Моменты слабости

Стук сердца отдавался в уши, словно тяжёлое тиканье часов, в полной тишине пустой спальни. Мори дышал тихо, и тяжёлые мысли звучали эхом в голове, а по телу пробегал озноб, но вовсе не от холода. Когда он закрывал глаза, вместо тьмы под веками он видел размытые картинки из прошлого, наполненные скорее чувствами, чем образами, и эти чувства не вызывали ничего хорошего, только тянущее ощущение в груди и слабую надежду. "Надежду на что?" — Мори спрашивал себя, но морщился и отмахивался от ответов, не желая поддаваться своим эмоциям, которые мешали ему спать уже которую ночь. "Какого чёрта?.." Огай приподнялся на локтях и медленно сел на кровати, потирая уставшие глаза. Он обвёл взглядом безжизненную комнату. Мори снова остановился в отеле, и в этот раз пожалел о своём выборе, — впрочем, он знал, что пожалеет, продолжая сыпать соль на свою же рану: этом же номере они с Фукудзавой однажды проводили спокойный летний вечер. Изысканное вино с такими же изысканными закусками. Юкичи небрежно подшучивал над любовью Огая к роскоши, но второй лишь усмехался в ответ, в своей обычной манере. Как бы нынешний директор Вооруженного Детективного Агентства ни пытался делать вид, что Мори ему неприятен, это не отменяло того факта, что он все же принял приглашение приехать в отель. На сообщение Фукудзава тогда не ответил, но буквально через полчаса уже сидел на балконе номера № 113. — Ты снова закурил? — вполголоса спросил Юкичи, опираясь на перила. — Я никогда не бросал, — так же негромко ответил ему Мори, не поворачивая голову к собеседнику, выдыхая дым с терпким вишнёвым ароматом. Фукудзава в ответ лишь неопределенно хмыкнул. Его эмоции всегда было сложно читать, но в тот вечер Огай решил не напрягать себя считкой мелких невербальных сигналов, просто отдаваясь этой редкой спокойной атмосфере между ними. Мори встряхнул головой в попытке освободиться от этих воспоминаний, образы в которых с каждым днём становились всё более чёткими, лишь усугубляя его бессонницу. Он нервно стянул с себя тонкое одеяло и, накинув на себя хлопковый халат, направился на балкон, захватив со стола пачку вишнёвых сигарет. Судорожно вздохнув, Огай прислонился к перилам, и некоторое время пустым взглядом обводил город внизу, царапая лак на балюстраде ногтями. "Пришёл бы он сейчас?" — пронеслось в голове, дополняясь ещё более абсурдными мыслями. В такой тишине звук зажигалки показался Мори громом, почти заставив его вздрогнуть и через мгновение усмехнуться с собственной нетипичной для себя слабости. Горький дым заполнил лёгкие, даря минутное расслабление и едва ощутимое помутнение сознания. Последний раз он брал в руки сигареты несколько лет назад. Слепящий свет экрана телефона ударил в глаза, и Огай поморщился, раздражённо убавляя яркость. "Идиот..." — думал он про себя, нажимая на значок сообщений. С другой стороны, терять было нечего, хотя чувство собственного достоинства кричало остановиться. Сообщение было коротким. Адрес и номер. Мори заблокировал и убрал телефон, зная, что Фукудзава в любом случае ему не ответит, и сел в кресло, укутываясь в халат. На балконе было довольно прохладно, но свежий воздух помогал сохранять хотя бы какую-то долю здравомыслия (которую, впрочем, по мнению самого Огая, он растратил только что, отправив маленькое сообщение). Минуты тянулись как часы, Мори неподвижно сидел на одном месте почти полчаса. "Время вышло" — подумал он, наконец вставая с кресла, тихо кряхтя из-за неприятного ощущения затёкших суставов, и в тот же момент его глаза расширились, а дыхание спёрло. Это был стук в дверь. Мори быстрым шагом направился к входной двери номера, по пути больно ударившись локтем о тумбу, и, зашипев и выругавшись, дошел и потянулся к ручке. Он остановился на мгновение, смотря на свою дрожащую руку, и на несколько секунд закрыл глаза, глубоко вдыхая, и всё-таки открыл дверь, поднимая взгляд. Он действительно пришёл. Огай открыл рот, но слова путались в голове, и все казались неподходящими, и вместо этого он просто отошёл от дверного проема, пропуская Фукудзаву внутрь. Юкичи смотрел на Мори сверху вниз взглядом, наполненным неоднозначным напряжением, и отравленный тревогой разум Огая не смог в моменте распознать конкретный источник. — Ты бледный, — наконец-то разорвал молчание Фукудзава, проходя в номер и закрывая за собой дверь. Мори не стал ничего отвечать. — И воняешь табаком. Огай слабо усмехнулся, слегка расслабившись от такого комментария, вспомнив, как пьяный Юкичи однажды курил эти же самые вишнёвые сигареты вместе с ним, признавшись, что ему очень нравится их запах на Мори, смешанный с запахом тела. Повисло неловкое молчание. Фукудзава прошёл мимо Огая и сел на край дивана, скользя взглядом по комнате. — Это тот же номер? — Да. Они говорили тихо, будто бы боясь кого-то разбудить. Мори сел на противоположный край дивана, и Фукудзава нахмурился. — Ты чего? Юкичи не ответил, и Огай отвёл взгляд в сторону, но услышал звуки движения и повернул голову обратно, в тот же момент почувствовав теплую руку на своей ляжке. Мори