Память сердца

      Сколько бы времени ни прошло, и каким бы боком не поворачивалась жизнь, будь то полная задница или непрекращающаяся череда удач, Рэнди всегда будет помнить те далекие годы, которые, как понял с высоты прожитых лет, были самыми лучшими в его только начинающейся жизни.       Как молод он был, открыт и счастлив, пускай даже это счастье накатывало лишь периодами, чередуясь с обидами, ссорами и выяснениями отношений. Как жаль, что таким, как тогда, он уже не будет.       Сколько лет прошло — целая жизнь — но все еще свежи в памяти чувства, раскрасившие мир во все немыслимо-яркие краски. Это было чудо, и имя ему — Гейл.       Порой он позволял себе роскошь закрыть глаза и мысленно вернуться в то бесшабашное время. Работа, иногда вычерпывающая силы до самого донышка, казалась одновременно забавной и очень важной. Не только для актеров, но и для общества, погрязшего в заблуждениях и предвзятости. Это было ново и невероятно бесстрашно. И пускай их сериал был перезапуском снятого годом ранее в Великобритании, они чувствовали себя первопроходцами, «Титаником» в мире банальных проектов. Главное, чтобы на их пути не встретился свой айсберг. Но эти мысли посетили Рэнди только сейчас. Тогда же им руководило совсем иное.       Впервые увидев высокую стройную фигуру в дверном проеме, полностью затянутую в кожу, Рэнди посчитал нового претендента на роль слишком «байкером», чтобы изобразить то, что сценаристы прописали в сценарии. Но стоило тому с кошачьей грацией пройтись от входа до пустующего в ожидании кресла и, притормозив в центре комнаты, заговорить чарующим голосом, Рэнди понял — это он — его Брайан! И если даже что-то пойдет не так и встанет вопрос о замене, он будет грудью защищать этого никому не известного актера до последнего аргумента, даже если придется прибегнуть к шантажу!       Рэнди не мог определить точный момент, когда понял, что влюбился. И даже не мог понять, в кого первого — Гейла или все-таки Брайана? А ведь это два совершенно разных человека, чудесным образом уживавшихся в одном Гейле.              Или же то был момент их первого поцелуя? Нет, не того, что прицельно снимали камеры под острым взором режиссера. А того, что случился в гримерке часом ранее, когда Гейл, казалось, жутко смущаясь, попросил репетиционный, как он это назвал, поцелуй. Рэнди кивнул и закрыл глаза, когда теплые и невыносимо нежные губы накрыли его собственные, втягивая в головокружительно чувственный поцелуй. Реакция последовала незамедлительно, и Рэнди мысленно метался между стыдом за свою несдержанность и желанием многообещающего продолжения. И - о, чудо -, неожиданно почувствовав похожую реакцию со стороны партнера-натурала, удивленно отстранился и прошептал прямо в приоткрытые губы:       — Ты гей?       — Скорее неопределившийся. Вы же так называете бисексуалов? — обворожительно улыбнулся он, медленно проведя языком по нижней губе Рэнди. — Но тсс, об этом никто не знает.       И понеслось! Это был немыслимый вихрь чувств и желаний. То, что происходило между ними, невольно перетекало на съемочную площадку, рождая ту самую химию, от которой практически искрило все вокруг. Они изо всех сил поддерживали легенду о внезапно возникшей дружбе. Исключительно дружбе. Лишь избранные были посвящены в тайну, и таких людей было только трое: Питер, Дэн и Рон. Ради блага проекта они хранили секрет, как зеницу ока. Для зрителей Гейл должен был оставаться гетеросексуальным мужчиной, играющим гея, во имя рейтингов и привлечения определенной аудитории. А остальные пускай строят догадки и сплетничают.       Сплетни… Страшная, жестокая молва, перешептывания за спиной, ироничные улыбочки вслед. Рэнди давно перешагнул боязнь неприятия и осуждения. Но не Гейл. Он не мог справиться с собой и громко заявить миру о своей любви. И не потому, что легенда обязывала. Он сознавал, что этот шаг изменит его жизнь сразу и навсегда. Но к такому готов не был.              Тогда и появился Саймон. Это не было любовью, по крайней мере, со стороны Рэнди. Скорее желание ударить под дых, сделать больно тому, кто сделал больно тебе. И Рэнди видел эту боль, впитывал всеми порами кожи. Но что он мог сделать? Только уйти, разорвать порочный круг и постараться жить своей жизнью. Без Гейла.       Сколько раз Рэнди пытался построить отношения за прошедшие годы? Кто считал? Да это и неважно. Никто из тех парней не был Гейлом, никто даже отдаленно не вызывал хоть сколько-нибудь похожих эмоций. Все без исключений ощущалось пресным и быстро надоедало.              Но как же больно было продолжать играть экранную любовь, касаться оливковой кожи, смотреть в завораживающие глаза, целовать губы, которые никогда не скажут «я люблю тебя» вслух… И наблюдать за чередой интрижек и чуть более длительных романов. Хотелось отпустить себя и заплакать, как Джастин. Выплеснуть отчаяние и хотя бы на миг почувствовать облегчение. Но Рэнди — не персонаж, воплощаемый на экране, и прятал рвущиеся слезы так глубоко, что боялся захлебнуться ими однажды, когда чаша наполнится до краев.              Но у всякой боли есть предел. И когда речь зашла о продлении сериала на шестой сезон, Рэнди высказал твердое «нет». И сколько бы ни уговаривали его Дэн с Роном и Питер, и Скотт, и даже Хэл, с которым отношения не сложились, как и у экранных героев, Рэнди не поддался, уже наметив планы на будущее.       Последний съемочный день, банкет, и жизнь закрутила. Спектакли, роли, новые отношения… Боль притупилась, воспоминания померкли, и яркие краски вернулись, как и знаменитая улыбка, сделавшая его персонаж объектом любви фанатов на долгие годы.       Лишь изредка встречаясь на конвенциях, они могли выпить пива и поговорить как давно не видевшиеся друзья. И боль возвращалась, но с каждым разом все труднее было ее спрятать и держать в заточении, не смея ни словом, ни жестом намекнуть на ее существование. И Рэнди держал, мысленно упаковав в пуленепробиваемый сейф и для уверенности обмотав якорной цепью. Ментальная тюрьма, из которой нет выхода.       Годы промелькнули, как нью-йоркское лето — быстро и незаметно. Но он и сейчас благодарен своему сердцу за то, что где-то там, глубоко внутри все еще пульсирует частичка той любви, которой не суждено было выжить в жестоком мире лицемерия и лжи. И она всегда будет теплиться в нем, маленьким бессмертным светлячком освещая закоулки памяти и все еще храня призрачную надежду…