21 DAY

Апрель 2016 (за три года до дебюта) Когда до выпускных экзаменов остается несколько месяцев – ты совершенно теряешься в собственной жизни. У одних время весны сочетается с цветением вишни и теплом, у других с каким-то более важными событиями – годовщина, именины, рождение нового человека. С чем данная пора ассоциируется у почти студента? Запах книг, пыль страниц. Перед глазами только строчки параграфов и целых глав. Читаешь том за томом, пытаешься выучить огромный набор терминов, который тебе в дальнейшем вряд ли пригодится. В такие моменты ты думаешь только об одном – об успеваемости и табеле, где твое имя в одно мгновение может перейти из начала списка в самый конец. И что тогда? Нет тебе дороги в престижный университет, нет пути к хорошей работе. Но, какими бы ни были стереотипы, в те дни у меня было все. И возможности, и дальнейшие стремления. Не было только одного – собственного мнения. Мои родители – люди совершенно разные. Постоянно удивляюсь, почему в свое время они сошлись и до сих пор вместе. Папа – владелец букинистической лавки на окраине Сеула. Кладези исторических записей и многовековых томов. Человек спокойного нрава, который никогда не принимает необдуманных решений. Несмотря на то, что в доме работала немногочисленная прислуга, в частых случаях папа разделял обязанности вместе с ними. Помогал, занимал беседами, зависал в семейной библиотеке, наводя там свой порядок. А также мельком присматривал за единственной дочерью, которая на фоне всей этой роскоши казалась лишней. Мама – директор крупной корпорации, что никогда не знает поражения. В ее подчинении сотни человек, для которых есть только один термин – работа. День изо дня стены агентства гремят от песен прослушиваний, в коридорах стоит нескончаемый танцевальный гул. Дебюта на базе Ast Production хотят миллионы, но не у каждого хватит сил на то, чтобы пройти прослушивание и дойти хотя бы до уровня трейни. Те, кто проходят, идут дальше, но в частых случаях сворачивают еще на начале пути. А те, кто доходят до конца – становятся айдолами, для которых жизнь – яркий свет софитов на сцене, бесконечные фотосессии, фанмитинги, показы, и миллиарды поклонников. Нескончаемый поток мероприятий, который для айдола, не просто вынужденная работа, а как награда за вложенный в собственное будущее труд. Этот мир манит, согласитесь, но никто и никогда не задумывается о последствиях, которые тянутся за такой жизнью. В те дни я видела только страницы книг, а о подобном могла лишь мечтать. Ведь по мнению матери во мне не было ничего – ни таланта к пению, ни грации танцовщицы, ни стремления стать известной и возвыситься над теми самыми миллионами. Безликая, словно заготовка для куклы у неопытного мастера. И мне оставалось только одно – грызть гранит наук и постоянно прятаться в тени. Да так, что обо мне и не вспоминали. *** Сентябрь 2016 Школьные экзамены остались позади, как и сама школа. Не скажу, что сдала все с отличием, но полученных баллов мне с лихвой хватило, чтобы не упасть перед обществом лицом ниже плинтуса и поступить в университет – в Ёнсе*. Расположен в Синчхоне. Старейшее здание со своей историей - оно повидало в своих стенах ни одного политика или просто известного человека. Десятки направлений, тысячи студентов, как местных, так и иностранцев. Овитый плющом исторический корпус – основное здание университета. Далее идут современные пристройки, в которых расположены учебные аудитории и кампус. Спортивный и тренажерные залы, футбольная площадка, собственный парк, уютная библиотека, в которой хотелось затеряться. Много чего было в университете, настолько, что не перечесть. И мне здесь нравится. Мое направление – журналистика и массовые коммуникации. Если приложу усилия, в будущем стану журналистом первого уровня и смогу освещать такие события, как президиумы и советы министров. Это станет для меня отправной точкой в шаге не только к собственному будущему, но и к такому понятию, как свобода. От теней высшего общества, от матери. В свои восемнадцать я должна научиться отстаивать себя и свое мнение. Должна научиться жить самостоятельно – вдали от всех. В связи с этим с начала учебного года я перебралась в общежитие университета. Нашла свою ту самую отправную точку. Моей соседкой была студентка с факультета экономики. Думала, что в связи с моей нелюдимостью и необщительностью найти общий язык будет сложно, но переживания с самого начала были напрасными. Вместе корпели над учебниками, засиживались в библиотеке, гуляли по парку, посещали