Stay in love with my sorrow

      Вечер. Небесный храм. Битва за Песочные часы закончилась всего пару часов назад, но казалось, что прошла вечность. О недавности событий Шанг Цунгу напоминала режущая боль в плече. Клинок таркатана будто снова и снова пронзал его насквозь.       ...Битва, решающая дальнейшую судьбу миров. Армагеддон, предсказанный много лет назад, ещё в позапрошлой эре. Сами титаны не могли знать выдержит ли вселенная эту кровавую бойню.       В ней плечом к плечу с Лю Кеном стали и Шанг Цунг, и Куан Чи. Первый казалось бежал напролом, словно раз за разом должен был подтверждать верность Защитнику земли.       Фуджин шел рука об руку с Лю Кеном. Огонь и молния, вкупе с мощными потоками воздуха, разносили в пух толпу из бойцов побочных временных линий. Лю Кен вырвался вперед, навстречу титану Шанг Цунгу. Фуджин прикрывал его, создавая вихрь, взмывающий от подножья ввысь, разбрасывая врагов в разные стороны.       Сосредоточившись на магии, Бог ветра бы не заметил, как сбоку на него хотела налететь темная копия Милины. Он бы и не заметил, если б огненный череп не сбил её в полете. Фуджин растерянно поднял голову и увидел Шанг Цунга из их временной линии. Тот смотрел на него сверху вниз и самодовольно ухмылялся. Фуджин и сам улыбнулся, подумав на секунду о том, какой же все-таки этот колдун прохвост. Но отвлекшись всего на миг, Фуджин вдруг крикнул вне себя: — Сзади, Шанг Цунг!       Колдун растерянно обернулся, только было уже поздно. В грудь его ударил кинжал Бараки. Резкая волна боли пронзила тело, когда таркатан поднял его над землей. Шанг Цунг хрипел, хватаясь за лезвие, пытаясь вытащить его из себя. Вскинув другую руку, Барака готовился нанести смертельный удар.       Волна ярости и страха окатила Фуджина. Он, меньше, чем за секунду, преодолел расстояние, отделявшее его от Шанг Цунга. Занеся меч, Бог резким ударом отделил голову таркатана от тела. Она покатилась вниз по ступеням, когда туша, лишенная контроля, безжизненно повалилась на колени и сравнялась с землей. Шанг Цунг упал вслед за ним. Лезвие вышло из него, оставив хлынувший поток крови. Фуджин успел его подхватить, не дав рухнуть вниз. —  Вот...черт... — Шанг Цунг морщился от боли, хватаясь за рану и сжимая её, стараясь хоть как-то остановить кровотечение. —  Всё будет хорошо. —  успокаивал его Фуджин. —  Да? Неужели? —  Просто держись возле меня.       Потоками ветра Фуджин отгонял от них толпу безрассудно летящих друг на друга бойцов. Одной рукой орудовал мечом, а другую завел назад, чтобы быть уверенным, что Шанг Цунг идет прямо за ним... — Нельзя терять концентрацию во время боя. — Фуджин присел рядом, прикладывая на оголенное плечо повязку.       Бог ветра накладывал её так, словно делал это постоянно. Шанг Цунг следил за движениями бога, больше обращая внимание на его руки. Как он туго, и при этом аккуратно, чтобы не принести боли, обвязывал его раненое плечо. — Может лучше поблагодаришь меня за спасенную жизнь? — Я бог, меня не так просто убить. — На его лице скользнула улыбка. Но в ту же секунду он серьезно посмотрел на колдуна: — А вот клинок прошел немного левее сердца.       Шанг Цунг закатил глаза. — «Я бог, меня не так просто убить». — Он прищурился и нахмурил брови, пытаясь предать суровости своему голосу. — Я так не говорю.       Шанг Цунг знал, что он действительно так не говорит. — Именно так, дорогой.       Фуджин фыркнул и продолжил обрабатывать рану. Он приложил мазь из корня нарны, плотоядного растения из Внешнего мира, добытого одним из монахов Небесного Храма. Она помогала обратить процесс воспаления. Но организм людей довольно уязвим к мощному действию нарны. Шанг Цунг почувствовал нестерпимое жжение, так ещё Фуджин надавил на рану слишком сильно, словно и не было той былой аккуратности. — Мне больно! — колдун ударил Фуджина по руке с громким хлопком.       В моменты своей полной беззащитности и уязвимости Шанг Цунг был похож на маленького мальчика, а не всесильного колдуна, каким всегда хотел казаться. По-детски обиженные глаза смотрели на Фуджина осуждающе. — Не будь ребёнком, — Бог ветра, не ожидавший такой реакции, сказал это слишком строго. Потом он добавил, уже мягче: — Это пройдёт.       Колдун оскорблённо прижимал ноющее предплечье к телу. Тем временем Фуджин доставал что-то ещё из странных чашечек с мазями. Он открыл одну из них и набрал двумя пальцами другую мазь, на этот раз синего цвета и снова поднес её к плечу Шанг Цунга. — Это ещё что? — Обезболивающее. Давай, тебе станет легче.       