***
Всю ночь Коля ворочается в койке и не может уснуть. Часы на микроволновке показывают три, когда он встает с кровати, идет на кухню и ставит чайник. До семи утра он сидит за кухонным столом с книгой. На работу он едет так и не поспав. Сегодня снова на проходной. Коля спокойно проводит металлоискателем, внимательно проверяет документы, терпеливо объясняет, где находится канцелярия. Он смотрит на расписание. У Льва Витальевича в десять апелляция с каким-то Бурковым. Он появляется в десять минут одиннадцатого, собранный и может совсем немного пасмурнее обычного. Сам не зная почему, Коля улыбается ему и тут же ругает себя за это. Лев Витальевич фокусирует на нем взгляд и кивает. Колю от этого моментально прошибает пот. Еще через десять минут появляется адвокат Буркова — очень высокий и худой мужчина, который даже не смотрит на Колю, когда протягивает удостоверение. В десять двадцать семь заходит мужчина. Несмотря на бессонную ночь Коля сразу замечает, что держится тот как-то странно. Рамочный «Рубикон» мужчина проходит спокойно, но когда Коля просит паспорт, дергается. Коля смотрит на фото двадцатилетнего Буркова и на него самого. Сосчитав про себя, что тому сейчас идет тридцать шестой год, Коля отмечает, что выглядит тот намного старше и более потрепанно. Коля возвращает паспорт и провожает Буркова взглядом до лестницы. Что-то не так. Он сам не может понять, что. Может это потому, что он не спал всю ночь. Или может это интуиция, как тогда, когда рядовой Саша набросился на Командующего с перочинным ножом. Коля трогает охранника за плечо и говорит, что сейчас отойдет и проверит двести десятый. Сергей по рации вызывает Юру. Коля поднимается по лестнице и чувствует, как у него начинают дрожать руки. Тогда он сжимает их в кулаки так сильно, что становится больно. Перед дверью он понимает, что не слышит за ней ни звука. Он стучит в зал, но не слышит ответа. Коля вынимает пистолет из кобуры, снимает его с предохранителя и открывает дверь. Первое, что он видит — это то, что Лев стоит, а его лицо сведено в напряжении. Он переводит взгляд на Буркова и моментально направляет на того пистолет. Бурков тоже стоит и держит в руке какой-то брикет. Доли секунды хватает Коле понять, что это. За это время волосы на его теле встают дыбом. На заднем фоне мелькает мысль, что адвоката в помещении нет. Только они втроем. Вторая рука Буркова вне зоны его видимости, а сам Бурков в трех больших шагах — ближе к нему, чем ко Льву. Коля понимает, что стрелять уже слишком поздно, когда видит, как скрытая от его взгляда рука дергается. Больше не думая, Коля бросается на Буркова всем телом. Последняя мысль, которая мелькает в его голове — он так долго боролся по жизни, так долго искал свой смысл и теперь, когда он нашел, может ли он сдаться?ᅠ
30 октября 2023 г. в 00:05
По радио Макаревич поет про новый поворот и ревущий мотор, когда Коля тянется к гарнитуре и делает потише. Ехать в абсолютной тишине он еще пока не научился — слишком легко задуматься и не заметить, что резвый курьер на велосипеде решил ездить по правилам как пешеходов, так и водителей. Лада служит верой и правдой четвертый год, и Коля не видит ни малейшей причины менять родную девочку на заводских зверей, в которых специфический машинный душок не компенсирует отсутствие души. У него все хорошо. У него квартира от бабушки, работа от государства и жизнь, расписанная на пятьдесят лет вперед, без учета непредвиденных обстоятельств и форс-мажоров. Остался последний поворот на перекрестке, и Коля выедет на прямую дорогу, где через двести метров съезд на стоянку для работников Районного суда. Здание красное и больше похоже на терем, чем на суд, и Коле это нравится. Он надевает форму, получает табельное и приступает к службе. Сегодня ему не нужно преследовать должников и алиментщиков — сегодня он стоит на посту в суде. Сегодня мимо него опять пройдет Лев Витальевич. В своем костюме известной марки, в начищенных итальянских ботинках, на которые может быть успеет осесть пара снежинок, пока он дойдет от своего лексуса к дверям суда. Коля никогда не был в Италии и никогда не купит себе лексус. Но никто не запретит Коле смотреть Льву Витальевичу в глаза, и представлять как он проводит пальцем по его острым резцам, которые видно, когда тот улыбается. Коля видел как Лев Витальевич улыбался всего раз, когда того после работы встречала жена с маленьким сыном. У Коли тогда сердце пронзило навылет — не понятно, от боли или от красоты.
