раскалённой любовью зажгу твоё сердце

Пара тянулась бесконечно. Не потому что было скучно. Лютик даже не понимал этого, но, скорее всего, было интересно. Йеннифэр внимательно слушала ответ на каждый вопрос на семинаре. Лютик не слышал ни единого ответа. Он смотрел на профессора Беллегарда и по ощущениям даже не пытался быть скрытным. В прочем, всем было не до этого. Когда наступила очередь Лютика отвечать, он, конечно же, это пропустил. Йеннифэр толкнула его в бок и милостиво указала идти к доске. Сердце сжалось, но всё же со вздохом Лютик взял тетрадь в руки и вышел к доске. Или, говоря честнее и приятнее, к профессору Беллегарду. Он старался не пересекаться с мужчиной взглядом, но во время ответа глаза всё же скользнули в его сторону и внутри что-то загрохотало. Геральт смотрел на него так нежно и мягко, что на пару секунд Лютик обомлел, но, к счастью, вовремя собрался и продолжил отвечать на вопрос, который готовил вчера перед выступлением со страхом на сердце. Юлиан удивил себя тем, что практически не сбился и таки довёл ответ до конца. Геральт кивнул ему и что-то пометил в своей записной книжке, далее вызывая к доске следующего по списку. – Ну как, испугался? – встретила Лютика вопросом Йеннифэр. – Ой, да иди ты, – отмахнулся от неё юноша, садясь на своё место и чувствуя, как жжёт щёки. Чёрт. Остаток пары прошёл приблизительно никак. Нового Лютик, разумеется, ничего не усвоил, лишь внимательно разглядывал профессора Беллегарда. Как же было прекрасно от осознания, что Йеннифэр настолько была погружена в эту дисциплину, что даже не замечала взглядов Лютика и лишний раз не подкалывала. Можно было наслаждаться моментом в полной мере. Наконец все вопросы были закрыты, пара закончена, и Лютик с восторгом, но с немалым сожалением стал собирать вещи с парты. – Так, господа студенты, – послышался голос Геральта. – Напоминаю, что совсем скоро сессия, и нас с вами ожидает экзамен. Поэтому готовьтесь. – А автоматы будут? – задал вопрос одногруппник, который появлялся в университете так же часто, как и Йеннифэр пропускала пары. То есть почти никогда. – Я подумаю, – с секундной замешкой и ухмылкой на лице ответил профессор. Лютик закусил губу. – Ну придётся сдавать экзамен, Лютик, а не строить глазки, – хихикнула Йен. – Тише, – шикнул на неё Лютик, хотя в аудитории было шумно ввиду окончания пары. – Может, он всё-таки поставит мне автомат. – Ага-ага, ты же всё усвоил, – закатила глаза Йеннифэр. – Вот скажи мне хотя бы, кто в Англии был самым известным журналистом прошлого века. Лютик понурил взор. Ему эти знания были ни к чему. К тому же, когда на парах есть более интересное занятие, то сразу становится не до самых известных журналистов Англии. – Превосходный ответ, Лютик, – Йен улыбнулась почти искренно. – Да, прости, автомат у тебя в кармане. Наверно, девушку это задело, ведь журналистика у неё превыше всего. Она, вздёрнув носик, покинула аудиторию. Что ж, Лютику осталось лишь поплестись за ней. – Юлиан. Лютик, прерывисто выдохнув, остановился и уставился на профессора Беллегарда, который, улыбаясь, смотрел на него. Геральт подождал, пока последний одногруппник Юлиана покинет аудиторию. – Спасибо, что доставил вчера Цири в целости и сохранности домой. – Не стоит благодарности. Я рад помочь ей и Вам. Взгляд скользнул на правую руку мужчины. Кольца там по понятным причинам не обнаружилось. Лютик выругался про себя, что не обратил на это внимания раньше и попусту страдал. Но бывает и такое, что мужчина женат, но не носит кольца. По разным причинам. Не обязательно, что не любит и изменяет. Любовь она же не в кольце. Но теперь, когда Лютик знал, что профессор Беллегард одинок, в сердце распускались цветы и появлялись шансы на взаимность (в мечтах и снах, конечно же. Но наслаждение было и там). – Приятно слышать, – кивнул