Шанг Цунг нахмурился и поджал губы, но отпустил руку, позволив Богу ветра прикоснуться к себе. Теперь Фуджин мазал не саму рану, а лишь вокруг неё. Обезболивающее или нет, но любой контакт с плечом приносил мягко говоря дискомфорт. Неприятные ощущения Шанг Цунг хотел занять разговором. — И все же, ты позволил мне остаться в своем Храме. — А что бы ты предпочёл?       Фуджин закончил с раной и ловким движением зафиксировал последнюю повязку. Колдун перестал хмуриться. Боль стала потихоньку отступать. — Может, чуть больше.       Они встретились взглядами. Здоровой рукой Шанг Цунг пробрался к ноге Фуджина и стал гладить его колено. Глаза колдуна уже смотрели не с обидой, в них мерцали искры игривости. Фуджин знал, что обида отпускала того быстро, когда дело доходило до намеков на интимность. А Шанг Цунг знал, как это действовало на Бога ветра и не отступал, ухмыляясь. Фуджин смотрел на него, не сводя взгляда.       В конце концов, он побеждено вздохнул и улыбнулся в ответ.       Шанг Цунг продолжал выводить на его колене бессмысленные узоры, то опускаясь ниже, то поднимаясь в самому паху. Фуджин наклонился к нему и прильнул к губам. Он целовал его медленно, с чувством. Шанг Цунг не пытался задать другой ритм, просто принимая то, что ему давали. Рука Фуджина легла на его оголенную грудь. Он касался его, пытаясь вспомнить все чувствительные места, хотя на деле никогда их не забывал. — Лорд Фуджин, — на порог комнаты внезапно зашел Кунг Лао. — Лорд Лю Кен желает вас... Ох, черт.       Юноша запнулся на полуслове. Оба оторвались от своего занятия и поднимают глаза. Увидев вошедшего, Фуджин резко встал и порицающе посмотрел на него. — Перед тем как войти, Кунг Лао, необходимо спросить разрешения. — его речь звучала слишком невозмутимо для сложившейся ситуации, и это заставило парня почувствовать себя куда более неудобно.       Шанг Цунг же остался на своём месте и, злорадно улыбаясь, взглянул сначала на Фуджина, затем на Кунг Лао. Тот поймал этот взгляд и опустил голову так, чтобы широкие поля шляпы закрыли лицо. — Кхм, я прошу прощения, Лорд. Лю Кен ожидает вас...       Фуджин кивнул ему. — Спасибо, Кунг Лао. Я сейчас спущусь.       Тот ещё раз поклонился и поспешно вышел. Фуджин и Шанг Цунг проводили его взглядами. — На чем мы... Остановились? — протянул колдун, упрашивая. Ему хотелось дернуть Фуджина за брюки, чтобы он сел и продолжил то, что начал. — Нужно встретиться с Лю Кеном.       Фуджин стал складывать тюбики и ткань, которыми обрабатывал рану, на стол. Шанг Цунг беззвучно закатил глаза. Он очередной раз обратился к своему плечу. Обезболивающее стало действовать, и он понял, что рука немеет. Колдун лениво потянулся к своей кофте. Одной рукой у него получилось схватить её, но надеть рукав уже было тяжело.       Бог ветра бережно положил ладонь на чужое плечо и придержал его так, чтоб Шанг Цунг смог одеться. Точно также он помог ему с жилеткой. Из своей оставшейся ткани Бог сделал импровизированный бандаж, надёжно закрепив руку колдуна.       Возвращение Шанг Цунга в жизнь Фуджина совпало с началом Армагеддона, и тот своим поэтичным умом в этом видел прочную связь. Однако, конец света был предотвращен. Колдун всегда казался Фуджину ходячей катастрофой, который живет стремлением влезть в какие-нибудь неприятности. Этот образ прочно укрепился в памяти после их первой встречи и не отпускал в настоящем. Закрывая глаза, он мог видеть эту встречу (и её последствия), как наяву...       ...Разгневанную толпу, набросившуюся на одного мужчину. Тот пытался защититься, вскидывая руки, но удары продолжали сыпаться градом. Кто-то наносил их руками, но многие предпочитали бить ногами. Так, в любом случае, выходило сильнее и причиняло больше боли.       Из своих наблюдений Фуджин мог сделать вывод, что у внешнемирцев и у землян действительно много общего. В большей степени это животная тяга к насилию. Сам он редко забредал во Внешний мир и делал это только из интереса к подобным исследованиям. Во время таких вылазок он принимал свой естественный бирюзовый оттенок глаз, чтобы не быть отличимым от толпы. Татуировки на его теле также становились обычного черного цвета.       Бог ветра был там в тот день и наблюдал сцену с самого начала. Только увидев колдуна он понял, что тот лжет и делает это совершенно нахально. Фуджин был готов посочувствовать внешнемирцу, потерявшему дочь. Но он всегда был верен принципу «один в поле не воин».       