haven't i given enough?

      единственное, что сейчас хочет гави, это провалиться под землю и больше никогда не ощущать того, что ощущает сейчас. педри открыто пялится на него, надеясь, что его лучший друг не такой долбоеб и не натворит какой-нибудь хуйни.       педри знает, что надеяться бесполезно.       пабло думает о том, что хотел бы остаться сегодня дома и больше никогда не играть в эль-класико. ну, или хотя бы, до ухода джуда из реала.       винисиус говорит ему что-то прямо перед игрой, и гави правда пытается отвлечься, что-то ответить бразильцу, но не может это сделать нормально, потому что, повернувшись, он замечает взгляд на себе и винисиусе. не то, чтобы ему было не плевать. кажется, уже все игроки реала знали, что гави трахается с бразильцем, но видимо джуду не успели рассказать.       игра проходит почти спокойно. почти, кстати, ключевое слово, потому что как же класико без очередной стычки винисиуса и гави? он что-то орет бразильцу, пока его оттаскивают, и он действительно думает, что это педри, но слышит знакомое «успокойся» по испански и тут же замирает.       педри видит это и думает, что ему точно конец сегодня вечером.       джуд слабо улыбается ему, когда испанец поворачивается, всё ещё находясь в руках парня напротив. гави соврет, если скажет, что ему было похуй. сердце, готовое выпрыгнуть из груди, это признак того, что ему похуй? он надеется, что да. беллингем исчезает так же быстро, как и тогда из его жизни. гави морщится, но успокаивается.       когда его затаскивают в какую-то подсобку за руку, он уже знает, что это не винисиус и его резкое желание перепихнуться.       присутствие джуда ощущается где-то внутри, под кожей, словно у него была способность забираться вглубь и поглощать все мысли человека. гави не может ощущать этот взгляд на себе, он физически хочет убрать его от себя, хочет убежать и никогда больше не пересекаться. вообще ни с кем.       — что ты хочешь? — пабло сдается первым, поднимая взгляд, надеясь что не поплывет.       сука.       — ты любишь его?       чего блять?       — если ты сейчас крадешь мое драгоценное время перерыва, чтобы задать наитупейший вопрос и побесить меня этим, то я сваливаю, — он почти ушел. почти повернулся и открыл дверь. но рука джуда ложится ему на запястье и крепко сжимает.       пабло, в принципе, не хотел уходить.       ни сейчас, ни тогда.       — не трогай меня, блять, — гави шипит тому прямо в лицо, но джуд руку не убирает.       — ты любишь его? — испанец думает, что его принимают за дурочка.       — да кого его?! — он чувствует, что нервы сейчас сдадут.       — винисиуса. ты его любишь?       с лица пабло можно было бы сейчас писать картины. джуд думает, что можно эти чертовы картины и каждую секунду рисовать, но тяги к искусству у него никогда не было. если пабло когда-нибудь назовут искусством, то англичанин готов внести исключения в свои предпочтения.       младший тупо смотрит на него, как будто ему задали самый тупой вопрос в жизни. молчание напрягает, но от неожиданности и постановки вопроса гави отойти не может секунд тридцать.       — а тебе вообще какое дело до этого? — пабло пытается не сморщиться, озвучивая вопрос.       — вопросом на вопрос не отвечают, пабло.       — не смей называть меня так. ты меня понял? не смей! мы говорили об этом!       — ладно, ладно, не кипятись. ответь на вопрос. это так сложно?       — тебя ебать не должно, кого я люблю, а кого нет. это моя личная жизнь, и она не имеет никакого отношения к тебе, идиот, — гави хотел взорваться. какого хуя? он появляется после четырех лет отсутствия, перейдя в реал мадрид, и первое, что он спрашивает, это о винисиусе?       — ты-       джуд не успевает договорить, дверь открывается, и гави отскакивает от парня со скоростью света.       — о, джуд, ты че тут? — сука, думает гави, я влип. винисиус поворачивает голову, — гави? а ты что здесь делаешь?       — спроси у своего драгоценного дружка, два чертовых недоумка, — гави еле сдерживает слезы, пытаясь выйти.       — стой, стой, успокойся, ладно? — джуниор кладет ладонь на его щеку, — поговорим после игры. мы же встретимся?       — меня роберт отвезет домой, не надо, — пабло всё же уходит, уходит быстро и надеется, что никто из его друзей ничего не увидит.       молчание между джудом и винисиусом давит, напрягает их обоих. у винисиуса вопросов много, а джуд даже не пытается притворяться, что все хорошо, и они тут просто общались, как старые друзья.       друзьями они были. когда-то очень давно, когда винисиус с гави друг друга, наверное, даже не знали. джуд тогда тоже много чего не знал и хотел бы не знать до сих пор. под ребрами ноет, ноет настолько противно, что хочется кого-нибудь ударить. этот кто-нибудь стоит перед ним.       винисиус все ещё смотрит в сторону джуда, когда он уходит, не сказав ни слова. винисиус начинает подозревать, но это кажется слишком натянутым, чтобы быть правдой. винисиус вспоминает, что его интуиция не врет ему со времен старшей школы.

