Боль

      ОНА УМЕРЛА. Умерла… Умерла… Умерла!!! Её уже нет. Больше нет. Осталось только её тело. Это — всё, что от неё осталось, её прекрасное, но совершенно неподвижное и бесчувственное тело, которое лежит прямо сейчас на кровати в платье невесты. Она так и не успела стать до конца его… а ведь он хотел связать с ней больше, чем просто жизнь — он хотел связать с нею всю свою вечность. И она не слышит, не видит его горя. Никогда больше не откроет глаза. Никогда с ним больше не заговорит. И никогда не ответит на поцелуй… Всё бесполезно. Её больше нет. ОНА УМЕРЛА.       Вина… Он испытывал мучительное чувство вины за то, что позволил ей первой испить из того кубка, куда коварные завистники налили отравленное вино. За то, что вообще привёз её в эту страну, а не увёз далеко-далеко, на необитаемый остров, туда, где нет этих проклятых, злобных, ненавистных людей. Где никто бы им не помешал, где были бы только он и она… им больше ведь никто не был нужен.       В глубине души шевелились не только сожаления, не только холодная злость и горечь… Он чувствовал себя немного так, как будто она его предала, бросила. Как будто всё было зря, все время, проведённое вместе, всё, что он делал для неё, все взгляды, улыбки, все эпизоды, когда он спасал её от злобных людишек, снова… снова… и снова.       Лучше бы она ушла к другому. Лучше бы влюбилась в другого. Лучше бы ушла, сказала бы ему, что она его не любит, лучше бы она его унизила, лучше убила бы… но только осталась бы В ЖИВЫХ, ТОЛЬКО БЫ НЕ УМЕРЛА, ТОЛЬКО БЫ ОНА ЖИЛА, ЖИЛА!       Потому что без неё всё вокруг теряет смысл… Можно убить её обидчиков и отравителей, всю их родню, всех их знакомых и друзей, можно вырезать весь род человеческий, можно убить даже беременных женщин и маленьких детей, но — разве всё это вернёт ему её?       Она была его песней, его мелодией.       Она была его ангелом.       Она была его вдохновением.       Его силой и его слабостью.       Его мечтой.       Его надеждой.       Его счастьем.       Его будущим.       Его любовью. Бессмертной любовью — той, которая недоступна этим жалким смертным. Этому никчёмному сброду, которые так любят романтизировать, рассказывать друг другу и писать слезливые истории о любви… и грубо, мерзко справлять свои сексуальные потребности… но при всём при этом не умеют любить. ОНИ НЕ УМЕЮТ ЛЮБИТЬ. Так, как умела она. Так, как он — им это недоступно.       Кому пришло в голову пожелать смерти этому ангелу? Разве они не видели, как она хороша, как она прекрасна? Как она милосердна, как добра, как светла, как велико её сердце, которое, будь она сейчас жива, простило бы им… этим мерзким животным… Она бы их простила. Но только не он. Он не прощает их и не простит никогда.       Сколько времени прошло? Часов, дней — или он целую вечность уже тут, над мёртвым телом любимой? Сначала он просто кричал до хрипоты, пока не сорвал голос, бился головой о стенку, не мог поверить, что её больше нет, бесконечно, снова и снова целовал бледное прекрасное лицо, такие ещё тёплые губы, высокую грудь, тонкие, нежные, маленькие пальчики… Но ОНА МОЛЧАЛА. ОНА НЕ ОТЗЫВАЛАСЬ. Всё было бесполезно. ПРОСТО БЕСПОЛЕЗНО.       Она хотела, чтобы они поженились в ночь Хэллоуина. Вроде как, это время, когда люди перестают бояться демонов, когда двери между мирами становятся так хрупки, что их уже почти не существует, и любые сущности могут проникнуть в человеческий мир, а люди — в миры других сущностей. Она хотела Хэллоуин… Оконное стекло украшали отпечатки кроваво-красных ладоней, на стенах были изображены летучие мыши, восковый скелет стоял на полке, а возле него — фигурки чёрных крыс с алыми глазами, на подоконнике, столах и полках стояли тыквы с горящими свечами внутри — именно они сейчас освещали спальню. Всё было, как она хотела — только её больше нет с ним.       Грудь прожигало насквозь, как будто по ней медленно растекался жгучий, огненный яд. Словно он сам был отравлен тем же ядом, что и она. Эта боль пульсировала, заставляя хвататься за грудь, сгибаться и содрогаться, руки леденели, пальцы плохо слушались и еле двигались. Он знал, что эта БОЛЬ его убьёт, но не хотел её остановить, он хотел только СМЕРТИ, чтобы, быть может, встретиться с ней снова в вечности.