Первый его призыв остановиться был проигнорирован. Тогда Фуджин подошел вплотную к толпе, стараясь оттащить нападавших одного за другим. Потянув за руку одного мужчину, он встретил ответный толчок. Фуджин отбил его так, что этот человек упал навзничь. — Таким способом вы справедливости не добьетесь. Лучше остановитесь. — Ты кто, телохранитель этого мошенника? Пошел прочь отсюда!       Толпа неспешно стала прекращать избиение, заинтересовавшись новым конфликтом. Колдун оставался лежать на земле, тяжело дыша. Маска старика спала, обличая его истинное, молодое лицо. — Я Бог ветра. — ответил Фуджин. — И я хочу лишь предотвратить насилие. — «Бог» — человек усмехнулся, поворачиваясь к толпе. Раздался издевательский смех. — Да, вы точно с этим жуликом работаете в паре!       Он размахнулся, чтобы нанести удар в лицо Фуджину. Тот остановил его кулак в сантиметрах от себя, крепко сжав рукой. — Я сказал: остановись.       Внешнемирец был озадачен, в нём вскипала ярость. Рукой, которая была свободна, он хотел нанести удар в челюсть снизу, но до того, как он успел это сделать, мощный импульс оттолкнул его. Отлетев на метр, его затылок шумно встретился с землей. Толпа перестала смеяться. Теперь они пожирали взглядами уже Фуджина. Оправившись от сотрясения, мужчина встал и заревел, словно дикий зверь. Это был сигнал. Самые смелые, кто был среди селян, стали выходить вперед за ним. Они хотели взять Бога ветра в кольцо. Фуджин непоколебимо переводил взгляд то на одного, то на другого. — Давайте покажем этому «богу»! — крестьяне разом бросились на него.       В тот миг Фуджин расжал свои ладони и они увидели, как в них безумным вихрем вращаются белые сферы. Вихрь увеличивался и невидимым потоком обволакивал Фуджина, заставляя всю пыль в округе летать со скоростью света, попадая в лицо и глаза. В небе мощным потоком образовывался циклон — Бог ветра был его эпицентром.       Глаза Фуджина вновь налились мощным светом. Он грозно смотрел на всех этих людей, которые теперь-то признавали в его лице бога. Поток ветра лишь заставлял их шляпы и юбки мощно развеваться, а не сдирал насмерть кожу, но им и без этого было безумно страшно. Когда многие из них стали разбегаться в стороны, Фуджин прекратил своё шоу, вернув атмосферу в норму.       Никого из былой толпы не осталось. Но, к своему удивлению, Бог ветра понял, что мужчины, которому он помогал, тоже нет. Он осмотрелся и решил, что единственным местом, в котором тот мог быть, был шатёр. Фуджин приблизился к нему и увидел, что тот действительно был там. Шанг Цунг сидел, прижав колени к груди, а голова бессильно свисала между ними. Он потирал лицо, отдирая остатки грима. Заметив Фуджина, колдун кинул: — Если тебе нужна месть — то давай, вперед. У меня не осталось ничего. — Ради этого я бы стал тебя спасать?       Колдун покосился на него. — Твоя жалость мне не нужна.       Тогда он говорил с ним прямо, открыто. Это был тот редкий случай, когда у Шанг Цунга не оставалось сил на притворство. Фуджин хотел дать шанс. Он не хотел оставлять этого несчастного, как ему показалось, человека, поскольку тогда бы его помощь была бессмысленной. Если он оставит его, колдун продолжит своё существование точно также и рано или поздно, его опять побьют (а может и хуже). Эти мысли Фуджин высказал и предложил ему отправиться с ним в Земное царство. Чувствуя себя униженным, Шанг Цунг, тем не менее, согласился...       Лю Кен ждал внизу, у входа во внутренний двор Храма. Фуджин огляделся: тот был один, Кунг Лао и другие чемпионы ожидали своего учителя снаружи. Они переговаривались, то и дело поглядывая на Фуджина и Лю Кена.       Поравнявшись, боги поклонились друг другу. — Я знаю, о чем ты хочешь поговорить. — начал Фуджин.       Лю Кен склонил голову: — Хорошо, когда мы можем быть честными. Я очень ценю это в тебе.       Он ещё раз остановил на Фуджине свой сияющий взгляд, желая понять внутреннее состояние друга. Право, Лю Кен был в этом мастер. — Ты не можешь вечно укрывать его в Земном царстве. Как только он поправится, Шанг Цунг должен быть передан на суд императрице Милине. Иначе это может спровоцировать Внешний мир на очередной конфликт. — Думаешь, им не хватило последнего? — Думаю, конца этому не будет никогда. Что бы я не делал. — Лю Кен помрачнел. Фуджин понял, он не единственный бог, потерявший душевное равновесие после недавних событий. Впрочем, Лю Кен скрывал это намного лучше, чем он сам.       