Бесприданница

В тот же день, когда Катя узнала, что Роман Александрович покидает пост заведующего отделением, Инна узнала от Даши, что стриптиз-бар всё же был выкуплен и теперь его полноправным хозяином был Белов и его бригада. Являлось ли это радостной новостью? Сложно было сказать, в целом принцип работы заведения не поменялся, единственное, что радовало Дарью, это прекратившийся, наконец, харассмент со стороны руководителя. Олег Кравцов им больше не являлся, а Белову и его друзьям она была вообще не интересна. Будто бы их интересовало что-то другое, и это были явно не девушки у шеста. Про тайные посещения бара Инной никто до сих пор не догадывался, даже Макс, который свозил девушку туда первый и единственный раз, в остальных случаях она добиралась до него своим ходом. Девушка очень осторожничала, особенно после того, как бригада стала там бывать намного чаще. Ведь кто-то из них легко мог её узнать. В основном Инна приходила просто поболтать к Даше и узнать последние новости. Очень уж она к ней привязалась. Инне казалось, что по духу она ей даже ближе, чем Катя, которую она знала дольше. Но в один из таких вечеров, Даша пришла в гости к Инне домой, где они прямо на кухне курили в открытое окно, сидя на подоконнике и делились новостями и переживаниями, наблюдая за движением во дворе. Между ними стояла большая пепельница и лежала одна мятая пачка сигарет. Даша начала: — Какие-то странные типы в подсобку ходить стали, туда-сюда с ящиками какими-то, нас на расстояние пушечного выстрела не подпускают, а после вешают толстый амбарный замок. Сказали, потом узнаете всё. А мне что-то вообще не по себе. Я, конечно, дуру включила, чтобы никто ничего не понял, но… Головой понимаю, что всё равно что-то незаконное. Либо наркота, либо… — Либо наркота, а что же ещё. Очень удобно её потихоньку оттуда толкать, все на расслабоне, никто ничего не заподозрит. — Да похуй, — тяжко вздыхала Даша, потушив окурок в пепельнице, — пусть что хотят, то и делают, лишь бы меня не трогали и не склоняли к сексу. Инне стало понятно, что эти слова даются девушке с трудом. — Сколько раз Олег до тебя домогался? Даша нервно закусила губу, а глаза заблестели. — Каждый день, — начала она, наконец, — как только он появлялся в баре вечером. Приходилось соглашаться, но потом я просто устала, он был всегда очень грубым и мне было больно… Потому что там всё было сухо… Потому что я, блять, не хотела его! Инна, увидев, с каким трудом даётся Даше этот разговор, взяла её за руку и крепко сжала. К горлу подкатил противный ком. Ей все эти ощущения были до боли знакомы. — Я чувствовала себя помойкой, мне казалось, что я заслуживаю этого всего, раз скатилась до такого… — А я напивалась в усмерть, чтобы не чувствовать ничего, — призналась Инна, заглядывая в глаза Даше, — были мысли перейти на драг, но случилось то, что случилось. — Как мы ещё с тобой не сдохли-то до сих пор? — горько усмехнулась Даша, с полными глазами слëз, сжимая руку Инны в ответ. — Это чудо какое-то, не иначе. Через руки Инны проходила уйма документов, среди которых она и увидела те самые бумаги, которые и свидетельствовали о закупке «препаратов», ну разумеется, кто в здравом уме прямым текстом напишет про наркотики. Она умело включала дурочку, мол, я просто делаю свою работу и не понимаю, о чëм вообще речь, я глупая секретарша и я просто рада, что вообще осталась жива и не сдохну от голода. В тот же вечер Инна отправилась в бар в компании Пчёлкина и Холмогорова, которого выписали ещё днём. Он не планировал долго задерживаться здесь, он хотел устроить сюрприз Кате и нужно было успеть приехать до больницы к концу её смены. Витя-то думал, что он это напоит, наконец, Инну и ему что-то перепадёт, она себя так мило с ним вела и кокетничала, но у неё были совершенно другие планы на этот вечер. Хотелось выглядеть на все сто. Обычно Инна глаза редко красила чем-то помимо туши, но сегодня она решила выделить и глаза яркими серебряными тенями и большими стрелками. Губы как всегда были накрашены помадой алого цвета, без неё она была как без рук. Красная помада была её состоянием души. Святая святых, если было можно выразиться так. Красиво нарядившись в чёрное короткое платье и