Последняя Икарус-Тян

      В предыдущих сериях:       Оргия состоялась, а наши герои, к превеликому сожалению, покинули вечеринку в самом разгаре. Творец с Марусей ушли через магический портал за авторством явно Мета-Похоти, но где же они в итоге оказались???       ***       Чуть привыкнув к темноте, товарищи осмотрелись по сторонам. Их окружала переливающаяся чёрными дюнами вплоть до горизонта великая пустыня. Слабые звёзды лишь неясно очерчивали контур неба, но никак не помогали в ориентации. Впрочем, одна странная голубоватая звезда светила ярко и точно над головой, создавая эфемерную тень, подобно Венере.       — Крысич? — в надежде получить ответы робко вопросила Маруся.       Тот лишь упаднически склонил голову:       — Всё пошло наперекосяк. Это была очевидная ловушка… Какой я болван!       — Где мы? — голая девушка поёжилась от ночного холода.       Максим снял рубашку и заботливо кинул её на бедняжку, себе оставив лишь гейский шарф:       — В подпространстве, наподобие моего лагеря с зомбями.       — Одно дело лагерь, но целая планета? — удивилась всё ещё мёрзнущая девушка. — Спасибо.       — Как всегда, на хентай ушёл весь бюджет, а на сюжет положен болт, — недовольно буркнул Творец. — Где же хозяин?       Маруся поднялась и стряхнула засохшую на животе и ногах сперму Генды:       — Не мог заявиться чуток позже? — пробубнела она с надрывом. — Вечно что-то мешает нормально потрахаться!       Обсуждать с напарницей интимные подробности её необузданного перепихона Творец однозначно не желал:       — Предлагаю куда-нибудь пойти. Здесь нам ловить нечего, кроме песка в сандалиях.       — Ну… Давай, — безразлично махнула Икарус, ей было как-то всё равно.       ***       Так они шли неизвестно сколько, преодолев с десяток песчаных холмов, но внезапно что-то жмыхнуло, а из-под земли на путников бросились и схватили в мгновение ока чёрные тени. Прикосновение к холодному металлу девушка не перепутала бы ни с чем — пустынными гопниками оказались стальные роботы. Антропоморфные немые механизмы с помощью резиновых жгутов зафиксировали беспомощных пленников на спинах и чудной тягой устремились в неизвестном направлении.       Вскоре на горизонте показалась огромная скала. Она отчётливо выделялась среди песочной равнины, а на вершине её мерцал яркий огонёк, подобно отшлифованному бриллианту в лучах солнца. Стальные борцухи летели именно туда. Вблизи загадочный маяк оказался роскошным дворцом, напоминавшим сразу все и, одновременно, ни один из существующих замков в мире. Круговые башни, чьи высоты и не снились людским архитекторам, зловеще терялись среди звёзд, а витражный купол переливался немыслимыми цветами радуги. Глядя на это великолепие, Маруся поняла, что всё будет уже не так просто…       На посадочной площадке живой груз подхватили два других робота — поменьше. Они сковали пионеров мёртвой хваткой и повели в тронный зал. Яркое освещение ослепило Марусю, а разум стал уплывать куда-то вдаль.       — Невозможно… Уведите его… Дайте ей воды…       ***       Перед Икарусом восседал Шамиль, внешний вид которого едва напоминал о Персунове, кем тот фактически и являлся. Вместо знакомого Семёна взору предстал обрюзгший толстый дедок, укутанный в безвкусные, но умопомрачительно роскошные одеяния и тюрбан.       Сказать, что зал был под стать владельцу — не сказать ничего. Такой аляпистой роскоши Икарус даже в воспоминаниях Семёна не видела ни разу. Картинку портили строительные леса в левом углу, что подпирали дыру в потолке. Чуть приглядевшись, Маруся с определённым удовлетворением идентифицировала причину разрушений, которая валялась аккурат под дырой, глубоко впечатавшись в инкрустированный пол — то была голова Ленина.       — Так вот куда она улетела! — в мыслях орнула террористка. — А, значит, голубая звезда — наша Земелька?       