Кровь тоже смазка

Возбужденный зал продолжал упиваться зрелищем, каждый из зрителей по-своему смаковал картину изувеченной девушки перед собой. Возбуждение проносилось нездоровой волной, и это насторожило Клэша. Раздался очередной взмах лезвия, что разрезал половые губы. Клайд вцепился в них руками, оттягивая для качественного среза. Кулак с силой сжал плоть, выдавливая жидкость. Клайд поднес куски губ к своим собственным и начал грациозно вылизывать, язык полностью проходился по мертвой плоти, губы начали высасывать яичники. Наевшись, тот презентовал публике обмякшее мясо, говоря, что начинается аукцион. Толстосумы выдвинули ставки, и в штанах Клэша стало тесновато. Их хамские рты захватывали его разум, воображение вырисовывало сладостные образы. Дрожащие ноги уносили его за сцену, в самый уединенный уголок. Весь персонал сейчас занимался с залом, это ему было на руку: никто не увидит, как тот утоляет свой голод. Ширинка расстегнулась, и рука обхватила возбужденную плоть. Свободной рукой Клэш ласкал себя, представляя на этом месте толстые и сильные мужские руки из зала. С его губ сорвался надрывистый вздох, капельки пота скатывались с лица; он полностью увлекся процессом, не замечая никого вокруг. Воображение слишком реалистично вырисовывало мужские руки, грубо ласкающие его тело. Но руки эти были слишком знакомы, понимание пришло поздно: они дошли до шеи, начиная душить. Ухо обдало горячее дыхание. – Дорогой, – шепотом произнес тошнотворно знакомый голос. Клэша передернуло. – Не нужна помощь? Ком застрял в горле, рука резко отдернулась от члена, тело попыталось обернуться на источник звука. Но тугая веревка обхватила шею, сильно сжимая. Дыхание перехватило, из горла раздались хрипы, глаза начали закатываться. К губам прижался липкий скотч, заклеивая. Грубая нога пнула Клэша, и он упал на пол; веревка ослабла - это помогло ему отдышаться. Животный страх накатил, когда раздался звук железа, ударяющегося об пол. В руках у Диамкея была массивная кувалда, что приближалась все ближе. За кулисами раздавались восторженные крики публики, что не хотели утихать. Осознание, что их никто не услышит, разрывало Клэша изнутри. Диамкей не медлил: видя, как коротышка стал отползать, замахнулся кувалдой и попал прямо по костяшке ступни. Следующий удар пришелся выше, попадая в коленную чашечку. Скотч на губах заглушил вопль Клэша, с глаз скатывались слезы. Он чувствовал подступающую тошноту, массу которой приходилось сглатывать. Диамкей наступил на раздробленную костяшку ступни, сильно вжимая мальца в пол. Кувалда вновь занеслась и ударила по коленке. Коленная чашечка вдавилась внутрь. Полностью потерявший возбуждение член болтался в разные стороны. И кувалда легла на него, надавливая. – Маленький, нахальный Клэш, а ты ни капли не изменился! – завел свою шарманку Диамкей, – а ведь я возлагал на тебя такие надежды. Ведь именно ты мог их предать в любой момент, как жаль что ты слаб, – тот облокотился телом на кувалду, сильнее вжимая член Клэша в кожу живота. – Слабаков сжирают. Диамкей отошел для того, чтобы лучше замахнуться. Но, по иронии судьбы, промазал мимо члена, попадая в бедро. Клэш почувствовал, как кость внутри раскрошилась; он мог потерять сознание в любой момент, но страх и андреналин, одолевшие все его тело, не давали ему этого сделать. Еще один удар попал прямо по члену, Клэш слишком сильно стиснул зубами губу от боли, откусывая кусочек. Головка члена разорвалась после очередного удара… Арлабус зашел за сцену, не в силах терпеть безрассудность Клайда: в который раз это повторилось? Настораживающие звуки доносились с дальнего угла. Арлабус был зол, и ему не доставляло труда приструнить, как он подумал, шкодников. С каждым шагом звук становился все более похожим на крик о помощи, атмосфера накалилась, прокрались