"Трагедия" в трёх актах

Куроо проклинал тот день, когда по наставлению отца решил, что поступить на дизайнера-архитектора — это отличная идея. Теперь ему приходилось семь дней в неделю сидеть за столом, сгорбив спину и забыв про сон и еду рисовать чертежи и составлять планировку зданий, чтобы очередной преподаватель даже не подумал придраться к его работе и уж тем более не заставил переделывать всё с самого начала. Привитый когда-то в школе синдром отличника ужасно мешал Тецуро во взрослой жизни, тем более на такой сложной специальности. Но не смотря на все минусы Куроо был бесконечно благодарен себе за то, что решил поступить в Токийский университет, а не в ВУЗ заграницей, как того хотел всё тот же отец. А причиной этого счастья стал его сосед по комнате в общежитие, студент с факультета танцевального искусства, чёртова змеюка — Дайшо Сугуру. Худой, изящный, что неудивительно для танцора, саркастичный и бесконечно самовлюблённый засранец. Идеальный тип для Куроо Тецуро. Но сказать, что это была любовь с первого взгляда точно нельзя. Они познакомились ещё на первом курсе, когда Куроо, думая, что он успел раньше соседа, с ноги вышиб дверь общажной комнаты, за которой стоял и собирался выходить тот самый Дайшо Сугуру. В итоге, это вылилось в небольшую драку. Зато это происшествие, можно сказать, сблизило их и позволило узнать друг о друге интересные факты. Уж лучше сразу быть готовым к тому, что тебя ждёт на протяжении четырёх лет, чем постепенно выяснять без последующей возможности сбежать. Так Куроо обнаружил, что Дайшо ужасно остёр на язык и у него потрясающая растяжка, так что разбить ногой нос сто восьмидесяти восьми сантиметровому парню ему не составляет труда. Дайшо в свою очередь узнал, что у Тецуро действительно сильная хватка, но вырубается тот достаточно быстро, особенно от вида крови, особенно, если кровь его. В течении последующего первого курса они строили друг другу множество подлянок и устраивали самые настоящие войны между собой. От чего порой страдал весь блок. Ко второму курсу в общежитии стало в разы спокойнее. А всё из-за загруженности по учёбе. Архитектор заседал за своим рабочим столом и мог сутками не замечать мир вокруг, пока не закончит с проект. Танцор в свою очередь пропадал на тренировках, практиковался часами на пролёт, порой ночуя в танцклассе. Времени не хватало на собственную жизнь, что уж говорить о том, чтобы ещё и тратить его на порчу чужой. Только на третьем курсе они решили зарыть этот топор войны, перестали строить козни против друг друга и перешли к более спокойному общению, в котором всё равно сохранились подколы и тонны сарказма. Казалось будто без него они совершенно не знают как общаться друг с другом. Примерно тогда Куроо и понял, что ему нравится этот чёртов змей. Он стал больше наблюдать за танцором. Вследствие этого Тецуро стал замечать за Дайшо мелкие детали, которые не мог видеть никто другой. Например, то каким радостным он возвращается после каникул или выходных, проведённых у родителей. Ещё Куроо заметил, что Дайшо ужасно неряшливый, что совсем не вяжется с его образом грациозного танцора. В обычной жизни Сугуру всё время роняет предметы, причём не важно держит он их или же они находятся рядом, эта вещь так или иначе упадёт, если Сугуру где-то поблизости. Пару раз от этого даже пострадали чертежи Тецуро. Но то, что Сугуру строит из себя хладнокровного ублюдка и делает вид, что ему всё равно на критику и слухи, которые о нём ходят, пусть на самом деле он очень сильно переживает о своих танцевальных способностях заставляло сердце Куроо трепетать сильнее всего. Но на сцене Дайшо действительно был неотразим, чем дольше люди смотрели на его движения, тем сильнее это завораживало. То, в чём все вокруг воспринимали лишь "природный талант", Куроо видел упорный труд, бессонные ночи и скурпулёзную работу над собой. Сугуру каждый раз старался стать лучше в своих выступлениях, превысить предыдущие успехи, превзойти самого себя. Этой его чертой характера Тецуро бесконечно