сделав просто нереальный начëс на волосах и заколов его невидимками, Инна была готова покорить этот вечер. Вот таким образом, сделав буквально несколько штрихов по изменению своей внешности и она уже не походила на уставшего подростка, это была уже элегантная леди с хищным взглядом, которая знала, чего хочет. Космос оставил наедине своего друга с Инной, а сам куда-то ретировался, сославшись на дела. Пчёлкин заботливо подливал вина Инне, а та ним кокетничала. Она теребила ножку от бокала, а на его краешке виднелся красный след от помады. — На девочек что ли смотришь? — спросил у самого уха он, заметив, что Инна не сводит глаз с танцующих у шеста стриптизëрш. Среди них была Даша, которая, хоть и заметила Инну, но виду не подала. — Красивые, да? — повернулась она к нему и их лица оказались очень близко. — Ну… Да, а что? Инна коварно заулыбалась. — Тут какой-то подвох? — всё так же не отодвигаясь нахмурил бровь Пчёлкин. — Спорим, я сейчас подойду к одной из них и поцелую? — Чë? Он явно не ожидал такого поворота. — Подержи моë пиво, — объявила Инна и вышла из-за стола. — Мы вообще-то вино пьём… Походкой от бедра она направилась к танцующим девушкам. Пчëла откинулся на спинку стула, внимательно наблюдая за происходящим. В предвкушении сего действия он даже взял в рот зубочистку. Инна подошла поближе и поманила пальцем Дашу и та, ловко соскользнув с шеста подошла к Инне. — Наклонись ко мне, — попросила она, жестом сопровождая слова. Всё равно из-за музыки ничего не было слышно. Даша, улыбаясь, послушно наклонилась и Инна, обвив её затылок руками, прильнула к губам девушки. Та, изначально изобразив замешательство, всё же ответила на поцелуй и обняла Инну. Люди, что находились в зале, сразу же обратили внимание на девушек. Кто-то начал улюлюкать, кто-то свистеть, кто-то аплодировать. Пчёлкин выпал в осадок от увиденного. Ну и чертовка! Тут вернулся Космос. Его глазам предстала замечательная картина: прямо под разноцветными огнями почти что в центре зала целовались две девушки, одну из которых он сразу узнал. Уж чего, а вот этого он точно не ожидал. — Я не понял! Это чë такое?! — сердито спросил он, размахивая руками. — А, это… — спокойно произнёс Пчёлкин, — у нас Инка по девочкам по ходу. А я-то… Уже комплексовать начал, чë это она меня не хочет. — Ты ебанулся? Надо сейчас же это прекратить, не хватало нам ещё вот этого здесь… И Космос ринулся к целующимся девушкам и достаточно грубо влез между ними и оттолкнул их друг от друга. — Вы чë, обалдели? — гневно спросил он глядя на девушек по очереди. — Космос, ну ты чë такой злой? — нахмурилась Инна, сложив руки на груди. — Как? Космос? — хихикнула Даша, но потом осеклась, когда тот метнул на неё сердитый взгляд. — Так, ты давай иди танцуй дальше, красавица, а нам надо идти. И с этими словами он схватил Инну под руку и отвёл в сторону. — Ты совсем охренела что ли? — злился он. Он довольно грубо оттолкнул её от себя, что та едва не упала. — А в чëм проблема, Холмогоров? У тебя непредвиденная эрекция при виде целующихся девушек? — Лучше заткнись, — тихо прорычал тот, нависая над Инной, как коршун, — совсем страх потеряла. Ты должна ниже травы сидеть и не выëбываться, сука ты бессовестная. На лице Инны во время гневных реплик Космоса не дрогнул ни один мускул, но нервы были натянуты как струна. А её смазанная от поцелуя помада на лице смотрелась довольно комично. — Мне сейчас должно стать стыдно или что? — нервно хохотнула Инна, — тебе ли говорить о совести, когда ты чуть подругу мою не убил по своей тупости, идиота кусок? Космос молчал, но от нарастающего гнева на его лице заходили желваки, а ноздри раздулись так, что казалось, ещё чуть-чуть и оттуда повалит дым. — Или то, как я наблюдаю, что вы сотрудничаете с теми, кто убил моего папу и вы прекрасно знаете об этом, но вам плевать. Ну, типа, а чë за меня переживать? Кто я такая? Да я вообще не имею права рот открыть. И ты мне говоришь что-то про совесть? Пойми одно: мне терять вообще нечего, в отличие от вас. Я все свои слëзы уже давно выплакала. — Так, а ну тише! Оперилась ты, я смотрю, — едва сдерживав гнев, произнёс Космос, — я тебя сейчас не трогаю только лишь потому что ты Катина подруга. — Ха, да