Любовь не вперемешку

Будильник звонит в шесть тридцать ровно. Драко моментально садится в кровати, не давая себе возможности нажать на «отложить на десять минут», проводит по лицу руками, смотрит на умные часы. Шесть часов сна, две глубокие фазы. Не очень хорошо, но и не настолько паршиво, чтобы на уроках спать с открытыми глазами. Этого он себе старается не позволять. Потянуться, отбросить в сторону одеяло, ступить босыми ногами на холодный пол. Белые стены, ламинат, блэкаут шторы, чёрное постельное бельё, минималистичная и функциональная мебель в тех же оттенках. Выйти в ванную, почистить зубы (минута на верхний ряд, минута на нижний), умыться и причесать волосы, чтобы стрижка лежала идеально. Вернуться в комнату, планка на четыре минуты (пять — следующая цель), тетради уже сложены в простой серый рюкзак. Широкая белая рубашка, узкие чёрные джинсы, сгрести со стола кейс с наушниками. Это — каждое его утро с начала учебного года, разве что выходные проходят чуть иначе.. Без тетрадей и подъёма в шесть тридцать, но сценарий всегда примерно один. Схватив рюкзак и повесив его на одно плечо, Драко быстро спускается вниз по лестнице. Пройдя по коридору, он аккуратно заглядывает на кухню, привычно выпрямляя спину и держа плечи ровно. Там находится только мама, и ему не хочется признавать, что с его губ срывается вздох облегчения. — Доброе утро, — говорит он, кладя рюкзак на стул и проходя к кофеварке. — Доброе утро, милый. Выспался? — Ага. Драко врёт даже в таких мелочах, на инстинктивном каком-то уровне. Просто для мамы у него всё всегда хорошо. Идеально. Настолько, насколько вообще может быть идеальным в его ситуации. О ней, впрочем, он предпочитает думать как можно меньше, особенно сейчас, когда отца, который являет собой живое напоминание о прошлом (и периодически нет-нет да выносящего его на поверхность своими словами), дома нет. Нарцисса ставит на стол омлет (конечно, без соли) и зелёный салат. Драко, налив себе кофе, опускается на свой стул. Его мать неодобрительно сверкает глазами, но тактично молчит: за вред и пользу кофе они уже давно поборолись, и ей пришлось признать, что сын без кофеина с утра не выживает. Драко уверен, что немного американо — это даже полезно. Держит сосуды в тонусе. — Отец уже уехал? — интересуется он, отрезая от воздушного омлета небольшой кусок. — Да, у него встреча с новым клиентом, — рассеянно отвечает Нарцисса, садясь напротив сына. В руках у неё чашка с зелёным чаем, несомненно, куда более полезным, чем кофе, но Драко абсолютно не бодрящим. Скорее наоборот. — Что-то очень серьёзное и очень денежное, — добавляет она, и Драко в ответ тихонько хмыкает. «Что-то очень серьёзное и очень денежное» — отличное описание всех дел, которые приходят к его отцу в руки в последнее время. Это неудивительно, Люциус адвокат столь талантливый, что, пожалуй, даже самого дьявола сможет представить в хотя бы нейтральном свете. Драко думает о том, что они такими темпами переедут из Мейда Вейл в какой-нибудь Мейфэр, не иначе, и эта мысль сразу же на него давит. Переезд в его случае ничего не решит, он уже не сменит свою нынешнюю школу на частную, дорогую, конечно же, не вернётся в тот круг, в котором вертелся почти все средние классы, не заведёт полезных знакомств. Его полезные знакомства теперь — это Теодор Нотт с его онлайн-магазином. Абсолютно дурацким, но, что нельзя не отметить, приносящим прибыль. Кто бы мог подумать, что идея скупать одежду у китайцев, а потом продавать её втридорога, сопровождая романтичными текстами, может оказаться чем-то стоящим. «И в этом только твоя вина» — звучит в его голове голос Люциуса. Драко на миг прикрывает глаза, чувствуя, как омлет встаёт поперёк горла. Сколько времени должно пройти, чтобы он перестал думать обо всём этом? Будто бы только выпуск и поможет. Пока что каждый день, проведённый в среднеобразовательной государственной школе «Прайвет Драйв», является одним большим напоминанием об упущенных возможностях. И кое-чём ещё, куда более сложном и мрачном. Драко это мрачное прячет как можно глубже и на поверхность тащить не собирается. В конце концов, в произошедшем