Слабое место

Не то, чтобы Кавех был недотрогой, скорее ему не хотелось терять контроль над своим телом, или еще того хуже — над собственным разумом. Думать о том, что кто-то смог бы парой движений заставить его резко дернуться от приятных прикосновений, тяжело задышать от попадания в нужную точку или резко выдохнуть от напряжения, было неприятным. Но если думать, что в других сценариях это могло быть не весьма неприятно, а разливало по телу возбуждение и по разуму — желание подставиться, подчиниться, а может и того хуже — попросить о большем? При первых мыслях о таком он обычно кривился и отбрасывал их подальше. Что насчет его соседа? Мысли о нем, хоть и невольно, присутствовали в голове Кавеха, но больше архитектора заботил иной вопрос: есть ли у подобных людей хоть одно чувствительное (читать как «слабое») место? Гениальный, идеальный во всем, кроме чистоты своих книжных полок, секретарь казался неприступным, однако это лишь подогревало чужой интерес. Кавех нередко задевал руками то чужую шею, то широкую спину, скрытую тонкой, самой подходящей для жаркого Сумеру, тканью. Пару раз даже удавалось коснуться обыкновенно более чувствительной у людей груди, хоть и сложно было делать вид, что все прикосновения — случайность. Но как бы внимательно ни смотрел он на реакцию Хайтама, выражение лица соседа оставалось каменно-привычным. Порой Кавеху казалось, что, если положить руку прямо на пах ученому и сжать, тот даже не обратит внимания, будучи более заинтересованным своими книгами или прочими размышлениями. Вопрос, что все же способно принести секретарю наибольшее удовольствие, оставался для Кавеха одним из первостепенных и одновременно тем, в поиске ответа на который он запнулся и не знал, куда двигаться дальше. До тех пор, пока Сайно однажды не упомянул, что свои уязвимые места люди всегда прячут. С тех пор важность этого вопроса для Кавеха стала выше остальных. Какую часть тела скрывает аль-Хайтам? Точно ли он проверил все, куда мог бы добраться? Секретарь носил достаточно легкую, но очень закрытую одежду, в отличие от архитектора, не закрывавшего свои уязвимые уши, а также шею и большую часть спины. Что же всё-таки осталось непроверенным архитектором? Ответ пришел спустя два дня, когда при чтении очередного научного исследования, Хайтам легким движением пальцев завел прядь волос назад, открывая при этом ухо. Закрытое… нет, защищенное наушниками, которые тот носит постоянно. Так вот оно что. *** Решение рискнуть ради своего до безумия странного желания было довольно тяжёлым для Кавеха. Смириться с тем, что аль-Хайтам интересует его со стороны прикосновений и поиска чувствительных мест, Кавех кое-как, но смог. В конце концов, это было похоже на сложную загадку. Но вот принять желание касаться тех самых мест больше одного раза — да ни за что. Это будто было ошибкой его подсознания, нарушением в импульсах головного мозга. Как и желания испытать то же самое на себе. Последнее совершенно точно не заслуживало внимания. Кавех знал лишь одно время, когда Хайтама можно было поймать без наушников. Когда тот не любил оставаться в них: перед сном. Одно прикосновение, и задача будет выполнена. Нет. По одному к каждому уху. Для точности. Этим же вечером Кавех, веря в то, что делает, только наполовину, постучал в дверь комнаты соседа. — Заходи. Что случилось? — Хайтам безразлично посмотрел на вошедшего, стоя рядом с кроватью. — Я хотел… — Что он хотел, Кавех не успел придумать, и поэтому замялся. И почему он не подготовился как следует? — То есть у тебя здесь что-то, на волосах, — выпалил он, когда уставший от тяжелого дня сосед собирался отвернуться, чтобы лечь в кровать. Хайтам, нахмурившись, провел рукой по указанному месту. Да его явно разыгрывают. И что у архитектора в голове? — Нет-нет, я сам, сейчас, — Кавех протянул руку, собираясь ненароком коснуться уха, а, желательно, ещё и провести по нему пальцами, услышать, как собьется дыхание Хайтама, как его лицо приобретёт смущенный оттенок, как… Кавеха резко схватили за руку. Нет, нет, нет. Черт, это в план не входило. Сбежать или попробовать еще раз? Хайтам держал крепко, выглядя крайне недовольным нарушением его личных границ, так что оба варианта быстро отпали, когда все попытки выдернуть руку из его хватки провалились. — У тебя уши покраснели от вранья. Объяснись. Внутри похолодело, а слова мигом вылетели из головы. Издав лишь неопределённое мычание, Кавех уже неосознанно попробовал