Фуджин сделал вдох. — Я понимаю. Шанг Цунг должен понести наказание. — он немного помолчал, затем продолжил: — И всё же, я буду просить Милину об амнистии.       Бог огня стоял неподвижно. Подумав короткое время, он неодобрительно покачал головой. — Едва ли императрица согласится. — Полагаю, императрица не забыла, что именно Шанг Цунг создал для неё лекарство. Тем более, он тоже помогал спасти нашу временную линию от разрушения. — После того, как сам ему поспособствовал.       Бессильно прикрыв глаза, Фуджин хотел что-то ответить, но Лю Кен продолжил сам: — Я всё понимаю, Фуджин. — он положил руку тому на плечо. — Но снова дать ему свободу — слишком опасно. Это не значит, что я не доверяю тебе. Однако, ты не должен снова пригреть змею у себя на груди. — Значит, «змею»? — Неспешной походкой во двор вышел Шанг Цунг. — Вот так ты со мной, Лю Кен? После всех моих жертв? — колдун изображал досаду в голосе, при этом не скрывая вырывающуюся наружу усмешку.       Фуджин обернулся. Он кинул Шанг Цунгу гневный взгляд, но встретил лишь не сходящую самодовольную ухмылку. Лю Кен сдвинул брови и убрал руку с чужого плеча. Будто красные молнии стали вновь накаляться в его глазах. — К твоему счастью, в Фуджине слишком много благородства, чтобы он смог поверить в его отсутствие у тех, кого любит. Но я вижу тебя насквозь, колдун.       Тот усмехнулся: — Ну и что же ты, предлагаешь убить меня, Лю Кен? Так давай, покончим с этим сейчас. — Шанг Цунг!  — Фуджин цыкнул на него.       Трое стояли в гнетущей тишине. Наконец, Лю Кен ответил: — Я не собираюсь тебя убивать. Ты понесёшь справедливое наказание, которое вынесет суд императрицы. — Пх, «справедливое». — Колдун протяжно усмехнулся. Затем смех внезапно пропал: — Такое же справедливое, как сделал ты, когда обрёк меня на жалкое существование? — Голос накаливался с каждым словом. — Моей вины здесь нет. — ...Переписал мою жизнь, отнял у меня всё, что... — ШАНГ ЦУНГ! — Фуджин сжал кулаки и разнёсся резкий порыв ветра.       Колдун замолчал. Он посмотрел на Фуджина, затем перевёл взгляд на Лю Кена. Его глаза смотрели со злобой, а губы скривились в отвращении.       Лю Кен принял этот взгляд и смотрел на него в ответ, хмурясь, осознавая, что их дела снова к добру не идут. Он обратился к Фуджину. Не будь в его голосе привычной стойкости можно было подумать, что он умоляет: — Ты не можешь противиться судьбе.       Он поклонился в знак прощания и ушёл к своим бойцам. Фуджин и Шанг Цунг наблюдали за тем, как он открывает портал, чтобы отправиться в Академию Ву Ши. — К чему этот номер? — спросил наконец Фуджин, когда закрылся портал и последний боец скрылся в нём.       Шанг Цунг отвернулся от него и промолчал. Он отошел на пару шагов и стал рассматривать что-то в далёких пейзажах, что-то известное лишь ему одному. Будь кто другой на месте Фуджина, он, скорее всего, захотел бы ударить колдуна по его надменному, хотя и смазливому лицу. Их положение итак являлось шатким, а Шанг Цунг только подливал масло в прямом смысле в огонь.       Но Богу ветра хотелось иного. За этим лицом он видел боль, скрытую глубоко внутри, так глубоко, что кто угодно, кроме Фуджина не стал бы обращать на неё внимания. И даже после всего, что Шанг Цунг сделал, их эмоциональную связь разорвать было невозможно. Фуджин чувствовал, как стало сжиматься сердце при мысли о том, что будет когда колдун оправится. Как он потеряет его снова и, вероятно, навсегда. — Возвращайся к себе. — утомленно произнес Фуджин. — Достаточно на сегодня.       Он покинул Шанг Цунга и направился в пагоду.       ...В Небесном Храме колдун быстро шел на поправку от полученных травм и голода. А между тем наблюдал за местными монахами и за самим Богом. Он видел их боевое искусство и... магию.       Шанг Цунг незамедлительно хотел научиться также. Он выразил Фуджину своё желание остаться и стать одним из них. Колдун перестал вести себя недоверчиво и отчужденно, как в их первую встречу. Тогда Фуджин понял, что он вполне мил и обаятелен, но, конечно же, не лишенный своей самобытной иронии. Шанг Цунг обладал тем очарованием, которым притягивал людей... Что-то невообразимое было в нём, эта магия смертных, называемая харизмой. Но Фуджин и подумать не мог, что он сам поддастся этой магии.       