он действительно виноват сам. — Давай, милый, — Нарцисса, будто бы услышав его мысли, нежно треплет Драко за руку. — Последний год. И ты свободен. — И я свободен, — вторит ей Драко с грустной усмешкой и тянется к своей кружке с кофе. Не совсем, на самом деле. Дальше последует ещё один этап старшей школы, готовящий к поступлению в университет, но этим Драко сможет заняться в месте поприличнее, если оценки позволят ему это. А он сделает всё, чтобы они позволили. Аппетит у него неважный. Впрочем, это тоже уже как-то привычно. Покончив с завтраком, Драко поднимается с места, оставляет на щеке матери едва уловимый поцелуй и забирает с кухонной тумбы ланчбокс. Еда в столовой, на самом деле, достаточно сносная, Блейз, например, спокойно там питается, но Малфой скорее сожрёт свою рубашку, чем будет есть в этой школе вместе со всеми. Неважно, что произошло в прошлом: он держит дистанцию. Даже с теми, кого он признал как своих. Надеть просторную тёмно-зелёную ветровку, выйти на улицу. Открыть «Убер», вызвать такси, сесть в приятную, идеально чистую машину бизнес-класса. Эйрподсы в уши, на телефоне играет Woodkid — Драко ценит лиричную красоту его текстов. Мейда Вейл стремительно проносится за окнами, его нежно-кремовые дома с красивой лепниной и резными балконами, утопающими в зелени, остаются позади. Спустя пятнадцать минут машина въезжает в Уиллисден. Это тоже неплохой район, для среднего класса. В конце концов, Люциус ни за что бы не отдал сына в откровенную помойку, даже желая наказать. Но Драко, почти всю жизнь проведшего в частных детских садах и частной же школе, всё равно кривится. Здесь уже не так зелено, машины — классом попроще, дома — одинаковые, из хорошего, но всё же такого стандартного красного кирпича. Всё могло бы быть чуть лучше, ходи в «Прайвет Драйв» только дети из Уиллисдена, но школа большая и туда стекаются разные районы. Куда более… бедные, если бы Малфой хотел выразить свои мысли мягко. Но после того случая Драко не взяли ни во что более приличное. «Прайвет Драйв» очень хороша для своего уровня, проблема только в том, что она не уровня Драко. И никогда до него не дотянется. Машина, мягко шурша колёсами по асфальту, наконец останавливается неподалёку от входа в школу. Драко вежливо благодарит водителя (впрочем, только потому что ему ценен его высокий рейтинг пассажира в приложении) и выходит на улицу. Идёт вторая неделя сентября, и это как раз то время, когда лето, словно прощаясь, заглядывает ещё ненадолго. Солнце слепит глаза, и Драко даже снимает свою ветровку. В рубашке более чем комфортно. Он идёт к воротам, по пути брезгливо обойдя толпу семиклассников, галдящих так сильно, что даже сквозь голос Йоанна Лемуана, звучащего в наушниках, слышны их вскрики, и входит в просторный внутренний двор. В этот момент на его плечо резко опускается чья-то рука, заставляя подпрыгнуть на месте. — Тео, сколько можно подкрадываться? — рыкает Драко, когда, обернувшись, обнаруживает перед собой Нотта. Теодор выше Драко, даже несмотря на то, что Малфой и сам не маленький. Это его немного раздражает, потому что он не привык смотреть на людей снизу вверх. Неосознанно он выпрямляет спину в струну, как бы пытаясь дотянуться до Нотта. — Да до тебя недоораться, — сообщает ему Тео, почёсывая щёку, и Драко с некоторым отвращением отмечает вскочивший на ней прыщ. У себя он бы подобное давно уже в панике замазал. — Ты доделал лабораторную по химии? Драко закатывает глаза. Они с Ноттом начинают двигаться к школе, и хитрые тёмные миндалевидные глаза Тео лихорадочно бегают по сторонам. Он всегда выглядит нелепо, когда просит у Малфоя помощи. Вероятно, ему это просто неприятно. В конце концов, ему пришлось поделить с Драко своё лидерство, когда тот перешёл в «Прайвет Драйв» в прошлом году. — Да, Тео, и я не дам тебе её скатать. — Тебе что, жалко? — Мне не жалко, но в прошлый раз ты не удосужился изменить ни одного слова, а Снейп в итоге ввалил мне, а не тебе. Тео фыркает, явно не собираясь просить помощи повторно. Драко его понимает — это было бы слишком. — Что-что, у Драко есть ответы по химии? — раздаётся насмешливый