Сделать невозможное во имя надежды

      Вот уже которую неделю Хаджимэ не мог уснуть. Виной тому был не обновившийся ритм жизни — тот уже давно установился и не мешал свободно дышать. Всё-таки, тропический климат располагал к благодати бесконечного отдыха. Но не всё было так однозначно: переезд на остров Бармаглот вовсе не означал вечное освобождение от работы. Каждый получил возможность трудоустройства, пускай и дистанционно по большому счёту, в соответствии со своим талантом. Но и это не напрягало Хаджимэ. Напротив, он был рад, что на острове, полном развлечений, нет ни одного тунеядца. В том числе, мог работать и сам Хаджимэ.       Так что же не давало покоя молодому человеку?       Ответ был проще, чем нажатие кнопки (хотя бы потому, что всегда был одинаков): Комаэда Нагито.       В нём всё дело. Та странная дружба, зародившаяся между ним и Нагито в симуляции, укрепилась после воссоединения в реальном мире. Не то, чтобы это было плохо. В конце концов Нагито постепенно начал решать свои «беды с башкой» благодаря специалистам, подтянувшимся в Фонд Будущего, что уж там говорить про его лимфому. Технологии Абсолютных творили настоящие чудеса, пускай и не гарантировали Нагито долгой жизни. Но юноша и не парился по поводу того, что не стать ему девяностолетним японским дедом.       А вот Хаджимэ напрягался день ото дня лишь сильнее. Какая, к чёрту, дружба, когда тут гормоны нашалили таким образом, что заставили Хинату влюбиться в своего друга? Это просто уму непостижимо!       И когда пора отрицания сменилась на пору принятия, рациональное зерно поселилось в голове Хаджимэ. Оно продиктовало единственную задачу: хочешь будущего — заложи фундамент. Крыша не существует без здания, голова не может жить отдельно от туловища.       А нормальные здоровые отношения не начнутся без признания в чувствах.       Хаджимэ это понимал. Но к сожалению, он попросту не знал, что конкретно ему нужно сделать, чтобы добиться своего. А Нагито, будучи достаточно проницательным, словно уже давно всё понял, но специально не делал шагов навстречу, чтобы дать Хаджимэ сделать всё самому. Всё-таки, Комаэда слишком часто нарушал его спокойствие, чтобы теперь просто взять и прилипнуть, заодно понадеяться, что всё будет нормально. Но именно сейчас Хината желал, чтобы друг ему помог хоть чем-то. Невербальные просьбы, увы, остались неуслышанными.       И дело в итоге дошло до того, что чувства между Хаджимэ и Нагито стали настолько для всех очевидными, что товарищам стоило огромных усилий сдерживать себя от радостных высказываний «Рады за вас!» до опускания чего-то вульгарного, вроде «Господи, да потрахайтесь вы уже!» Особенно тяжело приходилось главным язвам класса 77-В — Фуюхико и Хиёко. Они не были против того, что, по большому счёту, их не касалось, но внутренние демоны клянчили сладостный нектар из колких и грубоватых замечаний. Да и пошляку Тэрутэру, добродушно улыбающемуся за каждым коллективным приёмом пищи, так же было нелегко. Пожалуй, из одноклассников никто не горел желанием вмешиваться в отношения двоих товарищей.       Была бы здесь Чиаки, Хаджимэ, наверное, спросил бы у неё, как лучше поступить. Но её не было. Единственным напоминанием о её жизни до сих пор оставались воспоминания в головах выживших после Убийственной Школьной Поездки и заколка с пиксельным украшением. Больше ничего.       Решительно оставался один вариант: разобраться в одиночку. Ну, или же послушать совета вездесущей Усами, которая не могла пройти мимо, когда тут «любовь-морковь» между двумя молодыми людьми наметилась. На удивление, крольчиха спокойно приняла тот факт, что имеет дело с геями — для неё не существовало таких границ, которые установлены в обществе. Лишь бы отношения были здоровыми!       А совет от Усами был донельзя прост: сесть, подумать, проанализировать. Ну и в конце концов сформулировать признание.       Признание… Звучит, как нечто невозможное! Хаджимэ вообще не был уверен, что сможет хоть слово из себя выдавить перед Нагито, когда дело дойдёт до волнующего события. «Грёбаный Комаэда, зачем ты так со мной жестоко поступаешь? Это всё из-за того, что у меня не было таланта? Из-за того, что не покормил тебя тогда? Что ты от меня хочешь, чёрт возьми?» — Хината, лёжа на кровати в своём домике, смотрел в потолок и размышлял.       До исступлённого отчаяния доводили такие мысли. Можно ведь всё сделать куда проще. Но будет ли это так же романтично, как задумывалось? Вряд ли.       Значит, выход только один.       «Да что тут думать-то?» — с этой мыслью Хаджимэ оделся и вышел из домика, чтобы направиться по знакомой тропинке. Совсем недалеко идти, ощущая на себе всю прелесть влажного тропического климата. Короткие волосы ерошил слабый ветерок. Надеясь, что Нагито не будет злиться на прерванный сон, Хаджимэ постучался в дверь его домика.       