замочная скважина

Джисону тысячу раз говорили закрывать дверь, он не знал, что вечер Хэллоуина обернется его собственной смертью. * — Але, Джисон, ну как ты? Освоился в новом городе? — парень громко говорит в динамик, пока на фоне слышатся звуки душа. — Нормально, разложил уже почти все вещи, — Джисон держит плечом телефон около уха, перебирает какие-то большие коробки, и из одной вытаскивает большой кактус, зачем Хан его только взял. — Кстати, я слышал, что в нашем районе появился маньяк, представляешь? На днях, он девушку убил, прямо возле её дома. Я в первые дни даже на улицу не выходил из-за этого, — Хан слышит, что Феликс подскользнулся в ванной и чудом не свалил все шампуни и крема одним взмахом своей крохотной ладошкой. — Нормально у тебя там все? — Лучше не бывает, — пытается встать и удержать равновесие, плохо получается. — Ну ты там, получше дверной замок закрывай. Мало ли что случится. — Хорошо, — улыбается в трубку и скидывает её, возвращается к расстановке вещей из коробок. Их слишком много. Джисон на днях переехал в Кванджу, в небольшой домик, где уже во всю празднуют Хеллоуин, Джисону этот городок сразу понравился. Хан расставляет по полочкам все свои книги и манги, скетчбуки ставит на отдельную полку, в них слишком много личной информации. С детства Джисон до безумия сильно любил праздник Хеллоуин, смотрел множество фильмов и сериалов, но почти ни разу не праздновал его, в этом году он смог переехать от родителей отдельно и наконец справить Хеллоуин по настоящему, вот только пришлось уехать от своего единственного друга. Было грустно, даже очень, но зато у него теперь своя личная жизнь, и ни кто не будет нарушать его личные границы. Хоть что-то радует. У Джисона неплохо так получалось писать песни, с десяти лет он начал писать стихи, песни. Родители отвели его на танцы и рисование, рисование он любил точно также, как праздник Хеллоуин и сочинение песен. Расставляет свои статуэтки, обматывает гирляндой стол и ноутбук, садится и начинает писать очередную песню, но голод начал подступать почти сразу же. Пришлось собираться в магазин. На улице уже становится холодно и приходится одеваться потеплее. Хватает кошелек и ключи, закрывает дверь, по несколько раз проверяет ее и со спокойной душой уходит в магазин. * Минхо уже несколько дней наблюдает за Ханом. Он даже видел как тот мылся и спал. За несколько дней он стал буквально одержим этим парнем, поэтому два дня придумывал план, как попасть к нему в дом. Он видел, как он выходит из дома и закрывает дверь на замок, у Минхо есть дубликат. Как вставляет в уши наушники и идет в сторону магазина. Он пробегает на цыпочках и вставляет ключ, проворачивая несколько раз открывает дверь. Он осматривается и ищет кровать, под которую залезет до нужного момента. Кровать у него маленькая, для одного человека, застекленная мягким пледом с тыквами и с кучей мягких игрушек. Минхо внюхивается в запах его одеколона на пледе, лежит немного на кровати и залазит под нее, так, чтобы не было видно не ног, ни рук с головой. Остается только ждать Джисона. Ждать приходится не долго, около двадцати минут. Джисон заходит в дом, раздевается и что-то напевает себе под нос, достает из пакета кучу конфет и кофе. Джисон буквально полностью состоит из кофе. Достает молоко, горячий шоколад и много разной всячины, садится на стул и достает ноутбук, что-то начинает писать. Минхо пришлось просидеть там больше двух часов, пока Джисон не стал ложится спать. Когда тот уже полностью уснул он вылез и подставил к носу тряпочку намоченную хлороформом и начинает перетаскивать себе в дом. * Проснулся Хан от болей в руках и сильной головной боли, его руки были привязанные к прутьям кровами, ноги вывернутые из коленных чашечек, Джисон закричал. — Что, не учили закрывать замки, Джисони? — злобно улыбается и держит в руках топор, с которого стекали капельки свежей крови. — Вы кто? Почему мое имя знаете? — его начинало лихорадочно трясти, но виду он не подает. — Тебе это знать не обязательно, Хан-и, — Минхо улыбается размахивая топором в разные стороны, Джисону точно будет не сладко. Замахиваясь топором отрубает одну ногу, до Джисона доходит не сразу, только через несколько минут, когда свежую плоть он забирает и разрезает на маленькие кусочки, кидает в кастрюлю. — Не шевелись, сейчас будет немного больно, — садится верхом на Хана, отрубает часть мяса с руки, слезает с него с довольным выражением лица, бросает кусок не разрезая, прямо в кастрюлю с разделанной ногой. Джисон задыхался в прямом смысле, его трясло, он кашлял, дергал привязанные руки, но все зря. Он умрет этой ночью, так и не встретив настоящий Хеллоуин. Так себе подарочек, конечно.