finger snap

На улице было безлюдно и по-мертвому молчаливо, хотя сегодняшней ночью все должно было быть иначе. Трухлявая балконная дверь протяжно скрипнула, впуская в комнату свежий воздух и запах волшебства. Джисон аккуратно прикрыл ее, подперев толстым поленом снаружи, и, оперевшись на тонкие перила, посмотрел вдаль: среди лысых черных деревьев и спутанных ветвей виднелось едва заметное оранжевое свечение со взбитой струйкой дыма, уходящей ввысь. Его туда тянуло. Тихо, чтобы не разбудить спящих на первом этаже родителей, Джисон свесил обе ноги и ловко спрыгнул на голые грядки, отбив себе пятки в массивных ботинках. Широкие полы черной мантии с оранжевой подкладкой колыхнулись, прядь волос выбилась из скурпулезно уложенной прически, повиснув над бровью угольной сосулькой. На земле, за огромной бочкой с водой, его поджидали заранее подготовленные колпак с вышитой нитками паутиной и пушистая игрушечная метла. Подобрав их, Джисон поскорее рванул с места. К счастью, калитка не издала ни одного лишнего звука: после прошлого не совсем удачного побега он додумался смазать петли. Вокруг стояла тишина, разбавляемая хрустом подошвы о мелкий гравий. Череда фонарей у главной дороги отбрасывала грязно-желтый свет на обочину и на спящие дома, ничем не украшенные и бездушные. В их пригороде никто никогда не пекся о праздновании Хэллоуина. Никто, кроме одного человека. Джисон свернул с основной дороги и вместо того, чтобы пройти напрямую, решил прогуляться по редкому пролеску, завораживающему мерцанием танцующих светлячков. В голове крутилась заедающая мелодия из фильма, который недавно показывали на их старом кинескопном телевизоре: в тексте точно было что-то про ведьм, метлы и страшилки. Забавно. Джисон бодро шагал по вытоптанной тропинке, покачивая головой в такт воображаемой песне, в то время как призрачные лесные обитатели нашептывали в спину свои молитвы и злобные заклинания: в священную ночь ему здесь было не место. Пока что. Но Джисону было все равно, ведь он знал: они его не тронут. В каждом кармане было припрятано несколько оберегов, магических амулетов и талисманов, созданных специально для него. Минхо беспокоился о его защите. Лесная полоса расступилась полукругом. Джисон вприпрыжку взобрался по невысокой лестнице к деревянному крыльцу, украшенному оранжевыми лентами и бумажными фонарями в виде тыкв, и, поправив колпак, постучал медным дверным молотком в форме кошачьей мордочки ровно пять раз с небольшими паузами. Тук-тук. Тук-тук-тук. Мощная дверь приоткрылась со слабым скрипом. Внутри было темно, хотя снаружи всегда казалось, что в окнах горел свет. — Сладость или гадость? — от волнения у Джисона сорвался голос. Он потоптался на одном месте, вслушиваясь в мягкие шаги по ту сторону, и практически вскрикнул, когда в щели появилась изящная бледная рука, усеянная побрякушками. — Гадость. Щелчок пальцами — дверь закрылась прямо перед его носом. Резкий порыв ветра сорвал колпак с головы, и тот, словно пушинка одуванчика, осторожно приземлился на плетеное кресло-качалку, стоящее на крыльце. Где-то вдалеке послышался злорадный смех. — Эй, вредина! — Джисон досадливо пнул дверь ногой. — Ты сегодня не в настроении? Или все еще дуешься на меня? — он заглянул в окно и ничего там не увидел: хорошо проработанная иллюзия. — Ну Минхо! Я пришел извиниться. Даже подарок тебе принес… Так и не дождавшись ответа, Джисон грустно вздохнул и, нацепив колпак на голову, обошел дом с другой стороны, чуть не споткнувшись о расставленные повсюду тыквы, горящие свечи, развешанную заколдованную паутину, защитные амулеты и прочую магическую атрибутику. Короткие языки пламени игрались с краями его широких вельветовых штанов, но ничего не происходило: огонь, созданный Минхо, не мог причинить ему вред. А даже если бы и мог, Джисон бы ему подчинился. Задняя дверь как и всегда была открыта. Толчок — и та с легкостью поддалась. Чулан, в котором он оказался, был заставлен разными банками, сушеной травой, идеально начищенными котелками, закупоренными разноцветными пузырьками, аккуратно перевязанными тесьмой, и предметами, названия которых Джисон либо не мог выговорить, либо, к своему стыду, попросту не знал. В свете единственной и всегда включенной тусклой потолочной лампы, висящей на оголенном проводе, мелкой крошкой вилась пыль. А может это был рассыпавшийся из банки волшебный порошок, который Джисон несколько месяцев назад по неосторожности развеял по всему дому. После того инцидента его очень долго называли светлячком и целовали в мерцающую макушку. Не то чтобы это раздражало — он бы с радостью повторил. Выйдя из чулана, Джисон прошел по узкому коридору, минуя несколько незнакомых комнат: наверняка они появились прошлой ночью; этот дом менялся когда вздумается. Минхо нашелся в своем привычном месте — просторной кухне, согнувшийся над котелком с бурлящей жидкостью. Расставленные свечи отбрасывали вытянутые тени-треугольники на стены и его бледное лицо. Вся поверхность стола была усеяна пустыми пузырьками, миниатюрными флаконами и склянками побольше, мешочками с травами, корешками и бутонами давно увядших цветов. Для Джисона они были предметами жуткого любопытства. Он подкрался к Минхо как можно тише и осторожнее