"Приходилось ли вам подумывать о том, чтобы что-то исправить, что вначале вас никак не тяготило, однако потом стало беспорядочным, и вы возжелали исправить это? Поскольку это невозможно поправить. Оно непоправимо.."
***
Проснувшись в паническом бреду, Остин не смог вымолвить ни звука. Мычание его было странно беспокойным, тем не менее он был в отчаянии, стремясь высвободиться из своего заточения. Как только Генри подхватил топор, страх Остина пересилил, но вожделение убийства Генри превозмогло его. И теперь Остин способен ощущать исключительно только боль и печаль.
.
Боль охватывала все тело Генриха. Постоянное воспоминание об этом, которое заставляло помнить о том, что ему неизбежно предстоит встретиться с последствием своих поступков. Хотя он сожалел и печалился, однако эта боль постоянно напоминала о том, что последнее столкновение с Остином наложило свой неизгладимый отпечаток. Каждый шаг сопровождался новой порцией агонии, горько-сладким напоминанием о необходимости повернуть время вспять, но, что свершилось, того не избежать.
.
В течение какого-то промежутка времени Генри неподвижно сидел в уголке, прислонившись к холодной стене, и неотрывно смотрел в пространство. Острая боль во всем теле не отпускала его, являясь постоянным напоминанием о том, что он уже не может ничего поделать, чтобы избежать последствий случившегося. Но вскоре в помещение заглянул Остин, с презрением и омерзением взирая на Генри. Ни секунды не размышляя, он стал измываться над Генри, получая прямо-таки садистское удовольствие от того, как последний мучится. Со временем в мыслях Генриха возникали мрачные размышления, и безысходность, охватившая его, овладевала им. Невозможно отделаться от мыслей, что это - его приговор, цена, которой он вынужден был заплатить за прошлые дела. Стоило двери захлопнуться за Остином, как его мысли погрузились во тьму, и тут Генри оказался на грани предела.
.
Шли сутки, а поиск Остином Генриха не приносил плодов. Остину не терпелось отыскать Генри и осуществить реванш.
Наконец, найдя Генри, Остин опустился на землю, когда перед ним в петле висел мертвый труп Генри. Поначалу Остин испытал счастье, однако на смену этим чувствам пришло сожаление и раскаяние. Он разрыдался, осознав весь груз своих ошибок. Теперь он превратился в того самого человека, которого он мечтал наказать.
Что же он наделал?
Человек, которого он обещал погубить, теперь и сам превратился в него. По мере того, как реальность положения становилась все очевиднее, раскаяние и стыд охватывали Остина все глубже. Теперь он сам не знал, как ему быть. Это было концом для всего.