тихо и нервно выдохнул, не решаясь посмотреть ему в глаза. — Что случилось, Ринтаро? По спине пробежал холодок. Слышать это обращение от Фукудзавы всегда было чем-то из разряда фантастики, и сейчас это было последнее, что Мори от него ожидал. Эмоции перевесили разум, и Огай плавно прильнул к нему и уткнулся носом в плечо. — Я... — Не говори, — оборвал его Юкичи, — я понимаю. — Спасибо... Фукудзава медленно, почти осторожно положил руку на спину Мори, другой притягивая его к себе поближе, зарываясь лицом в его волосы. Он чувствовал, что тело Огая было напряжено, но начало постепенно расслабляться, когда он решился обнять Юкичи в ответ. Оба мужчин некоторое время молчали, прижимаясь друг к другу, наслаждаясь долгожданной близостью — Мори не без удивления понял, что не один скучал по этому всё это время. Стараясь уловить настроение второго, он прислушивался к звукам его дыхания и слегка нерешительно начал прощупывать почву, поглаживая спину Фукудзавы, его плечи, грудь, и, не встретив ни единого признака неудовольствия, прижался губами к его челюсти, и начал покрывать ее лёгкими, но явно жадными поцелуями, спускаясь к шее. На очередном поцелуе Мори остановился, не отстраняясь от шеи, чтобы губами почувствовать лёгкое биение пульса. Юкичи тихо выдыхал, не противясь действиям Огая, лишь зарываясь пальцами в его волосы, слегка сжимая на затылке. — Ты жёг те благовония, что я дарил... — прошептал Мори, слегка отодвигая лицо от чужой шеи, — У тебя даже кожа пропахла ими. Фукудзава слабо улыбнулся, и подался назад, чтобы посмотреть на его лицо, слабо видное в полумраке комнаты. — Вообще-то, я принял душ, — с лёгкой усмешкой в голосе наконец ответил Юкичи. — Ты готовился? — дразнящим тоном спросил Огай, отстраняясь от него и откидываясь на спинку дивана, понимая, что наконец-то тревога полностью отступила, и руки больше не дрожат. Фукудзава лишь хмыкнул, оглядев его, затем отвёл от него взгляд, задумавшись о чём-то. Мори не стал прерывать его мысли, и они какое-то время сидели молча, периодически слегка касаясь друг друга и мягко поглаживая, пока один не решил нарушить тишину. — Ты останешься на ночь? Юкичи задумался — на самом деле, вряд ли над ответом, потому что он ещё ни разу не бросал Мори одного ночью после принятия его приглашения, и кивнул, и снова повисла тишина. — Покурим? — снова прервал затянувшееся молчание Огай, медленно вставая с дивана, делая несколько шагов в сторону балкона. Фукудзава молча встал и вышел вместе с ним на свежий воздух. Они достали по одной сигарете, Мори прикурил им обоим и повернулся к прекрасному виду огней ночного города, и прислушался. Ему всегда нравилось слушать дыхание Юкичи — особенно ночью, Огай всегда дожидался, пока тот заснёт, чтобы прижаться ухом к его груди и просто слушать. Смерть... она всегда преследовала их обоих, и только в эти редкие моменты близости она отступала на шаг назад, прежде чем очередным утром снова сделать шаг вперёд, когда их пути снова разойдутся на ещё один неопределённый срок. Мори старался в эти мимолётные ночи никогда не думать о том, что будет завтра. Редкие моменты слабости... иногда можно себе позволить, когда ты каждый день из года в год вынужден не думать о чужих сердцах. Он не знал, что думает об этом Фукудзава — на одной из их встреч, первой после расставания, Огай пообещал себе, что будет отпускать контроль каждый раз, как они встречаются вне работы. Иногда он все же нарушал своё обещание, только чтобы специально эффективно подразнить Юкичи, но порой у них даже на это не оставалось времени, и, так или иначе, оно никогда не было полезным. Мори прекрасно понимал, что вместе они никогда не будут, и это обещание заглушало боль только на первый взгляд. — Красиво, да? — прервал он свои же мысли, хотя на самом деле всё это время смотрел в пространство, а не на вид с балкона. Фукудзава выдохнул дым и едва заметно улыбнулся, слегка повернув голову, чтобы посмотреть на Мори. — Эх, я надеялся, что ты ответишь на это что-нибудь глупо-романтичное, — с наигранной усмешкой сказал Огай, тоже поворачиваясь к Юкичи и почти нагло ухмыляясь. Фукудзава хмыкнул, также ухмыляясь — в гораздо более спокойной манере. — Я хоть раз так делал? — Конечно же нет. Мори затушил сигарету и прислонился плечом к плечу Юкичи, опуская на него голову, и тот слегка приобнял его в ответ за талию, погладив ее пальцами, и мягко сжал. Может, так действительно проще, а может, Огай всё-таки каждый раз усложняет жизнь им обоим, продолжая раз за разом приглашать Фукудзаву в очередной номер по вечерам в течении многих лет. Может, было бы проще окончательно расстаться, и позволить ране затянуться — или, в противном случае, просто игнорировать её, как и все остальные. Они оба почти никогда не говорили по душам, и не то, чтобы это было табу, в этом, скорее, никогда не было надобности, по многим причинам. Или всё же есть смысл в этих коротких бесцельных встречах, и это не просто бесконечный порочный круг? Об этом Мори тоже предпочитал не думать, и оставил эту вещь быть ему единственной неподконтрольной.