Действие и бездействие

Однажды Кавех приходит домой в редкостном восторге. У него состоятельная клиентка и большой заказ. На обсуждение деталей заказа уходит почти неделя, в течении которой Архитектор срывался из дома засветло и возвращался затемно. О присутствии говорила лишь недопитая чашка кофе на столе. Однажды Кавех говорит: «Я уезжаю». Аль-Хайтам кивает бесстрастно и уточняет лишь на сколько. «Пол года» - настигает его ответ, на который он вновь кивает, прежде чем осознать. Кавех прощается надолго, устраивая ужин в баре и знакомит друзей с клиенткой, незаметно в разговоре ставшей просто Иньчжу. Состоятельной художницей из Ли Юэ, куда она и забирала Архитектора для работы. Аль Хайтам не глуп. Он ставленник Богини Мудрости. Действующий Великий Мудрец. И он видит, что она идеальна для Кавеха. Предприимчивая как и подобает народу контрактов. Образованная как дворянка, способная поддержать любой разговор. Чутка и изящна как земное воплощение искусства. Смешлива и легка, со смехом подобным перезвону колокольчиков. Юная и цветущая, она легко завоевывала сердца окружающих тонкой улыбкой. Это не соревнование. Соревноваться не имеет смысла, если лидер очевиден. Она идеальна почти до нереальности, что Аль-Хайтам почти хочет захлопнуть ее книгу. Но она была реальна. Со своей гривой каштановых волос, в которых вместо заколки сияет Глаз Бога Крио, тонкими руками мягко ложащимися на локоть Архитектора, с остатками золотой краски под ногтями изящных пальцев и серыми лисьими глазками на мгновение обжегших его проницательностью, от которой Действующий Мудрец отводит взгляд. Он ищет в ней хоть один недостаток со всей своей внутренней педантичностью и не находит его. Он ищет в ней подвох и со стыдом внутри признаёт что предвзят. Он хочет видеть в ней изъян, хоть один и не находит ни одного, даже со всей своей критичностью. Кавех покидает их… его дом. И по комнатам гуляет давно забытая тишина. А затем приходит письмо и посылка. В посылке - мора, мешочек специй и картина. В письме - сумбурный рассказ. Кавех рассказывает о дизайне, которые они создают вместе с Иньчжу. Они строили для неё галереи, омытые золотым, как та страна, светом, для ее картин. Кавех говорит, что просил «дражайшую подругу Иньчжу» нарисовать картину ему в подарок, чтобы они могли украсить ею дом. Хайтам раскрывает картину и признаёт ещё одно поражение. Иньчжу - талантливая художница. «Она понимает искусство, дышит им» - звучат в его голове голосом Кавеха строки его письма. Кавех навещает его вскоре после письма, чтобы забрать что-то из нужных ему вещей, освещая ненадолго дом живым шумом вновь и они болтают мимолётом в суете. Но не проходит и двух часов когда Кавех улыбается мягко, говоря: «Мне пора» и у Аль-Хайтама не находится причин и слов возражения. И в доме вновь воцаряется пустота. Архитектор продолжает слать ему каждый месяц письма и неизменно мору. «В уплату долга» - гласят его строки. Посыльные никогда не заставали адресата дома, быстро привыкнув нести письма прямиком к порогу Академии. Даже прибывая за полночь. Кавех творит на радость своей души. Кавех расплачивается с кредиторами досрочно, избегая процентов. Кавех возвращает Аль-Хайтаму все до последней моры. Он не должен бывшему Секретарю ни единой монетой больше, но продолжает слать арендную плату, хоть и в доме не живет. Комната Архитектора остаётся нетронутой, как и вещи в ней. Дом пустует без своих обитателей и от метровой пыли спасают лишь редкие визиты блудного хозяина, возвращающегося лишь для сна и редких трапез. В каждом письме Архитектора новости о его быту в Ли Юэ. «Хотя наверное тебе не интересно». О ходе стройки. «Было решено изменить Восточное Крыло и изменить все окна, для большего света». И неизменно находилась строчка о добродетельности Иньчжу. «Она необычайно чувствует оттенки цветов». Аль-Хайтам это уже знал. Виртуоз традиционного эпического стиля. Рукам Иньчжу принадлежат картины величия Архонта Камня в легендах, что принесло ей имя. Мастер золотых красок. Ей дарована честь изобразить Волю Небес и ее секретарей в самом их расцвете для памяти среди летописей. Благословленная Архонтом Крио - Богиней Любви. К ней шли, прося запечатлеть молодоженов - скрепить брак божественным благословением. *** В очередной визит Кавеха, Аль-Хайтам не может сдержать кислого яда на языке в сторону Иньчжу. Он не помнит, что сказал, но знал, что его слова несправедливы. Знал это и Кавех, с львиной яростью защищая ее от обидных слов. В этот раз комната Кавеха пустеет и дверь захлопывается за ним без слов прощания. Аль-Хайтам