голос, заставляя их обоих обернуться, и в следующий миг взявшийся из ниоткуда Блейз вклинивается между ними двоими. Драко громко фыркает. Снейп, конечно, очень требовательный учитель, который, судя по его виду, ненавидит примерно всех детей, оказывающихся под его началом, но Малфой не понимает почему некоторые из его друзей не пытаются даже постараться. Самому Драко химия всю жизнь даётся очень легко, и то, что витиеватые формулы кому-то кажутся жуткими, находится за гранью его понимания. — Так что? Мне-то списать можно? У меня в конце задачи не сошлось ни черта, — напирает Блейз, его голубые глаза, особенно ярко выделяющиеся на смуглом лице, хитро сверкают. — Можешь попытаться, — великодушно говорит Драко, взмахивая в воздухе рукой. Он может демонстрировать друзьям (которые ему, на самом-то деле, не друзья ни разу) своё ленивое раздражение, но внутри ему приятно подобное внимание. Драко любит чувствовать себя лучше других, и с этой задачей он справляется прекрасно. Потому что он действительно лучше, чем все, собравшиеся в этой дурацкой школе. На первом уроке они расходятся в разные стороны — Блейз и Тео отправляются на информатику, дорога Драко же лежит в класс социологии. Он устраивается за своей любимой партой (правый ряд, четвёртая), вытягивает длинные ноги в проход и берёт в руки телефон. Повторять пройденные параграфы Малфой не видит смысла, он достаточно хорошо их запомнил. Учёба в «Прайвет Драйв» претит ему, но он знает, что высшие баллы по результатам экзаменов — это его единственный шанс вновь выбиться в тот социум, который остался в прошлом. Аттестат от известной частной школы, сам по себе открывающий многие двери, больше ему не светит, а значит приходится работать с тем, что есть. Драко не может позволить себе вновь ошибиться. — Малфой, — раздражённый голос врывается в его мысли. — Убери свои ноги и дай пройти. Драко лениво отрывается от экрана телефона, на котором только что открыл абсолютно ублюдский мем, скинутый Блейзом, и поднимает глаза. Перед ним стоит Поттер, явно намеревающийся протиснуться на самую последнюю парту. Малфой кривится, оглядывая его. Широкое худи, потёртые джинсы, жутковатый шрам на голове, напоминающий молнию, дурацкие очки и полнейший хаос на темноволосой голове. Поттер бесит его одним своим видом. То, что они учатся в одном классе, это та ещё шутка судьбы, но когда Драко понял, что они пересекаются ещё и на двух предметах по выбору, он был очень зол. — Садись в другом месте, — безапелляционно отвечает ему Драко, возвращаясь к чату с Блейзом. — Ублюдок, — мрачно констатирует Поттер, а затем совершенно наглым образом переступает через Малфоевские ноги. — Нищий, — кидает в ответ Драко. На самом деле, он не очень-то в курсе финансового положения Поттера. Тот живёт в Уиллисдене, это точно, где откровенно бедных не держат, но одевается так, словно вещи он подбирает на помойке, причём размеров на десять больше. В этом году, правда, стал выглядеть поприличнее, но его проводные наушники, которые он оборачивает два раза вокруг телефона, явно пытаясь найти излом провода, который позволит им зазвучать, говорят сами за себя. Как и его компания, состоящая из откровенных лузеров и заучки Грейнджер, рот которой на уроках не закрывается примерно никогда. Она умудряется учиться лучше Драко, и это, несомненно, тоже его злит. В середине урока Драко не выдерживает и оглядывается на Поттера, занявшего последнюю парту. Теперь он растёкся по ней, прикрывшись учебником так, что торчат только непослушные вихры на его макушке, и едва ли не храпит. Драко презрительно фыркает. Зачем вообще ходить на то, что тебе не нужно? Впрочем, Поттер явно набирал предметы по принципу «где надо поменьше напрягаться», и Малфой откровенно не понимает, как можно столь наплевательски относиться к своему будущему. — Я испекла тебе печенье, — сообщает Астория, присоединяясь к компании Малфоя в столовой. Он с готовностью пододвигается вместе со стулом, давая девушке сесть рядом с собой. — Спасибо, — улыбается Драко, принимая контейнер из её рук. Гринграсс глядит на него с нежностью, зрачки в её больших голубых глазах