Завершение

Круг имеет ширину семь футов. Кроули хотел бы, чтобы он был больше. Больше было бы лучше. Но подвал - единственное подземное помещение на многие мили вокруг. Это ближайший дом к эпицентру, ближайшее место к тому, где земля расколется и позволит разрушению проложить себе путь в мир. Изначальные вещи, которые были изгнаны с первым светом, проклятие всему живому. Факт, которым ведьма, казалось, была особенно недовольна, услышав, как Азирафаэль рассказывает всем об этом дважды. Она сожгла вторую книгу Агнес, у нее не было своего мнения. Азирафаэль помогает Анафеме и ее друзьям рисовать нужные им круги и символы на цокольном этаже, передавая книги взад и вперед. Если Кроули сосредоточится, он сможет услышать тихий гул голоса ангела, делающего то, что они делали всегда - наблюдающего за человечеством, насколько это было в их силах. Кроули подумывал (всего на мгновение) попросить Азирафаэля снова уйти с ним. Теперь, когда они вдвоем, теперь, когда они стали чем-то гораздо большим вместе, чем когда-либо порознь. Наконец-то Кроули может протянуть к нему руку и его пальцы поймают и сожмут. Мысль о том, чтобы остаться, подвергнуть себя опасности, чтобы спасти все снова, всего через дюжину лет после первого раза. Это не должно быть их ответственностью. Это должна быть очередь кого-то другого. Они не всегда должны быть теми, кто должен остановить все, что разваливается на части. Но кто сказал, что голодные существа, запертые взаперти, будут довольны одной планетой, что они не распространятся вовне, поглощая и разрушая все, что создал Бог. И поскольку Она, похоже, не склонна возвращаться и укреплять замки, это ложится на их плечи. Их связи с Раем и Адом давно разорваны, и обе стороны, похоже, довольны тем, что творится этот хаос с отстраненным видом развлечения. Многие из них ублюдки. Кроули хотел бы, чтобы круг был больше. Он хотел бы, чтобы он был на много миль больше. Потому что им нужно будет стоять в нем вместе. Ангел хранит необходимую им святую воду в старомодной молоковозке, которую он лично укрепил. Он отказался приближать ее к Кроули, пока тот не провел кажущуюся бесконечной серию тестов, резко опрокинув ее, поскольку в ней не было ничего, кроме простой воды. Затем он настоял, чтобы Кроули надел болотные сапоги, доходившие ему до бедер, фартук и толстые перчатки. Кроули протестовал, но делал это тихо и в основном напоказ. Он знает, что ангел боится. Кроули тоже, мысль о том, чтобы находиться рядом с таким количеством святой воды, приводит его в ужас. Но не вдвое меньше, чем его часть ритуала. Потому что огонь и вода должны быть в круге вместе. Они должны существовать в одном и том же месте в одно и то же время. Оба источника силы соприкасаются, используя их как проводник. Кроули сказал Азирафаэлю, что это не будет проблемой. Он пообещал, что ангел будет в безопасности. Он позаботился бы о том, чтобы ангел был в безопасности. Он все еще работает над выполнением этого обещания. Адский огонь дикий и непредсказуемый, у него естественная жажда опустошения, поглощения. Он хочет быть свободным, и ради этого он преодолеет все на своем пути. Это непослушная вещь, и очень немногие контейнеры на Земле способны надежно удержать ее. Малейшая трещинка, малейшая слабость - и она выплеснется наружу и растечется по всему со злобной и ужасающей радостью. Но ни один контейнер не может вместить столько, сколько им нужно. Контейнера нет. И вот так единственное возможное решение становится очевидным. На многие мили есть только одна вещь, которая может сдержать адский огонь. Кроули сплетает руки вместе, громко хрустит костяшками пальцев, затем поднимает одну руку и щелкает, доставая один важный предмет, который он оставляет на краю раковины. Адский огонь трудно вызвать на Земле, хотя все, что вытащено из Ада, потенциально может сгореть с его уникальным адским вкусом. Адскому огню нужны не только топливо и кислород, чтобы гореть, ему нужны намерения, ему нужна ярость, ему нужна воля к разрушению. Поток через пальцы Кроули начинается с малого, это полоска оранжевого пламени, которое скручивается, а затем расширяется, закручиваясь и закручиваясь само в себя. Края этого потока обдают его кожу невыносимым жаром, он ищет, чего бы съесть. Он поднимает над ним другую руку и этот огненный шар превращается в тонкую колонну, поднимается и затем расплескивается по его верхней части руки, теперь подпитываясь ими обоими. Искры рассыпаются по пальцам Кроули, когда он кипит и извивается, нетерпеливый и жаждущий обжечь каждую поверхность, к которой прикасается. Он растягивает ее пошире, позволяет ей набухнуть, наблюдая, как она щелкает и извивается, как привязанная вещь в его руках. Затем он открывает рот и вдыхает это. Это льется ему в горло, как жидкость, жаждущая нового дома, вливаясь в него, как будто может обвиться вокруг его ребер и согревать его в течение следующей тысячи лет. Возможно, это и не способно прожечь его насквозь, но в его груди все еще горит адское пламя. Это обжигающий жар, который отнимает каждую частичку кислорода в его легких, и каждая клеточка, к которой он прикасается, сгорает и чернеет, а затем восстанавливается, чтобы гореть заново. Это мучительно, но Кроули стискивает зубы и держит рот закрытым, в то время как все его тело кричит, пока внутри него бушует адское пламя. Его лицо в зеркале - едва сдерживаемая маска агонии, белки его глаз горят желтым, кожа раскалена докрасна изнутри. Он резко оседает, чувствуя, как пламя разрастается и тянется к его ребрам, заполняя каждую клеточку в груди. Пока оно не обнаруживает, что поймано в ловушку, и ему некуда идти, и оно начинает биться. Руки Кроули отчаянно тянутся к краю раковины, крепко хватаются и сжимают, пока она не трескается под его отчаянной хваткой. Оно преобразуется под его управлением, и он кричит, не выпуская даже крупицы этого огня наружу, в то время как раковина трескается и деформируется. Это должно остаться внутри него. Это должно оставаться там, пока они не закончат. Один глоток пламени, что бы ни случилось, положит конец всему его миру. Однажды он утонул в озере серы. Он уже горел подобным образом раньше. Он может сделать это снова. В конце концов Кроули выпрямляется, а затем надвигает солнцезащитные очки на свои горящие глаза. Он поднимает маленький набор с края раковины, продевает леску в иглу, затем приставляет иглу к нижней губе и начинает зашивать.