Давай продолжим делать это. Увидимся на трассе.
- Льюис
И у Макса всё складывается отлично, а у Льюиса не очень, и Макс это ненавидит. Часть его желала, чтобы Льюис был с ним сегодня вечером, стоял рядом с ним на подиуме. А теперь это не так. Он задается вопросом, может ли он сейчас тоже связаться с Льюисом или это было бы всё равно что сыпать соль на рану. Все хотят, чтобы он пошел и отпраздновал как следует сегодня вечером, но он этого не хочет. Он просто хочет, чтобы Льюис снова обнял его. Прошлой ночью ему было так хорошо. Поразмыслив над этим не менее двадцати минут, Макс решает, что найдет Льюиса, и если Льюис не хочет, чтобы Макс был рядом, он может просто сказать ему об этом. Он ловит Льюиса как раз перед тем, как тот покидает паддок, и окликает его по имени. Льюис удивленно оборачивается. Затем он улыбается Максу. Боже, эта улыбка могла бы ослепить кого угодно. Это так ярко и красиво. И она адресована Максу. Блядь. Макс сделал бы всё, что угодно, лишь бы Льюис не сводил с него глаз вечно. Он не спрашивает себя почему, он не задается вопросом, почему Льюис важен больше, чем кто-либо другой. Если бы он это сделал, возможно, он бы сказал, что это потому, что они оба многократные чемпионы мира, но это чушь собачья. Макс, конечно, не думает о Феттеле или Алонсо в таком ключе. Это всего лишь Льюис. Это всегда был только Льюис. - Я сожалею о твоей гонке, - говорит Макс. Льюис пожимает плечами. - Это разочаровывает, но это произошло. Я совершил ошибку и поплатился за это. Макс поражен его спокойствием. Если бы Макс упустил такой шанс, даже если бы это было по его собственной вине, он бы кипел от злости, гнев бурлил бы у него под кожей в течение нескольких дней. Но с Льюисом все по-другому. - Ты действительно не злишься? - спрашивает Макс. - Я злился... Но уже нет, - отвечает Льюис. Уголок его рта приподнимается. - Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что не присоединился к тебе на подиуме - Я тоже хотел, чтобы ты был там, - признаётся Макс. - Я рад Ландо и Оскару, но я хотел, чтобы это был ты. Затем он действует чисто импульсивно и крепко обнимает Льюиса. Он думает, что хорошо, что большинства фотографов нет рядом. Он уже может представить, какие истории люди будут рассказывать об этом, о том, как Макс Ферстаппен обнимал Льюиса Хэмильтона. Они бы не поняли. Но Макс и Льюис понимают. Это всё, что имеет значение в конце дня. - Когда ты вылетаешь? - спрашивает Макс. Он хочет спросить ещё кое о чём. Например, будет ли Льюис в Монако на этой неделе? Смогут ли они снова потусоваться? Они теперь друзья? Но он этого не делает. Ещё нет. - Через несколько часов, - говорит Льюис. - Боюсь, мне уже нужно вернуться в отель, собрать вещи, и на этом всё. - Его руки всё ещё лежат на спине Макса, и это прекрасно. - И я полагаю, тебе нужно присутствовать на празднике? Совсем немного, - говорит Макс. Он шепчет следующую часть. - Я бы пропустил, если бы мог - Я понимаю, - говорит Льюис. - Иногда так и бывает. Макс кивает. - Честно говоря, я просто хочу вздремнуть. И вернуться домой. Льюису легко говорить такие вещи. Льюис понимает, каких сил и жертв всё это требует. Гонки - это то, ради чего они живут и дышат, но это также и жертва. Бывают ночи, когда Макс не знает, скольким ещё ему осталось пожертвовать, бывают ночи, когда он просто так устает. Но он не может этого показать, он не может подвести. Льюис действительно единственный человек, с которым ему комфортно обсуждать это. Льюис понимает. Кто-нибудь из его других друзей… что ж, кажется бессердечным жаловаться на то, чего ему стоил чемпионат, когда они всё ещё преследуют эту мечту, мечту, которая, возможно, никогда не сбудется для них. Но у Льюиса уже есть свои чемпионские титулы, и он лучше, чем кто-либо другой, понимает, чего это стоит. В этом есть утешение - знать, что Макс не совсем одинок. Они прощаются, и Макс ненадолго уходит на свою вечеринку, а потом возвращается домой. Он не спрашивает Льюиса, в