Геральт. – И, знаешь, у меня есть к тебе вопрос. Лютик напрягся, прикусил внутреннюю сторону щеки и внимательно вперил взгляд в профессора Беллегарда. Мужчина слегка нервничал, из-за чего нервничал и Лютик. – Можно я посещу твоё следующее выступление? Геральт просил это таким тоном, что по спине Лютика пробежали мурашки и в горле пересохло. Юлиан не знал, как мириться с мыслью, что профессор говорил это так. С чуть опущенной головой, подрагивающими пальцами и ноткой робости в голосе. Почему он так нервничает, прося, кажется, о сущем пустяке? – Разумеется, – кашлянув в кулак, ответил Лютик. – Только я сейчас точно не знаю, где и когда оно будет. Но мои выступления точно не закончились. – В таком случае, напишешь, когда оно состоится? – Да, вот только... – Я дам тебе свой номер телефона. Тут сердце вообще ушло в пятки, и Лютик выдохнул только спустя секунд десять, пока в ушах был шум. Он дрожащими пальцами достал телефон из кармана, открыл контакты и протянул его Геральту. – Хорошо, можете записать. Профессор Беллегард быстро напечатал номер и отдал телефон Лютику. – Скажешь свой? Лютик от страха почти забыл цифры, но, собравшись, отыскал в глубинах памяти нужную комбинацию и сказал её профессору, когда тот открыл новый контакт в своём телефоне. – Я обязательно напишу, – приподняв уголки губ, произнёс Лютик. – А я буду ждать, – ответил профессор. Юлиан, сгорая, вышел из аудитории и, не успев опомниться, столкнулся лицом к лицу с Йеннифэр. – Боже, я думала, вы там целуетесь, – драматично положила руку на грудь она. – А я думал, ты уже ушла, – шёпотом сказал Лютик, отталкивая её подальше от двери. – Ты такие вещи так громко не говори. – Ой, да не бойся, ничего он не услышит, – махнула рукой Йеннифэр. – Но, кажется, я всё равно была близка. Твои щёки и взгляд всё выдают. – Мы не целовались, Йен. К сожалению. – А чем занимались? – Йеннифэр усмехнулась. – Он поблагодарил за то, что мы с тобой вчера привезли Цири домой. Ах да, ещё мы обменялись номерами. – Чего? – Йен аж поперхнулась. – Лютик, ты сейчас не в своём сне. – Так это же и круто, нет? – Лютик улыбнулся и, пока они шли до гардероба, пересказал их с профессором разговор. – Прям так и сказал? Смущаясь и робея? – уточнила Йеннифэр после рассказа Лютика, уже надев пальто. Юлиану не нравилось, каким тоном она это сказала. Будто не верила. Да, по правде говоря, Лютик тоже не верил своим глазам и ушам. – Сам в шоке. Ладно, может, в какой-то мере он преувеличивал. Возможно, ему вообще показалось. Ну галлюцинация на фоне безнадёжных фантазий. – Весьма недурно, – Йен усмехнулась. – Не исключено, что это что-то значит. О, а открой секрет, милый. Как ты его записал? Лютик вздрогнул. Не только от ветра, забравшегося под пальто, как только они вышли на улицу, но и от осознания, что он так и не назвал контакт с номером Геральта. Юлиан поспешно достал телефон и включил его. Контакт был ещё не сохранён, необходимо было как-то его назвать. И Лютик встал как вкопанный, обдумывая это. – Ох, не говори, что ты сейчас несколько часов кряду будешь придумывать имя контакту, – вздохнула Йеннифэр, остановившись рядом с Лютиком. – Это важно, Йен. – Ну да, будто он тебе каждый день звонить будет. Лютик пропустил замечание мимо ушей и стал думать. Однако пришёл к самому простому варианту. – «Профессор Беллегард»? Серьёзно? – Йеннифэр выгнула бровь, заглядывая в телефон друга. – Я думала, ты оригинальнее. – Слушай, Йен, – Лютик посмотрел на неё таким взглядом, что она съёжилась. – Это в мерах безопасности. Мало ли кто увидит. А если я напишу «Любимый, прекрасный, очаровательный, самый лучший...»?.. – Места не хватит. – Именно, – кивнул Лютик. – Поэтому я записал так, как надо. Йеннифэр закатила глаза и, вздохнув, сдвинулась с места. Лютик, сохранив контакт, пошёл за ней. Мысли были одна прекраснее другой.