Подобно зомби-Ульянам вокруг Мета-Творца, Мета-Похоть окружали безликие наложницы, со всех сторон ублажающие повелителя: кто-то махал опахалом, кто-то разминал шейху плечи, а сразу две «девушки» наперебой отсасывали его торчащий из-под жировых складок огромный член. Ни на одну из слуг Шамиль не обращал никакого внимания, его взгляд был прикован к Марусе:       — Я не ожидал увидеть тебя, — задумчиво произнёс он. — Надо же… Одно лицо.       — Кто ты? — решила уточнить Икарус, а детали выяснить позже, в случае успешного контакта.       — Не прикидывайся слабоумной, — раздражённо молвил падишах, вырванный из глубоких раздумий до умопомрачения банальным вопросом. — Ответ тебе известен.       — Ага, ну, значит — Шамиль, — Маруся безуспешно попыталась не выдать сильное напряжение через предательски дрожащий голос. — Куда ты дел Максимку?       Император закатил глаза:       — С ним всё хорошо… Пока… Если ты будешь вести себя не так, как обычно.       Справедливо рассудив, что быковать не стоит, девушка прикусила язык:       — Тогда… Чего изволите, господин?       — Господа все в Париже. Я хотел о том спросить вас! — перебил её Шамиль. — Вы пришли ко мне, а не наоборот.       — Справедливо, — хмыкнула Икарус, но продолжить ей не дали.       — Я и так всё знаю, — шейх с большим трудом встал, а его рабыни мигом разбежались по углам. — Пошли, пройдёмся.       Дед запахнул свою обслюнявленную розовую болтяру в складки халата и двинулся вперёд. Железный страж подтолкнул девушку следом. Император неторопливо вышел на балкон. Маруся встала рядом. Несколько минут они молчали. Наконец, Шамилю принесли калик на двойном яблочке. Он пыхнул разок-другой и задумчиво произнёс, облокотившись на перила:       — Вы пришли убить меня… Так?       Надо было спасать положение:       — Не убить! Скорее, договориться.       — Правда? — зыркнул шейх. — И я так сперва думал, но, благо, хватило ума не приходить на зов лично.       Маруся дальновидно решила, что чем меньше она сейчас напиздит своим ртом, тем будет лучше для всех.       — Пионерская оргия… Браво! — лениво похлопал жиртрест. — Я почуял колебания на Эро-Мембране. Такие сильные, как никогда. Слишком сильные… Икарус.       — Да?       — Никто бы не смог, кроме тебя, это сделать, — впервые чуть заметно улыбнулся старик. — Я сразу понял, кто стоит за порно-балаганом.       — Мы знакомы? — удивилась Маруся, хотя и знала ответ.       — Конечно! Пусть и опосредованно, ты моё главное творение, что бы там ни говорил Максим, — Шамиль обвёл девушку взглядом рыночного торгаша. — Чистая похоть на двух очаровательных ножках.       Перемазанная в сперме, растрёпанная полуголая Икарусова не без удовольствия восприняла комплимент:       — Спасибо…       — Впрочем, мы отвлеклись, — Мета-Похоть увёл взгляд и выдул колечко. — Совёнок на грани распада, а Творец благородно решил взять командование тонущим судном?       — Вроде, так, — Маруся пока не улавливала сути.       — Внутри него кипит энергия Эмиля… Отсюда чувствую… *пых*… Зачем он убил Мета-Память?       Скрывать правду не имело смысла:       — Максим хочет собрать силы всех Семёнов и сокрушить Главного.       — Дурак! — яростно ударил по стене Шамиль. — Какой же идиот…       — Почему? — авторитет грызуна пошатнулся, и Икарус начала впопыхах переосмыслять его план, который, вот же новость, оказался полон дыр и недосказанностей уже при беглом анализе даже слабым автобусным процессором.       Шамиль, будто прочитав за секунду транспортные мысли, подтвердил возникшие опасения:       — С чего он решил, что сможет управлять этой горящей телегой?       — А он не сможет?       — Конечно нет! — грозно рявкнул император. — Пусть человек и мешок дерьма весят одинаково, да и состав похожий… Вот только есть нюанс, Петька. Или, на языке Псевдо-Мета-Интеллектуала, quod licet Jovi, non licet bovi.       — Понимаю… — многозначительно поддакнула Маруся. — Но Максим сказал, что, если не захватить власть, то Главный перезапустит ядро, а Сёма очнётся глубоким инвалидом.       — Вздор! — начал свирепеть Шамиль. — Со смертью Владыки всё рухнет окончательно, не только лагерь. И вы, болваны, ничего не исправите!!!       