***
"Так пускай же тебе не будет покоя, пока я — жив. Ты сказала, что я тебя убил; так преследуй же меня! Убитые, я верю, преследуют своих убийц. Я знаю, призраки, порою, бродят по земле. Будь со мною всегда; при любую форму — сведи меня с ума.. только, прошу, не оставляй меня ты в этой бездне, где не найти тебя. О, Боги.. для этого не существует слов. Я не могу, ведь, жить без жизни.. я не могу жить без души своей." — Эмили Бронте, Грозовой Перевал.
***
в эрроу хаус царит безмолвие, словно в могиле. эта тишина звенит и отдаётся эхом в коридорах; холодная, мрачная и бездыханная на дамасковых* стенах. тишина замирает на пороге детской комнаты, невесомыми касаниями проводит ледяными пальцами по его столу и беззвучными шагами поднимается по лестнице. половицы скрипят под ней лишь раз, на самой высокой ступени. в лунном свете, тишина наблюдает за тем, как он спит; не отбрасывая тени на пол. на улице идёт снег. дом переполнен тишиной; он вибрирует ею, почти оглушающе. томас шелби, внезапно, просыпается; бутылка ирландского виски падает на пол. тишина рассеивается и отступает.***
снова наступает вечер. томас шелби сидит на кушетке в гостиной. приглушенное свечение электрических ламп сверкает, отражаясь на цвете плескающегося в стакане виски, что он небрежно держал в руке. это мерцание превращает жидкость в золото, того же оттенка, что и её волосы. если он закрывает глаза и откидывает голову назад, то может слышать её пение.'в маленьком, опрятном городке, который называли белфаст.. учеником по ремеслу, я был обязан.. и много часов сладкого счастья.. провёл я в этом славном городке..'
если он протянет руку, то сможет её коснуться. он чувствует её слёзы; её дыхание над его ухом. он пьян, конечно. он пьян и сердце его уже разбито. пение, всё так же, продолжается.***
русская девица стоит в лунном свете, облаченная лишь в бриллианты и простыню. портрет позади неё немилостиво улыбается. томас шелби смотрит на них обеих; его взгляд расфокусирован. он видит что-то иное. возможно, это пистолет в руках татьяны. возможно, что-то другое.. лунный свет мог бы осветить ещё одну фигуру; стройную, златовласую, решительную; но луна прячется в тумане густых туч. русская девица мёрзнет, но это ей не ново. она и раньше замерзала. она немного поворачивает шею; ей неудобно, но она всё же ухмыляется, подобно волчице. её душит бриллиантовое колье, посылая мелкие мурашки по бледной коже. однозначно, это бриллианты.. холодные и блестящие. они ощущаются как пальцы на шее.. почти что.. она смеётся и бежит прочь, на верхний этаж; зная, что томми последует за ней. он, и вправду, идёт следом. тучи расступаются. на лестнице проявляется образ, похожий на женщину. её руки сжаты в кулаки.***
холодный утренний свет будит обоих. ребёнок сжимает пальцы отца; томми перекатывается на бок, слепо потянувшись ей навстречу. то место, где она лежала — ещё тёплое, но там никого нет. на улице слышится пение чёрных дроздов.***
когда чарли похищают, в эрроу хаус всё время сами собой раскрываются окна. оставшиеся его обитатели бегают от окна к окну, пытаясь затворить ставни, против сильного, воющего ветра. маленький карл придумал игру — угадывать, какое из них раскроется следующим. иногда, то же происходит с дверьми. "это простой ветер." — ада заявляет, вполне уверено. "столько денег, а томми даже не может содержать свой дом в порядке.." полли безмолвно кивает и зажигает сигарету, но когда ада с карлом уходят, чтобы затворить входные двери, полли грэй поворачивается к пустой комнате и шепчет, в никуда; "он вернёт твоего ребёнка. будь терпеливее. попытайся быть терпеливой.." ветер продолжает выть на территории хэллоу хауса, но двери остаются закрытыми. окна, на какое-то время, тоже.***
её комната не меняется. никогда. её расчёска, всё так же, лежит на туалетном столике; в её зубчиках осталось несколько золотистых прядей. платья, висящие в её шкафу, перешёптываются между собой, в ненадобности. её парфюм, её драгоценности и пистолет, лежащий в кедровом сундуке.. всё это лежит и собирает пыль. но, порой.. порой, томми кажется, что её платья висят в ином порядке. иногда, ему чудится, будто портрет её отца стоит на другом конце письменного стола; а револьвер — спрятан под другими свитерами, в ином ящике. томас никогда не задерживается в этой комнате, слишком надолго. он не может смотреть на предметы без слёз, затуманивающих зрение. да и потом, он никогда не верил в то, чего не мог увидеть собственными глазами. ему гораздо проще думать, что он о чём-то позабыл. он затворяет за собой дверь, заставляя светлые шторы вздрогнуть. ваза падает и разбивается на тысячи мелких осколков.***
он не может сказать точно, в какой момент он впервые осознал, что не один. вероятнее всего, это было спустя некоторое время после того, как полиция удалилась и дом погрузился в безмолвную тишину; тогда, остались лишь ночные шорохи, скрипы, тени и звуки сухих веток, стучащихся в оконную раму. был шторм; чёрное небо с проливным дождём, подобно тому, что шёл когда он впервые заговорил с ней. по-настоящему заговорил.'в небольшом городке, называемом белфаст..'