немного расширяются, когда они с Малфоем встречаются взглядом. Драко этот факт забавляет. Астория, учащаяся классом младше, пожалуй, являет собой лучшее, что принесла в жизнь Драко «Прайвет Драйв». Она глуповата, по крайней мере, на взгляд Малфоя, но невероятно красива и мила в своей заботе. Он купился на неё почти сразу же, повертев носом лишь для вида, потому что когда к тебе первой (первой!) подходит одна из самых популярных девчонок в школе, под юбку которой мечтает залезть каждый второй, удержаться довольно сложно. К тому же, один факт их с Асторией отношений моментально добавил Драко очков в школьной иерархии. Тео, который заглядывался на Гринграсс ещё до него, оставалось только обиженно пыхтеть. Малфой ленивым движением закидывает руку на плечо Тори, прижимая её ближе к себе, второй попутно открывает крышку на контейнере с печеньем. Затем великодушно подталкивает его к центру стола кончиками пальцев. — Панс, подбери слюни, — хихикает Забини, развалившийся напротив Драко. — Малфой прочно занят. — Пошёл на хер. Паркинсон яростно сдувает со лба чёлку и показывает Блейзу средний палец. Тот только веселится. Иногда Драко всерьёз кажется, что этот беспечный итальянец перманентно накурен. Малфой оглядывается на Панси, но та только корчит ему рожицу и тянется за печеньем. К счастью для Драко, он знает, что Паркинсон в него не влюблена, сколько бы ни шутил Забини. В ином случае это было бы как-то неловко, потому что общаться с Панси ему довольно приятно. В некотором роде они даже сблизились, и как-то раз, перебрав с пивом, Паркинсон созналась ему в том, что сохнет по Блейзу уже лет как пять. Драко, пользуясь своим выгодным положением, даже попытался выяснить у Забини, что тот думает по поводу их общей подруги, но тот испуганно выпятил на него глаза. «Чувак, я лучше трахну жирную Булстроуд, чем Панс. Мы дружим с детства, это как залезть на собственную сестру, ты издеваешься?». Звучало более, чем однозначно, и Драко остаётся лишь надеяться на то, что вполне симпатичную, язвительную и забавную Паркинсон рано или поздно перемкнёт на кого-то другого. Не на него самого, желательно. — О-хо-хо, — тянет вдруг Панси, наклоняясь в сторону, чтобы заглянуть за спину мрачно молчащему Тео, оставшегося сегодня с D по химии. — Поттер… Драко вопросительно вскидывает бровь и оборачивается. И правда Поттер, но ничего стоящего внимания Паркинсон он в нём не замечает. Тот же дурацкий вид, сползшие на кончик носа круглые очки, и вся его фриковатая тусовка рядом. Рыжий Уизли, в нищете и крайней степени идиотизма которого Драко не сомневается ни на секунду, его сестра, что-то яро доказывающая остальным Грейнджер, которая могла бы быть красивой, не будь её волосы похожи на гнездо, жалкий, иногда заикающийся Лонгботтом и, вишенкой на торте, Луна Лавгуд, верящая в теорию плоской земли и одевающаяся так, словно она только что сбежала прямиком с «Вудстока» семидесятых. — И? — Драко непонимающе оборачивается к отчего-то ухмыляющейся Панси. — Я тут кое-что узнала. Крайне забавное… Блейз, чёртова сплетница всего «Прайвет Драйв», тут же склоняется над столом, чтобы быть поближе к Панси. Драко лишь смотрит на неё выжидающе, пальцами путаясь в мягких светлых волосах Астории. — Поттер, кажется, гей. — Паркинсон, мы вообще-то едим, — Драко кривится так, словно ему рот набили доброй половиной лимона. Он хочет заявить, что ему совершенно не интересны подробности жизни Поттера, но решает чуть выждать. Потому что ему, на самом деле, очень даже интересно. Любая уничижительная деталь жизни этого придурка, который отказывается признавать главенствующее положение Драко в классе, раз за разом смея дерзко огрызаться, способна его порадовать. — Откуда инфа? — интересуется Тео. — Короче, помните Дэвиса? — Какого Дэвиса? — Блять, Тео, у которого ты напился в стельку, отмечая окончание года. Так вот, у него есть младшая сестра, Лаванда, которая встречается с Томом Реддлом, помните его, он был на вечеринке? Такой высокий и жутковатый тип… — Панси, короче, — раздражённо прерывает её Драко, которого максимально не интересуют любовные перипетии Лаванды Дэвис, которую он