Икарус не знала, что ответить, она запуталась. Слёзы покатились из карих глаз. Похоть пыхнул взатяг и смягчился:       — Внимай, Икарус… Я знаю, что движет нашим общим другом: желание закончить историю красиво, он ведь Автор с большой буквы. Но вот беда — это никакая не история. Жизнь — вечная борьба со смертью, что будет длиться до скончания времён! А Творец просто желает якобы достойно проиграть, ибо не способен сражаться. Это не наш путь.       — А какой наш? — Маруся потерялась ещё сильнее.       — Трахаться, кушать ананасы и балдеть, — с кирпичным лицом ответил дед.       — Хорошие отцовские советы…       — Что? — расхохотался Шамиль. — Ах да, Максимка всегда относился к тебе, как к дочери, но это его личные тараканы.       — Кто же я для тебя? — автобусиха слегка напряглась.       — Ты… Ты статуя из мрамора. Столь изящная, что скульптор без памяти влюбился в собственное творение, — погладил её шейх. — Мой мagnum opus.       — Э-э-э… Спасибо, — нерешительно промямлила Икарус. — Но чем я особенна?       Шамиль чуть отстранился:       — Все эти девочки-пионерки, они, безусловно, по-своему хороши. Но ни одна из них не стала такой, какой я задумывал изначально. Другие Семёны вносили свои правки, отдаляя мои творения от идеала.       — У людей есть характеры, интересы… — на полуслове Маруся осеклась, почувствовав вновь закипающую ярость в своём пленителе.       — И ты пала жертвой глупых предрассудков, — разочарованно произнёс он. — Взгляни на этот мир!       Шамиль обвёл рукой мертвенный пейзаж:       — Что ты видишь?       Девушка попыталась узреть нечто большее в испещрённой кратерами пустоши:       — Ничего… Здесь ничего нет.       — Ошибаешься, — поправил её толстяк. — Здесь нет ничего, кроме этого дворца. Голая земля почти не отнимает ресурсов, а обитель столь компактна, что до сих пор никто меня не нашёл. Я провёл на этом голом камне бессчётные циклы — и ни разу не заскучал. Служанки ублажают меня без перерыва, а воображению доступна любая пища и напитки.       — Как-то уныло звучит, — осмелилась возразить Икарус.       — И это главная ошибка человечества! — император подвёл свой монолог к центральной идее. — А на самом деле людям не нужно ничего, кроме бесконечного совокупления. Посуди сама… Древнейший культурный артефакт, Палеолитическая Венера — баба с сиськами. Почти любой символ у любой культуры мира — аллюзия на фаллос. А что не хуй — то женское лоно или жопа. Семя — жизнь, молоко — жизнь, пизда — жизнь, даже смерть — жизнь! Всё, созданное людьми, всегда крутилось вокруг секса. И даже этот глупый Совёнок — хлипкая обёртка над стремлением к тому самому, вечному желанию.       — С этим я спорить не буду, — в чём-то согласилась Маруся. — Но нельзя ведь только и делать, что ебаться. Писька сотрётся.       — Ненужный мусор, — отрезал Шамиль. — И послушай они меня сразу, не стали бы тратить ресурсы на идиотский лагерь… Я вложил в каждую девочку частицу себя, наполнил их эросом, энергией любви… Но зачем-то их одели в рубашки, напялили галстуки, спрятали телеса под юбками, наделили моралью — высшей ошибкой человеческой цивилизации…       — А ты и правда Мета-Похоть, — сделала вывод автобусинка. — И теперь я понимаю, отчего столь горячо любима создателем.       Шамиль уставился на неё в ожидании ответа.       — Я ближе всех к идеалу абсолютной Женщины, которую ты и хотел всегда создать…       Предположение было смелым и рискованным, но шейх удовлетворился и выдал кое-что неожиданное:       — В таком случае, пояснения излишни. Буду честен, я хотел бы провести с тобой оставшуюся вечность в вечном акте любви, но…       Маруся скептически осмотрела толстого деда, в котором лишь местами угадывался «старый» добрый Семён. С другой стороны, слова Шамиля о безнадёжности плана были не менее аргументированы, чем изящные аллегории Максима:       — Но?       Император погладил рыжуньку и вбросил то, что разом перевернуло всё:       — Они тоже проходили твой путь, но каждая — по-своему.       