гром прорезает небо, разделяя мир пополам. томас просыпается. нечто с глазами наблюдает за ним, пока он пытается стряхнуть с себя кошмарный сон. "грейс.." — он шепчет. тень в изножье его кровати улыбается. "не покидай меня." безмолвный голос отвечает ему; 'никогда.' вскоре, он, вновь, засыпает. на этот раз, его сон безмятежен. тень остаётся с ним, пока рассвет солнца не заставляет её раствориться.***
он стал разговаривать с ней. "— посмотри на нашего чарли.. грейс, моя девочка.. посмотри, как он вырос.." "— ада шлёт свою любовь из нью йорка. последнее время, она, пожалуй, единственная, кто это делает.. хотя, это не имеет особого значения." "— я знаю, ты говорила мне, чтобы в доме не было оружия.. но, бизнес — есть бизнес, грейс. да и потом, это правило, которое ты сама нарушила." "— а помнишь, наш первый танец? ты была в алом платье и с пистолетом в сумке.. такая красивая, что я не мог оторвал глаз. не мог, блять, перестать улыбаться." тишина поглощает его слова; они никогда к нему не возвращаются. но, краем глаза, он будто бы замечает движение шуршащих юбок, холодное постукивание каблуков о твёрдый деревянный пол; если ему особенно повезёт — он ловит её призрачный смех. резкий, звонкий и лишь чуточку издевательский. "— ты помнишь это, грейс? помнишь, всё то, что мы делали?" ответа не последует, но тишина помнит всё.***
он перетрахал половину лондона, в поисках её лица. с плотно зажмуренными глазами и утопающий в джине, он может обмануть себя; заставить себя почувствовать, будто это её волосы касаются его лица. будто это её кожа под его пальцами; лишённая шрама прямо под ключицей. иногда, с его губ срывается её имя; и слышится что-то похожее на пульс. девушки, которые занимаются этим профессионально — вовсе не против. они рады быть для него кем угодно, покуда он им достаточно платит. а он это делает. лиззи старк очень даже против, но никогда об этом не говорит. ровно как и не берёт с него денег.***
летней ночью, серебристая лошадь беспокойно топчется в своём стойле около эрроу хауса. она выставляет свой бархатистый нос кому-то навстречу; приветствуя. лёгкий бриз приносит сладостный запах духов и кружит сено своими редкими порывами. навострив уши, лошадь довольно фыркает. лунный свет размеренно падает на именную табличку, висящую над стойлом. 'тайна грейс' — она гласит.***
в отличии от своего отца, чарли шелби спит крепким сном; со всей серьёзностью присущей юности, будто таковым было настояние небес. лишь изредка, он зовёт её. отвечает его сонным рыданиям лишь тишина, но на утро мальчик просыпается со звоном ирландских песен, всё ещё живущим в его ушах; он улыбается её портрету, висящему на стене. "доброе утро, мама." его отец не спрашивает, откуда чарли знает слова и мелодии тех песен, что он напевает, играя на родительских руках или коленях; или, пробегая в кухню, за какой-нибудь сладостью. портрет, висящий в комнате чарли, не улыбается. пока что. ещё нет.***
он носит её пистолет в кармане у груди. это орудие — слишком маленькое для него; сделанное не под его хватку. ему просто нравится ощущать этот вес рядом с сердцем; знать, что он носит с собой частичку её. ему нравится прикасаться к вещам, к которым прикасалась она; держать палец на курке, где когда-то покоился её собственный. иногда, он касается шрама на своей груди, оставленного пулей, что дэнни пушка не смог остановить. он, так же, думает о шраме, который наверняка растянулся по её коже; спрятанный под слоем земли и тонкого снега. "смотри-ка, грейс.." он бормочет; не для себя, а для того, кто его может слышать. "могли бы ходить с одинаковыми." его шрам противно ноет, будто взывая к своему призрачному близнецу. к своей второй половине.***
на кухне, в канун рождества, он чувствует её руки на своих собственных. всё вокруг — алое. как то самое платье, в котором она танцевала с ним перед билли кимбером; тогда, он понял, что хочет её так, как не хотел ничего, со времен войны. она возродила что-то светлое и живое в нём; он хотел сохранить это. ничего светлого и живого в нём, теперь, не оставалось. итальянец захлёбывается в крови, прямо перед его взором; он истекает алой жидкостью. она повсюду. томас ничего не видит, среди крови; и вот, её пальцы, поверх его собственных. 'не торопись, томми.' — она шепчет в его ухо. 'это и моя месть, тоже.' они нажимают на курок вместе.***
- когда они выходят из дома под покровом ночи, что-то похожее на ветер(а может, и что-то совсем иное), рывком тянет длинный подол чёрного мужского пальто. 'оставайся .. оставайся .. оставайся ..'; холодный ветер шепчет ему, целуя его бледное лицо губами с морозной свежестью. его дыхание замирает в воздухе; её — тоже. чарли крепко хватается за отца, сонно помахивая эрроу хаусу и всем его обитателям, на прощание. пальцы томми мимолётно проводят по холодному металлу рамки её фотографии, лежащей в его кармане. прежде чем загрузиться в машину, он оборачивается к дому. "не покидай меня." она не покинула.***
она будет преследовать его всю жизнь.