Монако ли тот, хотя они переписываются. Ничего слишком глубокого. Просто фотографии их питомцев, но Максу всё равно это дорого. Когда он приезжает в Остин, он чувствует себя легче, менее странно, чем после того, как только что выиграл чемпионат. Это его дело, независимо от того, как он себя чувствует, и следующие несколько гонок станут тренировкой на следующий год. Да, он сделает всё возможное, чтобы выиграть их, но он также знает, что это не конец света, если он этого не сделает. Не часто он отправляется на выходные с таким чувством, но это нормально. При условии, что в следующем году он вернется к правильному настрою. Поборется за четвёртый титул, в то время как Льюис будет бороться за свой восьмой. Он уже с нетерпением ждёт этого. Льюис находит его после квалификации. Это первый момент, когда кто-то из них оказался вдали от обязательств перед прессой и любопытных глаз с тех пор, как они приземлились здесь. Льюис протягивает ему бутылку воды, и они садятся на пол в каком-то случайном коридоре. - Сожалею о том круге, - говорит Льюис. Макс пожимает плечами, затем улыбается. - Я уверен, что переживу. Кроме того… Я выигрывал и с худших позиций на стартовой решетке. Я уверен, что мы всё ещё будем на этом подиуме вместе. - Я поддержу тебя в этом, - говорит Льюис, тоже улыбаясь. Затем Льюис спрашивает его обо всех слухах, окружающих Red Bull. Макс ценит это. Дело в том, что Льюис просто спрашивает, вот и всё. Не то, что ходят десятки слухов. Он говорит об этом Льюису. - Большая часть этого - чушь собачья, - говорит Макс. - И это расстраивает, потому что мы должны, я не знаю, выполнять свою работу, а затем праздновать наши достижения, а вместо этого всё это... такая чепуха. - Он испускает вздох. - Я действительно отводил Чеко в сторону, чтобы убедиться, что он знает, что я не хочу, чтобы он уходил. - Я уверен, что он это ценит, - нейтрально говорит Льюис. - Я просто думаю, что это глупо, что люди вообще ставят под сомнение это, его право быть здесь, - страстно продолжает Макс, его сердце учащенно бьется. - Он, блядь, второй в турнирной таблице. И будто... так много в нашем спорте - просто глупое везение. Возможно, это я мог так же бороться. И я устал от того, что люди играют в эти игры. Это просто тупо, и Чеко этого не заслуживает, а люди продолжают намекать, что у меня есть всевозможные мысли, которых на самом деле нет. Это вызывает у меня желание ударить кого-нибудь...головой Льюис обнимает Макса одной рукой, как в ту ночь в гостиничном номере Макса, и Макс чувствует, что успокаивается. Вдох за вдохом Льюис возвращает его на землю. - Может быть, не стоит бить людей головой, - мягко говорит Льюис. - Я знаю. Я понимаю тебя. Но это ничего не изменит. Однако твои слова могут это сделать. Люди не могут вложить свои слова в твои уста, когда ты уже говоришь громко. - Вот почему ты всегда высказываешься? - спрашивает Макс. - Это ещё и потому, что в некоторых случаях они не спрашивают никого, кроме меня, - говорит Льюис. Макс чувствует себя неловко из-за этого. Он знает, как легко давать уклончивые комментарии, а иногда даже вообще ничего не комментировать. Льюис не может позволить себе такой роскоши. Макс жалеет, что не понял этого раньше, что не говорил больше. Он не может исправить это сейчас, но он может сделать больше в будущем. - Я думаю, что начну более открыто высказываться по этому поводу, - говорит Макс. - Больше не позволю таким вещам ускользать. Так, как ты никогда ничего не упускаешь из виду. Льюис сжимает талию Макса. Это похоже на благодарность или, по крайней мере, на подтверждение того, что он на правильном пути. - Я рад, что ты позвонил мне в Катаре, - говорит Льюис. Макс кладет голову на плечо Льюиса. - Я тоже рад - Я всегда надеялся, что однажды мы станем друзьями, - говорит Льюис. - Я тоже Они сидят так некоторое время. Просто наслаждаются близостью тел друг друга и тишиной. Макс иногда тяжело даётся это - чувствовать себя комфортно в