Женские секреты.

Чуя никогда не имел страсти к переодеванию. Это было странно. Странно подкручивать волосы с утра, укладывать их, странно красить ресницы и подводить глаза, наносить румяна. Странно было искать цветные линзы, чтобы они походили на глаза сестрицы Кое — карие, но будто бы немного отливающие розовизной, в цвет ее одежды. Странно было выискивать в магазинах платья на свой размер, непременно с пышными рукавами, чтобы скрыть мышцы, приобретенные с годами тренеровок. Он не был женственным, по крайней мере его тело точно. Железный пресс, выступающие жилы на руках, подкаченные ноги. Чуя боец, боец увешанный наградами, побеждающий в соревнованиях и наводящий страх на тех, кто не находится в кругу его друзей. Впрочем, повезло, что лицо не было столь мужественным — растительность не имела пышности, поэтому удалить ее было несложно. Впрочем, как сказать… Когда он занял место сестры и впервые попробовал воспользоваться полосками для депиляции, жилой комплекс наполнили крики боли — оказалось, что болевой порог на лице у него был куда ниже, чем на корпусе, и столь резкая боль заставила даже заслезиться глаза, но пути назад уже не было. Плешивая щетина на скуле, вырванная кусками, смотрелась одинаково плохо что на девушке, что на мужчине. С одеждой было еще хуже. Приходилось скрывать мышечную массу, поэтому рукава на платье должны быть широкими, и, казалось бы, проблема легко решалась, но… Нет. Широкие рукава вытирали все поверхности, над которыми Чуе случалось наклониться, поэтому пришлось найти ленточки, и научиться одной рукой вязать красивые банты, которые, к несчастью, приходилось завязывать каждый раз заново, так как предплечье меж кистью и локтем было слишком широким, чтобы его протиснуть в суженный засчет ленты рукав. Пояс приходилось сдавливать корсетом, в связи с тем, что несмотря на то, что засчет занятий дзюдо он не слишком раздался в плечах, фигура все равно напоминала треугольник, и нужно было хотя бы визуально создать иллюзию талии. Приходилось искать накладки на бедра, топы, которые сходились бы на широком торсе и имели бы хотя бы какой-то эффект пуш-ап. Много чего приходилось, но… Цель оправдывает средства. Чуя не был трансвеститом или кроссдрессером, но был очень упрямым, и всегда привык получать то, что хотел. По правде говоря, он так же не привык получать отказы, и оказалось, что это весьма бьёт по самооценке, особенно тогда, когда ты уверен, что достоин получить просимое. Чуя считал, что вполне себе был бы достойной партией для Дазая, даже наоборот, Осаму был ниже его по статусу. Накахара спортсмен, красавец, хорошист, из богатой семьи, с блестящим будущим, а Дазай что? Дазай астматик! Наверное, другие недостатки у него тоже были, но влюбленно-обиженный разум Чуи сейчас предпочитал видеть всего два: астма и недавний отказ. Да, они не слишком-то ладили до этого: компания «друзей» Накахары не любила ботаников, а Чуя никогда не отказывал им в вопросе травли тех, к кому не имелось симпатии. Впрочем, Дазая избивать не рисковали: когда Эйс впервые толкнул его в грудь, да так, что тот умудрился отлететь спиной в стену, вся компания дружно села на очко, услышав хрипы и глядя, как чужое тело чуть ли не конвульсирует в попытке вдохнуть. В тот день именно Чуя отнес его в медпункт, за что, вообще-то, можно было проявить хотя бы немного благодарности, однако Осаму с того дня смотрел на него волчонком, не упуская возможности втихую оскорбить, если они пересекались. Диалоги, когда компания Накахары пыталась подколоть «ботаника», частенько выглядели чем-то из разряда: —И не заебывает спать носом в книжке? —Заебывает пиздеть с кем-то таким тупым, как ты. И Чуя мог поклясться, что Осаму каждый блядский раз обращался к нему, зная, что никто не полезет его бить, даже когда Накахара взял его за грудки, изображая удушье, заставляя моментально отлететь к другой стене, после заливаясь хохотом, уходя восвояси. Дазай как никто знал, что каждый из них боится запятнать репутацию семьи, боится запятнать будущее в бриллиантах. У Осаму же такого будущего не было, но были мозги, астма и отвратительный характер. Каждый раз, слыша очередное оскорбление про свой интеллект, в Чуе играла гордость, желание переплюнуть Дазая и в этом, как переплюнул в спорте, который для астматика, само собой, был закрыт. Накахара мог бы быть ему благодарен, потому что успеваемость, возросшая буквально за месяц раза в три, была чем-то из разряда сверхъестественного. И Осаму принял вызов. Они сцеплялись на дебатах, спорили на научные темы, в которых Чуя, чтобы разобраться, копался несколько ночей до этого, не желая уступать. Сейчас было сложно это признавать, но было… вау. Словно парирование словами, завуалированные подколы, в попытке доказать, что оппонент не разбирается в теме. У Дазая был талант — с ним было не только интересно спорить, он умел увлечь темой, даже самой скучной из существующих, если понимал, о чем говорит. Впрочем, пообщаться вне конкурсов с ним не выходило, но Чуе все равно казалось, что искра, проскочившая между ними, была взаимной. Прошлому свойственно забываться, да и кого волнует пару маленьких стычек? Как оказалось, Дазая волнуют. Поэтому для Чуи имелась часть услышать звучное «Пошел нахуй» И на предложение встречаться, и на предложение дружбы. На ошалевшее вопрошение «Почему? «, Дазай поджал губы, корча лицо, и заявил: " Я ненавижу мужланов вроде тебя. Ты