Лес в море

Я проснулась от того, что какая-то не в меру наглая рыбка упорно клевала мой нос. Пришлось помахать перед лицом рукой — рыбка порскнула прочь, а я стряхнула с себя последние остатки сна. Приглушённый зеленоватый свет пробивался сквозь толщу воды, ложился идеальным кругом на пол дортуара. Я почти научилась определять время суток по этому неверному и непривычному свету, так что порешила, что дальше спать смысла нет. С чувством потянувшись, я вылезла из постели и принялась одеваться. Мелкая рыбка — та же самая? или другая нахалка? — вилась перед моим лицом, пока я застёгивала форменную юбку. Начался ещё один день в Приюте Святой Мэрини для Детей, Поглощённых Морем. Большую часть жизни я провела по ту сторону моря, так что до сих пор привыкала к самым обычным бытовым деталям своей новой жизни. В море не надо умываться и чистить зубы, а причёсываться просто нет смысла — волосы висят вокруг головы пышным нимбом, мягко покачиваясь на невидимых течениях. Это зрелище завораживало. Когда я шагала по коридору, развевающаяся в воде юбка тоже добавляла мне элегантности. Честно сказать, мне даже нравилось. Все прочие обитатели приюта ещё спали, в столовую я спустилась первой. К счастью, завтрак уже был заботливо приготовлен сёстрами ордена Святой Мэрини, так что я наложила полную тарелку каши из морского винограда и взяла кусочек пресной лепёшки. Не знаю, почему, но хлеб в приютской столовой всегда совершенно безвкусный. Как только я выпущусь из приюта и начну самостоятельную жизнь… Нет, ладно, я достаточно рассудительна, чтобы понимать, что первым делом мне нужно будет как-то обустроить свою жизнь и найти работу. Во вторую очередь я доберусь до границы моря, чтобы хотя бы издали посмотреть на родителей, лучшую подругу Эльге и всех остальных людей из прошлой жизни, за кем так сильно скучаю. Но уж третьим пунктом совершенно точно перепробую весь хлеб в море и найду самый вкусный!.. Покончив с завтраком, я дрожащей бледной губкой протёрла за собой тарелку и вернула её в стопку к остальным. Звон подводного колокола прошёл сквозь моё тело, заставив вздрогнуть от неожиданности. Я до сих пор так и не привыкла к тому, как ощущаются в воде такие мощные и глубокие звуковые волны. Здание приюта понемногу наполнялось шумом, в дортуарах просыпались, желали друг другу доброго утра, ворчали спросонья и пересказывали сны. Нам всем снилась жизнь по ту сторону моря. Может быть, если перестанет сниться, тебя выпускают из приюта досрочно? У меня не было настроения ни с кем разговаривать, так что я ушла в сад. Я шагала между могучих дубов, облепленных ракушками и кораллами, среди покачивающихся водорослей и дрожащих актиний. Добравшись до скамейки в тихом углу, которую я облюбовала некоторое время назад, я обнаружила, что её оккупировали морские звёзды, да ещё и довольно мелкие. Мне потребовалось некоторое время, чтобы отлепить достаточно и расчистить себе свободное местечко, но едва я уселась — обнаружила, что не одна. — А я тебя везде ищу, — сказала сестра Уни. — Я хотела побыть одна, — намекнула я. Вообще, мне нравится сестра Уни. У неё есть чувство юмора и ей, кажется, действительно не плевать на нас всех — неожиданная редкость для приюта. А ещё у неё кожа красивого сероватого оттенка и чуть шершавая — словно акулья. И жаберные щели весьма изящные и незаметные. Я надеюсь, что буду выглядеть примерно так же, проведя в море достаточно много времени. — Ты как? — спросила сестра Уни, проигнорировав мой намёк. — Немного не выспалась, — пожала плечами я. — Нет, не сегодня, а в целом. Сестра Уни не стала очищать скамейку от морских звёзд, а прислонилась к ближайшему дереву. Я надеялась, что это был знак — она не задержится. — Не знаю, — я снова пожала плечами. — Нормально, наверное. Учитывая обстоятельства. — Мы поговорили с другими сёстрами и решили, что ты готова, — сестра Уни подмигнула мне с заговорщицким видом. Тот факт, что сёстры обсуждали меня, почему-то заинтересовал даже сильнее, чем вывод, к которому они пришли. Но к этому я решила вернуться позже, когда хорошенько обдумаю, как реагировать, а пока задала ожидаемый вопрос: — К чему готова? И сестра Уни ответила: — Вернуться. Если бы у меня оставалось дыхание, сейчас его перехватило бы. — Туда, где мы тебя подобрали, — продолжила мысль сестра Уни. — Ты сможешь посмотреть на то место, где жила раньше. Может, даже увидишь кого-то из людей. Нам кажется, что ты достаточно стойко справляешься со… своим положением. И это должно тебя немного подбодрить. Я бы не была так уверена. С трудом переваривая сказанное, я смотрела в одну точку перед собой, пытаясь справиться с сердцебиением. Надежда вспыхнула во мне меньше чем на секунду, и успела опалить изнутри дотла. Я знала, что вернуться из моря невозможно, но это знание ничуть не помешало мне желать этого сильнее всего на свете. — Что думаешь? — обеспокоенно спросила сестра Уни. — Да! — спохватилась я, пока она не отказалась от своей затеи. — Да, конечно! Отличная идея!