тишине. Вот почему он так много болтает о разных вещах, "maxplaining" как любят называть это люди в интернете. Ему просто нужно заполнить тишину. Ему нужно убедиться, что он не заблудится в своей голове. Но с Льюисом такого дискомфорта нет. Это просто приятно. Ему снится, как он целует Льюиса в ту ночь. Он даже не задаётся вопросом по этому поводу. Кто-то сфотографировал его и Льюиса, голова Макса на плече Льюиса. Макс ненавидит, что кто-то вторгся в такой интимный момент, в то, что принадлежало только им. Он ненавидит это ещё больше из-за того, что у всех есть своё мнение по этому поводу, что все расспрашивают его и Льюиса об этом. Он помнит, что пообещал сделать прошлой ночью. Он высказывается. -Конечно, люди хотят придумать множество историй, которые соответствовали бы их мнениям, - говорит Макс первому попавшемуся журналисту. - Но правда в том, что Льюис - хороший человек, и я бы сказал, мой друг на данный момент, и он рядом со мной. Люди, конечно, видят только отдельные моменты, одну сторону и ничего больше, я это понимаю. Но Льюис понимает и другую сторону, он помогал мне разобраться во многом, во всём, и я благодарен ему за это. И я прошу, чтобы люди уважали это и уважали его самого Льюис находит его позже, после того как слова Макса распространились по паддоку подобно лесному пожару, и крепко обнимает его. Конечно, люди фотографируют и это, потому что, очевидно, всё что они с Льюисом делают, чрезвычайно увлекательно. Кристиан загоняет Макса в угол перед квалификацией к спринту. - Ты и Льюис? - спрашивает Кристиан. - Мы друзья, - непринужденно говорит Макс. - Мы можем о многом поговорить. Теперь я собираюсь позаботиться о том, чтобы занять поул-позицию. Очевидно, Кристиану этого достаточно, потому что он хлопает Макса по спине и желает ему удачи. Макс делает именно то, что обещал, и получает поул-позицию в спринте. Леклер идёт вторым, а Льюис - третьим. "Хорошо", - думает Макс. Они действительно начнут сражаться друг с другом на трассе с самого начала. Он уже в восторге от этого. Это именно тот голод, которого, как он думал, ему будет не хватать после завоевания своего третьего титула. Конечно, Льюис - тот, кто пробудил эту его часть. Кто ещё мог бы? Это ещё лучше, когда они действительно оказываются на трассе и борются друг с другом. Макс знает, что Льюис сокращает отрыв от него. Возможно, у Mercedes не такая скорость, как у RB19, но это не имеет значения. Макс и Льюис. Вместе. Они заканчивают первым и вторым, и у Макса от этого кружится голова. Даже если это глупый спринт, это не имеет значения, потому что он здесь с Льюисом. - Что ты делаешь сегодня вечером? - позже спрашивает он Льюиса. Ответ, конечно же, заключается в отдыхе и подготовке к завтрашней гонке. Кое-что Макс обязательно должен сделать и сам. Однако он не хочет этого, потому что это означает оставить присутствие Льюиса, оставить его свет. Макс не может. И он знает, что это глупо. Он знает, что пережил уже столько сезонов, когда он раз за разом возвращался ночью в свой отель и готовился к гонке. Он знает, что дружба между ним и Льюисом свежа. И он просто хочет впитать всё это, не упустить ни единого момента. - Мы могли бы поужинать вместе - предлагает Льюис. Макс нетерпеливо кивает. Это то, что заставляет Льюиса нежно улыбнуться. - Как ты сюда приехал? - спрашивает Льюис. - Э-э, на вертолёте, - говорит Макс. - Тогда мы возьмем мою машину, - говорит Льюис. Макс более чем согласен с этим. Это означает, что он сможет провести больше драгоценных мгновений в присутствии Льюиса. Он позволяет Льюису выбрать ресторан, полагая, что у него гораздо лучше получится выбрать хороший ресторан с приличными веганскими блюдами, чем у Макса. "Приятно", - думает он, сидя в ресторане с Льюисом. Они делятся вкусной едой и непринужденной беседой. Это приятнее, чем любое свидание, на котором Макс когда-либо был, хотя он прекрасно понимает, что это не свидание. Это просто прогулка с другом и коллегой по