Sober

— Сириус, опять… — тяжко вздыхает Ремус, снова чувствуя сильный запах алкоголя и табака, исходящий от Сириуса. Сириус пьёт. Много, запойно. И курит по пачке сигарет в день. А иногда не только сигареты. Сначала Ремус не был против, оправдывая всё горем из-за смерти брата (Сириус и Регулус были близки последние два года — ему тяжело далась потеря родного человека, если не сказать больше). Но потом всё переросло в пагубную привычку, а после и вовсе в зависимость. Это Ремусу уже не нравилось совсем. И вот сейчас он вновь встречает на пороге квартиры своего пьяного любовника, ведёт в спальню, укладывает на кровать. Всё по отработанной схеме. Разговаривать с ним бесполезно, на утро же всё равно не вспомнит, а сейчас ничего внятного не ответит, учитывая его состояние. Ремус снимает с Сириуса грязную одежду, несёт в корзину для стирки. Ему никогда не нравился запах перегара, которым пахла вся одежда Блэка после таких встреч с друзьями в баре. Ремуса тоже часто Сириус звал с собой, но он всегда отказывался, потому что ему противно видеть, как его любимый человек напивается. Возвращаясь в комнату, он накрывает Сириуса одеялом, заботливо целует в лоб и уходит к себе в кабинет. Ремус поправляет съехавшие на кончик носа очки для чтения и садится за рабочие бумаги, за которыми сидит до поздней ночи, как и обычно, несмотря на то, что завтра идти в офис. Он иногда прерывается, делая себе чай, хмурясь и думая о парне, лежащем в соседней комнате, наверняка спящем и видящем не самые лучшие сны. У Сириуса часто были кошмары после такого количества алкоголя. Устав уже ближе к часу ночи, он идёт в кровать. Укрывается свободным краем одеяла, которое обычно полностью занимает Сириус (но сегодня исключительный случай) и засыпает. За ночь Ремус просыпается пару-тройку раз из-за кошмаров, а потом, нащупывая ладонь Сириуса, сжимает её и проваливается в сон, на этот раз спокойный. Утром разговора так и не случается. Сириус просыпается и шумно топает на кухню, молча протягивая руку к бутылке с водой и таблеткой, благодарно кивает Ремусу, не обращая внимание на поджатые губы. Ремус готовит на завтрак яичницу с томатами. — Сириус, иди в душ, — упираясь ладонями в грудь Блэку, пытавшемуся поцеловать, напряжённо говорит Ремус. Сириус моментально сникает и плетётся в ванную комнату. Ремус завтракает в одиночестве, стараясь не думать ни о чём. Это у него получается плохо. Когда Сириус выходит, на столе стоит тарелка с уже остывшей яичницей, кружка кофе, лежит ещё одна таблетка и записка: Я в магазин. Позвони, если что-то нужно. Вернусь к часу дня. P.S.: выпей таблетку, если будет болеть голова. «Какой заботливый», — нежно думает Сириус и тут же садится за стол и начинает завтракать, потому что желудок даёт о себе знать. Ремус, как и обещал, возвращается к часу, неся с собой два огромных пакета. — Почему ты не позвонил, чтобы я тебя встретил? — удивлённо спрашивает Сириус, забирая пакеты из рук Люпина. — Не маленький, сам справляюсь, — даже не смотря на него, проговаривает Ремус, не пытаясь найти нормальное объяснение. Сириус смотрит слегка озадаченно, но ничего не отвечает. Только вопросительно выгибает бровь, доставая пачку сигарет из пакета. — Это не тебе. — Ремус выхватывает её из рук Сириуса. Тот лишь снова смотрит удивлённо, его взгляд тускнеет моментально. — Не знал, что ты снова начал курить… Эта реплика Сириуса остаётся без ответа. Ремус курил раньше очень много. В их небольшой квартирке постоянно пахло табаком, как и от всей одежды Люпина. А в какой-то момент он просто перестал; перестирал всю одежду несколько раз (прачечная в том месяце им дорого обошлась), выкинул пепельницы, которых было несколько в квартире, и стал избегать общества курящих. Разумеется, Сириус его поддерживал. Это был прекрасный момент в их отношениях, один из самых лучших. Как же Ремус скучает по тому Сириусу.

***

Через пару дней ситуация повторяется вновь. Сириус снова приходит пьяный, правда ещё более-менее соображающий. Как только за ним захлопывается дверь, он тут же начинает лезть к Ремусу с поцелуями и облапывает, игнорируя протесты. — Сириус, блять, прекрати! — говорит, срываясь на рык, Ремус и отталкивает Блэка. Но не помогает. Тот начинает расстёгивать пуговицы на рубашке Ремуса настолько остервенело, что ткань чуть ли не трещит. Щёлк! Они в кровати. Щёлк! Ремус бежит в ванную и запирается на щеколду, плача навзрыд. Сириус спит. Щёлк! Раннее утро. Ремус снова готовит завтрак. Они не разговаривают. У Ремуса красные глаза от слёз, а губы дрожат. — Прости, Рем, ты знаешь, что я был не в себе! Я не хотел, чтобы так всё произошло, я… — Просто уйди. И всё. Ремус даже не смотрит на него, только слышит, как захлопывается дверь. Конец.