что ты? Благородный какой, — злобно усмехнулась Инна, — а может, лучше ты ей признаешься, что ты нихера свою наркоту не бросил? И что в день аварии ты полпакета сожрал, перед тем, как за руль сесть? Она же до сих пор ничего не знает и думает, что ты ради неё изменился. Гнев Космоса моментально изменился на задумчивое выражение лица и он заметно напрягся. — Надо ехать до Кати, — резко сменил тему он, — но сначала надо взять шампанское. Инна скорчила гримасу негодования. Мол, ты вообще о чëм? И с какой стати? Что за повод? — Чë смотришь так? Я твоей подруге предложение делать собрался. — Да не дай бог, — покачала головой Инна и посмотрела в сторону танцовщиц, что двигались в такт музыке. — Была бы ты нормальной, тоже предложение кто-нибудь сделал бы, — с издёвкой произнëс Космос. Инна снова посмотрела на него. — Лучше я буду ненормальной, чем от тебя предложение получу, — ехидно улыбнулась она. — Так ты радуешься за подругу? Настроение Космоса резко изменилось и он стал подозрительно весёлым. — Вот именно, что я желаю ей всего самого лучшего и вот этого, — Инна обвела силуэт мужчины рукой, — точно я ей не желаю. — Потому что сама хочешь что ли? — он дебильно заржал. Улыбка с лица Инны мгновенно сползла и она с сочувствием, будто у психически больного на сборе анамнеза, у него поинтересовалась: — Ты больной? Я тебя на дух не переношу. Сейчас даже больше, чем Пчёлкина. — Что? Что тут про Пчёлкина? — послышался сзади его голос и он взял Инну под руку. — Да вот Инна между нами выбрать не может, говорит, даже не знаю, в кого из нас влюбилась больше, — продолжал подтрунивать над Инной Космос. — Люблю вас обоих, один круче другого просто, но Пчëла мне как брат! — с этими словами она прижалась к нему. Тот, коварно хохоча, ущипнул её. Она завизжала. — Пойдём, нам пора уже, — поторопил их Космос. Инна на несколько секунд встретилась взглядами с ним, в глазах которого читалась то ли вина, то ли тоска, то ли что-то ещё такое, что в момент изменило его отношение к девушке. А ещё он так забавно хмурил брови и морщил лоб, будто всех собак навешали на него ни за что. Хотя тот явно был не без греха. Вообще их взаимоотношения с самого начала разгонялись от взаимной неприязни до уважительного или нейтрального отношения к друг другу. Инне он казался одновременно и тупым дегенератом, и хорошим другом, который мог помочь в неожиданный момент. Инна очень надеялась, что у Кати хватит мужества помочь ему стать лучше, раз он сам не может. Именно поэтому в тот вечер, когда Космос делал предложение Кате у всех было прекрасное расположение духа и за выходку Инны в баре никто ничего не сказал, хотя все уже были в курсе. Над ней подшучивали, но они понятия не имели, что всё это было сделано лишь для того, чтобы Инна могла посещать бар, больше не скрываясь, а ещё, чтобы ей перестали оказывать излишнее внимание. Вообще вся эта тема с нетрадиционной ориентацией была под жёстким запретом и находилась за гранью понимания обычных людей, но такие люди, как Инна, любили идти против всех. Ей хотелось выразить свой протест против ржавых устоев, чтобы народ вылез из своих оков и стал свободнее. Люди устали от безденежья, хотелось привнести что-то новое. Понятное дело, этим точно семью не накормишь, но зато будет что обсудить, помимо отсутствия денег. А что касалось самого отношения Инны к поцелую с Дашей, она сама не могла чётко описать свои ощущения. Она не получила явного удовольствия, но и противно ей точно не было. Какие-то смешанные чувства возникали, когда Инна вспоминала об этом. Внезапно она поняла, что в принципе, давно не испытывала чего-то положительного, целуясь или занимаясь сексом с кем-то, потому что это всё превратилось в способ заработка и уже расслабиться когда-нибудь у неё вряд ли получится. Интерес к близкому контакту с людьми исчез напрочь и это её пугáло. Хотелось, наконец, что-то почувствовать и вспомнить, каково это — в кого-то влюбиться. Она завидовала Кате, что у неё это получилось. Да, это закрыло глаза на многие вопиющие вещи, но Инне как раз и хотелось этого. Хотелось перестать думать обо всём и упасть в эту пучину безумия и полностью отдаться чувствам. Отключить, наконец, свою воспалëнную голову.