работе. Ничего больше. Но это нормально. Это не делает его менее прекрасным. - Как ты сейчас относишься к своему чемпионству? - спрашивает Льюис. Он немного наклоняется вперед, как будто ему не терпится услышать, что скажет Макс. Такая простая вещь, но она заставляет желудок Макса трепетать от волнения. - Думаю, я чувствую себя... мне уже лучше, - отвечает он на вопрос Льюиса. - Это не тот кайф, который я испытывал от предыдущих, но ты напомнил мне, что я могу жаждать большего. И мне весело. Особенно бороться с тобой на трассе. - Это всё ещё не то соперничество, как мне бы хотелось, - признается Льюис, - но мне тоже было весело. - Он делает паузу, затем смотрит Максу в глаза. - И это тоже весело. Проводить с тобой время вне гонок. Щеки Макса вспыхивают. - Мне это тоже очень нравится - Хорошо, - говорит Льюис. Максу грустно, что ужин не может длиться вечно, но он счастлив, что они вообще смогли провести время вместе. Льюис отвозит его в отель, при этом напевая что-то по радио. У него приятный голос. Макс, конечно, знал об этом, но приятно, когда ему об этом напоминают. Льюис обнимает его после того, как Макс выходит из машины, и говорит ему, что они увидятся завтра. Максу кажется, что он плывет. Когда он входит в свою комнату, то исполняет свой маленький счастливый танец и издает пронзительный визг. Если бы кто-нибудь увидел его прямо сейчас, он бы в это не поверил. Или они высмеяли бы его. Максу всё равно. Он просто так счастлив. И, возможно, глупо думать, что провести вечер с Льюисом едва ли не интереснее, чем быть трёхкратным чемпионом мира, но это правда. Макс мечтает о том, чтобы снова, как во сне, поцеловать Льюиса. Он не подвергает это сомнению. Ему и не нужно этого делать. Он знает, что это за чувства. Он не сопротивляется. Даже если они принадлежат только ему, даже если на них нет взаимности. Всё в порядке. Макс на мгновение представляет себе мир, в котором Льюис действительно отвечает на его чувства, и это... так прекрасно. Он позволяет себе хотеть и этого тоже. В следующий раз он увидит Льюиса перед гонкой. Они останавливаются на мгновение, прежде чем добраться до своих гаражей, и просто стоят там, глядя друг на друга и улыбаясь. Льюис обнимает его, и Макс утыкается лицом в шею Льюиса. - Удачи, - шепчет Льюис. - Тебе тоже, - шепчет Макс в ответ. Они гоняются друг с другом, и это так близко. Если не считать Сингапура, это самый тяжелая гонка в плане борьбы, с которой Максу приходилось сталкиваться за весь сезон. На этот раз он всё равно забирает домой победу. Его 50-ая. А Льюис стоит рядом с ним на подиуме, и Макс думает, что нет никого другого, с кем он предпочел бы разделить этот момент. Конечно, его освистывают. Макс привык к этому. Он делает серьёзное лицо и притворяется, что это его не задевает. Непоколебимый. И обычно он говорит и соглашается с тем, что это часть его работы, что, когда ты победитель, есть много людей, которым это не нравится. Обычно это не так сильно жалит. Но это была его 50-ая победа, и она должна быть особенной. Он работал ради этого. Он, блядь, заслужил это. По крайней мере, Льюис рядом с ним, и от этого всё становится лучше. Конечно, они спрашивают его о выигрыше и "клубе 50", и Макс следит за тем, чтобы отдавать должное там, где это необходимо. - В конце концов, это цифры новичка по сравнению с Льюисом. - То, как это заставляет Льюиса смотреть на него, то, как он улыбается, согревает Макса. Он хочет остаться в этом маленьком мягком пузыре навсегда. - Я рад, что ты был наверху, со мной, - говорит Макс Льюису после того, как они закончили с прессой. - Я бы, наверное, расплакался, если бы ты не был там. Льюис смотрит на него с беспокойством. - Ты в порядке? Ты не кажешься мне таким уж равнодушным ко всему этому, как ты рассказывал прессе Макс пожимает плечами. - Конечно, это было не так уж и здорово, - говорит он. - Но ты был там. Это чуть исправило ситуацию. Он позволяет Льюису заключить себя в объятия. Ему нравится, что