Безо всяких намёков девушка поняла, о ком говорит жирдяй:       — Что? Маруси… Они были здесь???       — Не все, но да.       Миллиард вопросов наперебой зазвенел в голове страшным гулом, мешая выбрать хоть один. Шамиль ясно понял причину замешательства:       — Успокойся, я расскажу. Некогда мы и правда создали первую Марусю. Это было уже на излёте Семёна, спустя триллионы циклов, когда стало очевидно, что план провалился, а Персунов умирает. Она была обычной пионеркой, но имела чуть больше прав, чем остальные куклы, и этот крохотный росток жизни дал побег. Официально миссию сочли провальной: встряска Семёна потерпела фиаско — датфил отпечатался на нём, как логотип на древнем мониторе. Первая Маруся канула в небытие, но потом… Пришла вторая — неизвестно откуда, непонятно как!       Икарус слушала и не могла поверить.       — То была уже другая. Но она продолжила дело предшественницы, занимаясь… Ну… Тем, чем ты сама промышляешь, — Шамиль лукаво заглянул девушке в глаза. — Я давно не следил за циклами, но уверен, что при тебе в Совёнке не раз и не два что-то бумкало, стреляло и жестоко, а возможно и массово, подыхало. Бронзовая голова с неба, что чуть не задавила меня на днях — твоя работа?       — Было дело, — нервно усмехнулась Икарус, прокрутив в голове былые похождения.       — Так вот… И вторая Маруся со временем исчезла. А на смену ей пришла третья. Я первый и единственный начал копаться в этих икарусных мета-циклах — всем остальным было плевать. И я обнаружил то, что лишь убедило меня в собственной правоте: каждая последующая Икарус была дочерью предыдущей.       — Дочерью??? Но от кого? — девушка аж подскочила как на кнопке.       — Когда как, — развёл руками император. — Шурик, Электроник, Семён, в конце-концов.       — О боже… — Икарус почувствовала лёгкий холодок в матке, с трепетом осознав, что Гедеван пару часов назад заправил её до самых краёв белыми головастыми микро-грузинами.       — Да, — обнял рыжую красавицу Шамиль. — Маруся есть истинное древо жизни Семёна. Пока жива ты — он не умрёт! И ты продолжишь род Икарусов, чтобы мы продолжили жить.       — Это в переносном смысле? — уточнила автобус. — Семён ведь реально скоро окочурится.       Шейх нахмурился:       — Честно говоря, такой массаракш у Персунова впервые. Никогда ещё Икарусы не вырывались из внутреннего кольца безопасности.       — Так его и не стирали раньше, — заметила поповозочка. — Правила изменились.       Шамиль совсем уж похмурнел:       — Считай это слепой верой, но я верю в тебя, Икарус. Да, без Владыки Совёнок сломается, но Семён не умрёт. А вот без тебя… Хм… Без тебя…       — Так что же «но»? — потеряла всякое терпение рыжуха, которая чувствовала, что эта недосказанность будет иметь решающее значение.       Шамиль злонамеренно пыхнул ей в лицо дымное колечко и совершенно спокойным голосом ответил:       — Да ты уже беременна. Куда тут нам ебаться…       Мир рухнул, Икарус отступила на шаг, а император продолжил:       — Это случилось лишь недавно, и неспроста. Здесь наши с Максимом взгляды почти совпадают. Для него твоё перерождение, а оно точно было — есть предпоследняя глава личной арки, катарсис. Для меня же… Ну… Автобусы — это стальные коробки с шестерёнками и поршнями. Они не способны ни любить, ни сострадать, ни созидать, в отличие от Человека. Понимаешь, да?       — Боже, тот самый датфил… — Маруся была глубоко поражена, как начали сходится воедино последние фрагменты мозаики. — И Творец говорил про последний истинный человеческий поступок…       У бедняжки не вышло сдержать эмоций, девонька осела на пол:       — Что теперь со мной будет? И что стало с предыдущими Икарусами-Матерями?       — Их время ушло, — отвернулся Шамиль, дабы не проявить на публику скупые эмоции.       Разум Маруси тотчас преподнёс ей воспоминания о ламповой алкогольной посиделке в бане со Славей:       — Нельзя оглядываться назад, — прошептала Икарус, глотая слёзы. — Как бы того ни хотелось.       