сомнения. Здраво осознать представшую перед ним картину не получилось: Арлабус остолбенел, тело отказывалось реагировать. Диамкей навис над окровавленным, еле дышащим телом Клэша. Разум Арлабуса захватывали противоречия, он хотел броситься на помощь товарищу, но стоявший там Диамкей — не плод его воображения. По остолбеневшему телу прошелся удар, осколки разлетелись от головы. Руки рефлекторно схватились за больное место, нащупывая теплую кровь. Длинношеий юноша сжал в руке получившуюся «розочку», в другой держал тугую веревку. Плывущим глазам было сложно ориентироваться в пространстве, но сдаваться Арлабус не намерен. Под действием нахлынувшего адреналина тот увернулся от цепких лап. Подкосившееся тело не слушалось, и тому не удалось избежать другого мужчины, что опрокинул его, заломал руки и туго связал. Но больше насильственных действий не предпринял. Диамкей смотрел с усмешкой, сильнее облокачиваясь на кувалду, надавливая на порванный член. Кожица члена болталась, и Диамкей содрал ее кусок, показывая Арлабусу. Под ним раздались хрипы, обессиленное тело периодически дергалось. Диамкей повертел куском члена, а после небрежным движением закинул его в рот. Скрипя зубами, тот рвал кожу на части. Пережевывать даже раздавленный член довольно трудно, но ему удалось проглотить остатки, причмокнув губами. – Как тебе зрелище, мой многоуважаемый товарищ? – ехидно спросил Диамкей, – Буду честен с тобой, я жаждал мести за все, что вы сделали. Я сломаю каждого в вашей организации, никто не сможет убежать от меня. – Никто тебе ничего не сделал, ты — больной ублюдок, – Арлабус произнес спокойно, будто говорит самые очевидные вещи, – который погряз в своих фантазиях. – Мой милый, ты не в том положении, чтобы так со мной разговаривать, – скрипя зубами произнес Диамкей. Костяшки пальцев сильнее вдавили кувалду, нескрытое раздражение отразилось на лице Диамкея. Арлабус с замиранием посмотрел на Клэша, не обращая внимания на прожигающий взгляд Диамкея. Последний был взбешен, что его не восприняли всерьез. Кувалду резко подняли, позволяя полумертвому Клэшу отдышаться. Раздался надрывистый смех перед очередным ударом. Дышать становилось тяжело, ком застрял в горле после того, как кувалда попала по лицу лежащего, выбивая зубы. Когда кувалда оторвалась, Арлабус увидел, как сильно вжался внутрь нос Клэша. Отвалившиеся зубы попали в глотку, перекрывая дыхание. Теперь знакомый звук снова прорезал воздух, падая вниз, ломая черепушку. Глаза вытекли; он бил до такой степени, что вылетел кусочек мозга. Диамкей хотел нанести больше увечий, но человек под ним уже не дышал. Внутри Арлабуса все разрывалось, и чувства беспомощности и жалости к себе вернулись. Одежда Диамкея была покрыта кровавыми пятнами, эта кровь лилась в живом человеке. Мозг стал ватным, Арлабус отказывался принимать происходящее. Он не заметил, когда к нему подошел Диамкей, в глазах которого сверкали нездоровые искры. Щелканье зажигалки в руках сопровождался хохотом, заставляя вернуться в реальность. Арлабуса рвало изнутри, хотелось кричать, вырываться, избивать Диамкея, но тело только истерически тряслось. Обличие «смерти» все ближе к нему. Грациозный взмах окровавленной руки, что цеплялась за подбородок. В другой руке Диамкей вертел зажигалку, по-садистки улыбаясь. – Пришел час расплаты, – произнес он с ноткой агрессии. Арлабус увидел перед собой зажженное пламя, подбирающееся к его волосам. Он не смел пошевелиться, но какая-то нездоровая часть его сама подставлялась под огонь. Лишь бы все это закончилось. Но Диамкей наклонился ближе, сильно сжимая щеки сидящего, заставляя открыть рот. Липкие пальцы пытались схватиться за язык, не думая мягчить, ногтями впиваясь и царапая рот. Язык выскальзывал, пытаясь отступить назад, но Диамкею удалось вцепиться мертвой хваткой, и Арлабус