Охотник только один

      Ни один безумный художник не принял бы за расколотый плод граната то, что Деций оставил от головы несчастного. Деций, чёртово наказание чёртова города. Деций, как он сам себя называл, «тайный правитель сего града», за что каждый раз доставалось только утопающему в работе Эдди, охотнику за нечистью. Доставалось от настоящего «тайного правителя».       В закатных лучах подворотня точно выглядела лучше, чем в другое время. Ярче и по-странному уютней. Алеющее солнце окрашивало мусорные баки, трубы водостоков, карнизы, лужи, которые оставил недавний дождь. Или их красный от крови? Эдди шикнул на вальяжно вылезшую крысу, и та, мудро посмотрев на него, почесала голову, словно пыталась исполнить воинское приветствие, и медленно уползла. Город определённо сходил с ума. Безумие витало в воздухе, пронизывало чары, подтачивало сильных, а слабых — подманивало не хуже дудочки того гамельнца, которому Эдди так и не успел пожать руку. Потом жать было нечего. А ведь читать его записи по делу — одно удовольствие.       Чёртов Деций.       Толпа, сгустившаяся за лентой «проход запрещён», почти ничего не видела. Сказать за это спасибо толпам полицейских или мэру, из-за которого мусорщики бунтовали уже третью неделю? От гор мусора воняло, но все, казалось, привыкли.       Толпа напирала, с остекленевшим взглядом стремилась к неизвестному.       Эдди скривился, взгляд ещё раз скользнул по бледному телу. Настоящий мертвенно-бледный. Подражателям зомби такого не… Детектив спешно уехал, криминалисты тоже собирались, а тело никто не прикрыл. Эдди выругался про себя, ухватил пытающегося пробежать мимо криминалиста в защитном костюме и начал рыться в его сумке.       — Вы умом тронулис-с–сь? — Криминалист, шипя, пытался вырвать сумку из рук Эдди. Всё понятно, вампирам на приличия всегда плевать. Закрылся тонкой тканью и осмелел.       — Это не я умом тронулся, — усмехнулся Эдди, вытянув из сумки тонкую зеленоватую пеленку.       Одного движения хватило, чтобы расправить ткань и укрыть ей то, что осталось от головы.       Один из оцепления хотел подойти, но его одернул старший. Эдди только усмехнулся, не только у него голова на плечах.       А у трупа головы теперь нет.       Ха.       Ха…       — Это вы умом тронулись. — Эдди одернул сумку на застывшем от шока криминалисте. Его коллеги старательно отворачивались, видимо, прошлая такая «беседа» из памяти не исчезла. — Отбросили все человеческое.       Таким хоть соль в лицо бросай — не поймут.       Охотник ещё раз окинул подворотню взглядом и ушел. Толпа не хотела расступаться. Люди едва не падали, но даже не ругались, как обычно бывало. Он с трудом выбрался, пришлось даже вытягивать застрявшую ногу. Расстегнутое пальто едва не стало якорем — полы цеплялись за все. Руки привычно поправили ворот и выбившийся из-под жилета галстук, что-то кольнуло палец. Капля крови. Он даже не хотел верить глазам. Что, чёрт возьми, могло уколоть его в собственном галстуке? Слетевшая с катушек пчела? Она же вышита! Носовой платок он доставал уже с осторожностью.       И платок не подвёл. Но галстук… Вот же предатель! К галстуку кто-то хитро прицепил записку.       Он вперился в затылки людей у подворотни. Кто из них вообще смог бы такое провернуть? Один чуть повернул голову и столкнулся с Эдди взглядом. Конечно. знакомое лицо. И глаза живые, хитрые и бегают. Эдди ухмыльнулся. Когда знаешь, кого искать, можно уйти, а потом… вернуться. Воришка побледнел не хуже трупа и резко отвернулся.       Из решётки рядом повалил пар, белые клубы попытались укутать толпу, сберечь от подступающих зимних холодов.       «Ты хороший человек, а таким всегда не везёт. Ведь я хочу с тобой поиграть».       С обратной стороны записки Эдди увидел адрес и подпись — расколотый плод граната.       Рослый мужчина толкнул Эдди, пока тот читал, и едва не бегом устремился дальше, вниз по улице. Силуэт знакомым не казался, и Эдди нахмурился. Он потер плечо, и пальцы нашарили ещё одну бумажку.       «Это не шутки. Правда хочу поиграть, только в реальной жизни. Типа у тебя одна жизнь и все такое. Ещё баллы какие-нибудь добавим».       Когда Эдди дочитал, мужчины уже не было видно.       