***

На следующей неделе Сириус не приходит ночевать, а телефон недоступен. Разумеется, Ремус беспокоится. Он не ожидал, что Сириус воспримет его слова всерьез. Он успокаивает нервы купленными на прошлой неделе сигаретами. Надо же, нужно только исчезнуть одному элементу из его жизни, как тут же всё катится к чертям, а пагубные привычки возвращаются. Первым, кому он звонит, оказывается Джеймс. — Привет. Сириус не у тебя? — спрашивает он устало. — Не говори ему, Джим! — слышится пьяный голос Блэка. Он прямо знал, кому звонить. Это даже забавно. Ремус сбрасывает звонок, когда Джеймс пытается всё объяснить, и швыряет телефон на кровать. Он, не в силах успокоиться одними сигаретами, бьёт кулаками в стену, разбивая костяшки в кровь. Он переживает. А Сириус, абсолютно трезвый, приходит следующим вечером и бинтует руки Люпина с нежностью, присущей только человеку, который по-настоящему любит. Ремус до сих пор зол, но только рычит, когда становится нестерпимо больно. — Не убивайся из-за меня так, пожалуйста, — почти шёпотом произносит тогда Сириус и целует Ремуса в висок. Тот не уворачивается от поцелуя. — Тебе больно? Ремусу кажется, что Сириус уже знает ответ. Нет, он не может не убиваться, когда с его любимым человеком творится такое. Да, ему ужасно больно, но не физически. — Да. — просто говорит Ремус и уходит в кабинет и запирается там. Ему, как минимум, нужно всё обдумать. Сириус сидит под дверью и бьётся о неё затылком, постоянно извиняясь настолько громко, чтобы Ремус слышал. Тот выходит через двадцать минут, не выдерживая. Сириус встречает его с горячими поцелуями. Они вновь оказываются в кровати и засыпают, нежно обнявшись.

***

Следующие несколько дней Сириус дарит Ремусу всю свою нерастраченную любовь и нежность. Ремус же лелеет надежды, что всё будет продолжаться именно так: спокойно, без пьянок Сириуса. Неделя проходит отлично. Ремусу нравится просыпаться в объятиях своего парня и засыпать под его приятную игру на гитаре (старое хобби, которое Сириус забросил года три назад, но, как оказалось, он всё ещё помнил некоторые мелодии), смотреть фильмы вместе, ходить на прогулки — то есть жить так, как живут нормальные пары. К сожалению, это счастье продлилось недолго. В пятницу Сириус просто не возвращается домой. Теперь же Люпин просто курит и срывает всю злость и обиду на стене. Только зажившие кулаки снова в крови. Он бьёт со всей силы, представляя, что это его парень. У Ремуса проблемы с контролем гнева, определённо. Часть его даже рада, что Блэк сейчас не рядом. А другая часть его хочется свернуться в позу эмбриона и проплакать настолько долго, чтобы невозможно было открыть глаза. Сириус не возвращается и на следующие выходные. Вестей о нём нет никаких. Ремус начинает переживать и накручивать себя, а расслабиться ничего не помогает. Лили советует выпить успокоительные, и всё, что хочет сделать Ремус — вывалить в рот сразу всю пачку. В понедельник Блэк приходит. Помятый, пахнущий перегаром и с трясущимися руками. Ремус укладывает его спать, хотя это было и утро. А после Сириус вновь извиняется. Ремус его прощает, наступая на те же грабли. Он такой придурок. Пора бы перелистнуть эту страницу своей жизни, ведь ничего хорошего тут не светит. Сириус продолжит появляться и исчезать, Ремус продолжит нервничать и не находить себе место, и никто не будет счастлив. Определённо с этим пора заканчивать. Но следующая неделя проходит прекрасно. Это всё тот же заботливый Сириус, которого Ремус знал больше десяти лет. Он приносит цветы, зовёт на свидания, ухаживает за разбитыми костяшками Ремуса и поёт ему на ночь. Ремус периодически запирается в туалете, умывается холодной водой и напоминает себе, что это не навсегда. Завтра, послезавтра, через два, три, четыре дня Сириус опять уйдёт и у него останутся лишь воспоминания. Ремус не хочет рушить идиллию и заводить разговор, который не принесёт ничего, кроме удушающей боли. Однако он делает это. В один из тех прекрасных вечеров Ремус шепчет Сириусу, что им надо серьёзно поговорить. В ответ он не получает привычную за столько лет дружбы шутку (к сожалению), но получает кивок. Что ж, радует, что Сириус настроен серьёзно (как бы каламбурно это не звучало). — Я знаю, что последние полгода тебе тяжело, — тихо говорит Ремус и смотрит на их переплетённые пальцы, вместе с этим крутя одно из колец Сириуса. — И я здесь, чтобы быть твоей опорой и поддержкой. Твои друзья тоже здесь ради тебя. Мне больно видеть, как ты глушишь своё горе алкоголем. Я рад, что сейчас ты пьёшь гораздо меньше, но… Это всё равно больно, понимаешь? Видеть тебя, разбитого, с тремором в руках, становится привычно, но я не хочу к этому привыкать. Я хочу, чтобы всё было как прежде, мы- — Ничего не будет как прежде, милый, — тихо прерывает его Сириус и тоже смотрит на их пальцы. — Я не смогу быть таким же жизнерадостным и беззаботным, каким был до того, как… — Сириус всхлипывает и поднимает взгляд. Его глаза блестят от набегающих слёз. — Но я могу постараться, знаешь? Всё для моего Лунатика. Теперь Ремусу хочется плакать. Он давно не слышал эту фразу. Настолько давно, что почти даже забыл её. — Конечно, Сириус. Я всегда с тобой, чтобы поддержать. Мы будем стараться вместе. Я снова брошу курить. С той пачкой сигарет, купленной несколько недель назад, вернулась зависимость. Да, Ремус планировал с ней бороться, но не так скоро. Сириус в который раз нарушил его планы. В этот раз в хорошем ключе.