издал болезненный стон. Его лицо обдувало горячее дыхание; Диамкей оскалил зубы и резко задал язык между ними. Он кусал и давил сильнее, дышать становилось трудно, Арлабус дергался, пытаясь освободиться. Судьба смилостивилась над ним: Диамкей игрался не долго, быстро отдернул голову назад, чуть-чуть разрывая язык. Соскользнувшие зубы спасли от полного отрывания. – Ты такой вкусный, – Диамкей облизнул губы, – Как жаль, что твоя судьба предрешена. Я сожгу это место, сожгу каждого работника и начну с тебя. – Зажигалка вновь поднеслась к волосам. – Ой, ребята! Как и договаривались, следующее ваше задание — найти босса. Когда его увидите, сразу поймете, что это он. Идите быстрее, скоро это место поистине воспылает. Тем временем Модди и Жираф тихо переговаривались в сторонке. Казалось, что им нет дела до творящегося зверства. Диамкей грациозно подошел к занавесам, закрывающим сцену. В его глазах светился нездоровый блеск, когда он поджег ткань зажигалкой. С губ сорвался надрывистый хохот. Модди кинул говорящий взгляд на товарища, и они, поняв друг друга, выдвинулись на поиски. По стенам нижнего этажа пробивался несдержанный, такой знакомый крик. И Модди, ведомый лишь одной догадкой, сорвался, не думая ни секунды, готовый перешагнуть через свою гордость. Дорога поддалась ему легко, крики доносились из открытой двери. Тело пробивал шквал эмоций, но на лице лишь легкое волнение. Во снах перед ним стоял потерянный Пугод, глаза которого были уставлены на горящее тело, в них полыхал страх. Я сразу почувствовал его присутствие, но я не желал смотреть на него. В разуме соблазн броситься в огонь, лишь бы это закончилось. Но моих сил не хватало, меня ломало и я начал тонуть. Тело давно не слушалось, в раздраженном горле застрял ком, молчание давило на меня. Четкий план действий вылетел из головы, страх беспомощности настиг меня. Я неотрывно смотрел на Хайди, кожа его лица сползала, раскрывая мясо и черепную кость. Веки прилипли к глазному яблоку, глаза залиты кровью. Моя рука протянулась, я хотел рвать, спасти глаза, но Модди окликнул меня: – Пугод, нужно уходить, – произнес мое имя с печалью, и я прокручивал эту фразу в голове, не в силах держать себя в руках. – Помоги ему, – не узнав свой голос, сам бросился к Хайди. Мои руки обхватили чужое лицо; стекающая, раскаленная плоть клеилась к моей коже. Я отдернул руки и впился в глаза, нечеловеческий крик разнесся отдаленно, я не слушал. «Его не спасти», – пронеслось в голове, – «Он не жилец». Глазные яблоки поддались с трудом, приходилось сдирать прилипшую кожу век, проталкивать пальцы внутрь и с силой дергать. Под ногтями скапливалась расплавленная кожа. Своими движениями я лопал образовавшиеся волдыри на лице, из них лилась жидкость. Моя одежда начала гореть, но я этого не чувствовал. Я не был в сознании. Далеко не ласковыми движениями с меня сдернули горящую одежду, подхватили под руку и смотрели в глаза таким родным взглядом, что я готов был расплавиться. Модди содрал глазные яблоки с кусочком кожи, ведь те успели прилипнуть ко мне. Каждое его грубое прикосновение я старался запомнить, поглотить. Ведь я такой же одержимый. И он увел меня, мое тело колошматило, ноги путались, руки адски болели, но я чувствовал себя в безопасности. Проскользнуло желание отрезать собственные руки, на них слишком много было пролито крови. Модди недовольно ворчал, а я впитывал черный дым, теряя сознание. По залу распространялся запах гари, лица посетителей застыли в ужасе, они смотрели за спину Клайда. Секунда — и с ртов сорвались крики, а торопливые ноги унеслись прочь. Клайд обернулся, чтобы взглянуть их возникшему страху в глаза, и остолбенел. Красный занавес воспылал ярким пламенем, огонь добрался до сцены. Возникший ужас перекрыла мгновенная злость за испорченное шоу. Весь зал разбежался в