Потом... Никто не заметил как это произошло. Шанг Цунг усердно занимался, а через некоторое время попросил Фуджина обучить его колдовству. Тот не увидел в этом ничего иного, кроме как возможности помочь колдуну воплотить давнюю мечту в жизнь. Поэтому не смог отказать.       Личные консультации, затем разговоры на отдаленные темы, на которые их выводил Шанг Цунг. Бог ветра глазом не моргнул, как оказался в постели со своим учеником.       Первый раз случился, когда сам колдун повел его в свою комнату. И там Фуджин нависал над ним, устроившись между его ног, не спеша разрывать жаркий поцелуй. Шанг Цунг блуждал руками по крепкому, мускулистому телу бога. Скользя пальцами по прессу, он опустил одну ладонь к паху. Смотря в глаза Фуджину, глаза самого Шанг Цунга наливались диким желанием.       Фуджин оторвался от него, скользнув рукой, которой гладил его по щеке, к затылку. Легким движением он достал шпильки из прически Шанг Цунга, позволив волосам свободно упасть на плечи. Фуджин прошелся по ним рукой. Мягкие, как шелк. Дойдя до кончиков, он переключил внимание с них на одежду. Бог ветра подхватил чужой воротник и распахнул рубашку, оголяя стройную, хотя и не такую накачанную грудь. Он сжал его корпус обеими руками, жадно впившись в шею. Это заставило Шанг Цунга сделать первый возбужденный вздох. Какое-то время отдавшись ласкам, он затем сам поддел пальцем пояс брюк Фуджина и запустил туда руку. Взяв его у основания, колдун проскользил вверх, чуть сжимая, затем отпуская, а потом снова вниз. Шанг Цунг точно знал, что это приятно. Фуджин оторвался от чужого тела и с его губ сорвался сдержанный вздох. — Не знал, что тебе могут нравиться утехи смертных. — промурчал Шанг Цунг, довольный собой.       Фуджин лукаво улыбнулся. Его рука проскользила по коже живота, заставляя колдуна дрожать от того, какие холодные были у него пальцы. Добравшись до груди, Бог ветра водил по ней, как бы невзначай задевая сосок, что заставляло Шанг Цунга дышать чаще. — Запомни, дорогой: люди созданы по образу и подобию богов. Так что, это тебе нравится тоже, что нравится мне.             После этих слов, Фуджин вошел в него резко, отчего Шанг Цунг вскрикнул слишком громко. Бог не сомневался, что монахи в соседних комнатах слышали это. Он стал целовать Шанг Цунга в губы и приговаривать: — Тише, тише.       Шанг Цунг тягостно скулил под ним. После нескольких несильных толчков Бог ветра понял, что его действия причиняют больше боли, чем удовольствия. — Фуджин...Какой же ты...М-м-мх...       Фуджин на это только гладил его по голове, касаясь губами уголки рта, губы, щеку. Он отвлекал колдуна, помогая привыкнуть. — Всё хорошо, Шанг Цунг... — шептал он ему, слушая чужое рваное дыхание. А когда тот снова вскрикивал от боли, продолжал: — Тише... Сейчас всё пройдет.       Первый раз, конечно, не мог принести столько наслаждения, как последующие, но оба знали, что это того стоило. Ноги ещё немели и подрагивали от оргазма, зато ноющая тяжесть в паху, словно копившаяся у обоих с первой встречи, исчезла. Шанг Цунг лежал на боку, сложив руки как подушку. Он продолжал судорожно дышать и смотреть на Фуджина. Тот выглядел куда более расслабленно: лежал, скрестив руки на затылке. Он уже восстановил дыхание и словно был готов проделать всё еще раз. Шанг Цунг гадал, из-за божественного происхождения ли Фуджин переносил такое легче него самого, или всё дело в опыте. — Останешься со мной этой ночью? — Если пожелаешь.       Шанг Цунг фыркнул: — Какая скромность. — и чмокнул его в щеку.       Он закрыл глаза и уложил голову на плечо бога. Ему хотелось озвучить свои размышления: — Тебе и спать не хочется?       Колдун почувствовал, как чужая грудь сотряслась от усмешки. Фуджин приобнял его и снова запустил пальцы в чужие волосы. — Мне ведь не нужно спать, Шанг Цунг.       Тот открыл глаза и посмотрел на него снизу вверх. Этот взгляд был немым вопросом, который Фуджин прочитал. — Свои силы я восстанавливаю медитируя в пагоде. — Конечно. Ты же бог. — закончил Шанг Цунг вместо него.       Тот провалился в сон быстро. Но Фуджин все равно оставался с ним. Ему не хотелось покидать теплую постель и тащиться в холодную и пустую комнату для молитв и связи со вселенной. Вся вселенная для него была сосредоточена в этой комнате. Ему нравилось ощущать жар чужого тела, биение сердца, дыхание.       И все же, пришлось уйти. В тот день он потратил слишком много сил.              