stupid idiot gets stuck

— Мне больно.       Рокси слабо отталкивает от своей шеи, зная, что Думан улавливает полутона «я с тобой флиртую, продолжай» и «остановись, мне уже перестало вкатывать»; послушается, не сразу, конечно, но без насилия. Неоговоренного. Хотя всякое возможно, мелькает мысль, если бы каждый раз условности соблюдались — статистика смертей в ходе сексуальных практик не росла из года в год.       Пахнет кровью, смешанной с потом, уже привычно настолько, что приелось — мускус с металлическими нотами перестал вызывать отвращение. Больше Рокси беспокоит необходимость замачивать белье и отстирывать простынь, а это не самая любимая часть после секса. Да и в целом…       Думан с трудом разжимает клыки, кожу как обычно начинает щипать воздух и ведь не почешешь; отстраняется на считанные сантиметры, облизывается. Человеческого языка не хватает на вымазанный подбородок, так что Рокси строит догадки — будет на этот раз не умещаться во рту лягушачий или хамелеоний? — А разве смысл не в этом?       Рокси фыркает и закатывает глаза: все он понимает. Усаживается поудобнее, прислоняясь к изголовью кровати. Думан переворачивается на спину, под его движениями матрас пружинит, одна пружинка неприятно впивается под бедро. — Нам нужно немного конкретизировать, ну, знаешь, правила. Не хочу в моменте быть случайно придушенной. — Случайно? — серьезно возмутился Думан, повернув к ней голову. Рокси это не провело, она научилась видеть мимолетные искорки смеха в его глазах. В остальное время, его зрачки, радужка, хрусталик, и все остальное, что мог увидеть нормальный человек — пугало, поскольку происходившие метаморфозы могли не затрагивать тела, но всегда отражались в глазах.       Стоит отметить — мутировал Думан постоянно, и это приносило ему достаточно серьезные неудобства. Спрашивать почему это случалось так часто казалось Рокси несвоевременным, поскольку курсы по управлению гневом он провалил даже не начав обучения, а съеденной вне их эротических игр быть не хотелось. Возможно, наш союз не слишком-то равный, — возникло предположение в пятый раз за день, но бежать с подводной лодки уже было порядком поздно. — Ты проголодался? — уточнила она, с трудом вспоминая, когда в последний раз они перекусывали.       Думан облизнулся, лягушачий, удовлетворенно отметила Рокси, наблюдая за довольно-таки специфичными попытками использовать неприспособленный для слизывания подсохших жидкостей язык. Им только мух ловить. Хотелось сказать, что смотреть на это было отвратительно, но не было — наблюдать за животными нравилось с детства, а Думан в какой-то мере отличался звериными повадками, так что…       Качает головой. Страх перебороть труднее, чем поклясться, что не боишься. Это как встреча с бездомной собакой — шансов пятьдесят на пятьдесят на ее инфицированность бешенством.       Интересно, — хмыкает Рокси, задумавшись, — а он не заражает меня через укусы собственным безумием? — Нет, — спустя минуту обдумывания поступил слегка невнятный ответ, но учитывая «лягушачесть» можно было бы и похлопать стараниям. Справлялся он отлично. — Просто подтруниваю над тобой.       По потолку полз жирный таракан, подсвечиваемый лучом рассветного солнца. Рассохшаяся рама пропускала приятный осенний ветерок, от которого сводило ноги и начинал рефлекторно уже хлюпать нос. Когда возбуждение отступило, симптомы простуды игнорировать стало невозможно; съем квартиры стоил им половины имеющихся наличных, но при этом жить в этом клоповнике с каждой минутой, слишком уж долго превращавшейся в неделю, казалось адом на земле. Думан на это в усмешке качал головой, но не произносил ни слова. — Чо ты там начинала говорить о правилах?       В приятной обволакивающей тишине, прерываемой лишь уличным шумом, его голос прозвучал так, словно по коже прошлись наждачкой до красноты. Рокси встрепенулась, пружинка снова впилась пиявкой в мышцу. — Ну, как минимум, никаких больше «детка» и «малышка», — скривилась, скрестив руки на груди. — У меня нет дэдди-кинка.       Думан грустно вздохнул вздохом Клауса. И пронзительно смотрел его глазами. Лежал только нетипично вальяжно, но фигура была его, Клауса: — Совсем никогда?       Рокси сделала вид, что блюет, в целом, ей даже не пришлось притворяться, но сдержала поток необдуманных слов — с него бы сталось назло продолжить издеваться. — Ну, вообще-то папа меня не бросал, — натолкнула на мысль.       Думан нахмурился, обрабатывая посыл, и через секунду морщился уже сам: — Фу, ни за что. Моргану косплеить не буду. — Твое право, — издала смешок Рокси.