***

Время шло к декабрю. За окном ещё не выпал снег, а на душе Лютика по ощущениям были сугробы. Приближение сессии вкупе с плотоядным чувством невзаимности загоняли в депрессию. Очередную. Но часто рядом вилась Йеннифэр, и она не давала Лютику погрязнуть в пучине грусти. Но иногда выпадали дни, когда Йен всё же оставляла Юлиана, уходя на прогулку с Истреддом, и говорила: «Готовься к сессии». Ой, да плевать на эту сессию. К счастью, большее число зачётов было закрыто автоматом. Преподавателям было просто лень проводить зачёт. Но другие, ответственные и совестливые, расписывались в зачётке только отличникам. Таким как Йеннифэр. Но не таким как Лютик. К сожалению, к примеру, профессор Беллегард пока так и не решил вопрос с автоматами. А до экзамена, на минуточку, оставалось две недели. Кошмар. Просто ужас. Конечно, глазки не построишь. Вот если бы они встречались... Нет, ну это уже фантазии. Лютик морщился от таких мыслей, говоря себе, что это безнадёжно и он пропадёт. Уже пропал. В один из таких вечеров, когда думать о сессии совсем не хотелось, а послезавтра нужно было сдавать проект, который буквально выебал мозг, Йеннифэр ушла под ручку с Истреддом, а Лютик смотрел на тёмный потолок и думал о том, в какой яме он сейчас находится. Любовь к профессору Беллегарду разрасталась с немыслимой силой. И, о Боже, будь это просто симпатией, всё бы было не так серьёзно. Но Лютик уже не мог без Геральта. Что сжигало душу дотла. В наушниках играл специально подобранный плейлист. Знаете, где грусть, тоска, печаль, разбитое сердце и груда тяжёлых мыслей. Но, к счастью или же нет, сердце было не разбитым, а просто несчастным. Billie Eilish пела слишком проникновенно, чтобы сорваться и начать накладывать на песню свою жизнь. И это было тошнотворно.

I've been watching you For some time Can't stop staring at those ocean eyes Burning cities and napalm skies Fifteen flares inside those ocean eyes Your ocean eyes

По сердцу пробегали мурашки. Лютика изводило собственное желание преувеличивать и зажимать свою боль в тиски. В любом случае это ни к чему не приведёт. И явно Лютик не был к этому готов. Он понимал лишь одно – он действительно пропал, растворился, онемел и сжёг себя в пучинах океана Геральта. Его невыносимо прекрасных глаз.

No fair You really know how to make me cry When you gimme those ocean eyes I'm scared I've never fallen from quite this high Falling into your ocean eyes Those ocean eyes

И это на самом деле не давало покоя, разрезая душу и терзая её осколки. Было бы славным решением утонуть, захлебнуться в этом океане и больше не страдать, думая о несправедливости судьбы. Лишь Лютик прикрыл глаза, погружаясь в песню настолько, что, кажется, весь мир только и стал из неё состоять, как стало светло. Лютик это ощутил и от негодования открыл глаза, сбрасывая наушники. – Бард... Только не говори, что ты снова страдаешь, – Йеннифэр сложила руки на груди и а-ля «любимая мама из Ньюкасла» смерила Юлиана взглядом. Он поморщился от яркого света, ударившего в глаза, и посмотрел на время. Вау, прошло три часа с того момента, как Истредд и Йен покинули комнату. Лютик этого совсем не заметил. Истредд скинул верхнюю одежду и снял обувь, проходя в комнату и садясь на свою кровать, пока Йеннифэр продолжала ждать ответа. – Вовсе нет. Просто наслаждаюсь одиночеством, которое вы нарушили, – Лютик устало откинулся на подушку и положил ладони на закрытые глаза. Йеннифэр покачала головой и тоже сняла одежду и обувь. – Я купила тебе мороженое, – сказала она, доставая из сумочки упаковку. – Не страдай попусту, возвращайся в наш мир и давай смотреть поней. Я знаю, они тебя успокаивают и, вроде как, помогают избавиться от тревожных мыслей. Бесплатный сеанс психотерапии – ты, я, пони и мороженое. Лютик закатил глаза и отвернулся к стене. Несмотря на то, что он любил всё вышеперечисленное, всё вместе звучало слишком ванильно. Ну он же, вроде бы, должен быть взрослым мужчиной. Иначе как его такого полюбит профессор Беллегард... Боже, снова эти мысли! – Ну ты и бука, Лютик. Двинься! – как ни странно Юлиан подвинулся, а Йен села рядом, махая перед его лицом мороженым. – Твоё любимое, котик. – Ты не отстанешь, да? – Нет, милый, никогда, – Йеннифэр улыбнулась. – И я уже включаю поней. Лютик покачал головой и, улыбнувшись, сел на кровати. Его плечо касалось плеча Йен, и он посмотрел на неё с нежностью в глазах. Вместо каких-то слов она вручила ему в руки мороженое. – Ты жуть какая надоедливая, – сказал Лютик, широко улыбаясь и открывая мороженое. – А как же! Как будто первый день меня знаешь. Лютик кивнул. Не поспоришь.