Долгие годы так проходила каждая их ночь: он ложился вместе с Шанг Цунгом, хотя совершенно не нуждался во сне. Он обедал вместе с Шанг Цунгом, на практике выяснив, что колдун совершенно не умеет готовить. Зато заваривает вкусный чай. Любую свободную минуту он хотел уделить этому человеку, а тот упивался этим. И казалось, так могло продолжаться вечно.       Но это было бы слишком просто.       Герас рассказал Богу огня, что Шанг Цунг вновь активизировался и изучал магию. Какого было удивление Лю Кена, когда он узнал, что в этом ему помогает Бог ветра.       В один из дней Фуджин получил от него сообщение. Он явился в тот же момент. Обычно посещение старого друга вызывало только положительные эмоции, при том, в тот момент жизни, Бог ветра ощущал себя абсолютно счастливым. Но Лю Кен не мог разделить с ним радость. Он сказал Фуджину, что видит тьму в душе Шанг Цунга и просил его прекратить их обучение. Фуджин вступался за него, но Бог огня был непреклонен. Лю Кен взял с друга обещание, что тот выполнит его просьбу. Фуджину ничего не оставалось делать, как послушаться.       Такая новость не обрадовала Шанг Цунга. Он впал в ярость, назвав Фуджина безвольным слабаком, и устроил скандал. Бог ветра был ошарашен его выходкой, ведь раньше Шанг Цунг никогда себя так не вел.       Они не разговаривали долгие недели. А между тем, среди монахов стали ходить слухи. Все знали об отношениях их Бога с колдуном. Но они, монахи, при всей своей возвышенности, в первую очередь люди, а люди любят сплетни. Стали говорить о том, что Шанг Цунг будто открывает портал во Внешний мир и уходит туда, для того, чтобы искать, кто обучит его черной магии. Разное болтали о том, как он расплачивается за эти уроки.       Фуджин старался пропускать это мимо ушей. Хотя он понимал, что действительно не видит колдуна среди других обитателей Храма. Всё это терзало его изнутри. Он не мог сосредоточиться на молитвах и медитации. В округе стали всё чаще появляться сильные ураганы. Ветер был холодный, пробирающий до костей, срывающий с деревьев ещё зеленые листья. Фуджин не мог видеть со стороны, как его глаза иногда мерцают красным.       Немного времени прошло с тех пор, как Фуджин сам узрел, чем промышлял его колдун, всё больше проводя времени во Внешнем мире, практикуя магию душ и занимаясь чудовищными генетическими экспериментами. В заброшенном подвальном помещении Храма, Шанг Цунг организовал себе импровизируемую лабораторию. Войдя туда, взору представлялись внутренности и конечности разных существ, лужи крови, эликсиры ярко-зеленого цвета, способные вызвать паралич. Увидев это, Фуджин принял решение изгнать колдуна из Небесного Храма (хотя понимал, что следовало ещё тогда передать его Лю Кену; это обстоятельство впоследствии заставляло чувствовать себя виноватым в Армагеддоне).       Над Храмом продолжали выть холодные ветра. Постепенно они стихали, как и интерес Фуджина к жизни. Он старался вести себя как обычно, и как будто получалось, но видно было, что нечто надломилось в его душе.             Это была последняя ссора. Фуджин видел, как дрогнуло у Шанг Цунга лицо, но гордость не позволила ему молить о прощении. Он ушел, бросив на последок слова о том, что и сам бы так или иначе сбежал. Фуджин пытался выбросить из головы, стереть, словно колдуна никогда не было в его жизни. Но он не мог.       Больше Фуджин не видел его...       ...До тех самых пор, пока в Небесный Храм не явился Лю Кен вместе с толпой войнов с Земли и из Внешнего мира. Тогда Фуджин узнал, что временной линии грозит уничтожение и, что Шанг Цунг теперь на их стороне.       Первая встреча у них была немой. Угадав знакомое лицо в толпе из землян и внешнемирцев, Фуджин лишь нахмурил взгляд и отвернулся.       Большую часть времени они все вместе обсуждали план действия. Фуджин вел себя с Шанг Цунгом не теплее чем с теми, с кем познакомился после начала крушения эры. Колдуна, казалось, это обижало. Тот с каждым разом пытался найти всё новые способы контактировать с Фуджином, которые тот в свою очередь холодно отвергал.       В один из моментов перерыва, который в их положении был делом коротким, Шанг Цунг нашел Фуджина, сидящего в саду. Он был один. Войлочная вишня пышно цвела розовыми бутонами и делала то место особенно уютным. Колдун решил, что это его шанс.       Он приблизился к скамейке, став позади Фуджина. Тот смотрел вдаль и думал о своем, хотя появление Шанг Цунга не было для него сюрпризом. Бог ветра слышал, как он подошел, но не обернулся. —  Вишня цветет поздно в этом году. —  сказал Шанг Цунг будничным тоном.       