теперь они так часто это делают - прикасаются друг к другу и находятся рядом. Макс чувствует себя в безопасности в объятиях Льюиса, беззаботно. Он хотел бы, чтобы этот момент не заканчивался, но это происходит, потому что у них тройник, и пришло время отправляться в следующую страну. Он узнает о дисквалификации Льюиса, когда тот уже почти в Мехико. Черт возьми. Он немедленно пишет Льюису, чтобы выразить сожаления, но вместо того, чтобы ответить, Льюис звонит ему. - Могу я сказать, что я действительно взбешен? - спрашивает Льюис, поздоровавшись. - Конечно, ты можешь, - говорит Макс. - Ты провел отличную гонку, а затем этот дурацкий формат спринта не позволил вашей команде сменить деталь или сменить настройки, и это снова дорого вам обошлось. Я бы уже кричал от ярости - Спасибо, - говорит Льюис. Макс позволяет ему некоторое время разглагольствовать о FIA, его команде и гребаных спринтерских гонках. Он знает, что Льюис редко дает волю своим эмоциям. Там, где Макс бушевал бы на командном радио и в средствах массовой информации, Льюис ведёт себя спокойнее. И он должен, Макс знает, у него нет такой роскоши, как открыто злиться, как у Макса, и это чертовски несправедливо, потому что они обижают Льюиса, а Льюис этого не заслуживает. - Знаешь, я тоже собираюсь упомянуть об этом, - говорит Макс. - О формате спринта. Остальное решать тебе, и я думаю, ты не хочешь, чтобы я вмешивался в дела твоей команды. Но этого бы не случилось, если бы это был не спринтерский уик-энд - Спасибо, - снова говорит Льюис. - Джордж всё таки направил мой список жалоб в FIA? - спрашивает Макс. - Он так и не перезвонил мне по этому поводу. Я тоже написал около 15 страниц. - Я не думаю, что он это сделал, - говорит Льюис. Он делает паузу, и его следующие слова звучат немного удивленно. - Ты написал 15 страниц жалоб на спринт-выходные? - Тогда мне просто придется напомнить ему об этом. Скажу ему, что он глава GPDA и что эта чушь помешала его собственной команде, - говорит Макс. - И, конечно, я написал 15 страниц. Я очень увлечен этой темой, и у меня есть много аргументов. Я даже ознакомился со всеми правилами. О безопасности и прочем. - Могу я... прочитать? - спрашивает Льюис. - Мне бы не помешала хорошая тирада об этом. - Конечно, - говорит Макс, - я перешлю тебе. Льюис еще раз благодарит его, а затем разговор переходит на другие темы. Более простые вещи, такие как Роско, Джимми и Сэсси, и подходила ли одежда, которую упаковал Макс, к погоде в Мехико, и новый напиток Льюиса. В конце концов, когда Макс уже почти добрался до своего отеля, они договариваются снова поужинать вместе. - Но я должен предупредить тебя, - говорит Макс. - В эти выходные со мной будет телохранитель. Были некоторые... соображения безопасности. - Все в порядке, безопасность превыше всего, - говорит Льюис. - Ты хочешь поговорить об этом? - Не прямо сейчас, - признается Макс. - Я просто хотел предупредить тебя, почему за мной волочится какой-то здоровяк. - Хорошо, - говорит Льюис. - Просто знай, что я всегда рядом, если захочешь поговорить. - Я знаю, - нежно говорит Макс. С тех пор как он позвонил Льюису в Катаре, тот безостановочно поддерживал Макса. И в хорошие моменты, и в плохие. Они снова ужинают, и это так же приятно, как и в прошлый раз, даже с телохранителем Макса, сидящим за столом позади них. После этого Макс приглашает Льюиса в свой гостиничный номер, и Льюис соглашается. Они садятся на кровать Макса, совсем как в Катаре. Включая руку Льюиса, которая обнимает Макса. - Я хорошо провел время, - говорит Льюис. - Это действительно отвлекло меня от всего остального Макс прикусывает губу и решает быть немного смелее, поэтому кладет руку Льюису на талию, легко пробегаясь пальцами по животу. - Я тоже хорошо провёл время, - говорит он. Льюис кладет другую свою руку поверх руки Макса и ласкает её. - Ты симпатичный, - говорит Льюис так, как будто он только сейчас это заметил. Макс краснеет. Обычно он стал бы отрицать, что