Про демонов и людей

Его привезли под утро. Он был под кайфом и на все угрозы заходился безумным смехом. Происходящее с ним - игнорировал. Славу охватила злоба. Еще неделю назад, отпуская его, он верил, что все закончилось. Что урок пошел на пользу. Но зрачки, слившиеся с темной радужкой вокруг, говорили об обратном. - Тебе мало?! Тебе было мало?! Две недели. Две тяжелейшие безумные недели он держал его на хлебе и воде, в самые жесткие моменты ломки добавляя ощущений ударами ботинок. Тело демона скручивалось в узел на полу. От самоуверенности не осталось и следа, но он ни о чем не просил, просто переносил происходящее с ним как данность. Такое не проходит бесследно. Не должно. И он отпустил. И теперь.. В ответ - все тот же смех. Все те же глаза, прячущие внутри любые признаки разума. Искривлённые губы того, кто повержен, но плевать хотел на это. И чертов смех. Чуть успокоившись, Вадик откинул с лица черные пряди, резко вздернув упрямой башкой, и процедил сквозь зубы: - Скажи, чтоб отпустили меня. - Отпустили?! Да ты не представляешь, что я с тобой сейчас сделаю! - Скажи, чтоб отпустили. На минуту. Не угроза, не требование. Просьба? Зачем? Слава махнул рукой, и двое молодцев, державших демона за руки, отступили на шаг. Тот встряхнулся, полез за пазуху промокшей куртки, вынул стопку исписанных нотных листов и швырнул на стол. - А теперь делай, что хочешь. В его глазах не было страха. Безумие, вызов, насмешка - но только не страх. Слава поднес к глазам листы. Под нотами, тем же почерком, были написаны слова. Его слова. Его стихи. Теперь они звучали. Слава уже слышал, как они могли бы звучать. Этим голосом, высоким и сильным, срывающимся в истерику, но не врущим не единым звуком. Перевел взгляд с зажатых в пальцах листов на демона. Голова откинута, глаза прикрыты, полное безразличие к дальнейшему. От этого накатила ярость. Красная пелена злости скрыла от Славы и ноты, и бледное, надменное лицо. - В наручники его, к батарее, ссуку! Повторять дважды не пришлось. Демон не сопротивлялся, глаз так и не поднял. Он только хохотал, пока Слава ударами ботинок вымещал на нем свою злость и бессилие и кричал не ожидая ответа: - Что ты творишь?! Что ты творишь, сволочь?! Ты гробишь себя, опять! зачем?! Ярость отпустила лишь когда он заметил, что прикованный к батарее демон больше не смеется. Вадик будто вышел из реальности вон. Кровь запеклась на лбу, на скуле - синяк, но даже это не стерло усмешку с презрительно изогнутых губ. - Ничего. Через пару дней ты заговоришь по-другому. Схватив со стола листы, Слава пулей вылетел из комнаты. Кто же, кто ещё если не ты..