***

К несчастью, настало время сессии. И Лютик снова пожалел, что не достаточно усердно занимался учёбой в этом семестре. Йеннифэр вообще не переживала. Зачёты все закрыты автоматом, как и один экзамен. Другой же был с настолько строгим и принципиальным преподавателем, что автоматы для него имели лишь одно значение – огнестрельное оружие. Но и тут девушка не печалилась – предмет был не таким уж сложным, а если Лютик думает иначе – она обязательно поможет. Профессор Беллегард же был более благосклонным и для Йен автоматом поставил отличную оценку. Лютика же такой чести он не удостоил, как и преобладающее большинство одногруппников. Йеннифэр тогда чуть посмеялась и выдвинула одну из самых вероятных теорий: – Ой, ну, Лютик, он просто не хочет тебя отпускать. И безумно желает тебя... послушать. Лютик на это лишь сжал кулаки и промолчал. Он понимал, что дело не в этом, а в том, что он, в отличие от Йен, практически не занимался в семестре. Ну да, делал задания, посещал пары, но совершенно без энтузиазма и без получения новых знаний. Все лекции прослушал, сначала не смотря на профессора (лишь бы не спалиться со своей любовью), а после по личной просьбе Геральта смотрел на него не отрываясь. Сам же хотел, чтобы он его слушал. Вот Лютик и делал вид, что слушал. Доигрался, получается. Доигрался настолько, что приходилось корпеть над билетами и пытаться выучить теорию по английской журналистике двадцатого века. Ох, всё это так осточертело, что Лютика спасало лишь одно. Тягучие мысли о профессоре. Он то учил билеты, то открывал скетчбук и смотрел на портрет Геральта. Тот самый, что был нарисован в кофейне. Тогда же профессор сам подсел к нему и завязал разговор. Лютик смотрел на портрет и предавался воспоминаниям, пока на телефон не приходило сообщение от Йен или сама Йен в комнату с вопросом «Учишь?». Ох уж этот родительский контроль. Приходилось откладывать прекрасный портрет и возвращаться к билетам. В день самого экзамена Лютик, к счастью, знал все билеты, возможно, с неточностями и не до конца, но хотя бы выучил не треть, как некоторые одногруппники, которые, получив билет, не увидели изученных вопросов. Когда Лютик подошёл к преподавательскому столу, его губы тронула лёгкая улыбка. – Здравствуйте, профессор Беллегард. Щёки покрылись румянцем, когда он увидел ответную улыбку. – Здравствуй, Юлиан. Можешь тянуть билет. Лютик так и поступил, взяв билет и взглянув на него. – Удачи, – послышалось от профессора. Лютик кивнул и, кажется, сжав билет слишком сильно, двинулся за парту. Вопросы, к счастью, были не слишком сложными. И Лютик справился с ними буквально за двадцать минут, вспомнив теорию. Конечно, можно было выйти и рассказать билет, тем самым обрадовать поджидающую недалеко от аудитории Йеннифэр (которая, к слову, вызвалась сама подождать Лютика, что бы его, не дай Бог, не хватил приступ после такой близости с профессором), но, чёрт возьми, ноги подкашивались от одной такой мысли. Юлиан сидел и ждал своей участи, пропуская вперёд уже приготовившихся студентов. Профессор Беллегард был добр, как ни странно. Лишь одного студента отправил на пересдачу. Да и то только в силу того, что тот не сказал и слова. А Лютик сдерживал себя, чтобы не начать постоянно пялиться на профессора. Ведь тогда мужчина возмутиться, мол, почему не выходит рассказывать билет. Экзамен был сложен до невозможности. Лютик понял, что ситуация становится безвыходной, когда в аудитории осталось три студента. Один сидел у профессора и рассказывал ему билет. Причём очень даже неплохо. За партами остались лишь Юлиан и парень, который, судя по всему, даже понятия не имел, в чём суть предмета. Если Лютик не выйдет следующим, то в конце концов останется наедине с Геральтом. А это в разы хуже предполагаемой ситуации. Выдохнув и поборов себя, Лютик после того, как одногруппник получил отличную оценку и покинул аудиторию, встал из-за парты и, медленно подойдя, опустился на стул напротив профессора Беллегарда. По спине пробежали мурашки. Он, сглотнув, протянул билет. – Я думал, ты выйдешь раньше, – хмыкнул профессор. – Неужели билет был настолько сложным? – Я... – Лютик замялся. – Сомневался в правильности. – Что ж, сейчас и проверим. Рассказывай. Лютик, начиная крутить от нервозности кольца на пальцах, приступил к ответу. Рассказывая билет, он старался не смотреть на профессора и прятать взгляд. Юлиан боялся сбиться с мысли, лишь на секунду посмотрев на несводящего с него глаз Геральта. К счастью, появилось время отдохнуть, когда в дверь постучали. Лютик прекратил рассказ, когда знакомый преподаватель с их кафедры заглянул в аудиторию. – Геральт, знаю, что у тебя экзамен, но не мог бы ты отвлечься на пару минут? Нужна твоя помощь. Профессор Беллегард выдохнул и зажал переносицу пальцами. – Да, Эскель, сейчас приду, – Геральт посмотрел на Лютика. – Извини, пожалуйста. Я постараюсь недолго. Геральт поднялся из-за стола и покинул аудиторию. За спиной послышался почти злорадный смех. – Вау, наконец можно списать! – Как будто до этого нельзя было, – усмехнулся Лютик, понимая, что при желании за последней партой можно списать с большим успехом. Взгляд Юлиана зацепился за записную книжку профессора. Из неё выглядывал знакомый листок. Лютик, взглянув за себя, понял, что одногруппник занят изучением материала в интернете, и аккуратным движением выдвинул листок из книжки. Сглотнув, Лютик понял, что это одна из его записок, а под ней ещё одна. Сердце бешено заколотилось, а на лице появилась улыбка. Боже, неужели профессор хранит все его записки! Лютик дрожащими руками привёл записную книжку в порядок и достал из кармана телефон.