***

Два месяца спустя они вместе празднуют день рождения Сириуса в большом доме Джеймса. Приглашены все их школьные друзья и некоторые ребята с новой работы Блэка. Этот день рождения отличается от всех остальных, что были у Сириуса с подросткового возраста — тут совсем нет алкоголя. Ремус закупил около пяти разных газировок и научился смешивать их с соками, чтобы создавать подобие коктейлей, которые они обычно бы взяли в баре. Кажется, все наслаждаются вечеринкой. Среди танцующих людей Ремус не находит Сириуса и сразу спешит к балкону. Сириус любил там прятаться от толпы. — Всё в порядке? — спрашивает Ремус, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидит Блэк. — Абсолютно, — Сириус не скрывает свою нежную улыбку, когда поднимает взгляд. — Я рад, что ты здесь. — А разве меня могло бы не быть, учитывая, что я занимался организацией этого всего? — Ремус довольно ухмыляется на его слова. — Нет, я имею в виду, — Сириус неопределённо машет рукой, — здесь, со мной, в моей жизни. Я тебя люблю. Ремус замирает. Это первое я тебя люблю за долгое время. Нежная улыбка медленно появляется на его губах. Любит. — Я тоже тебя люблю, Сириус Блэк, — Ремус наклоняется, чтобы поцеловать его. Поцелуй выходит медленным и желанным. Таким, который не перевернёт твою жизнь с ног на голову, но точно на долгое время останется отголоском на твоих губах. В такой близости Ремус отчётливо слышит парфюм Сириуса и еле удерживается, чтобы не сесть к нему на колени и уткнуться носом в шею. Боже, этот запах стал его любимым в последние два месяца. — Не называй меня Блэком, — Сириус немного хмурится. — Могу ли я рассчитывать хоть когда-нибудь стать Люпином, Лунатик? Ремус почти смеётся, смотря на серьёзное выражение лица своего парня, когда произносит: — Да, ты можешь рассчитывать когда-нибудь стать Люпином, Сириус. Но мне кажется, тебе не подойдёт моя фамилия. — Что? Почему? — Сириус хмурится сильнее, а Ремус ухмыляется. — Ну, по крайней мере потому, что Ремус Джон Блэк звучит лучше, чем Сириус Орион Люпин. Ты не должен ассоциировать свою фамилию со своими родителями, Сириус. Мы можем исправить твои стереотипы о Блэках и быть хорошими родителями. — Или мы можем взять двойную фамилию, — бормочет Сириус. — Повтори? — Двойная фамилия! — как-то слишком радостно говорит (почти кричит, вообще-то) Сириус, и Ремус смеётся. — Для тебя моя фамилия будет первой, а для меня — твоя. Это должно звучать хорошо. Ремус про себя проговаривает оба варианта и усмехается. Да, он ничего не имеет против такого расклада. — Хорошо, Сириус Люпин-Блэк, пусть будет так. Ты не хочешь вернуться к гостям? — Ремус берёт его за руку и нежно гладит тыльную сторону ладони большим пальцем. Сириус улыбается ему и кивает. — Да, конечно, но только с тобой. Ремус коротко чмокает его в губы и увлекает за собой в гостиную на первый этаж, где был импровизированный танцпол. Сириус танцует так, как танцевал бы, будь ему снова шестнадцать. Когда начинает звучать их любимая песня, Good old-fashioned Lover Boy Queen, он тянет Ремуса в центр гостиной, и именно тогда Ремус понимает, что он точно, безоговорочно любит Сириуса Блэка (совсем скоро — Люпина-Блэка).