зал, строили мечты о собственном будущем. Рин стала для меня не просто лучшей подругой. Она стала для меня человеком, что в одно мгновение заменила мне целую семью. Стала практически сестрой. В дальнейшем я даже смогла влиться в компанию ребят с моего же факультета. Да, мне постоянно звонил отец, когда был рядом по работе, даже приезжал, но моя позиция касаемая родителей оставалась неизменной. Немая обида за прошлое заставляла идти по ранее протоптанному пути – быть самостоятельной. Оставалось только одно – найти подработку и окончательно отказаться от места, что за восемнадцать лет так и не стало мне домом. Но для подобного еще нужно было время … *** Со стороны входной двери раздался звонок. От неожиданности вздрагиваю, чем прерываю собственный рассказ и резко поднимаю взгляд. - Доставка, - констатировал Хосок, поднимаясь из-за стола, - Подождите меня, я сейчас. Он сразу же скрывается в тишине коридоров. Приглушенный разговор, но за столом царит все то же молчание. Мну в пальцах рукав собственной кофты, собираюсь с мыслями для дальнейшего рассказа. Те же взгляды, едва слышимое дыхание. Молча продолжаю мять рукав, но в какой-то момент мои пальцы накрывают тэхёновы. - Эй, - шепчет парень, слегка улыбаясь, - Все же в порядке? - Наверное … - ответно шепчу я, - Но это только начало … Вскоре возвращается Хосок. Не проходит и мгновения, как на столе появляются бумажные стаканчики с кофе, пакеты с печеньем и свежеиспеченные круассаны из ближайшей пекарни. Смотрю на это великолепие, а у самой кусок в горло не лезет. Осознание того, что я по собственной воле выворачиваю наизнанку собственную душу вызывает лишь головокружение и чувство тошноты. И душно даже несмотря на то, что в кухне царит прохлада. Передо мной ставят стакан кофе, но я к нему даже не прикасаюсь. Лишь скрещиваю на груди руки и вновь утыкаюсь в стеклянную поверхность стола. - Лу? – тихо зовет Джин. - Не хочу … - произношу в ответ. - И ты туда же? – в голосе Намджуна скользит сталь, - На случай, если хлопнешься в голодный обморок, скажи сразу, где в этом доме аптечка. - В гостиной, в верхнем ящике комода, - сухо отвечаю я, - Но ничего не будет. Если позволите, я продолжу. - Да, конечно. Собираюсь с мыслями. И продолжаю собственный рассказ. *** Март 2017 Первый курс проходил, казалось бы, незаметно, но ощутимо. Подготовка, экзамены, зачеты, студенческая жизнь полным ходом. Те моменты, когда спать ты ложишься с рассветом, а встаешь буквально через час по первому требованию будильника. Зимнюю сессию закрывали практически на коленках, допиливая презентации и ответы на билеты. Дни и ночи смешались воедино и порой, я не могла отличить вечерние сумерки от ночного мрака. Материал выучивался настолько, что, если разбудить меня посреди ночи, я могла, к примеру, рассказать разницу между журналистикой политической и журналистикой расследовательской, при этом приведя весомые доводы и даже факты. И так с каждым предметом, который стоял у нас экзаменом. Я шла дорогой, которая могла привести меня в достойное будущее. Делала все, что было в моих силах и даже больше. Трезво понимала, что позже станет проще. Станет легче. И стало. Вторая часть семестра началась в феврале. Нам сразу обозначили нагрузки, сразу обозначили, что в дальнейшем может ожидать на экзаменах. Когда за последние несколько лет книги становятся твоими лучшими друзьями, тебя уже ничего не пугает. Наоборот, лишь привлекает. Я вновь ударилась в учебу, постепенно переходя от изучения текстов до изучения людей. На одном из предметов в области психологии нам рассказывали, что можно научиться читать человека. Да так, что какой-то момент их жизни можно прочитать чуть ли не по торчащей нитке на одежде. Метод дедуктивный, проверенный, для журналиста ничем незаменимый. Честно, подобное мне не давалось достаточно долго. Постоянно ошибалась, иногда настолько сильно, что опускались руки. Рин от меня порой выла. Почему? Все просто. Все свои дедуктивные познания я, в первую очередь, проверяла на ней. В каких-то случаях попадала в точку. В каких-то могла наврать в три короба. С каждой ошибкой я словно делала шаг назад, но, когда получалось, мысленно возвращалась на прежнюю позицию. В последствии метод стал моим оружием. Я читала людей, как открытые книги, в которых кроме строчек нет ни одной иллюстрации. Кто-то называл это даром. Кто-то говорил, что я нажила себе проклятие. Когда знаешь все наперед – жизнь как бы теряет свой смысл. Но когда читаешь ты, а не тебя, ты можешь воздвигать барьеры, за которыми