you shall have no gods before me

Логан не считал себя очень религиозным. Он ходил в воскресную школу, как и любой другой ребенок из южно-республиканской семьи, и всё ещё позволял себе чувствовать вину за то, что посещал её на Рождество и Пасху, но на этом всё и заканчивалось. Однако, несмотря на то, что он не считал себя религиозным, он всё равно молился. Дважды, каждое воскресенье, он молился. Верил ли Логан в Бога? Он не был уверен. Иногда это было очень похоже на Санта-Клауса - нечто, когда ты просто растёшь, зная, что это правда, и привыкаешь вести себя так, как оно есть. На данный момент у него действительно вошло в привычку проводить воскресное утро в одиночестве, чтобы он мог поговорить с Высшим, которое может быть там, а может и не быть. Первая молитва. Перед каждой гонкой Логан запирался в своей комнате водителя на десять минут и пытался договориться с Богом. Быть пилотом-гонщиком было всем, чего он когда-либо хотел, но он по-прежнему рисковал своей жизнью каждый раз, когда выезжал на трассу. Высказывая вслух все свои страхи и надежды каждое утро, Логан, по крайней мере, чувствовал, что за ним присматривает нечто более сильное, чем он сам. Вторая молитва после гонки. Не сразу после; обычно в воскресенье вечером, но иногда в понедельник утром. Даёт время стихнуть адреналину, уровень которого подлетает во время очередной гонки, ведь нужно на чём-то сосредоточиться, чему-то поклоняться в обмен на то, что он проведёт ещё одну неделю своей сумасшедшей жизни. Однако он не совершает свою вторую молитву в одиночестве. В то время как его первая молитва обращена к нему самому, вторая - к объекту его обожания. Бог может и получает его безумное, почти паническое бормотание, но его ангел владеет постоянным вниманием Логана, его почтительным почитанием. Его ангел, потому что Оскар всегда именно так и выглядел, словно распростёрся под ним. Треугольник, образованный его руками и головой, имитировал крылья, сияние удовольствия на его коже было подобно ангельскому свету. Вместо труб будут звучать стоны Оскара, если Логан когда-нибудь попадет на небеса. Хотя, скорее всего, это уже невозможно. Дьявол тоже когда-то был ангелом. Но он хотел быть выше Бога, отказывался подчиняться существу, которое считал ниже себя. Логан соглашается с ним, когда опускается на колени перед своим возлюбленным, шепча признания в кожу его бёдер. Говорили, что дьявол искушал человечество запретным плодом. Скорее всего, это был гранат, но сейчас его, как правило, символизировали яблоком. Однако некоторые предположили, что на самом деле он соблазнил Еву сексом. Если это так, Логан до конца не может понять, почему люди представляют себе яблоко. Секс, святой, кощунственный секс, был гранатово-кроваво-красным. Красным там, где Оскар покрылся румянцем до самой груди. Красным там, где Логан до крови прикусил губы. Красным там, где член Оскара стоял твердо и умоляюще. Оскар - порок Логана, его давнее искушение. Ещё до того, как он научился доставлять ему удовольствие своим языком, пальцами, членом, он знал, что отдал бы всё, чтобы сделать Оскара счастливым. Он отказался бы от своей семьи, своих друзей, своего Бога, чтобы отдать Оскару самое важное место в своей жизни. Все остальное было на втором плане после ангела, которому он имел честь отдать себя. Логан не считал себя очень религиозным. Но когда он впивался поцелуями в бёдра Оскара, вылизывал его и заставлял закричать, Логану хотелось этого. Ему казалось, что он был рождён именно для этого: служить падшему ангелу, который каким-то образом оказался в его постели, в его жизни и в его сердце. Логан нашёл прозрение, когда толкнулся внутрь Оскара. Искупление, когда тот кончил, выкрикивая имя Логана. Спасение, когда они оба были удовлетворены и крепко сплетены воедино. - Я люблю тебя, - признаётся Логан в мягкий, знакомый изгиб шеи Оскара. Тот запечатлел поцелуй на его макушке. И ему были прощены все грехи, совершенные во имя его истинного любящего Бога.