думаю, что это взаимно. Ведь ты так смотришь на меня, словно я — целый мир. Стоит ли мне дать себе разрешение чувствовать всё это? Потому что уверен, что смотрю на тебя точно так же. Надеюсь, ты это заметил, мой дорогой человек. — Не разобью. Звучит, как настоящее обещание, у которого нет преград. Я ведь дурак, ты знаешь? Хочу тут же поверить тебе на слово. А когда подходишь ещё ближе, мне остаётся лишь прикрыть глаза, чтобы утонуть в водовороте твоих цитрусовых духов, которыми я пропах теперь и сам весь до основания. Твои нежные пальцы ласково меня к себе прижимают, словно боятся совершить ошибку. Только ты, Чонгук, априори не можешь сделать мне больно. Потому что ты — дом. И я хочу к тебе возвращаться каждую секунду своей жизни. Потому что. — Я тебе не понравлюсь. — Ты уже. Спасибо, что заполнил моё одиночество, мой тёплый человек. Мне можно назвать тебя своим? И теперь среди миллиардов людей я уверен, что я твой. Хочу в это верить до конца своих дней. Больше не дай мне в этом усомниться. — Не решай за меня. Ты своенравный. Я запомнил. Так я ведь точно такой же. — Хочу, чтобы ты тоже так мне улыбался. — Тоже? Ещё не осознаю, что мы обнимаемся посреди пустынной улицы возле моего дома. Что я разрешаю тебе. Себе. Касаться. Подпускаю к своему сердцу слишком глубоко, что больно становится от стуков и сбившегося ритма. Я пытаюсь так много не дышать тобой и не растворяться в твоём запахе. Мне так сложно. Легко. Ты прижимаешься ко мне уверенно, а я ломаюсь вдребезги от твоих ласковых касаний. Разве можно так? Когда твои руки тёплые, объятия надёжные, голос успокаивающий? — Как Ёнджуну. Значит, что ты за мной следил. Что ж, мы квиты. — Чонгук. Зову тебя по имени снова. Мне нравится, как оно слетает с моих губ чем-то до невозможности приятным, и оставляет сладкое послевкусие. Ты слегка от меня отодвигаешься. Я делаю то же самое, чтобы рассмотреть твоё красивое лицо поближе. Можно? — Я внимательно тебя слушаю, Тэхён. Прекрати быть таким идеальным для меня. Мне нечего тебе сказать. Я о многом хочу тебя спросить, рассказать, признаться. Но я молчу, изучая твои глаза. Вижу, как ты рисуешь по моему лицу интересы. Чонгук, ты знаешь, что это взаимно? Хочу спрятать своё лицо в ладонях, но ты не позволяешь. Прожигаешь во мне дыры, с которыми я не могу справиться в одиночку. Ты поможешь мне это исправить? Теперь я слишком расслабился и больше не могу контролировать тот ураган эмоций, что кружит мне сладостно голову. — Ты так вкусно пахнешь. Мне стоит ответить, что ты тоже. Ёнджун тычется носиком мне куда-то в колени, теснясь между нами с Чонгуком. А я не могу оторваться и перестать так жадно прятаться в твоих тёплых объятиях. Цитрусовой аромат полностью мной овладевает. Мне открывается новая картина: как ты выдыхаешь клубки пара, зависаешь на моих глазах. Губах. О чём ты думаешь, красивый человек? Куда смотришь? — Я так хочу тебя поцеловать, — с твоих губ эти слова слетают слишком легко. Пытаюсь так сильно не завидовать твоей беспечности. — Что еле держусь. Признаёшься. Моё сердце ухает куда-то вниз. Стоит ли помочь себе не рухнуть на эту холодную землю? Понимаю, что хватаюсь пальцами за твою плотную куртку. Ты это понимаешь тоже. Потому что смотришь испуганно будто, но всё равно не перестаёшь источать уверенность. — Почему? Почему я, как последний дурак, позволяю нарушать тебе своё личное пространство? Зачем ты опьяняешь моё сознание одним лишь своим присутствием? Это нечестно, Чон Чонгук. Которого все любят. — Что? — Я же закрытый для мира, Чонгук. Мой пёс ушёл играть со снегом дальше, странно поглядывает на обнимающихся нас. Я пытаюсь утихомирить свои чувства, что льются по моим венам вместо крови. — Тэхён, ты самый необыкновенный. Прямо как ты. — И я хочу быть с тобой, — твои пальцы поднимаются к моему лицу, затем останавливаются. Я машинально прикрываю веки и слышу, что ты улыбаешься, начиная почти невесомо поглаживать кончиком пальцев обветренную щёку. — Потому что так влюбился в тебя, боже. — Ты сказал, что я тебе нравлюсь. Это не одно и то же. Я принимаю все твои ласки. Все твои признания. Таю в руках, как снег, что лежит под нашими ногами. Не знаю, что на меня вдруг находит, но сам тяну свои руки, чтобы пропустить их через твои, чтобы после обнять твои крепкие плечи ладонями, а дальше — спуститься вниз к твоим лопаткам. То, как сбивчиво ты начинаешь дышать — сбивает меня с толку. Ты такой искренний и откровенный. Оголён собственными чувствами ко мне прямо сейчас и всегда. Когда между нами возникает небольшое расстояние, я открываю глаза, чтобы встретиться с темнотой твоих. Ты смотришь по-доброму трепетно, а я хочу исчезнуть и больше не чувствовать всё это. Вернись ко мне и крепко обними, пока я не замёрз здесь окончательно. Слышу твоё дыхание, смотрю на твои губы. Ты следишь за моим взглядом, опуская его к носу, затем — к моим губам. Я пытаюсь беззвучно сглотнуть. Теряюсь под обжигающим интересом. Потому что расстояние между нашими лицами сокращается непростительно быстро. Что ты себе позволяешь? Что себе позволяю я? Смотри на меня, Чонгук. Я здесь. И я весь для тебя. Твой. Прикрываю веки плотнее, чтобы уловить твоё тёплое дыхание на своих губах. Кожей ощущаю, как ты обнимаешь моё лицо пальцами. А после мои лёгкие словно отказываются функционировать. Пальцы впиваются в твои плечи. Ты целуешь. Я не дышу. Останавливаешься, а я нет. Не позволяю отойти. Молчу. Лишь тихо притягиваю тебя к себе за ворот тёплой зимней куртки. Мне не нужно видеть, но я слышу, что ты волнуешься. Так же, как и я. — Тогда останься со мной навечно, Чонгук. Улыбка. Солёные тропы по моим щекам. И снова твои губы на моих. Целуешь меня, словно я — весь мир. Переплетаешь наши пальцы. Наши сердца. Твой мир. — По-другому я не смогу. И не надо, мой тёплый человек. Я согласен провести с тобой всю оставшуюся вечность.