Искать по камерам бесполезно. Сейчас в этом районе ни одна не работает. Даже у оборотней нюх отшибает.       Чёртов Деций. Прошлый охотник не дожил даже до записки — проиграл в «игре на выживание» ещё раньше.       — Только через твой труп, — прошептал Эдди.       Серийного убийцу не могли поймать уже год. Только каждые десять дней находили ещё одно тело. Для обывателей всё казалось обычной вспышкой преступности. Знаете, вампиры Южного Креста опять сцепились с оборотнями из Большой Северной Стаи. Или девочки фей толкнули не ту пыльцу. Районы снова превращаются в гетто, а народ плохо пугается, когда газетчики каждый день показывают новые ужасы. Да и мэр не разрешает рассказывать «уважаемой» публике больше необходимого.       Чёртов Деций. Чёртов Нью-Йорк. Чёртово всё.       В участке как всегда тихо, хотя в нормальные дни толпа федералов, настоящих ищеек, гончих Дикой охоты, уже бы рыла здесь землю. Кто бы их сюда пустил? Детектив, увидев записки, только виновато вздохнул.       — И почему мне кажется, что ты знаешь, кто он такой. — Эдди с шумом отхлебнул кофе.       — Откуда? — Детектив только развел руками. Но потом он осторожно указал пальцем вверх. — Но твой шеф должен-то…       Эдди только покачал головой. Если Там кое-что знали, то ему сообщить забыли. Неисповедимы пути начальства.       — Последи пока за этим пареньком. — Эдди записал на вытянутой из кармана жилета визитке имя и пару квартир того вора. — Если я… Короче, следующий охотник пусть начинает с него. Пусть вытрясет, от кого записка.       — Поймай уже этого.       — Ловлю. — Эдди усмехнулся, сложил из пальцев пистолет и прицелился в проходящего мимо служащего, от которого явно несло несвежим потом и собачьей шерстью. — Бэм!       Детектив только покачал головой и протянул визитку хорошего гробовщика. Эдди взял её, но пальцы привычным жестом кинули визитку в лицо этому жирному засранцу. Можно же без намёков? Он выбежал из участка под возмущенные крики.       Когда-то сам был таким. Нет, не жирным засранцем, а полицейским. Но охотникам больше платят.       Но и работать приходится с настоящей нечистью.       Человеком Деция назвать уже нельзя. Человек ли он вообще?       Давно стемнело, и народу на улицах стало больше. Не народ, Народец.       — Простите, мистер, — пискнула врезавшаяся в него девушка.       Эдди едва успел подхватить коробку, которую она держала, и девушка попыталась убежать, но каблуки подвели. Она упала, Эдди услышал ее сдавленный вой, то ли плач, то ли крик ужаса. Он оставил коробку, колени прострелило болью от попытки присесть, попытался с ней заговорить, рука осторожно касалась плеча, но девушка только сильней подвывала и пыталась отвернуться.       — Мне нельзя, — с трудом прошептала она и попыталась впихнуть ему коробку. Из-за неловкого движения с коробки слетела крышка.       Бэм!       Девушка упала. Пуля прошила голову, и теперь по бетону растекалось тёмное пятно. Остро запахло железом. Минус один человек, промелькнуло в голове у Эдди. Она всё ещё смотрела на него, широко распахнув глаза.       — Ты же одержим, — одними губами произнес он.       Пальцы коснулись пчелы на галстуке, Эдди зашептал литанию и прикрыл девушке глаза. Шёпот тонул в крике толпы и звучном рёве полицейских.       — Знаешь, я приду, и мы поиграем, — сказал он, уже не пряча голос.       Но уже как хочет Эдди.       В коробке лежала простая гарнитура и телефон. На гарнитуру уже мигал огонек. Эдди надел ее и нажал кнопку. В ухе тут же зазвучал резкий мужской голос. Незнакомый голос. Будто не из этого мира.       — Давай поиграем. Я как раз придумал правила, чтобы они и тебе понравились.       — Много чести от такого как ты.       — Дерзишь. Хотя ты такой и есть. Знаешь об играх на выживание?       — Останется только один? — Из всего благословенного Нью-Йорка. — В голосе Деция явно слышалась улыбка.       — Чёртов город так лучше не станет.       — Я же не улучшать его собираюсь.       Человек и чудовище начали игру. Или охотник позволил зверю подойти ближе?       — Последний вопрос. Играть будем честно или как всегда? — Эдди погладил пчелу на галстуке. Хорошая рабочая пчёлка. Труженик.       Он услышал, как Деций закашлялся.       — Слушай, Эдди, тут вообще-то я маньяк…       Эдди предпочёл промолчать.