высвободить руку. Не вышло. Теперь ему казалось, что взгляд Хайтама прожигает в нем дыру, хоть тот и ждал ответ с виду не особо заинтересованно. Кавех знал, что это безразличие притворное, и Хайтам знает ответ заранее. — Прошу, пусти, — взмолился Кавех. Хайтам ничего не ответил, ожидая ответ на свою просьбу, но, если честно, из уст секретаря это звучало как приказ. И Кавех сдался. — Ладно, я… я хотел узнать, где ты особенно чувствителен, и решил проверить уши, ведь ты постоянно закрываешь их наушниками, — на одном дыхании сказал Кавех. — Пусти, — добавил он на всякий случай, хоть и знал, что так просто не будет. — То есть ты хотел потрогать мои уши. Вот так потрогать? — свободной рукой Хайтам взял Кавеха за ухо и потянул наверх словно нашкодившего ребёнка. Тот почувствовал, как его уши и щеки краснеют ещё больше. А самое страшное: обнаружили его уязвимое место. — Эй! Дурак, я тебе не студент, чтобы меня так держать! — А ведёшь себя как настоящий первокурсник, — произнёс Хайтам практически в самое ухо, чтобы задеть Кавеха горячим дыханием. По телу пробежали мурашки. — Отпусти, пожалуйста, — попросил он снова с виноватым видом. Участившееся дыхание выдавало, что Кавех нервничал. — А если теперь я хочу узнать, где ты особенно чувствителен? Рука Хайтама прошлась сначала по груди, затем — по спине от поясницы до шеи. И при прикосновении к верхним позвонкам Кавех резко выдохнул, задрожал и, осознав, что он ходит по тонкой грани, весь сжался, мечтая уменьшиться до таких размеров, чтобы можно было сбежать незамеченным. — Не нравится, когда кто-то решает, что делать с твоим телом? — Хайтам нежно завёл прядку волос Кавеху за ухо и перешёл к шее, проводя по ней немного отросшими ногтями. Кавех не нашёл, что ответить. Он лишь закусил губу и не издал ни звука, что было далеко не просто в этой ситуации. — Вот и твои чувствительные места, — продолжил Хайтам. — Что дальше входило в твои планы? Возбудить? Кавех со стыдом признал, что сосед прав. Едва заметный кивок, и он сразу же оказался зажатым между стеной и Хайтамом. Его руку наконец отпустили, но лишь чтобы коснуться уха, потирая его между пальцев. Теперь он мог сбежать. Но не стал. Вот они где, его истинные желания. Хайтам продолжал исследовать уши и шею, наблюдая за реакцией. Кавех едва дышал, боясь издать хоть один позорный стон или писк, пока весь его контроль над собой летел в огромную пропасть. В тот момент, когда Кавех почувствовал теплое и влажное прикосновение к ушной раковине, он не сдержался и шумно выдохнул, хватаясь за пижамную рубашку Хайтама. В ответ тот снова коснулся уха языком, одновременно проводя рукой по шейным позвонкам. Все внутри кричало, что это нужно прекратить, что он слишком сильно доверил себя кому-то, но Кавех не сказал ни слова против, когда по его шее прошлись поцелуями. И когда его ухо прикусили так, что он услышал случайно вырвавшийся полустон. Хайтам касался каждой чувствительной точки пальцами, губами и языком и будто знал, где нажать посильнее, чтобы заставить Кавеха всхлипнуть. — Кажется, у меня получилось, — заметил Хайтам, указывая взглядом на выпуклость в штанах Кавеха. — Ч-что? — Возбудить тебя. И что ты хотел сделать дальше? — перешёл Хайтам к следующему вопросу. И как он мог быть таким спокойным? Кавех на этот раз сильно смутился и подумал, что, может быть, этот вопрос был риторическим, но Хайтам так явно не считал. — Я жду ответ. — Я хотел… тебя в себе, — тихо произнес Кавех. Его щеки горели, но он был сильно возбужден, и отрицать очевидное не было смысла. Хайтам усмехнулся. — Слышать это от тебя лучше, чем я думал. — И, не давая вставить ни слова, повернул Кавеха в сторону двери. — Иди в душ. Стоя перед зеркалом, Кавех смотрел на свое покрасневшее то ли от смущения, то ли от возбуждения лицо и думал лишь о том, как быстро сдался перед Хайтамом. С другой стороны, на что он надеялся, когда неделями пытался понять, прикосновение к какой части тела заставит Хайтама по-особенному отреагировать на его действия? В итоге Кавех несколько минут стоял под едва теплым душем, обхватив себя руками, пытаясь немного успокоиться. Но член, который так и манил прикоснуться к нему, и Хайтам в соседней комнате не давали ему этого сделать. Тогда Кавех достал свою бутылочку с маслом из глубины своего ящика и нетерпеливо встал на колени, проникая в себя двумя смазанными пальцами. Его руки чуть подрагивали от предвкушения, и движения получались резкими, но дискомфорта не