он милый или что-то в этом роде, но сейчас, когда он с Льюисом и, очевидно, ему нравится Льюис, он не чувствует необходимости возмущаться по этому поводу. Потому что Льюис думает, что он милый? Это просто означает, что есть небольшой шанс, что его чувства взаимны. - Я серьёзно, - говорит Льюис. - Так и есть. Макс наклоняет голову и смотрит Льюису в глаза. Он видит, что Льюис говорит серьёзно. - Есть ли что-то, что ты хочешь с этим сделать? - мягко спрашивает он. Льюис почти мурлыкает: - Может быть. Ты хочешь, чтобы я что-то сделал? - Ну, только если ты сам этого захочешь. - Макс слегка надувает губы. - Боже, я не могу перестать думать об твоих губах, - говорит Льюис, поднимая руку и поднося её ко рту Макса. Почти соприкасаясь, но лишь почти. Макс сокращает разрыв, прижимаясь губами к пальцам Льюиса, и тогда кажется, что все сомнения Льюиса исчезают. Он двигает рукой и притягивает голову Макса к своей. Затем он прижимается уже губами. Целоваться с Льюисом - хорошо. Так чертовски хорошо. Лучше, чем все сны и мечты об этом. Макс не знает, почему они не делали этого в течение многих лет. Очевидно, так и должно быть. Он немного приоткрывает рот, и язык Льюиса проскальзывает внутрь, и он ведёт Макса в этом поцелуе. Тепло разливается по венам. Это всеобъемлюще. - Ты просто идеален, не так ли? - говорит Льюис, когда они наконец отрываются друг от друга, чтобы отдышаться. И это не так, но Макс всё равно любит комплименты. Ему нравится осознавать, что он поступил правильно, что Льюис думает, что он мог бы даже быть идеальным. Эта привязанность - всё, чего Макс когда-либо хотел, всё, в чем он когда-либо нуждался. Единственное, чего ему не хватало все эти годы. Это единственное, чего ему не смог дать чемпионат мира, но Льюис может. И Льюис это делает. На данный момент едва ли имеет значение, как сложится этот уик-энд, выиграет ли он в Мексике в пятый раз или нет. Ничто из этого не сравнится с поцелуем с Льюисом. Макс так пропал в этом человеке, что это должно вызывать беспокойство. Только это не так. Что-то в этом просто кажется таким неизбежным. Как будто все их взлеты и падения были предназначены для того, чтобы привести их в эту точку. Макс снова рад, что позвонил Льюису в тот вечер, что тот спросил его об этом чемпионате. Это дало ему гораздо больше, чем он когда-либо мог себе представить. - Я хочу продолжать это всё, - говорит Макс. - Если ты хочешь. - И каким же ты хочешь, чтобы это было? - осторожно спрашивает Льюис. - Целоваться, ходить на ужин, проводить время вместе с тобой, - говорит Макс, делая акцент на последних словах. - Я хочу продолжать разговаривать с тобой, и я хочу встречаться с тобой, и как только у нас будет время без предстоящих гонок, я хочу заняться с тобой сексом, и я хочу отправлять тебе фотографии моих кошек, получать фотографии Роско и провести зимние каникулы в твоих объятиях. И я хочу называть тебя своим. - Он останавливается и смотрит Льюису в глаза, слегка волнуясь из-за того, что так открыто говорит об этом, из-за того, что вот так раскрывает своё сердце. - Если ты хочешь того же Льюис снова целует Макса. - Я тоже хочу всего этого, - говорит он. - Хорошо, - говорит Макс. - Это действительно хорошо.***
Это кажется лёгким и правильным и это будет продолжаться до зимних каникул. Затем они собирают своих питомцев и самих себя и находят уютное местечко для отдыха вдали от остального мира. Макс и представить себе не мог такого, когда звонил Льюису в тот первый раз, но он также не мог быть более доволен результатом. Это то место, где ему самое место. В объятиях Льюиса, перед камином, когда на заднем плане тихо играет музыка, а кошки играют с Роско. Он не может дождаться, чтобы так прошли годы. Он знает, что Льюис будет на его стороне. Что бы ни случилось. Они будут бороться за титулы, и они будут сражаться друг с другом на трассе, и в конце дня они вернутся домой друг к другу, и это будет хорошо. Это будет идеально. Макс верит в это.