ужасе, рабочий персонал в панике не находил себе места. Лишь изредка кидали взгляды на босса, ожидая указания действий. Клайд ворвался за кулисы, игнорируя поднявшуюся температуру и своих коллег. Весь день его преследовало плохое предчувствие. И сейчас в глаза бросилась отвратительная персона, что хамским образом держала Арлабуса за волосы. Не успел Клайд осознать происходящее, как волосы его товарища вспыхнули пламенем, а с губ его сорвался разъяренный крик. Мгновение — и рыцарь вмазал Диамкею по лицу. Отбрасывая его в сторону, Клайд переключился на Арлабуса. Его пальцы впились в волосы друга, пытаясь потушить, но процесс уже был запущен. Огонь распространялся по лицу и босс прилагал все усилия, вырывая куски волос с плотью. Лишь бы потушить. Арлабус взвыл и хриплым голосом шептал спасителю, что тот идиот. И вот волосы начали срезать валяющимся рядом осколком от бутылки. Торопливые срезы привели к тому, что Клайд задевал лицо, оставляя неглубокие шрамы. Тот плевался, схаркивал, делал все, что мог. Стоявший рядом Диамкей упивался зрелищем не долго, и, заметив, что у рыцаря получается, решил вмешаться. Кувалда занеслась за спину, ударяя Клайда по шлему. И так нагревшееся железо теперь впритык столкнулось с кожей, прилипая. От силы удара Клайд потерял равновесие, попытался сразу подняться, но резкое движение головы оторвало прилипшую кожу от шлема, и тот вскрикнул, боясь прикоснуться губами к раскаленному железу. Руки обхватили шлем, стараясь стянуть с себя. Прилипшая кожа лица сдиралась, оставляя куски внутри шлема. Происходило все быстро, не было времени думать, рыцарь резким движением вылез из шлема. На лице пятна крови, в глазах горела ненависть. Диамкей замахнулся снова, готовый выбить мозги из черепной коробки, но на него набросился Клайд. Сцепившиеся ребята упали вниз, на нагревшиеся доски. Пальцы Клайда пульсировали и жутко болели, но тот применил всю свою силу, чтобы вонзить их в глаза Диамкея. Сильно вдавил их внутрь, ногти пытались выковырять глазное мясцо. Диамкей брыкался, хватался за Клайда, стараясь столкнуть. На глаза давили сильнее и этого оказалось достаточно, чтобы пальцы обвили их, поддевая у основания, и резко дернули вверх. Глазные яблоки Клайд вырвал сильно сжимая, бросил в сторону. Поднялся, пиная Диамкея в лицо, дошел до глаз и раздавил. Взял раздавленную массу и поднес к пасти Диамкея, проталкивая внутрь, заставляя глотать. Долго не зацикливался на нем, схватил за волосы и с силой ударил голову об пол. Доски под весом сломались, впиваясь в голову, оставляя его в таком состоянии. Клайд побежал к Арлабусу, подхватил его на руки и устремился к выходу. Происходила борьба за жизнь, здание обваливалось, думать о других было тяжело, не выходило, голова забита потоком мыслей. Все лицо горело, пальцы немели, выход близко. Подергивающиеся тело вывернулось из хватки, падая на сырой асфальт. По обгоревшему лицу скатывались слезы, каждая капля обжигала. Арлабусу хотелось кричать, но из горла вырывались надрывистые хрипы, подступала рвота, дыхание прерывалось. Сердце пронзала сильная боль, полудышащий человек ломался на глазах, а Клайд лишь мог бессильно стоять. Многих не стало, неизвестно, кто смог выбраться, их семья осталась под горящими обломками. Переполненный желанием спасти товарищей Клайд не мог пошевелиться. Все внимание и рассудок забрал человек, что разлагался на глазах. И рыцарь упал на колени, склоняясь над телом Арлабуса. Начал шептать успокаивающие слова, говорил, что нужно идти, но человека под ним трясло. Здание полыхало, периодические надрывистые крики совсем утихли. Клайд хотел подняться, подхватив с собой Арлабуса, что смотрел ему в глаза, ища спасения. Но к голове подставили холодный курок. Осознание пришло слишком поздно, раздался выстрел, и убитый рыцарь упал на товарища снизу.