никто и никогда не узнает, что у тебя на душе. Так же можно было, к примеру, скрыть факт, куда я ухожу раз в месяц, в ночи, в один и тот же день. Куда именно? Тот самый свет софитов, закрытый частный клуб, что находится в десятках километров от нашего университета. С музыкой, что будет звучать в ушах, даже когда ты покидаешь его стены. Сотни людей, движения танца. Сложные и простые, от известных исполнителей и не очень. Звучание, ритмы танца, сердце бьется бешено, так, что не остановить. Шаг, второй, третий. Пробираюсь сквозь толпу к самой сцене. Чувствую себя грациозной, как белая лань, с улыбкой на тонких губах … В тот день я выкрасила в пепельный волосы, с одеждой для подобного места тоже не было проблем – все торговые центры Сеула к нашим услугам. Ни одной помехи в движениях, которые нужно не повторять за другими, а просто чувствовать. Ритмы музыки, замысловатые па, толпа, где сами движения танца становятся жарче и раскрепощеннее. И я чувствую. Не просто сердцем – танцует сама душа. Тело же просто ей вторит. И каждый такой танец был для меня словно последний в этой жизни. Да так, что зал словно расступается. В ту ночь я обрела друга – познакомилась с Джином. Он сделал шаг мне навстречу, просто заметив среди толпы танцующих. Тот танец, что достался нам один на двоих не просто сплотил, но и словно протянул невидимую нить. Тогда я даже не понимала, с кем познакомилась. Джин есть Джин. Ни больше, ни меньше. Человек, с которым, казалось бы, совпали ритмы души и танца. Так и началась наша дружба. Клуб, танцы, разговоры, исходя из которых мы узнавали друг друга лучше. Никто из нас не пересекал запретную черту – нам просто хорошо было общаться и дружить. Тогда он тоже был студентом, как и я, но практически уже выпускником. Все было хорошо, но до поры до времени. Как говорится, все тайное, как бы хорошо его ни скрывали, все равно становится явным. После очередной ночи в клубе рано утром меня поднимает звонок матери, которая в своем будничном приказном тоне велит мне приехать в Ast Production, где я узнаю, что накануне была замечена её помощником и поймана в объектив камеры. Я смотрела на запись с моим участием, а сама не знала, куда деться. Говорили, что нет таланта, когда на самом деле все оказалось в сущности наоборот. В то утро изменилось все. Полная неразбериха, которая подвела меня к некогда запретной черте. С очередного решения матери внепланово прохожу в компании прослушивание, с того же решения попадаю в трейни. В университет я возвращаюсь, но только для того, чтобы собрать в кампусе вещи. Меняю одно общежитие на другое, но учиться не прекращаю. Капкан в очередной раз захлопнулся. *** Май 2017 Если бы когда-то мне сказали, что я буду в десяти шагах от того, чтобы стать айдолом, я бы громко рассмеялась и назвала того человека сумасшедшим. Казалось бы, сбывается мечта, да не понятно чья. Твоя или родителя, что даже на уровне начинаний видит в тебе не дочь, а только источник очередных доходов. С того самого злополучного утра моя жизнь превратилась в очередное месиво. И если раньше это была обычная студенческая рутина, то теперь рутина стала цветным калейдоскопом, который как ни поверни, а смысл все равно один. С утра - репетиции, распевки, постановка хореографии. Днем – фотосессии в стенах агентства и за его пределами. Вечером – повтор утра. А ночью – подготовка к сессии, которую сдать было для меня в приоритете. С таким графиком я забыла, что такое нормальный сон. Два часа между тренировками, час от учебников до очередного будильника. Свободного времени не было от слова совсем, все силы были брошены на достижение результата, который устроил бы мою мать. Хотя, кому я это рассказываю … В связи с этим проблемы возникали на ровном месте и одна за другой. Первая – вокал. Честно признаюсь, подобное никогда не было моей сильной стороной. Наоборот, моим пением можно было бить стекла – настолько все прискорбно. Для того, чтобы научиться петь, я проводила в студиях сутки напролет. Преподаватель за преподавателем, нота за нотой, песня за песней. До хрипоты, до сорванного голоса. Научилась, но цена подобного порой слишком высока. Но опять так – кому я это рассказываю. Хореография давалась мне легче, но тоже не без потерь. Несмотря на то, что наша группа была малочисленной, хореографы устраивали такие репетиции, как будто вместо пяти участниц постановка рассчитана человек на десять. А далее становилось только тяжелее. Каждый такой день – твоя личная проверка на прочность. Никто не говорил, что легко