едва помнит с той самой вечеринки, где Тео, и правда, страшно надрался. — В общем, оказывается, что она сохла по Поттеру в восьмом классе, и он до сих пор ей нравится... — Блять, Панси! — …В общем, она видела его с каким-то парнем из Вестминистерской школы! Ну, по крайней мере, на нём была их форма. Они о-очень однозначно держались за руки и стояли слишком близко друг к другу. Просто влюблённая пара на прогулке. Лаванда рассказала это Милли, а Милли — мне. — Пиздец событие, Паркинсон, — тянет всё ещё раздражённый и мрачный Тео. — Стоило такой длинной предыстории. — Забавно, — резюмирует Блейз, тут же теряя интерес к предмету разговора и возвращаясь к распотрошённому куску рыбы, что лежит перед ним на тарелке. — Забавно? — неверяще переспрашивает у него Драко. — Это отвратительно. — Тебе, с твоей зацикленностью на Поттере, может и отвратительно, а я не вижу, что весёлого можно выжать из этой идеи. — Я на нём не зациклен, а ты зарываешься. Драко гневно выдыхает, но Забини этим не пронять — он только пожимает плечами. Малфой невольно вновь оборачивается в сторону стола, за которым расположился Поттер со своей компании. Он, конечно, не зациклен, просто Поттер — чёртов выскочка, и Драко очень нравится ставить его на место. Пару секунд он просто рассматривает собравшихся за лузерским столом, а потом его взгляд останавливается на рыжей макушке Уизли, и Малфой усмехается. — Знаешь, что было бы весело? — обращается он к Забини, впрочем, не сводя взгляд с Уизли. — Если бы его дружок об этом узнал. Он ненавидит педиков. Я как-то раз застал его перфоманс в коридоре, когда они обсуждали слухи о Криви и его друге, как там его… Теперь понятно, почему Поттер был такой бледный. — Что-то на-ме-ча-е-тся, — нараспев произносит Панси, и Драко переглядывается с ней, ухмыляясь. — И как вы это докажете? — Астория, наконец, подаёт голос, отрываясь от пуговицы на рубашке Драко, которую она теребила всё это время. — Что-нибудь придумаю, — задумчиво произносит Малфой. — Что-нибудь очень весёлое. — И ты ещё говоришь, что не зациклен на этом отбросе, — замечает Теодор. Драко ощутимо пинает его под столом и велит заткнуться. Ему просто хочется разбавить серые будни, совместив это с, вероятно, большим унижением для Поттера. От мысли об этом на его душе становится теплее, и он наклоняется к Астории, чтобы поцеловать её в макушку. Драко прислоняется плечом к дверному косяку, заглядывая в гостиную. Его отец сидит в своём любимом кожаном кресле, держа в руках открытую толстенную папку с несомненно важными бумагами. С экрана телевизора, включённого лишь для фона, доносятся приглушённые голоса. — Ты задержался, — отмечает Люциус, не отрывая взгляда от документов. — Немного погулял с Блейзом. Драко ненавидит себя за то, что внутри него что-то вздрагивает от каждого слова его отца. Уважение к Люциусу, граничащее с лёгким страхом, было в нём всегда, но после прошлого года, после происшествия всё стало куда хуже. Страх больше не был лёгким. Но он справляется: упрямый острый подбородок поднимает повыше, спину держит так прямо, словно палку проглотил. — Прогулки не должны быть твоим приоритетом в выпускном классе, — отмечает Люциус, наконец поднимая глаза на сына. — Если, конечно, ты ещё планируешь идти дальше. Его аккуратно подстриженные, такие же светлые, как у Драко, волосы, безукоризненно зачёсанные назад, спускаются до основания шеи. Серые глаза смотрят цепко; от этого взгляда Драко становится ещё более неуютно. — Я всё контролирую. — Как скажешь. Диалог на этом заканчивается. Никаких вопросов о прошедшем дне, ни одного тёплого взгляда, но Малфой и не знает уже, может ли быть как-то иначе. Люциус всегда был к нему строг. Кто-то бы сказал, что чрезмерно. Возможно, многие бы сказали. В любом случае, он совсем не против избавиться от повинности в виде разговора с отцом, и, чувствуя радость от его окончания, незаметно проскальзывает к лестнице. Он выдыхает только тогда, когда закрывает за спиной дверь в свою комнату. Рюкзак отправляется в угол, а сам Драко проходит вперёд и падает спиной на кровать. Растрепавшиеся на Лондонском холодном ветру волосы