и обнял поперек талии, уткнувшись носом в выступающий на шее позвонок. Игрушечная метла упала на пол с глухим стуком. Минхо даже не шелохнулся, продолжая шептать витиеватые цепочки слов, понятные ему одному. — Ты совсем не рад меня видеть? — не получив никакой реакции, Джисон приблизился к его уху и горячо выдохнул: — Чем занимаешься? — У старика на соседней улице ужасные головные боли, а у меня закончились все запасы нужного зелья, — Минхо перемешал фиолетовую жидкость огромной деревянной ложкой и стукнул по пузатому котелку несколько раз. Приготовленный отвар в одно мгновение поменял свой цвет и, поднявшись вверх сотней тонких струек, начал заполнять подготовленные пузырьки ярко-малиновым шиммером. — Твои родители знают, где ты? Минхо наконец-то развернулся к нему лицом, ослабив хватку на своей талии. Черная радужка его глаз, практически сливающаяся со зрачками, манила к себе сильнее всякой магической атрибутики. Джисон знал, что магия и волшебство таились не в предметах, а в человеке напротив. Древнее и тайное колдовство, запретный плод, который был не просто сладок — он был его самой страшной и необъяснимой слабостью. — Я спрыгнул с балкона, — Джисон подцепил пальцами серебряную брошь на чужой шее, рассматривая ту со всех сторон: его недавний подарок. В ушах у Минхо были серьги в виде вытянутых капель, раскачивающихся из стороны в сторону при малейшем движении; его лиловая атласная рубашка приятно холодила кожу. — Ты же меня не сдашь? Джисон ласково приподнял его лицо за подбородок, взгляд тут же словно магнитом потянуло к молчаливо поджатым губам. Минхо его не сдаст. Он прекрасно знал, как родители Джисона относились к магии, ведьмам, Хэллоуину и к нему в особенности: как к чему-то грешному и неправедному. Им не разрешали видеться, не разрешали общаться, не разрешали обмениваться мимолетными взглядами на улице. Джисона наказывали бессчетное количество раз и ровно столько же ловили сбегающим в лес, даже не подозревая, с какой целью он туда так рвался. Любить кого-то втайне от всех оказалось очень непросто. — Что за прикид? — Минхо с интересом осмотрел его с ног до головы и насмешливо фыркнул. — Решил вырядиться ведьмой? Тебе мало одного меня? Отстранившись, Джисон поднял с пола метлу и, отойдя в самый центр комнаты, покрутился вокруг себя несколько раз, размахивая ей из стороны в сторону. Полы мантии вспорхнули вверх, оголяя оранжевую подкладку. Незаметный щелчок пальцами — стоящий в дальнем углу проигрыватель надломился и затрещал включенной мелодией. — Я думал, это твоих рук дело, — его губы изогнулись в лукавой однобокой улыбке. — Только ты мог залезть ко мне в голову и бесстыдно украсть оттуда все идеи для костюма. — Неправда, — Минхо нахмурился. Комнату заполнил насыщенный аромат хризантем: вестник лжи. — Я не умею читать мысли. — Ты приготовил мои любимые яблоки в карамели, — Джисон обвел комнату взглядом, натыкаясь на расставленные по углам золотистые тыквы. Они улыбались ему своими пустыми ртами, а он улыбался им в ответ. — И украсил дом, потому что знал, как это для меня важно. Разве этого недостаточно? — щеки Минхо порозовели, стойкий запах хризантем смешался с душистым ароматом гвоздики. — Прости, что не заглядывал к тебе так долго. Родители, ты же знаешь… — Никаких обид, — Минхо в два шага оказался рядом. Его горячая ладонь нежно обхватила мягкую щеку. — Я по тебе скучал. — Тогда сделаешь с этим что-нибудь? Пока меня снова не посадили под домашний арест, — Джисон с вызовом посмотрел в его черные глаза и мимолетно накрыл чужие губы своими, тут же отстраняясь. — Их не пугают даже живые лягушки в кровати, Минхо! И то заклинание, которое мы практиковали в прошлый раз, кажется, не работает. Я не знаю, что делать. — Мы что-нибудь придумаем, ладно? — Минхо пригладил его торчащие из-под колпака волосы. — Ты же мне доверяешь? Вместо ответа Джисон снова прильнул к нему ближе. От Минхо веяло лунной травой и влажной землей, а его губы были слаще самого запретного знания, которое клубилось над ними серебристой дымкой. Призрачные тени и силуэты водили хороводы вокруг; амулеты и бренчащие браслеты на запястьях царапали нежную кожу, обжигая сокрытой в них силой. Чудовищной, но в то же время завораживающей. Минхо подвел его к растопленному камину и, усадив в мягкое кресло, сунул в руку появившееся из ниоткуда яблоко на деревянной шпажке. — Ешь. — Но мы еще не закончили, — Джисон обиженно надул щеки, смотря на сладкое угощение. — Ты куда-то торопишься? — получив отрицательный кивок головой, Минхо продолжил: — Тогда ешь. Тем более ты сказал, что у тебя есть для меня подарок. — Точно! — Джисон хлопнул себя по лбу, оставляя на коже растаявший карамельный отпечаток. — Скорее развяжи мою мантию. Минхо с недоверием посмотрел на него и потянул за край шнурка, завязанного на бант возле шеи. Ткань с негромким шуршанием соскользнула с плеч. — Та-дам! Я твой подарок на сегодня, нравится? — Джисон белозубо улыбнулся, набивая щеки сладостью. — Напомни мне, почему я в тебя влюбился? Джисон щелкнул пальцами, разом погасив все свечи в доме, и, притянув Минхо за шею, приторно-сладко прошептал в самые губы: — Может, в следующий раз вместо лягушек подкинуть змей? Ну а что? Я быстро учусь!