Необходимость

Как понять, спятил ты или нет? Как определить нормальность собственных чувств и мыслей, если не можешь адекватно воспринимать реальность? Психи ведь никогда не признаются в том, что они психи… Так что ответ может быть вполне утвердительным — «Ланцет, ты спятил». Юра наблюдал за тем, как Дима пьёт пиво и не мог оторвать от него жадного взгляда. Казалось бы, что особенного в том, как Ромео пьёт пиво? Юра видел это уже не один раз, но именно сегодня конкретно залип… Залип на губах, обхвативших кромку запотевшего бокала, на дергающемся кадыке, на языке, что со смаком и наслаждением прошелся по блестящим губам. Залип на довольной, раскрасневшийся физиономии друга. А когда Дима рассмеялся над очередной идиотской шуткой Тучи, Юра ощутил приливший к щекам жар. Странное чувство… Странно ощущать ЭТО… Только вот какое слово лучше подходило для описания этого, нового чувства, родившегося в душе Ланцета? Волнение, трепет, необходимость… Да. Пожалуй, именно так — необходимость. Он чувствовал, что Дима нужен ему не только как друг, только никак не мог сообразить, когда всё началось? Когда сердце стало замирать от этой нагловатой, слегка дерзкой улыбки, а в душе родилось странное томление? Когда появилась необходимость позвать по имени, нежно перекатывая простое имя на языке? Необходимость рассматривать красивое лицо, отыскивая каждый шрам, пробежаться взглядом по обнажённой шее и чуть застенчиво скользнуть к сбившемуся вороту рубашки, чтобы затем резко закрыть глаза и попытаться угомонить шумевшую в голове кровь. В какой момент рукопожатие стало длиться дольше, а прощание возле пивной затягиваться на целую вечность? И когда, черт возьми, проснувшись утром от очередного сна с участием Ромео начало накатывать сожаление о том, что это всего лишь сон? Ромео повернулся в его сторону и их взгляды мощно столкнулись. Дима прищурился, склонил голову на бок и улыбнулся какой-то особой улыбкой… Понимающей. Юра мотнул головой, разрывая болезненный взгляд — напридумывал себе бог знает что, придурок. — Вам повторить, ребята? — рука Алины легла на плечо Ромео, длинные ногти пробежались по тонкой ткани его рубашки, чуть царапая. Ревность обрушилась на Ланцета так неожиданно, что он едва не задохнулся — где-то в районе груди словно прожгли паяльником. Нервно проведя рукой по вспотевшему лбу, он хрипло произнёс: — Я сейчас, — и на ватных ногах направился в уборную. Теперь он понял всё. Понял, что не Алину ревновал к Ромео всё это время, а Ромео к ней. Он, оказывается, давно не наблюдал за тем, как девушка делает кофе или наливает пиво, не любовался её волосами, а сердце уже давно не замирало от её улыбки. В последнее время Юркин взор надёжно приковал к себе Колодин, похитив покой и здравый смысл. Всё стало так просто и так сложно одновременно — просто признаться себе в том, что влюбился в лучшего друга, сложно принять этот факт. — Твою мать, — процедил Ланцет, опираясь руками о раковину. — Я точно спятил. Дверь позади отворилась и в уборную ворвался поток воздуха — по спине Ланцета пробежал противный холодок. Подняв голову, он увидел в зеркале отражение Ромео. Тот смотрел пристальным, пулепробивающим взглядом. Юра нервно сглотнул, сжал руки на холодной керамике, но взгляд не отвёл — будь что будет. — Ты долго будешь на меня вот так пялиться, Ланцет? — Прости, я… — жар обдал нутро, сердце нервно затрепыхалось — Дима всё понял. Ну разумеется… Он ведь не идиот. — Прости. Ланцет медленно повернулся, решив, что не станет прятаться в зеркальном отражении — и опасность и любовь нужно встречать лицом к лицу. Даже если эта любовь захочет зарядить тебе по роже. — Ты не понял. — Ромео сделал ещё пару шагов, уверено сократив расстояние между ними — теперь Юра видел, как тяжело поднимается и опадает его грудь, как горит взгляд, как ходят желваки. Горячее дыхание Димы скользнуло по щеке Ланцета вызывая толпы мурашек, которые тут же засеменили по шее и спине. — Долго ты будешь пялиться и ничего не делать? — Что? — Ланцет недоумевающе нахмурился. — Дим, я… Что сделать? — Для начала можно это… Глаза напротив ярко вспыхнули, а затем Ромео резко подался вперёд, накрывая губы Ланцета своими губами.