Фуджин ничего не ответил. Тогда колдун обогнул скамейку, поравнявшись с ним. —  Могу я сесть?       Бог ветра повернул голову в его сторону. Он выглядел так, словно хотел всем своим видом показать колдуну, как сильно тот его отвлекает от важных размышлений. В итоге, Фуджин просто кивнул и снова отвернулся. Шанг Цунг присел, наверное, даже слишком близко, для висевшего между ними напряжения. Как бы током не ударило.       Он обратил свой взгляд в след за Фуджином. Небо бледно-голубое, горы. Лес из лиственниц. Лёгкий ветер сорвал один из цветков вишни, она упала практически в руки Шанг Цунгу. Тот взял бутон за основание и, покрутив в руке, отпустил. Поток ветра поймал этот цветок и увлёк за собой, далеко прочь. — Знаешь, Фуджин, ты ведь единственный перед кем мне действительно жаль. — Твоя жалость не спасет нас от уничтожения. Всех нас. — угрюмо произнес Бог ветра. — Думаешь, шансов нет? — Боюсь, чтобы жертва не была слишком большой.       Шанг Цунг перестал напирать и перевел взгляд на свои руки. Они недолго посидели в тишине. — Просто перестань делать вид, что я для тебя незнакомец.       Бог ветра оторвал взгляд от неба, скрестив руки на груди. — Я не делаю вид. Я знал другого Шанг Цунга. — Да что ты, познакомишь? — наглая ухмылка снова расплылась по лицу.       Фуджин хмуро покосился на неуместную шутку. — Я только хочу сказать, — продолжил колдун уже серьезно. — Что ты сам себя обманывал.       Снова повисло молчание. — Не понимаю, —  начал Фуджин. Он говорил глядя перед собой. —  Зачем тебе выбирать сторону зла, когда ты так хорошо можешь работать на защиту нашего мира? Зачем ты пытаешься его разрушить? Твои знания и навыки могли бы приносить огромную пользу. Однако... — Ладно тебе, Фуджин. Сейчас-то мы с твоим Лю Кеном на одной стороне. — Только сейчас.       Шанг Цунг подумал и добавил: — Впрочем, странно, что ты бог, а понять элементарных вещей не можешь. — он дал Фуджину время размыслить и продолжил: — Видел меня из той временной линии? Это то величие, которого я могу достичь. Так зачем мне довольствоваться лишь титулом «защитника» Земного царства? — Шанг Цунг из той временной линии устроил вечный хаос в своей вселенной. Если тобой движет лишь жажда завоевания и разрушения, в один момент ты поймешь, что вокруг не осталось ничего. Тебе самому вскоре надоест такая жизнь. Но ничего исправить уже будет нельзя.       В речи Фуджина пропала былая отчужденность. Его голос звучал скорее устало. Шанг Цунг внимательно слушал. В ответ от него не последовало обычной усмешки или снисходительности. Он смотрел на Фуджина, чего-то выжидая, хотя было ясно, что тот ничего добавлять не собирался. — В мире есть много чего, помимо мирового господства. — заключил Фуджин. — Есть, — согласился тот. — Но почему я должен выбирать что-то одно?       Шанг Цунг попытался коснуться руки Фуджина, но тот его остановил. — Потому что по-другому нельзя. — сказав это, Фуджин встал и ушел, оставив Шанг Цунга с тем, что его очарование в этот раз не сработало...       «К себе» было конкретным местом. Помимо Фуджина в Храме находились монахи, у которых были свои комнаты, где они могли отдохнуть. Отдохнуть в привычном понимании слова: в комнатах стояли плоские кровати без ножек и пары тумб. Именно такую комнату Бог ветра выделил Шанг Цунгу, когда приютил его у себя.       Богам сон заменялся молитвами. Именно в них Фуджин провел последние несколько часов, перед тем, как вернуться. Он медитировал, стараясь как обычно, сосредоточиться на словах молитвы, избавившись от всех мыслей. Отчисти тело и разум... Но у него не выходило. Он надеялся, что эти проблемы больше не повторятся. Только всё, что мог Бог ветра, это из раза в раз прокручивать в голове последние события. Поэтому он решил бросить это дело.       Скрипнув дверью, он вошел в комнату на самом верхнем жилом этаже. Комнату, в которой они столько ночей провели вместе. Шанг Цунг послушно лежал в постели спиной к входу, но, услышав шаги, обернулся.       Вид его был по истине умилительный. Без своих заостренных доспехов, со слегка растрепанными волосами. Заспанный взгляд, с прищуром, но выражающий не обычное высокомерие, а нечто иное. Легкая улыбка при виде родного лица. Он был практически таким же, как в тот день, когда Фуджин нашёл его.       