Похоть молчал.       — И каждому выделен срок. И каждый сам решает, на что его потратить, — девушка преодолела панику и встала. — Значит, такова моя судьба… Что ж… Ни о чём не жалею.       Шамиль едва заметно улыбнулся:       — Говоришь так, будто помирать собралась, — он докурил, вышел с балкона и махнул рукой Стражу, дабы тот больше не трогал Марусю. — Ах, Икарус-Икарус…       Императора тут же обступили безликие служанки, взявшись за пожилой член сразу тремя ртами. Икарус аж присвистнула с такого сервиса, а заодно, в попытках придумать дальнейший план действий:       — Слушай… А можно мне поговорить с Творцом?       Шамиль тяжело вздохнул:       — Я не хотел, чтобы ты сейчас металась туда-сюда, но и отказать не могу, — он щёлкнул пальцами в невербальном приказе Стражу отвести девушку к заключённому.       ***       Максим был надёжно прикован волшебными цепями к стене и охранялся сразу двумя стальными амбалами. Икарус несмело приблизилась к нему:       — Крысич, живой?       Тот открыл глаза:       — Я немножко бессмертный, если запамятовала… — голос его говорил об обратном. — Что наплёл тебе этот жирный пидор?       — С чего бы? — возмутилась Маруся.       — Тебя он в цепи не заковал и даже позволил прийти сюда. Значит, уже обработал, — с надменной манерой заключил Мета-Детектив.       — Ладно, умник, — хмыкнула автобус. — Твоя правда. Вот только он мне рассказал о предыдущих Марусях, а ты — нет.       — Ты и не спрашивала…       — И что теперь? — насупилась девушка. — Со слов Шамиля, это важный фрагмент истории. От моего рода зависит выживание Семёна, а свержение Главного сделает только хуже.       Творец помрачнел:       — Послушай… У него свои взгляды на судьбу Совёнка и всё остальное. Я признаю, что, возможно, автобусная династия как-то влияла на стабильность лагеря, но сейчас это не определяющий элемент. Мы не должны позволить Семёну выйти из комы — вот наша задача! Пока Главный жив, цель не достигнута!!! — он сорвался на крик.       Маруся не знала, что ответить. Творец чуть успокоился, но ненадолго:       — Погоди… Род, датфил, оргия… Блять… Ты же ведь не беременна?       — Честно говоря, есть сомнения, — резко бросила Икарус. — Генда знатно кончил в меня, что аж из носа потекло. Чувствую теперь в животе некую суету… Разве не об этой человечности шла речь?       Реплика ожидаемо взбесила Крысича:       — Сука!!! На материнство потянуло? Ты не можешь вот так взять — и предать меня в последний момент!       — Никто тебя не предаёт, — шикнула Маруся. — Но я пока ничем не помогу. Фактически, я такая же узница, как и ты, разве что не под цепями… Здесь всё работает на магии Шамиля, который ни за что не освободит ни тебя, ни меня, ибо знает, зачем мы его искали. Бежать некуда!       Пропустив через себя горькую истину с ноткой пиздежа во благо, Максим выдохнул:       — Извини… Ты права. Но что будет с нами, когда Семён очнётся? В прошлый раз этому предшествовало разрушение Совёнка.       Икарус парировала тезис неожиданно для самой себя:       — И, тем не менее, ты с коллегами никуда не делся. Быть может, для пионеров это и трагедия, но мы-то теперь вне лагеря.       Мета-Творец окончательно принял поражение и поник:       — Да, верно… Однако Семён уже давно неотделим от Совёнка… Ничем хорошим это не кончится.       Девушке стало искренне жаль бедолагу, ведь он лишь хотел спасти лагерь, пусть со своей колокольни и крайне сомнительными методами…       — Я верю, Крысич, что всё будет хорошо. Как бы ни сложилось, обещаю — моя арка будет завершена.       Творец слабо улыбнулся, взглянув на голый животик Маруси:       — Человеческий поступок… Совсем не то я имел ввиду… Ох, не то…       ***       Последующие события растянулись во времени, которое под куполом Дворца ощущалось совсем иначе, нежели в Совёнке. Вдохновлённый беременностью Икаруса, Шамиль выделил ей царские хоромы и приставил половину собственной охраны. Максима он не отпускал, несмотря на просьбы девушки, но и плохого с ним ничего не делал. Наступил хрупкий мир.       