встать с колен и дойти до вершин. Любая ошибка била с утроенной силой, порой не выдерживали нервы. Несколько раз я запиралась в пустом зале и кричала, что было силы. Почему? Потому что не выдерживала. Я понимала, что шаг к такой мечте будет сложным, но не соотносила, что настолько … *** - Сложно, - задумчиво произнес Юнги, отхлебнув кофе, - И запутано. Получается, один нелепый случай, и ты попадаешь, так сказать, в наш мир. - Ты забыл добавить «гламурный», - подхватил Хосок, а сам посмотрел в мою сторону, - Если ты не хотела такой жизни, почему поддалась и пошла дальше? - Знаешь, - смотрю на собственные руки, - Если бы у меня был ответ на твой вопрос. Наверное, мне хотелось, наконец, выйти из тени и показать, на что я способна. - Я бы сказал, что не аргумент, - проговорил Джин, - Но хочу услышать историю до конца. По факту, я пока ничего не понял. - Не мудрено, - усмехнулась я, - Это не каждому дано. Понимаю, что в этот момент нужно было прикусить язык, но что сказано, то уже сказано. Слышу в ответ на свою реплику несколько раздраженных вздохов. - Хватает смелости дерзить? – не остается в долгу Джин. Вновь усмехаюсь, более открыто, но лишь на мгновение. Понимая, что подхожу к тяжелой части истории, вылезаю из-за стола и вновь начинаю ходить взад-вперед по кухне. Бешено колотится собственное сердце. Вдох, выдох, Лу. Ты сама начала это. Тебе и завершать … - Это нормально? – Намджун переглянулся с Джином. Последний лишь кивнул в ответ. - Продолжишь? – тихо спросил Тэхен – Или закончим на этом? Упираю руки в бока, собираюсь с мыслями. - Продолжу. *** Январь 2018 Почти год в трейни дал свои результаты. Сносные вокальные данные, отточенная хореография, проекты, которые агентство расписывало на года вперед. Группой мы шли по четко протоптанному пути только вперед без возможности оглянуться назад. Как я и говорила ранее, нас было пятеро. Практически одного возраста и комплекции. Что нас отличало? Характер и стремления. Но если группа думала только о будущем дебюте, то я по возможности выстраивала для себя два пути. Первый – дорога айдола, а второй – путь журналиста. Нагрузки агентства не уступали экзаменам, что я сдавала в университете. Но не это было самым тяжелым. Как бы странно это ни звучало, но настоящим ударом стала для меня смена имиджа. Не успела я и оглянуться, как студентка в мешковатых шмотках превратилась в ряженую куклу. Тонны макияжа, выкрашенные в неестественный цвет волосы, гардероб, в котором удобство уступало моде и стилю, который придумал для нашей группы целый арсенал стилистов. С того дня все изменилось окончательно. Мы стали чаще выходить в свет, участвовали в фотосессиях для журналов. Честно, смотря на себя в зеркало сейчас и на обложку тогда, никто не узнал бы во мне меня. С глянца на мир смотрела девушка, что была счастлива в том мире. Но никто не знал, что стоит только снять маску, как на твои плечи ложится груз – тяжелый и в некоторых случаях неподъемный. Поговорить об этом мне было не с кем. Я стала часто замыкаться в себе, пряча истину за страницами книг. Часто, на тех же репетициях, чтобы не сойти с ума, я читала людей. Как будто проживала их жизни вместе с ними. В те моменты одно я осознавала точно. Быть известной – быть одной. И от этой истины не убежать. Но я убегала. Так же, в ночи, в тот же клуб. Только там, среди сотен фигур я не вспоминала о том, что ждало меня по возвращению в общежитие. Ты же помнишь те моменты, Джин? (мембер утвердительно кивает). Танец за танцем, мгновение за мгновением. В те дни грани реальности были размыты настолько, что совершенно невозможно было понять, где правда, а где ложь. Была только музыка и чувство, что, если возникает, остается с человеком до самого его конца. Тогда я впервые почувствовала надежду. Надежду на то, что все еще наладится. И по возможности буду счастлива даже на глянцевых страницах. *** Март 2018 В агентстве Мин Син появился за год до нашего дебюта. До этого момента менеджером нашей группы был Дон Су, но по семейным обстоятельствам он вынужден был покинуть свой пост. Честно, привыкнуть к новому человеку было не так-то и просто. Со своими правилами, устоями, постоянным контролем. Работали по четко выстроенному расписанию, где любой шаг так же контролировался тем же менеджером. В связи с этим найти общий язык не представлялось возможным. Группа негодовала, но всякие возмущения пресекались на корню. Разговор с матерью так же не увенчался успехом. Меня так же одернули и напомнили, почему и на каких условиях я нахожусь в