***

      гави в отвратительном настроении. даже ебучая победа не приносит радости, потому что джуд продолжает попадаться на глаза буквально везде. любая соцсеть, любой пост, любая фотка — всё он. смотреть на него всё ещё тяжело, всё ещё больно, но гави правда пытается перестать так сильно придавать значение этому всему.       в конце концов, он оправился после их расставания ещё года два назад. оправился же? почему он тогда чувствует себя так паршиво?       наверное, потому что когда тебя бросают прямо на улице, разбивая все совместные мечты и цели в щепки, это болит долго. не заживает. притупляется со временем, но никогда не уходит из тебя полностью.       «кажется, я больше не люблю тебя, пабло»       слова набатом звучат в голове.       «нам надо расстаться, тебе так будет лучше. появится человек гораздо лучше меня, который заслуживает всё, что ты делаешь. я не заслуживаю»       испанец швыряет телефон на кровать, пытаясь перебить навязчивые воспоминания чем-нибудь другим. может позвонить винисиусу? он, вроде, что-то даже писал. vinijr, 22:34 что у тебя с джудом?       гави злится. он сам даже не понимает почему, вопрос обычный, самый очевидный после того, как бразилец застукал их в какой-то тесной каморке. но он злится и отвечать не хочется.       с джудом у него ничего, кроме больных воспоминаний, незажитых ран и непонятных чувств.       с джудом у него ничего, кроме первого поцелуя, первого секса и первой влюбленности.       с джудом у него ничего, кроме совместно пережитых панических атак, неудач на поле и обещаний про переход в барселону, поближе к гави.       с джудом у него ничего.       это «ничего» бьет больнее, чем их последние месяцы отношений.       когда гави ложится спать, он не замечает сообщение в инстаграме. judebellingham, 23:45 я скучаю       утром он видит только: «пользователь удалил сообщения»

***

      джуд в очередной раз взрывается на тренировке, из-за чего анчелотти решает посадить его на скамейку на пару минут, чтобы тот пришел в себя. завтра снова эль-классико, а если его ключевой игрок случайно убьет кого-нибудь, потому что проснулся не в том настроении, это будет самая большая потеря.       джуд думает о том, что предыдущее классико было два месяца назад, а он в тот раз будто перенасытился. он не хочет снова встречаться с ним.       он знает, что пережил пабло за год после их расставания. как не знать, если его лучший друг чуть ли не каждый день пишет тебе с угрозами убить, расчленить и повесить на ближайшем дереве? с педри у них было хорошие отношения до расставания с гави. после же педри его ненавидел.       думать об этом не хотелось, хотелось лишь победы, и чтобы один маленький подросток попадался на глаза не слишком часто. желательно, чтобы вообще не попадался. воспоминания проносятся в голове каждый раз, когда он его видит, а это больно. слишком больно до сих пор. больно с того момента, когда ему пришлось оставить младшего на пороге своего дома, даже ничего толком не объяснив.       какой же он полный идиот.       — ты чего такой напряженный? — камавинга хлопает его по спине, садясь рядом, — что-то произошло?       — да нет, все в порядке. класико же, ты знаешь, как тяжело собраться перед важным матчем, — беллингем улыбается впервые за день, — спасибо за беспокойство, кама.       — я тебе все равно не поверил, но на этот раз спущу с рук, — эдуардо улыбается в ответ.