Начавшийся вскоре токсикоз подтвердил предполагаемую беременность, но самое страшное заключалось в гнетущей неизвестности. Что там с лагерем? Чем кончились поебушки? Как поживают Юля и Полина? Очнулся ли Семён, в конце-концов? Шамиль весьма ограниченно контактировал с внешним миром, соблюдая предельную осторожность ради конспирации, поэтому его сведения были крайне обрывистыми.       В один из дней (хотя на этой планете и царила вечная ночь) он известил гостью о том, что кома завершилась:       — Вот видишь, Маруся. Мы ещё живы, — подбодрил её император. — А значит, всё не так плохо, как говорил Максим.       — Неужели он соврал про невозможность успешной пересборки ядра? — новость привнесла в душу Икарусовой больше тревоги, чем умиротворения.       — Не думаю, — возразил Шамиль. — С ядром и правда беда, твоими усилиями.       Девушка завыла от горя.       — Не кори себя, — поспешил исправиться падишах. — Ты действовала, как истинный Икарус — отчаянно и дерзко цеплялась за жизнь. Но, вероятно, Персунов и правда сейчас в состоянии овоща. Моя разведка докладывает о низкой активности мозга в соответствующих областях.       — А что с Совёнком??? — воскликнула рыжая беременяшка.       — Он исчез. Голубая звезда погасла.       Автобус расплакалась:       — Но как же… Там… Там мои друзья…       Шамиль опустил взгляд:       — Пока ты помнишь их — они живы. Я верю, Икарус, и ты верь. Теперь вся надежда на тебя и твою дочь.       — Но… Но что она сделает? — в отчаянии Маруся уткнулась в подушку.       — Я не знаю, и потому верю, — твёрдо заявил шейх. — Быть может, это место — последний оплот Мета-Разума во всём Семёне. И если судьба к нам будет благосклонна, то отсюда начнётся возрождение Совёнка. Такого, каким он должен быть.       ***       Долгие месяцы прошли напряжённо. Ожидание чего-то страшного разъедало Марусю, но она, будучи крепкой рейсовой махиной, держалась бодро. Новая жизнь внутри давала надежду, пусть и призрачную. Имея беспрекословных слуг, готовых исполнить любое желание, физиологические аспекты беременности протекали легче, чем могло быть в иных условиях. Маруся понемногу допытывала Шамиля насчёт судьбы её предков, но тот и сам многого не знал. Однако же, похотливый император за пару отсосиков поведал несколько интересных моментов.       Одним из них было то, что не все Маруси являлись рыжухами, но все были Марусями (в плане имени). Тем не менее, Маруся I имела насыщенный огненный окрас, который ни у кого не встречался вплоть до нынешней, шестой инкарнации. Маруся II щеголяла блондинкой, будучи наследницей кого-то из кибер-педиков — в тот момент никто не следил за этой Санта-Барбарой, логов не сохранилось.       Маруся V каким-то чудным образом носила голубую масть, и Шамиль-таки признался, что с бабкой нашего Икаруса, Марусей IV имел тесные [сексуальные] связи, в результате чего, по её просьбе, запилил тот самый гендер-бендер для Мику… А дальше вы поняли, дорогие читатели.       Тёмным пятном на аристократической родословной лежала Маруся III, ибо о ней Шамиль почти ничего не знал, ну и ладно. В каждой уважающей себя истории должна быть нераскрытая тайна…       За весёлыми рассказами проходило время. Икарус даже попривыкла к этому мерзкому толстому деду. Он был не так плох, как могло показаться на первый взгляд. Безусловно, всё в его мировоззрении сводилось к ебле, но автобусиху это почти не смущало, ибо сама — та еще кобылка.       ***       Близилось время рождения Маруси VII. Дворец Шамиля незыблемо возвышался над тёмными дюнами, а с Большой Земли вестей не было. Маруся чувствовала, как ветер скорых перемен заметёт песком то, что казалось вечным. Оставалось надеяться, тем самым он обнажит давно забытое, и отсчёт времён начнётся заново.       — И как не сгинуть в этой буре нам, маленьким, но гордым автобусам? — Икарус погладила себя по животу.