было. Он едва сдерживал стоны из-за мыслей о Хайтаме, о том, как и где он касался Кавеха, о том, что ждет их дальше… Заполненности не хватало, и Кавех добавил третий палец, растягивая податливые стенки и больно кусая губы, чтобы Хайтам не услышал ни звука из ванной. Стоило все же пойти за продолжением. Не хотелось кончить от собственных пальцев: это будут совсем не те ощущения, которых так хотел Кавех. Из ванной он вышел в одном полотенце, скрывающем не так уж много оголенного тела. Хайтам за то время снял рубашку и теперь сидел в кресле, скрестив руки на груди. Когда он встал и опустил руки, Кавех замер от восхищения. То, как выделялись мышцы груди и пресса Хайтама, заслуживало отдельного внимания. Впрочем, для Кавеха каждый открытый участок тела соседа заслуживал этого же. — Что застыл? Скажи лучше, чем в ванной так долго занимался? — кажется, голос Хайтама стал чуть теплее и ниже. Неужели тоже сгорал от нетерпения? — Растягивал себя, — ответил Кавех, пряча взгляд, и протянул Хайтаму масло, чтобы быстрее начать то, чего он хотел сейчас больше всего. Почувствовать себя заполненным не пальцами, не чем-то другим и не кем-то, а самим Хайтамом. Но вместо того, чтобы войти, мужчина самым наглым образом продолжил возбуждать Кавеха своими прикосновениями. Он прикусывал нежную кожу шеи, после покрывая её поцелуями. Проводил кончиками пальцев и языком по ушам, вновь заставляя Кавеха терять контроль над своим разумом. И тот растворялся в этих ощущениях, послушно принимая ласки. Они были слишком близко, и их возбужденные члены касались друг друга, из-за чего Кавех изредка всхлипывал в перерывах между стонами, желая почувствовать член Хайтама в ином месте. Опьяненное возбуждением сознание не хотело складывать слова в предложения, но Кавеху так необходимо было сказать одну фразу, пока он не кончил. — Ты… вставь свой… чертов… Заканчивать предложение не было необходимым, потому что Хайтам резко вошел, выбивая из Кавеха громкий стон вместо последнего слова. И тот почувствовал, какой большой размер был у Хайтама, из-за чего заполненность ощущалась слишком уж сильно. Тогда же Кавех понял, что теперь ни одна его игрушка не даст нужного ощущения: впервые все они были меньше. Первый же толчок пришелся на простату, и Кавех услышал свой стон как будто со стороны. Он же кончит сейчас, не успев даже распробовать секс с Хайтамом как следует. Словно услышав его мысли, Хайтам зажал член Кавеха у основания и продолжил двигаться. Может быть Кавех и был на грани потери сознания, но все вокруг ощущалось таким ненастоящим, а все чувства, кроме удовольствия, сильно притупились. Кавех забыл обо всем, кроме Хайтама, его прикосновений и его члена внутри. Хайтам чуть хриплым голосом напоминал ему дышать время от времени и Кавех правда старался, хватая воздух губами. Свободная рука Хайтама легла на бедро Кавеха, и толчки стали медленнее, но жестче и сильнее. Кавех давно был готов кончить, но из-за пережатого основания он не мог. Он так хотел попросить убрать руку, но из его рта вылетали только обрывки слов и стоны. И если бы он знал, как хорошо было Хайтаму от этих звуков. Волна оргазма накрыла Кавеха буквально через пару толчков после того, как Хайтам отпустил член. Тот кончил следом, так и не уточнив, можно ли было делать это внутрь. В любом случае, он знает, как загладить свою вину, если соседу что-то не понравится. Когда Кавех медленно вернулся в реальность, он обнаружил свои руки на плечах у Хайтама и, кажется, он оставил на нем заметные следы от пальцев. Кавех не был уверен, что может что-то сказать насчет того, что сейчас произошло, поэтому был очень благодарен Хайтаму, когда тот заботливо погладил его по голове и обнял, переворачивая на бок. По лицу Кавеха потекли слезы от переизбытка эмоций и Хайтам знал об этом, но ничего не сказал. — Мне уйти? — спросил Кавех, когда его сознание прояснилось для осознания ситуации. — Ты же сделал это, чтобы лишний раз поиздеваться надо мной? — Останься. Я сделал это, потому что хотел. Здесь нет других причин, — ответил Хайтам, чуть приподнявшись. — И знаешь… — потом он передумал говорить, снова навис над Кавехом и поцеловал его в пересохшие губы. — И это тоже. — Это не последний наш раз? — дрожащим голосом спросил Кавех, отводя взгляд в сторону. Хайтам мог бы много сказать о том, что он должен учитывать желания Кавеха и статус их взаимоотношений, но, кажется, Кавеху сейчас был нужен только один ответ. — Определенно, нет.