Пламя Хэллоуина

Хэллоуин. Ворон поднял голову, подставляя лицо сгорающему октябрьскому солнцу, и его огненные лучи блестели в чёрных, как безжизненная пропасть, волосах. Хэллоуин нагрянул, захватил землю паутинными сетями от горизонта до горизонта, ветром проник в лёгкие всего живого. Люди могли сколько угодно болтать, что конец октября — всего лишь детский праздник. Но Ворон знал, что в злую полночь многие из них закрывали окна поплотнее, отводили взгляд от улицы, где бурлили тени. А «парилки» начинали ярче сиять, и прекрасная Роза чуяла их куда сильнее. Хэллоуин уже здесь, и никому не спрятаться. Увы, но липкие щупальца поймали и Узел, каким бы сильным и крепким он ни был. Со вздохом Ворон в который раз повернулся к слёгшему брату. В который раз стал разглядывать ядовитые красные пятна, съедающие его семью заживо. Пока заболели лишь трое — но это только пока. Не нужно иметь силы провидца (которых, как и многих других, у него не было), чтобы узнать гнилое дыхание чумы. Без лекарства им не задержаться на земле. Хрипло пробормотав «Ты, это, поправляйся» (почему его голос звучал как карканье птицы, кружащей над погибающим путником в пустыне?), Ворон вышел. Хватит с него больничного духа. Чёрные туфли понесли его дальше от лагеря, ближе к лесу. Здесь среди живых ароматов смолы и хвои будет лучше думаться. И просто будет лучше. Лес обступил гостя со всех сторон. Тёмные деревья, походящие на железные столбы, отрезали путь назад — и Ворон, повинуясь ветру интуиции, зажёг спичку. Пусть огонёк, хоть и совсем маленький, немного осветит округу, растворявшуюся в сумерках. Вот бы иметь больше способностей! Стоило только подумать об этом, представить взрывную мощь, которую он удерживал бы в кулаке, как (что-то сдвинулось) безобидный огонёк взвился разярённым драконом и опалил лицо. Ворон вскрикнул. Спичка выпала из рук, но он не увидел этого. Тяжёлый запах хвои, сырость и прохлада — всё разом исчезло. Открыл глаза. Вдохнул спертый воздух, настолько солёный, что солёными стали и губы. Под ногами каменный пол (что это? пещера?), а не мягкая земля, усыпанная опавшими иголками. Где он?... Раз! Мир взорвался громоподобным звуком, который Ворон узнал, хоть Узел и не пользовался огнестрельным оружием. Выстрел — не в него, не в него, не в него, что удалось осознать спустя несколько зависших секунд. Бах! Бах! Бах! Рядом вскрикивали люди, (мои люди!) но пули свистели мимо него. Что-то не так! Кроме очевидного, не так было и с самим Вороном: он был стар, разумеется, но сейчас тело разом постарело на тысячу лет. Пальцы пожирало пламя артрита, а спина будто хотела помочь убийце и напрочь отказывалась разогнуться. Скорее! Нужно сделать хоть что-нибудь! Прежде, чем паникующий мозг успел найти хоть какой-то выход, рука самостоятельно выхватила пистолет из голенища сапога, а пальцы нажали на курок. Не сильно-то это помогло. Выстрел — и невидимый кулак врезал в грудь, выбил дух и вышвырнул из пещеры. Удар был столь силён, что неудавшийся путешественник по мирам рухнул на спину уже в родном лесу. Ох. Как больно. Сжав зубы, Ворон почти взлетел на ноги, с яростью, заглушающей страх, огляделся. Никого. Что, мать его, произошло? Разум бросился на поиски ответа и цепко выхватил недавнюю мысль. Путешественник по мирам. Та доля силы, которой он был наделён, прошептала: ты был в другом мире. В другом мире другой Ворон умер. Быть может, это правда. И в том мире он был главарём семьи — хоть где-то мечта сбылась. Так. Хватит. Хватит этих мыслей. Недовольно пнул шишку, потёр подстреленный бок, на котором уже не было смертельной раны, убившей его двойника. До чего неприятно хищнику становиться добычей. И Ворон, нахохлившись, поспешил обратно в лагерь, всем телом ощущая, как кровожадный Хэллоуин ступал за ним по пятам.