А Нагито будто и не ложился, судя по тому, насколько быстро он оказался у входа. Сложно было сказать, спал ли тот вообще или готовился хотя бы: взъерошенная седина оставалась таковой даже при бодрствовании. Точно корова прилизала. Но был в этом определённый шарм, присущий юноше. Это делало его похожим на сумасшедшего профессора, пускай сам Нагито считал по-другому. Он считал себя ничем иным, как мусором: отслужившим материалом, бывшим некогда прекрасным, но сейчас утратившим свою важность. И Хаджимэ это невероятно выводило из себя. Как может человек, поклоняющийся надежде, называть себя мусором?       — А-а-а, Хината-кун! — со вздохом поприветствовал его Нагито. — Не ожидал тебя встретить так поздно.       Комаэда Нагито, ты — Абсолютная Врушка. Не ожидал он, как же.       — Собственно, чем обязан? — юноша, выжидая ответ, продолжал строить из себя дурачка.       И Хаджимэ понял на сей раз, точно убедившись в своём предположении: Нагито мог бы сделать первый шаг самостоятельно, но решил отдать все лавры своему возлюбленному. «Ну спасибо, Комаэда, — Хаджимэ нахмурился. — Ну, значит, не обессудь, если что-то не понравится».       Он схватил Нагито за щёки, чуть сжав их, чем вызвал достаточно забавную реакцию со стороны последнего.       — Хината-кун? — голос Комаэды звучал взволнованно.       — Извини, что так поздно, — начал Хаджимэ.       И смолчал. «Надо было всё-таки подумать, что сказать», — Хината чувствовал, что краснел.       А Нагито знай себе — улыбается.       — Ты ч-что делаешь? — пролепетал он.       — А на что это похоже? — съязвил Хаджимэ, пытаясь придать себе немного уверенности.       — Хочешь мне что-то сказать, Хината-кун? — поинтересовался Нагито.       — Серьёзно, Комаэда, мне нужно что-то говорить? — Хаджимэ вспыхнул. — Нельзя обойтись без этого?       — Так не пойдёт. Сначала слова, потом действия, — Нагито не удалось на своём мягком лице спрятать лёгкую ухмылку.       «Смешно тебе, да? А я тут стараюсь от жары не подохнуть, чёрт возьми!» — Хаджимэ зажмурился. Сцена принимала сатирический оборот. Двое парней стояли на пороге домика, один другого держал за щёки и ничего не делал. Замечательно. «Ладно. Просто обрати свои чувства в слова. Ты всегда же так делал! — Хаджимэ чуть расслабился. — Может, причина моей неуверенности кроется не в самом Комаэде, а в том, что я не до конца сформулировал, за что я признаюсь ему в чувствах? Ну… у Комаэды много недостатков. Заскоки, которые сложно выносить. Готовить не умеет на каком-то запредельно абсурдном уровне. И всё же… он мне нравится. Он мне интересен, как человек, с ним никогда не бывает скучно. Пускай, раньше я его сторонился или старался без необходимости не тревожить, но сейчас с ним на удивление комфортно. Что рутина, что нечто большее — я готов разделить с Комаэдой почти что всё своё время. А значит…»       Слова вмиг улетучились, стоило Хаджимэ открыть глаза. Но ждать дольше уже нельзя. Просто возьми и сделай!       — Слов много не будет. Я больше ценю действия, так что… я скажу это всего один раз, — Хаджимэ вздохнул. — Я… Ты мне… ты мне очень нравишься…       — Хината-кун, щёки! — вдруг воскликнул Нагито.       Хаджимэ и сам не заметил, как от волнения сжал лицо друга в крепкой хватке. Он ослабил пальцы, но рук с щёк не убрал. Вернее, Нагито не дал ему этого сделать, положив поверх кистей Хаджимэ свои ладони.       — Нравлюсь? А если честно? — протянул Комаэда.       — Н… нгх… — Хаджимэ почувствовал, как сердце подпрыгнуло до горла. Он отвёл взгляд. — Комаэда… я люблю тебя.       На мгновение Хаджимэ показалось, что от переизбытка чувств ему стало плохо, и он упал. Но оказалось, это просто Нагито притянул его к себе, чтобы нежно поцеловать. От такого финта ушами Хината обомлел и едва не потерял равновесие. Но Нагито придерживал его за талию, второй рукой зарываясь в колючие волосы на затылке друга. Хаджимэ почти тут же отстранился:       — Ну и чего ты натворил? Я сам хотел это сделать!       — Ты медлил, Хината-кун, — попытался объяснить Нагито, всё ещё держа Хаджимэ в объятиях. — Я уж боялся, что ты сразу после признания сбежишь к себе.       — Хватит, Комаэда. Я просто сам хотел тебя поцеловать, — Хаджимэ вновь положил руки на щёки Нагито и приник к его губам. Вышло грубее, чем у Комаэды, но Хината по-другому не умел. Единственное равнозначное, что осталось от поцелуя — Хаджимэ не использовал язык. — Ну, вот так, как-то… И чтобы больше не возникало вопросов, я люблю тебя больше, чем ты — надежду в моём сердце. Понял?       Трудно было описать эмоции, промелькнувшие на удивлённом лице Нагито, который ещё не успел отойти от внезапного поцелуя. Хаджимэ внутренне ликовал, поняв, что бесстыжего парня всё-таки удалось по-настоящему смутить.       — Хината-кун… — Нагито сглотнул. — Останешься?       — Почему бы и нет? — Хаджимэ наконец-то переступил порог, закрывая за собой дверь. — Как говорится, куй железо, пока горячо.       Да и вдруг… больше не представиться такой возможности?..       …Сегодня на острове Бармаглот было холодно. Но Хаджимэ и Нагито вовсе не почувствовали этого.       Хаджимэ Хината выполнил поставленную перед собой задачу. Всё-таки, для Абсолютной Надежды нет ничего невозможного.