агентстве. Если вспоминать все условия, что были прописаны в договоре, страниц в этой книге так же хватит, чтобы описать их подробно. А требования все ужесточались. Перед глазами постоянно маячили то стены общежития, то просторы студий. Я больше стала замыкаться в себе, а порой чувствовала, как постепенно задыхаюсь. Так же я понимала, что весенние экзамены в университете не за горами, но сдавать их у меня совершенно не было сил. В тот момент я мысленно отказалась от борьбы, окончательно опустила руки и поддалась. Но не признала окончательного поражения. Как я уже говорила, в те дни у меня было все, кроме одного. Собственного мнения. Время шло. Мое терпение сводилось на нет. Устала настолько, что по ночам вместо снов я видела реалистичные кошмары. Длинные нескончаемые коридоры, руины зданий, стекло под ногами. В одну из таких ночей я впервые вышла на крышу общежития. Март, но в воздухе не ощущался холод. Над головой только черное беззвездное небо. Стоя там, я смотрела на Сеул свысока. Огни ночного города завлекали, ноги сами делали шаг за шагом. Я шла вперед, совершенно не задумываясь о грядущих последствиях. На тот момент мне казалось, что это – единственный выход из сложившейся ситуации. Завороженная собственной мыслью, я не заметила, как оказалась на самом краю. Отчаялась, но в тот миг я еще не знала, что такое самое настоящее отчаяние. До этого мы еще дойдем … Он пришел на ту же крышу и в последний момент ухватил за руку. Оттащил от края, фактически спас от необдуманного действия. Его слова сделали свое дело – вразумили, но лучше бы Син ничего не говорил. Сидя на крыше, мы проговорили до самого утра. Тогда мне показалось, что этого человека, несмотря на его действия внутри группы, послала мне сама судьба. Я словно видела его с другой стороны, но кто бы знал, на что он способен. Мы стали часто пересекаться между репетициями, так же часто обедали в кафетерии. Подготовка к дебюту шла в том же жесточайшем русле, но уже рядом с человеком, с которым я могла поделиться собственными мыслями. И он меня слушал, а сейчас я понимаю, что должен был еще и слышать … *** - Стоп, - Тэхён резко поставил стакан с кофе на стол, - Получается, тот мудак с квеста курировал вашу группу в преддебютное время? - В точку, Шерлок, - кивнула я. - Почему он пытался тебя убить? Что такого произошло между вами? - Не самый приятный вопрос, на который хочется давать ответ. - И все же? Смотрим друг на друга, глаза в глаза. Хочу отвести взгляд, но Ким делает свой шаг. Опускает руки на плечи и окончательно поворачивает меня в свою сторону. - Отпусти … - тихо произношу я. Хотелось грозно, а получилось жалобно. Собственный барьер давно пал, да настолько громко, что подсознательно я слышала громкий звон стекла. Тот же внимательный, но беглый взгляд. Осознание приходит быстро, но к сожалению, не сразу. Тэхён пытается меня прочитать. - Это сложно, - спустя пару минут произносит он, - Я чувствую, насколько больно рассказывать, но не могу понять, откуда именно эта боль. Как ты делаешь это? - Годы практики, - лишь отвечаю я. - Я одного понять не могу, - Чонгук посмотрел на Джина, - Ты знаком с Лу довольно долгое время. Как не понял, что перед тобой трейни? - Видимо, - ответил тот, - Не на то смотрел. К тому же, - в голосе послышалась едва заметная горечь, - Вспомни, в какой ситуации находились мы сами. Нас ведь за группу-то не считали, игнорировали везде, где только можно. В клуб люди ходят, чтобы забыться среди друзей. Этим я и занимался. За столом сразу же возникло гнетущее молчание. - Это не наше дело, - Хосок первым прерывает тишину, - Тот менеджер … Между вами что-то было? Медленно, но утвердительно киваю. Чувствую, как тэхёновы руки на плечах сжимаются в разы сильнее, но ничего не говорю. Если взялась рассказывать историю, то сделать это нужно полностью и без утайки фактов. - Что же такого ты сделала, - спросил Юнги, - Что этот псих объявил на тебя охоту? Вновь собираюсь с мыслями, возвращаюсь в то самое прошлое. И продолжаю собственный рассказ. *** Октябрь 2018 С того момента на крыше прошло почти полгода. За то время я смогла относительно сгладить все внутренние разногласия, но сама не замечала, как мысленно подбиралась к новому краю. Смирилась с внешними факторами и приняла тот факт, что готова стать звездой. Да, я вернулась к учебе, сдавала экзамены, но мир айдолов меня практически ослепил. Лидерство сводило с ума. Я настолько ушла с головой в ту жизнь, что совершенно забыла себя настоящую. Постепенно я становилась похожей на свою