восхищался. *** Вечер. Среда. Начало осени. Солнце всё ещё светило в небе большую часть дня, из-за чего в воздухе сохранялась летняя сухость. Пусть дожди стали идти чаще и сильнее, но всякая живность в виде бабочек, сороконожек и мух до сих пор не собиралась прятаться в свои убежища, чтобы пережить там осень и зиму. Так что они продолжали заниматься тем, для чего были предназначены — уничтожать род человеческий. Этим осенним вечером Дайшо вернулся с тренировки чуть раньше обычного, ничего не сказав Куроо, который обложился учебниками и конспектами сидя на своей кровати, танцор быстро скинул спортивную сумку на пол около своей кровати и побрёл в душ. Куроо был уже на середине темы про подвесные мосты, когда услышал пронзительный визг, а затем и грохот в ванной и, сбросив с себя тетради, помчался на звук. — Что случилось, Дайшо? — стоя около двери в ванную громко спросил архитектор. Всё, что последовало из ванной — это нечленораздельные крики и громкий визг, поэтому он тут же ворвался внутрь. В душевой, прикрываясь шторкой, стоял напуганный Сугуру и не шевелясь тихо произнёс. — Куроо, там....там... — указывая на раковину бормотал танцор. Куроо повернул голову в сторону, куда указывал Сугуру, и как только он заметил восьминогое насекомое на раковине его лицо стало бледнее мела, а ноги превратились в вату. Но перед Дайшо стыдно было показать свой страх, поэтому Тецуро снял тапок с левой ноги и швырнул им в паука. Мало того, что он не попал, так ещё и заставил это чудовище двигаться к краю раковины. Что-то подсказывало Тецуро, что тот собирался спуститься на пол, а это совсем не нравилось архитектору. Поэтому он решил действовать дальше; снял уже второй тапок и снова замахнулся. — Что ты, блять, делаешь? — в панике спросил танцор. — Когда-то же я должен в него попасть! — тем же тоном ответил Тецуро. — Великолепный план, Куроо, просто охуенный, если я правильно понял, надёжный, блять, как швейцарские часы! — кричал Дайшо. — Хватит цитировать старые фильмы, ты только больше меня нервируешь! — в ответ кричал Куроо, в панике размахивая тапком из стороны в сторону. — Ты же у нас Гадюка Обыкновенная, сожрал бы его и дело с концом! Они оба уже были готовы лишиться своих жизней в этой поистине неистовой схватке с приспешником сатаны. Дайшо визжал во всё горло, Куроо почти плакал, но от истерики его останавливал лишь тот факт, что плакать он будет при Сугуру, а тот обязательно будет дразнить его этим как минимум до окончания учёбы, если не до конца жизни. Вдруг в дверном проёме появился Фукунага. Его редкие брови мгновенно нахмурились, когда он увидел причину, по которой ему пришлось проснуться в одиннадцать вечера перед важным экзаменом; голый Дайшо стоит в ванной, прикрытый лишь душевой шторкой, впереди него в защитной позе стоит Куроо, размахивая тапком с лицом, которое могло бы быть7 оружием страшнее самого тапка. — Шохэй-кун! — еле выдавил из себя Сугуру, уже находясь в предобморочном состоянии. Фукунага посмотрел в сторону, куда указывал Дайшо, нахмурился ещё сильнее и вышел из ванной комнаты, чем спровоцировал два синхронных крика наполненных чистым ужасом, затем Шохэй взял с кровати Куроо первую попавшуюся тетрадь и вернулся обратно, чтобы спасти паука от этих двух истеричек. Он протянул бумажку насекомому и тот резво переполз на неё и Фукунага аккуратно вынес его за дверь общажной комнаты. — Вы устроили панику из-за маленького паука? — флегматично спросил он, после того как вернулся в ванную. — Он ни разу не маленький, он, блять, размером с саму Австралию! — прокричал Куроо, когда Фукунага протянул в руки ему его конспекты. — Ты не понимаешь! Арахнофобия — то серьёзная вещь! Мы не виноваты в том, в чем нет нашей вины! — вдруг снова оживившись Дайшо стал защищать остатки своей чести. Фукунага посмотрел сначала на Тецуро, потом на Сугуру, затем перевёл взгляд на дверь комнаты, как будто он всё ещё мог видеть в коридоре того самого паучка, после чего он снова повернулся в сторону "пострадавших" и, посмотрев на них полными