Как суждено, так все и будет...

Было ли ему больно в тот момент, когда на груди образовались дыры после выстрелов? Какие-то пули задержались внутри, какая-то прошла на вылет. Его это не волновало, когда она падал на землю и встречал последние минуты своей жизни с улыбкой на лице, ведь рядом был хотя бы один близкий человек, которому он мог доверить самое дорогое, что у него было. Мог бы… Но теперь у него уже ничего нет, даже собственная душа готовится покинуть тело. Кажется, им уготована такая судьба была изначально. Как бы не пытались изменить будущее, от неизбежного не скрыться. Настигнет даже через несколько лет. Настигнет и произведёт как можно более болезненный удар. Роковой удар, который, может, не окажется последним, но после которого не будет смысла существовать в этом мире. Не будет смысла просыпаться по утрам. Ты будешь просто существовать, стараясь выжить. Будешь встречать новый день не в компании близких, а в одиночестве, сидя по вечерам в мастерской и смотря перед собой, пытаясь понять, в какой момент в тебе что-то сломалось. Когда в них всех что-то сломалось, и они перестали быть близки друг другу? Перестали доверять и превратились из бывших союзников во врагов на общем поле. Разве они стремились к этому? Разве всё время, проведённое вместе, должно было привести к этому? Привести к раздору и невозможности помочь своему лучшему другу, который мучается в одиночестве, как и сам Доракен, которому теперь ничего не осталось, как уйти. Уйти следом за ней… Эмоции истинные проявлять сложно, особенно, если они касаются тех чувств, которые, порой, ранят. Тех самых трепетных чувств. Кен знает, что, то чувство, которое он испытывал к младшей сестре Майки, называется любовь. Единственная любовь на протяжении его недолгой жизни. Наверно, первая и самая сильная. Не зря так говорят люди, занимающиеся её изучением. Первое чувство – самое сильное и чистое. Первое чувство, разбитое вдребезги о суровую реальность. Неподдельные слёзы текли по щекам в тот день, когда пришлось с ней проститься. С девушкой, что останется вечно молодой. Останется с той лёгкой улыбкой на лице и румянцем от смущения. Останется в его сердце навсегда, как самая искренняя и невинная. Как та, которую он не смог защитить от таких людей, как он сам. Не смог уберечь её от мира гопников. Не смог удержать… Не смог сказать ей те самые заветные слова, которые она так хотела услышать, но произнесла сама, умирая на плечах своего брата, пока из её пробитой головы текла кровь. Как умирал теперь и он с простреленной грудью. Врачи опять приехали вовремя. Опять он на носилках. Опять рядом Такемичи, молящий его держаться и не умирать просто так, ведь он не может. Не должен. Он же Доракен! Сильнейший боец «Токийской Свастики»! Но… Почему ему самому кажется, что сейчас он – Кен. Тот ребёнок, который не помнит своих родителей и вырос в публичном доме без родительской любви. Не получил её, но начал отдавать сам. Отдавать своим друзьям, которыми дорожил больше всего на свете. Отдавать ей. Отдавать Эмме, которая мирно спала посреди белой долины, держа в руках букет из белоснежных цветов. И сама она полностью бела. Лицо такое спокойное и безмятежное. Он спит. Спит вечным сном, а Кен никак не может её разбудить. Глаза обращены к небу. Дождь… Когда она ушла, было солнце. Они действительно дополняют друг друга. Солнце и дождь, благодаря которым появляется радуга, которой радуются люди. Будут ли рады им там? Там, в той долине, где всегда светло. Откуда возвращается она... Эмма ничуть не изменилась. Она такая же, какой и была до того, как ушла. Та же юбка, та же обувь, всё то же. Но… В её взгляде больше нет того самого огонька, который когда-то полюбил он – Доракен, сильнейший боец «Токийской Свастики». Она рядом. Он слышит её голос, продолжая смотреть на небо. Перед ней будто бы сами тучи расходятся, позволяя Кену рассмотреть свою любовь и улыбнуться, увидев её глаза, в которых вновь горит огонёк, когда она смотрит на него. Эмма тянет к нему руки, предлагая воссоединиться. Доракен улыбается, он рад. Он пойдёт за ней. Он скажет ей всё, что хотел. У них теперь много времени на разговоры. Они смогут обсудить всё на свете, а девушка будет ворчать, когда он будет вспоминать о мотоциклах. Ревнует к железкам. Эмма такая Эмма. Та самая Эмма, которую он полюбил. Чью нежную и хрупкую руку теперь ни за что не отпустит. Не позволит ей уйти вновь. Не позволит покинуть. Пойдёт следом. Ведь она зовёт его… Она ушла от него на край света, теперь же безмолвно просит о прощении. Она ждёт его. Здесь, под звёздами, посреди долины, в которой они будут счастливы вместе.