мать. Заносчивой и высокомерной. В связи с этим в группе постоянно возникали конфликты, которые заканчивались не просто неприличной руганью. Дело порой и до драк доходило. Нас растаскивали по разные стороны студии, давали возможность выговорится. Но сознание того, что нам еще вместе работать не давало окончательно пересечь запретную черту. На что я надеялась тогда? До сих пор не понимаю. Могла пойти по сольной дорожке, но у агентства на нашу группу уже были свои планы. Тогда мы нашли компромисс, но, если бы знали, что ждет нас дальше, лучше бы выговорились друг другу тогда – в той самой студии. Знаете, что бесило больше всего? Процедура взвешивания, которая проходила на первой неделе каждого нового месяца. За несколько месяцев до дебюта из-за лишнего килограмма Гён Хи все мы оказываемся на жесткой диете. К этому даже есть выражение: голодный человек – злой человек. В совокупи с тяжелыми нагрузками и нескончаемым потоком тренировок ты не замечаешь, как сразу и резко вокруг тебя меняется мир. Как обостряется та или иная ситуация. Син призывал нас держаться, потому что все это должно идти во благо, но каждое сказанное им слово уже воспринималось не как напутствие, а как штык. И чем было дальше, тем хуже. Усилия сходили на нет, мы продолжали ругаться между собой. Требования оставались теми же, но до определенного случая. За три недели до дебюта во время репетиции три участницы упали в голодный обморок. Только тогда агентство пошло нам на уступку. Знаете, в тот день я словно очнулась. Поняла, что лидер – это не титул, а призвание. Я должна слушать и слышать, сглаживать углы, показывать пример стойкости, насколько сложно мне ни было бы. А главное – давать группе надежду. Вести за собой, быть маяком в кромешной тьме. Мы – команда. И наше будущее зависит только от нас самих. Я не знала, как связаться с Джином. Он не брал телефон, в последний мой визит в клубе он так же не появился. Мне нужно было кому-то выговориться. И Син меня в этом поддержал. Не буду углубляться в подробности, но после очередного разговора на крыше следующую ночь мы провели вместе (на этих словах скривилось лицо Тэхёна). Я чувствовала себя счастливой, окрыленной. Казалось, что раз судьба определена, значит, можно не обращать внимания на знаки судьбы и плыть по течению. А знаков, на самом деле, было более, чем предостаточно. Любовь слепит людей, заставляет идти на поводу. Какой же я тогда была глупой … *** Июнь 2019 Дебют. День, который стал для группы не рассветом, а закатом, что вскоре превратится в темную непроглядную ночь. Стал предвестником мрака. За два часа до начала я расхаживала по гримерной туда-сюда и думала о том, что было вплоть до сегодняшнего дня. Каким трудным был этот путь, чем пришлось пожертвовать, и что в итоге было приобретено. Много было событий, в их числе взлеты и падения, после которых ты помнишь только разодранные в кровь ладони и колени. Но ты встаешь, забываешь о боли и идешь дальше. В айдолы выбиваются только путем тяжкого труда. Два часа – и любые мечты станут реальностью. Да только в тот день в мою спину уже был вонзен нож. И именно со стороны Сина, которого накануне я застала с Суён. Длинный разговор, который больше напоминал выяснение отношений, да только тех на самом деле и не было. Как выяснилось во время той ссоры, я была нужна только для достижения его целей. Думал, что сможет через меня повлиять на директора агентства и получить повышение. Да просчитался. Годы, проведенные в трейни, ни коим образом не сблизили меня с матерью. Наоборот, только отдалили. Я была не дочерью, а источником будущего дохода компании. И это было четко обозначено. Полный стадион народу, оглушительные крики. На сцену мы выходили в полном молчании. Никто не хотел говорить. Нет не так. Никто не хотел начинать разговор первым. Мрак сцены, впереди только бескрайние простора стадиона. Четко выстроенная линия участниц, легкое движение в сторону и зажигается свет миллионов софитов. Первые ноты музыки, слова, что кажутся недосказанными когда-то давно. Словно не в этом дне и не в этом времени. Шаг за шагом, строчка за строчкой. На мгновение меняюсь местами вначале с Хёён, а после и с Суён. Проходя мимо, я видела во взглядах участниц группы то, чего не замечала ранее. Огонь. Тот, что загорается в глазах человека, когда его мечта осуществляется. В тот миг я отпустила все. Обиды, сомнения, страхи. Мысленно дала себе указание после выступления поговорить с группой, а сама ловлю охвативший их азарт. Движения танца отточенные, четкие. Слова