***

      он забил чертов победный гол в ворота барселоны на последних минутах матча. твою мать, это ощущалось так, будто он выиграл чертову лигу чемпионов.       в ушах звенит, он ничего не слышит, когда подбегает к трибунам и делает свое фирменное празднование. его обнимают, ему орут что-то прямо в уши, а по коже бегут мурашки. это невероятное чувство, смешанное со вкусом победы, бьет по разуму, оставляя яркий отпечаток в памяти. он сделал это. он закрыл рты всем, кто в нем сомневался.       правда, есть одно «но». оно сейчас стоит около своих же ворот, пытается сдержать слезы. блять, ну конечно.       он на несколько секунд даже забыл чьей команде он забил.       когда он идет обратно в центр поля, он видит его. разбитого и подавленного. прямо как тогда.       джуд видит, как винисиус уходит с поля, провоцируя монжуик, и ему хочется врезать сильнее. они вроде с гави встречаются? нахуя это делать? джуд еле сдерживает себя, чтобы не увести пабло отсюда за руку. куда-то в более укромное место, сказать, что его вины в проигрыше нет, никогда не было. его вины в принципе не существовало рядом со всем, что касается джуда. гави всегда отдавал всего себя и всегда винил себя за всё, что с ним происходило. беллингем знает, что и сейчас не исключение; он знает, что его мальчик винит себя за этот проигрыш и думает, что сделал недостаточно.       джуд одергивает себя. пабло давно уже не его мальчик. уже четыре года как, если не больше. ощущение эйфории от победы испаряется в этот же момент.

***

      никто не говорит с гави. они в принципе не говорят между собой, а тишина снова давит на барабанные перепонки.       пабло думает, что его унизили. снова. снова тот же самый человек. в груди болит сильнее. ему даже нет особого дела до винисиуса. после предыдущего класико они ни разу не встречались, да и списывались раза три от силы.       когда он идет на парковку, надеется, что никого не встретит, попрощается с педри и скажет, что дойдёт сам, потому что нужно проветрить голову. но гави забыл, что судьба никогда не устанет делать ему больно.       джуд стоит рядом со своей машиной, что-то смотря в телефоне. гави надеется ускользнуть незамеченным, но в этот же момент старший поднимает голову и смотрит прямо на пабло. гави уже уходит, когда джуд начинает говорить.       — гави, стой, — его берут за локоть, — нам нужно поговорить.       — я не собираюсь выслушивать то, как ты выебал всю мою команду сегодня и забрал три очка в своем первом официальном класико, мне нет дела, ясно? просто исчезни.       гави еле сдерживает слезы, но джуд этого не замечает.       — я не хотел говорить ничего из этого. я просто хотел похвалить твою игру и сказать, что ты не заслуживал поражения. ты был великолепен на поле, гав, правда, — джуд слабо улыбается.       — хватит стебаться надо мной, почему ты так поступаешь? — сдержать слезы не получается.       — блять, пабло-       — да не называй ты меня так, ублюдок! — гави хочет уйти, но его притягивают к себе за плечи.       — ну, успокойся, малыш. все в порядке, не плачь. я не вру тебе. я действительно восхищен тем, что ты делаешь на поле, — джуд прижимает пабло к себе, ладонью проводя по волосам. он так безумно скучал.       — ты кинул меня на улице, а теперь говоришь, что восхищаешься моей игрой?! хватит вести себя так по-уебански, джуд, оставь меня в покое, — гави правда пытается уйти, пытается вырваться из рук беллингема, но старший всегда был сильнее. (или гави не хотел стараться)       — я не кидал тебя. я сказал все, как есть. я не был достоин тебя, ты делал так много, а я не мог ответить и половиной этого. так было лучше для тебя самого.       — лучше?! ты знаешь, как я страдал после этого? ты знаешь, через что я прошел, когда человек, который был близок тебе, как никто другой, сказал, что не любит меня больше? я постоянно думал, что я сделал что-то не так, что я натворил хуйни, что я виноват! ты даже представить не можешь, сколько ночей я не спал и плакал, потому что ты меня разлюбил! ты-       гави не дают договорить.       он никогда не был устойчив к прикосновениям, а когда это делал джуд, его всегда сбивало с толку. как и сейчас, когда гави почувствовал мягкие пальцы на своих щеках, стирающие поток слез.       — я так скучал, — единственное, что слышит пабло перед тем, как его целуют.       губы джуда всегда ощущались, как восьмое чудо света. он умел целоваться, делал это настолько хорошо, что мысли пабло всегда улетали далеко от реальности. разум, однако, был сильнее чувств, и гави отстранился.       — нас могут заметить.       — и что они сделают? поймут, что джуд беллингем имеет одну слабость в лице игрока барселоны? — джуд улыбается.       — перестань, — гави улыбается, наверное, впервые за неделю.       — а как же вини? ты-       — давай мы не будем об этом. я всё ещё обижен, между прочим, — пабло утыкается лбом старшему в плечо, — я тоже скучал.       джуд целует его макушку. он чувствует себя полным идиотом. как он мог отпустить от себя такого, как пабло? нужно быть безумцем или дураком. джуд, наверное, оба варианта.       педри с камавингой облегченно вздыхают, садясь обратно в машину.