оседает, вязнет в чувстве обреченного поражения. Кавех больше не вернётся, уверен он. Незачем больше. И вестей не приходит тоже, будто подтверждая вердикт. Кавех больше не нуждается в спасении. Кавех больше не нуждается в поддержке. «Будто ты умел ее когда-то оказывать!» - звучит в его голове гневный голос Архитектора. У Кавеха больше нет долгов перед Аль Хайтамом. Он отдал все и даже сверх того. Кавеху больше не нужен Аль Хайтам. И он не то чтобы имел права жаловаться. И не имел прав требовать. Аль Хайтам вступил в эту борьбу уже проигравшим, ещё задолго до появления Иньчжу. И потому рад, как собака кости, письму пришедшему спустя три месяца затишья. Мирное сердце Кавеха прощает легко и вместе с письмами, в дом возвращаются вещи Архитектора, отправленные посылкой. *** 30 месяцев. Два с половиной года Кавех тратит на стройку в Ли Юэ. На сотворение пяти великолепных зданий, будто сошедших со страниц легенд о небожителях Селестии. Сплетение художественной возвышенности с традициями Ли Юэ и природным мотивом Сумеру. Солнечные Галереи купались в свете, отражаясь в цветных прожилках краски картин, открытых для любования всеми желающими. Иньчжу была любезна позволив начинающим художникам, энтузиастам и любителям выставляться в этих стенах, а желающим - любоваться искусством. Мраморный дворец был выточен с изыском, так похожим на хозяйку, сочетая в себе казалось бы несочетаемое, придавая теплоту холодным камням. Вольная художница, не смотря на великодушие, ценила уединение, оставляя прохожих любоваться лишь фасадом высоких мраморных стен своего жилища. Хрустальный Сад был вдохновлён красотой стихии присущей Иньчжу. И среди беседок и мостов украшенных хрусталем и стеклом, будто льдом посреди лета, поражали взгляд своей красотой цветы принесённые со всех уголков Тейвата. За каждым капризным цветком был свой уход. И хоть вдохновлён Сад был художницей, возвёл его Архитектор по заказу Цисин. И вслед за Цисин, будто желая дольше не расставаться с гениальным Архитектором, к нему обращается Гильдия Фэй Юнь, прося о реставрации двух своих поместий. Имя славного Архитектора идёт впереди него. Его талантов ищут в Инадзуме, Мондштате, Фонтейне. Что уж говорить о родном Сумеру. Но Кавех объявляет о своём перерыве на пол года. *** Аль Хайтам вздрагивает, слыша возню ключей в замке, настолько он увяз в тишине. И на стоящего на пороге Кавеха, будто бы ещё у кого был дубликат ключей, он смотрит то ли как на чудо, то ли на приведение. Он не уверен. Перед глазами размывается и плывет от недосыпа и усталости. — Я все ещё плачу аренду за свою половину, — смеётся над его недоумением Архитектор. — Мне казалось ты с Иньчжу, — вырывается у Аль Хайтама и он замолкает, поджимая губы, осознав свои слова. «И это первое что ты решил сказать после стольких месяцев?» - упрекает себя бывший секретарь. Кавех смотрит проникновенно, чуть прищурившись. Действующий Мудрец выглядит выцветшим, изможденным. — А ты этого хотел? — любопытствует он, склоняя голову к плечу. — Она тебе подходит, — Аль Хайтам опускает взгляд в кружку с кофе в своих руках. — Я не это спросил, — взгляд Кавеха давит на макушку.— Ты думал что мы с Иньчжу? — Я должен был подумать что-то ещё? Вы сошлись нравами, — он старается сдержать просачивающийся в своём тоне яд, стискивая кружку в руках, все продолжая вглядываться в темную гущу, будто в поисках ответов. Усталость плохо сказывается на его самообладании. — Ты ревновал? — спокойно спрашивает Кавех и Аль Хайтам вздрагивает от вопроса. Кавех умен. Больше. Он гениален как и Действующий Мудрец, который уже столько раз оступился, что все очевидно. Аль Хайтам молчит. Он не замечает, когда Кавех успел подойти, чтобы прикоснуться к чужому подбородку, заставляя поднять спрятанный доселе взгляд. Легко пройдясь пальцем по залёгшим на коже теням, Кавех заглядывает ему в глаза почти непосредственно. Выдерживать этот взгляд трудно. — Ответь мне, — просит Кавех, ненавязчиво убирая чашку из чужих рук. — Да, — все что говорит Аль Хайтам. — Ты хочешь чтобы я ушёл? — Нет, — довольно поспешно отвечает, хватаясь за чужое запястье перед собой. — Она мой друг. Но мы никогда не были с Иньчжу, — Кавех улыбается ему мягко, утягивая за собой к дивану. — Тебе нужно поспать, — говорит он, усаживая его рядом. — Не уезжай, — просит наконец то, что хотел еще тогда, но не осмелился. Голос Аль-Хайтама слабый и разморенный. — Я буду с тобой, — укладывает серебристую макушку на свои колени, Кавех, мягко перебирая пальцами пряди. И Аль-Хайтам верит его словам, поддаваясь наконец сморившей усталости и чарам сна.