песен сразу же становятся громче. Ликует публика. Кто-то сказал бы, что это – успех. В этой сфере у нас есть будущее. Но у судьбы, как и у обстоятельств были на нас свои планы. По-другому это не объяснить. Прыжок, смена позиции, чувствую, как по сцене пошла вибрация, которой ранее не было. Что-то показывает на пальцах стафф, но из-за громкости музыки и наушников ничего не понимаю. Группа увлечена, возрастает собственное чувство тревоги. Следовало обратить на это внимание, но я не обратила. И это сыграло свою роль. Шаги, очередной прыжок, смена позиции. Та же вибрация. Мгновение и пол под ногами резко исчезает. Как карточный домик рушится левая часть сцены. Грохот, опасный крен центрального экрана, оборванные провода, искры. При падении я слышала только одно – собственный визг. Снаружи паника, стаффы выводят людей, спешат на помощь нам. Падаю на несколько уровней вниз под сцену, на стальную арматуру. Хруст в костях, боль такая, что при приземлении из груди вырывается только сдавленный вздох. Суён падает в паре метров от меня, приземляясь на ту же арматуру. Последнее, что я помню из того мгновения – это оголенные провода под напряжением, окровавленную сталь и навсегда застывший взгляд Суён. *** Ноябрь 2019 Я ненавидела эти стены … Ненавидела этот запах … Медицинский центр университета Конкук. Палата, в которой я безвылазно находилась почти полгода. Полгода, что больше походили на сцены из фильма ужасов, чем на моменты из жизни. Я помню, как впервые здесь очнулась. Рядом со мной был только отец, который улыбался сквозь слезы. Помню боль во всем теле, трубки, датчики, кислородную маску. Помню все моменты, что происходили со мной в этих стенах. С десяток переломов, два из которых пришлись на позвоночник, ссадины, синяки, гематомы, сотрясение. Операции казались бесчисленными, а срок реабилитации непомерно большим. Училась не только заново жить, но и заново ходить. С каждой операцией под кожу мне вживляли спицу за спицей, оставляя на коже шрамы. Но эти шрамы были не в сравнении с той раной, что была оставлена на сердце. Суён так и не вышла из комы. Погибла на третий день после провалившегося дебюта. Если бы я была внимательней … Если бы сразу отреагировала на знаки стаффов … И за это я виню себя и по сей день. За полгода я повидала многое. Разъяренного Сина, который пообещал мне ад, группу, которая не постеснялась высказать мне все, что было у них на уме. Отца, который проходил со мной шаг за шагом. Вновь и вновь, до тех пор, пока я не отпустила его руку и не пошла сама. Не видела я только ее – Ли Сохи. Вместо нее приходил ее помощник, который с порога объявил, что после реабилитации все вернется на круги своя. Камбек, который никому уже не был нужен. Как и мне. В тот день я поняла многое, а в особенности то, что не хочу ставить крест на собственной жизни. Поняла, как важно иметь собственное мнение и уметь постоять за саму себя. Сделать так, чтобы капкан в очередной раз не захлопнулся. В день выписки я сама позвонила матери и, наконец, сказала свое решительное «нет». Её реакция была резкой, но понятной. На тот момент я уже закончила университет, поэтому ничего не мешало мне исчезнуть. Мне нужно было только время и место, чтобы начать все заново. И я решилась. Через пару дней на первом же самолете улетела в Лондон. *** - А дальше и рассказывать нечего, - глухо произнесла я, - Четыре года я жила в Лондоне, работала журналистом политической сферы. Для всех Ли Ми Хо превратилась просто в Лу, у которой не было совершенно никакого прошлого. Такова моя история. Мемберы переглянулись между собой. - Вот она та самая точка невозврата, - тихо произнес Джин, - Теперь мне многое ясно. Мне так жаль, Лу. Если бы я только знал … - Нет смысла винить себя в том, в чем не виноват, - сказала я, - Когда я вернулась в Сеул, ты не задумываясь откликнулся на мой звонок и просьбу встретить. Хотя и рисковал … - Лифт, - неожиданно вспомнил Чонгук. - Что лифт? – не понял Юнги. - Замкнутое пространство, - пояснил макнэ, - Приступы панической атаки. Это тоже с тех времен? - Нет, - покачала головой в ответ, - После интервью с премьер-министром в Лондоне я и группа репортеров застряли в лифте в бизнес-центре. Тридцатый этаж, стеклянный лифт, такая же стеклянная шахта. Состояние подвешенности. С тех пор я не могу находится в тесном замкнутом пространстве, а лифты готова обходить за километр. За столом вновь воцарилось молчание. Взгляды одних направлены в стеклянную поверхность, другие пересматриваются между собой. Обстановка