Коля занимает пост на проходной, пожимает руку охраннику Сергею и коллеге Юре. Они ходили пару раз выпить пива после службы. Юрец казался хорошим парнем, хоть и не стеснялся отвешивать сальные шуточки в адрес девчонок-приставов. Коля собирался сделать ему замечание, но желание найти приятеля на работе пересилило. За два года работы он так и не смог ни с кем подружиться. Коллектив был сплоченный, потому одиночке по жизни было сложновато сразу поставить себя. Коля потихоньку наблюдал за коллегами.
После службы по контракту гражданская жизнь казалось неуместно свободной. Можно было ложиться и вставать когда захочешь, покупать в магазине фрукты с необычным названием и позволять себе смотреть на симпатичных парней чуть дольше секунды без панической мысли, кружившейся на краю сознания, что палево чревато в лучшем случае выбитыми зубами. Дальше взглядов у него никогда не заходило. И не зайдет — говорит Коля сам себе. У него есть рука, порнушка на телефоне, а когда этого становится мало — он вспоминает как Заместитель председателя суда Зюзинского районного суда Верстов Лев Витальевич улыбается.
День проходит быстро. Проверки посетителей судов ужесточились после принятых контртеррористических мер, но Коля любит в своей работе даже рутину.
На вечернем отделении вуза, куда он едет сразу после работы, бывший матерый следак рассказывает о мерах пресечения. Коля слушает внимательно и старается делать пометки в блокноте, если ему что-то не понятно, чтобы подойти после пары и спросить. В школе он если и появлялся на уроках, то только чтобы смотреть в окно и считать минуты до звонка, чтобы побежать в столовую и успеть купить горячие булочки раньше других пацанов. Кто знал, что потребуется пройти через армию, контракт и поступление на службу приставом, чтобы начать учиться. А может просто надо было повзрослеть.
Дома у Коли по-армейски минималистично. Выплату по контракту он потратил на хорошие гантели и бытовую технику. Было приятно не тратить прорву времени на надоевшие еще в пору дежурств на кухне и в прачечной стирку и мытье посуды, хотя убираться за собой было явно легче, чем за всем взводом. Поужинал Коля варенным в специальном пакетике рисом и тушенкой, запивая сладким чаем. Армейская еда была привычной и вкусной, поэтому в этом плане Коля привычке не изменял. Посидев еще немного за любимой с детства книжкой «Два капитана», Коля отправился спать.
Утром следующего дня Коля выехал с симпатичной коллегой Надей по адресу очередного злостного должника. На лестничной площадке было накурено и грязно. Детский разноцветный велосипед посреди этого угнетающего антуража казался ненастоящим, бутафорским. Надя постучала в дверь и представилась. Дверь открыла пожилая женщина с поплывшими чертами и неприветливой миной:
— Чего вам?
— Скрябкин Павел Алексеевич здесь проживает? — спрашивает Надя.
— Сдох бы лучше ирод, да и тогда по нему приходить будут, — сплевывает женщина.
— Он здесь проживает? — повторяет Надя.
— Два месяца как на зоне, — рявкает женщина и захлопывает дверь.
— Спасибо за информацию, — говорит Надя в закрытую дверь, и уже обращаясь к нему:
— Вот жалко им что ли по базе посмотреть, не сидит ли?
— Зато прошлись, — отвечает Коля и убирает удостоверение в карман.
Спустя еще пару выездов Коля снова приезжает в суд. Он успевает застать только отезжающий лексус. Коля паркуется на его место и дает себе три минуты в машине, чтобы успокоить зашедшееся в беспокойном ритме сердце.