осуждения взглядом, ушёл обратно в свою комнату. — Как думаешь, как скоро он расскажет всем об этом? — тихо поинтересовался Дайшо, он уже начинал мёрзнуть, будучи мокрым, но стыд из-за произошедшего заставлял щёки и шею гореть. — Он буквально живёт с Торой в одной комнате, а тот строчит Кенме обо всём каждые пять минут, Кенма, в свою очередь, не упустит шанса опозорить меня на ближайшем стриме, но сегодня вечером и завтра до обеда он с Шоё, поэтому у нас есть чуть меньше суток до того как весь университет узнает об этом и над нами буду смеяться до конца курса. — на одном дыхании проговорил Куроо. — Нам срочно нужно выбрать другое учебное заведение. — предложил Сугуру, наконец-то отлипая от спины Тецуро. — Даже если будем угрожать декану, то всё равно не успеем перевестись. — подытожил архитектор и пошёл к выходу из ванной. — Это пиздец. — выдохнул Дайшо, наконец-то полностью оборачивая полотенце вокруг талии. — Это пиздец. — тихо согласился Куроо. Они оба вернулись в комнату, Сугуру переоделся в лёгкие домашние шорты и пушистый свитер, а Куроо выбросил конспекты, которыми Шохэй "спасал" их от паука. Ничего, он перепишет у кого-нибудь, лишь бы быстрее избавиться от проклятой бумажки. Каждый уселся на своей кровати, скрестив ноги по турецки, неловко поглядывая на другого. В комнате горели только две лампы, стоявшие на тумбах около кроватей. Несколько минут они провели в молчании. Никто не знал, что сказать. С одной стороны Дайшо было неловко из-за того, что Куроо застал его в таком виде. С другой же Куроо не мог смириться с тем, что так опозорился перед человеком, которого ему больше всех хотелось впечатлить. После затяжного молчания Дайшо всё-таки подал голос. — Наверное, я должен сказать "спасибо", за то что ты попытался меня спасти. Даже не смотря на то, что в конечном итоге тебе это не удалось. Ставлю четыре за смелость. — насмешливо произнёс он, пряча ладони в рукавах свитера. Куроо слегка подвис. Он не мог придумать, что ответить, потому что ему до ужаса сильно хотелось бросить колкость на недо-благодарность, но Тецуро сдерживал себя как мог, он чувствовал, что момент для этого не подходящий. — Тогда позволь мне пригласить тебя на свидание, чтобы набрать достаточно баллов. — это было всё, что Куроо смог выдать; он так нервничал после недавних событий, что мысли отказывались выстраиваться в адекватную реплику. — Боже, Тецуро... — теперь Дайшо от стеснения прятал лицо в рукавах мягкого свитера. — Я пойду с тобой на свидание, только заткнись. — еле сдерживая смех ответил он. — Да брось, я не так плох в этом. — возмутился архитектор. — Ещё как плох. — без зазрения совести продолжал Сугуру. — Но я не против. Может быть, мне это даже нравится. — тихо добавил он. В комнате снова стало тихо. Но тишина эта не давила. Им было комфортно находиться радом друг с другом в приятном молчании. Дайшо продолжал укутывать ладони пушистыми рукавами и иногда поглядывать на Куроо, который сидел ровно напротив него на соседней кровати и смотрел на Сугуру всё это время. — Я даже не думал, что ты можешь быть таким милым. — вдруг голос Тецуро разрезал тишину. Дайшо поёжился и тут же освободил ладони, он выпрямился и посмотрел на Куроо холодным взглядом. — Не в плохом смысле. — исправился архитектор. — Я имею ввиду, что я привык видеть тебя сильным и даже в какой-то мере злым, но сейчас ты совсем не такой. Мне нравится видеть тебя разным. — на одном дыхании выпалил Куроо. И снова тишина. В какой раз за этот вечер оба не могли подобрать слова. Они недолго обменивались взглядами, пока Дайшо всё-таки не подал голос. — Молодец, ты набрал балов на пятёрку. — пробормотал танцор, перед тем как выключить лампу на своей тумбе и улечься спать, закутавшись в одеяло. — Завтра после занятий в кофейне напротив кампуса. — добавил он и закрыл глаза. — Как скажешь. — ответил Куроо, улыбаясь при этом совершено глупо, как сказал бы Дайшо. Тецуро погасил и свою лампу, а затем улёгся набок, лицом у Сугуру. Он не мог дождаться наступления завтрашнего дня.