лезут в глаза, и Малфой раздражённо проводит по ним рукой, отводя назад. Хорошее настроение, появившееся после обеденного обсуждения, рушится на глазах. «Если, конечно, ты ещё планируешь идти дальше». Боже, конечно же, он планирует! Драко собирается выгрызать свою дорогу в будущее и от плана этого отступаться не намерен. Иногда ему так хочется, чтобы отец похвалил его. Хочется до боли, до тошноты, и он сам ненавидит себя за эти эмоции. Они… жалкие. Так не должно быть: он всегда был сильным и останется сильным. Ничто не должно ему помешать, и отец ещё обязательно будет им гордиться. В глубине души Драко не верит, что это возможно. Он залезает в карман джинсов и достаёт телефон, изучая появившиеся на экране обновления. Школьный чат кипит от негодования: Бинс задал им эссе на тридцать пять тысяч символов по периоду реставрации Стюартов, которую они прошли ещё в прошлом году. Историю в классе ненавидят все, и Драко уверен, что даже Грейнджер не питает к ней особой любви. Бинс, едва ли не засыпающий над своим же собственным пособием, просто не способен подать информацию хоть сколько-то интересно. Малфой лишь тяжело вздыхает. Он уверен, что многие на это эссе забьют, но он себе не позволяет даже такой вольности. Несмотря на то, что Бинс в целом достаточно наплевательски относится к проверке домашних заданий. Он отключает экран телефона и кладёт его себе на живот. Аккуратные ногти машинально постукивают по силиконовому чехлу. Ему бы, в целом, заняться этим самым эссе, или заглянуть в математику, она в расписании стоит ближе, но он не хочет. Его настроение скатывается до отметки «отвратительно» с такой скоростью, что Драко за ним не поспевает. Он знает, что в таком состоянии ему тяжело будет даже почитать или посмотреть что-нибудь, не говоря уже об учёбе, но отпрашиваться на ещё одну прогулку, которая могла бы его взбодрить, даже смысла нет. Его отпустят, но ледяной взгляд отца и язвительный комментарий обеспечены. Он вдруг вспоминает о Поттере, и в его мозгу молнией проскакивает идея, сразу же кажущаяся Драко гениальной. Он быстро хватается за телефон и перекатывается на живот, чтобы зайти на страницу Поттера в Фейсбуке (не то, чтоб он не делал этого раньше). Пробегается по ней глазами: ничего не изменилось, если не считать обновлённой аватарки. Драко выводит её на весь экран, и невольно отмечает, что фотография отличная. Обычно у Поттера на аватаре стояли его собственные смазанные, абсолютно дурацкие и абсурдные фото, но эта от них отличается. На ней он стоит на каком-то утёсе, в профиль, на голову накинув капюшон своего серого худи. Поставив одну ногу на большой камень, Поттер с фотографии печально и внимательно разглядывает простирающуюся внизу реку, обрамлённую раскрашенными в осенние красно-жёлтые цвета деревьями. Интересно, кто смог его так удачно сфотографировать? Может, тот самый таинственный парень из Вестминистерской школы? Драко презрительно морщит нос. Какая всё-таки гадость. Пролистнув блог Поттера, не наполненный, впрочем, никакой информацией, Драко, немного подумав, выходит со своего аккаунта. Зайдя в браузер, он быстро набивает себе виртуальный номер телефона, чтобы с его помощью зарегистрировать себе новую страницу. Исключительно фейковую, конечно. Над именем долго не думает: пусть будет Джеймс Блэк, достаточно распространено, чтобы не вызвать подозрений. На аватарку — многозначительный чёрный квадрат, потому что набирать фото каких-нибудь красавчиков прямиком из Гугла давно стало слишком рискованно. «О себе» загадочно полупустое, лишь пара цитат из творчества Woodkid, пришедших в голову. Городом Драко ставит Лутон, находящийся недалеко от Лондона, возраст оставляет свой собственный, меняя, естественно, дату рождения. Рандомные люди в друзья, дурацкий мем из коллекции Блейза в блог. Драко ухмыляется, довольный собой, и откладывает телефон в сторону. К завтрашнему дню у него в друзьях соберётся некоторое количество чужих профилей, чтобы страница не выглядела совсем уж откровенно свежей, и он обязательно приступит к исполнению своего плана. Плана банального, но гениального в своей простоте. Несомненно.