Бог прошёл к кровати, сняв элементы одежды, которые могли принести неудобство. Подобно Шанг Цунгу, он остался лишь в брюках и жилетке. Фуджин молча лег лицом к нему. Колдун всё это время не сводил с него глаз. — Так ты отдашь меня на суд Милине? — Каждое преступление влечёт за собой последствия. Ты не мог этого не знать, когда строил портал.       Он слышал дыхание Шанг Цунга. Мерное и спокойное. Совершенно не похожее на то, когда он сорвался на Лю Кена. А колдун продолжал смотреть. — Ты говоришь со мной как бог. Поговори со мной как Фуджин.       Подумав, Бог ветра сказал: — Я могу попросить Милину об амнистии. — Можешь? — А могу и не просить. — От чего это зависит? — Только от тебя.       Лицо колдуна оставалось непоколебимым, но Фуджин почувствовал, как что-то содрогнулось в нём. Шанг Цунг перевернулся на спину, разорвав зрительный контакт. Теперь его глаза были направлены в высокий потолок. — Что же я должен сделать? — Фуджин слышал, как изменился его тон, хотя не знай он Шанг Цунга столько лет, вряд ли бы заметил это.       Тот был изворотлив, так, что сравнение Лю Кена со змеёй даже Фуджин мог бы назвать правдивым. Понятие искренности было противоречием Шанг Цунгу. Никогда нельзя было точно сказать, чувствует ли тот что-то в действительности, или это обычное притворство. Однако, Фуджин, за всеми масками и перевоплощениями, смог найти настоящего человека, который привязал его к себе. И он знал, что это не очередная уловка. — То, что тебе труднее всего. Будь честен. Хотя бы со мной.       Колдун скептически взглянул на него. Фуджин подвинулся ближе. — Стоит ли мне доверять тебе? Или при первой же возможности ты снова предашь меня?       Меня. Он сказал меня, а не нас. Шанг Цунг не мог не обратить на это внимание. Он усмехнулся. — И всё-таки есть вещи, которые богу не понять. — он говорил куда-то в пространство, словно не отвечая на вопрос, а высказывая то, что давно накопилось в душе. — Тогда объясни. — предложил Фуджин.       Шанг Цунг резко повернулся к нему, точно непонимание Фуджина было настолько большой глупостью, что колдун верил, что над ним просто издеваются. — Предлагаешь мне мирно жить здесь, как твоя примерная жёнушка? Даже если Милина помилует меня и всё пойдет так, как ты хочешь. Что дальше, Фуджин? Пройдёт ещё пятьдесят лет, да даже пусть сто. Я состарюсь и умру. А ты будешь жить ещё вечность. — он выдал это на одном дыхании.       Сказанное заставило Фуджина вдруг почувствовать укор совести. — Шанг Цунг... — И только не клянись вечной любовью, прошу. Мы ведь договорились быть честными. — последние слова он произнес куда-то в пол, когда отворачивался от Фуджина.       Бог ветра прожил тысячи лет, но случаи, когда его ставили перед такими фактами, с которыми действительно нельзя было сделать ничего, были единичны. И это один из них. Слова Шанг Цунга словно выбили весь воздух из груди. Он буквально чувствовал жжение, но понимал, что никто не вонзает в него кинжал, не использует магию огня или даже не бьёт под дых. Такого он раньше никогда не испытывал. И в тот момент он понял, что так не отпускает его в этом колдуне. Он единственный, кто заставлял его чувствовать себя человеком, а не богом.       Фуджин ощутил прилив сентиментальности, за которую в прошлой эре осуждался Рейденом и на которую теперь Лю Кен снисходительно покачивал головой. Он ласково коснулся щеки Шанг Цунга, заставив повернуться к себе. Колдун послушался. Он снова смотрел на него, на этот раз ничего не выражающим взглядом. Напряжение, повисшее после последней фразы, стало таять, хотя его осколки прочно засели между ними, и оба понимали это. Фуджин аккуратно заправил выбившуюся прядь волос, которая упала на глаз Шанг Цунгу. — Это ведь неправильно, Шанг Цунг. — его голос звучал слишком нежно. — Должен быть другой способ.       Бог ветра ждал, что после этих слов, колдун ударит его по руке и отвернется. Но тот лишь удрученно выдохнул, будто и не ожидая другого. — Что ж, когда найдешь его — сообщи. — тон его сменился на привычную иронию. Он вновь перевернулся на спину, но потом, будто вспомнив что-то, опять обернулся к Фуджину: — Но ты видел, в той временной линии мой клон был титаном. И его Фуджин всегда оставался рядом с ним.       С этими словами Шанг Цунг повернулся к окну. Фуджин не видел, но знал, что тот смотрит на Луну. Тьма ночи уже полностью покрыла эту часть Земного Царства. Однако, света Луны было достаточно. Достаточно, чтобы не сбиться с пути ночному страннику.