***

Вся моя жизнь до моря подчинялась строгим правилам. Этому учили с детства, повторяли снова и снова: за пределами города постоянно смотри на небо, чтобы издалека заметить полупрозрачный и зеленоватый морской фронт. Не задерживайся там, где можешь пропустить приближение моря. Не теряй из виду горизонт, если не оставил наблюдателя. Будь готов бежать от моря, не оглядываясь назад, что бы ни осталось у тебя за спиной. И кто бы ни остался. С самого детства мы играли в игру «кто первым заметит море». Если я видела надвигающийся фронт раньше родителей, меня непременно ждало сладкое угощение или небольшой подарок. Эти правила и навыки были вопросом выживания. Если бы я не была беспечной дурой, я бы не оказалась в приюте. Теперь сестра Уни объясняла мне новые правила. Не приближаться слишком близко к краю, ведь проведя достаточно много времени в море я уже не смогу там дышать. Не выходить на открытое пространство, чтобы не привлекать внимания. При виде меня кто-то может замешкаться и не успеть сбежать от моря. Точно так же поглядывать на небо, чтобы видеть край морского фронта и уйти вместе с отливом. Я была настроена серьёзно. Я, может, и дура, но второй раз не облажаюсь. Сердце бешено билось, и руки ощущались совсем ледяными, когда мы вместе с сестрой Уни шагнули под свод. Я уже успела отвыкнуть от вида обычных, не подводных деревьев, чистой коры и листьев на ветвях. Невидимые течения словно подталкивали нас с сестрой Уни вперёд, юбки путались у нас в ногах, волосы лезли в лицо. Я хотя бы упросила выдать мне кроссовки, в которых я попала в море — хоть они теперь самую малость жали, пробираться по лесу было куда как удобнее, чем в форменных приютских туфлях. Жёсткая и неподатливая трава — не чета мягким гибким водорослям — путалась вокруг моих ног, словно пытаясь затормозить меня, пригвоздить к месту, оставить в том мире, которому я принадлежала изначально. Я провела ладонью по невысокому кусту орешника, и с него вспорхнула стайка бабочек — прежде чем я успела порадоваться, я сообразила, что это были мелкие двустворчатые моллюски. Море двигалось впереди нас и уже захватило это место, обосновалось здесь прочно, пусть и ненадолго. Лес погрузился в пучину. Сестра Уни обогнала меня на несколько шагов, а я вдруг замешкалась. Я осознала, что мне знакомо место, где мы оказались. Лес редел, и уже скоро мы выйдем на опушку, откуда будет видно город… — Помни, — словно услышала мои мысли сестра Уни, — будь осторожна и не показывайся никому на глаза. Я кивнула и нервно сглотнула. А потом сорвалась с места и побежала — точно так же, как в последний раз в этом лесу, когда я не успела. Нет, теперь мне я не пыталась обогнать морской фронт, просто хотела скорее хотя бы одним глазком увидеть свою прежнюю жизнь. У самой опушки я резко притормозила, спугнув зарывшуюся в высокую траву стайку морских коньков. Осталась в тени деревьев и, изо всех сил напрягая глаза, вгляделась в ту сторону, где возвышался огромный купол города, защищающий от неумолимого моря. Мне даже удалось разглядеть край морского фронта — серебристо-искрящийся на ярком солнце, он оказался ближе, чем я ожидала, я отчётливо видела плоскость преломления стихий. Она приближалась к городу. А в самом городе, у самых ворот… Я не могла поверить своим глазам. У самых ворот, так, чтобы хватило пары шагов, но всё-таки снаружи, словно совсем не боясь надвигающейся опасности, стояла маленькая фигурка. Я даже не могла рассмотреть её, колыхание воды искажало детали, но я видела ярко-красную куртку со светоотражающей полосой, и я знала, кто стоит и смело смотрит навстречу стихии. — Эльге… — выдохнула я. Я знала, зачем она стояла там и встречала морской фронт. Кого она надеется в нём рассмотреть. Догнавшая меня сестра Уни вцепилась в моё плечо, чтобы я не двинулась дальше, но я и не собиралась. Я во все глаза следила за тем, как море приближается к Эльге, которая стоит и напряжённо всматривается в небо, силясь разглядеть то, что потеряла. — Это Эльге, — я ткнула пальцем вперёд, показывая сестре Уни. — Моя лучшая подруга. — Лучше бы ей спрятаться, — встревоженно откликнулась сестра Уни. — Море совсем близко. — Она успеет, — успокоила её я. — Она всегда была самой быстрой на уроках физкультуры. В последнюю секунду, но она успеет. Мне хотелось бы замахать руками, дать Эльге сигнал, что я здесь, я вижу её, я рада ей. Но я помнила наставления сестры Уни, и одной крупкой ошибки в моей жизни будет достаточно. Так что я стояла в тени деревьев, омываемая невидимыми волнами моря, и просто смотрела, пока не заболели глаза. Ещё один неочевидный плюс жизни по эту сторону моря — слёз на щеках даже не чувствуешь.