мерзкий». Ну что ж, если Чуя ему не нравится мужчиной, то понравится женщиной. Если уж Осаму они симпатизируют больше, не отошьет же он признавшуюся ему девушку? А дальше как-нибудь и сложится, пути назад не будет уже у Дазая. Именно поэтому Чуя сейчас обувает классические лодочки сорок третьего размера на небольшом каблуке, крепит дополнительные пряди, чтобы волосы казались длиннее, надевает серый жилет, чтобы подчеркнуть пуш-ап толстой тканью, и выпархивает из квартиры, стараясь не быть похожим на хромоногую собаку. Дазай жил с ним в одном жилом комплексе, разве что квартиру снимал, окупая ее стипендией, родительской помощью и собственной подработкой. Несмотря на то, что Накахара никогда не видел чтобы Осаму бывал где-то, кроме универа, догадаться о том, что он явно где-то работает было несложно — семья была не настолько богатой, чтобы оплатить ему даже среднюю аренду квартиры. Чуя подозревал, что Дазай писал рефераты на заказ, а так же получал спонсирование от государства и университета за написание научных работ и участие в конференциях. От этого было еще обиднее. Работа была не из легких, это выдавали синяки под глазами Осаму — он явно мало спал. Накахара предлагал ему быть рядом за деньги, сумма, которую он мог бы дать, с лёгкостью бы покрывала и аренду, и продукты, и даже каждодневное такси, если бы понадобилось, даже осталось бы. Однако… Даже так, ответ был «нет». Бесило неимоверно. Чуя поджимает губы, ступая на территорию университета, заправляя локон за ухо. Переодеваться в девушку было откровенно унизительно, однако цель оправдывает средства. В их семье был принят девиз " В любви как на войне», поэтому, несмотря на социальную странность затеи, сестрица Кое его поддержала, и даже помогла создать поддельный пропуск и регистрацию в системе учеников как студентки по обмену. Да, если бы все вскрылось, их семье пришлось бы несладко, но кто его может застукать? Единственное, что расстраивало Накахару — пришлось взять освобождение от физкультуры, чтобы лишний раз не мучиться, переодеваясь в женской раздевалке. Ему нравилось двигаться, нравились пробежки и уж тем более активные игры. Это было его отдушиной. Но, пару недель можно и потерпеть — он уверен, этого хватит. Сам Чуя, по документам, уехал по обмену в Швецию на два месяца, и этого времени должно было хватить с головой, чтобы Дазай начал смотреть на него влюбленными глазами. Впрочем, голубые мечты длятся недолго — еще на пороге университетского коридора Чую пробивает отвращение. Взгляды, оценивающие, осматривающие, будто бы лезущие ему под одежду. Неужели каждая девушка это переживает, когда оказывается в новом вместе? Накахара поджимает губы, стараясь идти на каблуках более уверенно, выпрямляя спину и глядя на окружающих свысока. Друзья в этом обличье ему не нужны, как и поклонники. Все равно это ненадолго. Ему нужно найти одного конкретного человека, и как можно быстрее втереться в доверие. Благо, Дазая, вообще-то, не сложно отыскать. Как правило, большие перерывы он коротал в библиотеке, а в короткие просто оставался около нужного кабинета, повторяя материал. Чую это своеобразно умиляло — Осаму носил очки в учебное время, иногда собирал волосы в хвост на макушке, чтобы те не мешали ему при чтении и письме. Это придавало ему домашний уютный вид, как будто бы он только-только выполз из-под пледа, чтобы заварить немного кофе и вновь вернуться к работе. В этот раз Дазай вновь не изменял себе — оперевшись бедрами на подоконник, он шерстил материалы в планшете, хмурясь, и кажется тихо матерясь под нос — видимо тема попалась заковыристая. Может, попытаться в итоге затащить Осаму к себе, под предлогом того, что новенькой нужна помощь с освоением материала? Хм… Нет, он вряд ли согласится, хотя попробовать стоит. Чуя сбавляет шаг, в попытке придумать наиболее _не_ тупой способ знакомства. В конце концов, они не в дораме, и падать на пол, рассыпая учебники, было бы слишком до нелепости картонно. Он бы выглядел идиот-… Идиоткой. —Простите, а где находится двести третья аудитория? — Чуя чувствовал, что он выиграл эту жизнь, потому что именно на этом этаже нумерация дверей была частичной, и это, в отличие от проебанных учебников, хотя бы можно было свалить на невнимательность. —Она перед вами. Из какой вы группы? — Осаму отвечает мягко, улыбаясь довольно спокойно, стараясь не вызвать у девушки дискомфорт. Чую от такой приторности тошнит — с ним Дазай не стал бы так любезничать. —Кп двести двадцать один, — Чуя называет номер так, что он отскакивает от зубов, так как до этого произносил его сотни раз, ведь это и его группа тоже. —О, вы недавно перевелись? — Брови Осаму удивленно приподнимается, выдавая в нем легкое недоверие. —Нет, студентка по обмену, — Накахара вежливо скалится. Этот театр выглядел ужасно нелепо, что начинало раздражать. Раздражало говорить на выдохе и делать голос на пару тонов выше, раздражало, что юбка иной раз попадает между бедер при ходьбе, раздражали туфли, которые очень уступали кедам в удобстве. Задачей Чуи было не сорваться, завоевать доверие, но с каждой секундой сдерживать агрессию становилось все сложнее. В конце концов, страдала непосредственно его гордость. —В таком случае, пока длится перерыв, позвольте провести вам экскурсию хотя бы по этажу, — Осаму галантно подставляет локоть, чтобы новенькая могла за него взяться, чем Чуя пользуется, довольно скалясь. Все шло по плану.