напряжена и это заметно даже невооруженным взглядом. В такие моменты лучше читать людей, но я не стану. Предстоит многое решить. И лучше не ввязывать в это группу. Поэтому, вариант из всех возможных только один – выпроводить. - Если у вас больше нет ко мне вопросов, - громко произношу я, - Прошу покинуть этот дом. И не забудьте забрать из ванной свой салон красоты. Окончательно поднимаюсь из-за стола, собираю стаканы из-под кофе. Поднимается Чимин, за ним Тэхён и Джин. Стараюсь держаться на приличном расстоянии, как бы занимаясь делом, а у самой руки дрожат. Столько лет держала в себе всю ту боль, а рассказав, как будто сбросила с плеч валун размером с гору. Мемберы ничего не говорят, я слышу за спиной только их отдаляющиеся шаги. Как только шаги стихают, упираюсь руками в каменную столешницу на кухне, поднимаю взгляд к потолку. Подступают слезы. Через какое-то время хлопает входная дверь. Медленно оседаю на пол, обнимаю руками плечи, опускаю тот самый взгляд. Слезы текут по щекам единым потоком, из груди вырываются короткие всхлипы. Открывать душу сложно. Но еще сложнее оставаться равнодушной по отношению к собственным чувствам. Соберись Лу. Соберись! Ты должна быть сильной несмотря ни на что! Вновь хлопает входная дверь. Быстро поднимаюсь, утираю слезы, собираюсь с духом. Что ж … Оборачиваюсь, а сама не понимаю, как оказываюсь в объятиях Тэхёна. Парень прижимает к себе крепко, не говоря ни единого слова. Та же мята от одежды, теплые ладони, губами прикасается ко лбу, дыхание у самого уха и стук сердца, что кажется тревожнее обычного. Обнимаю в ответ, утыкаюсь по привычке носом в грудь. - Вы должны были уйти … - шепчу я. - Не ушли … - так же прошептал он. - А кто тогда дверью хлопал? - Намджун и его вредная привычка. Идем … Возвращаемся в гостиную. Чимин и Хосок складывают одеяла, Джин собирает диван. Матрасы магическим образом уже исчезли. Юнги скрылся за ворохом подушек, которые сразу же перекочевали в открытый шкаф. Не проходит и десяти минут, как гостиная приобретает свой первоначальный вид. - Почему вы не ушли? – спрашиваю я. - Потому что хотим помочь, - ответил Чонгук, - Тот псих не отстанет просто так. И Ли Сохи тоже может появиться на горизонте. - Я справлюсь со всем сама! – возразила я, - И … - Не справишься, - вздохнул Чимин, отдавая Юнги сложенные одеяла, - Тот случай не твоя вина, Лу. Это вина тех, кто не проверил укрепления сцены и ее составляющих перед вашим концертом. Если хочешь, чтобы мы ушли, ты пойдешь с нами. Вместе мы сможем выстроить план действий и защитить тебя. - Вы не о том думаете! – чуть ли не выкрикнула я, - Каждый должен заниматься своим делом! У вас концерт на носу! Вам к нему нужно готовиться! Я справлюсь! Сама! - Не справишься, - повторил Джин, - К концерту мы готовы. Тем более, что пропускать тренировки никто из нас не будет. А если хочешь, чтобы мы ушли, собирайся. - Не поеду я никуда! – воскликнула я. - Тогда останемся и мы, - произнес Тэхён, - Тем более, что отсюда до здания нашего агентства рукой подать, а господин Ли сегодня обещал устроить вечер кимчи. Смотрю на Тэхёна. - Почему? – лишь спрашиваю я. - Потому что ты нуждаешься в помощи, Ли Ми Хо, - с той же серьезностью ответил он, - Нельзя быть сильной во всем. Позволь быть рядом и помочь. Сказано просто, искренне. В глазах ни тени иронии. Наоборот, в них я словно вижу тот самый темный звёздный небосвод. Красиво, притягательно, запретно. Ким берет за руку, я же сжимаю ее в ответ и неловко подаюсь вперед. Поцелуй кажется легким, почти невесомым, словно стрекоза махнула крылом. Вокруг только мята и тепло его рук. Прикрываю глаза, мимолетно улыбаюсь. Почему с тобой мне так спокойно? Почему именно с тобой? С человеком, чей срок стремительно подходит к концу. Если до этого группа переговаривалась, то сейчас в гостиной вновь воцарилась тишина. Отстраняемся, но рук не разжимаем. Я хочу позволить ему защитить себя, но сама буду делать противоположное – защищать его. - Надеюсь, это согласие … - улыбнулся Тэхён. - Все может быть, Господин Ким, - тихо, почти шепотом произношу я, - Я быстро … Отпускаю его руку, спешу к лестнице. Поднявшись в спальню, спешу забрать только несколько вещей из шкафа, как зазвонил телефон. Выхожу в коридор, поднимаю трубку. - Дом Ли, слушаю, - произношу я. Минутная пауза, после которой на другом конце провода послышался знакомый женский голос: - Здравствуй, Ми Хо … Непроизвольно замираю. Этот голос я узнаю из тысячи подобных. И принадлежит он именно ей. Директору Ast Production. Ли Сохи …