Бард, 11:46 «ОН, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ХРАНИТ МОИ ЗАПИСКИ»

Йен, видимо, уже порядком устала от ожидания, поэтому ответ пришёл незамедлительно. Ведьма, 11:46 «ОХРЕНЕТЬ!! ЛЮТИИИК, Я ТЕБЯ ПОЗДРАВЛЯЮ! КОГДА СВАДЬБА?» Лютик закатил глаза и, с громко стучащим о грудную клетку сердцем кинув взгляд на входную дверь, принялся печатать ответ.

Бард, 11:47 «Он не знает, что это я, Йеннифэр, и ты в курсе этого»

Ведьма, 11:48 «Лютик. Он не глуп, давно уже понял. Только ты смотришь на него такими влюблёнными глазами» Лишь Лютик закончил читать ответ, как открылась дверь, и ему, переполненному эмоциями, пришлось в спешке класть телефон в карман. Профессор Беллегард сел за стол. – Итак. На чём ты остановился? Юлиан на секунду выпал из реальности, вспомнив, что он вообще-то тут экзамен сдаёт. Ему пришлось копаться в памяти. Вскоре он таки вспомнил и продолжил ответ на вопрос из билета. Вскоре Лютик закончил отвечать. Геральт, улыбнувшись, кивнул. – Что ж, приятно удивлён. Ты прекрасно ответил. В любом случае, я в тебе не сомневался, но подтвердить свои предположения мне только в радость, – профессор Беллегард задержал взгляд на Юлиане, делая паузу. А следом, понизив голос до полушёпота, продолжил. – Спасибо, что внял моей просьбе. Лютик растаял от такого голоса и, пока Геральт расписывался в зачётке, ставя отличную оценку, пытался прийти в себя. Он уже не помнил, как прощался с профессором, забирал свои вещи и покидал аудиторию. Щёки снова горели, руки дрожали, а с лица не сходила лучезарная улыбка. Лютик с лёгкостью нашёл Йеннифэр в фойе на этаже, и та, прищурившись, подошла к нему. – Чего такой радостный? Да, в принципе, ты такой всегда оттуда выходишь, – она усмехнулась. – Слушай, я скоро точно начну думать, что вы там не только журналистикой занимаетесь. Лютик закатил глаза и без слов протянул ей зачётку. – Ого... Лютик, поздравляю!! – Йеннифэр, взглянув на оценку, крепко обняла друга. – Надеюсь, она только за знания. – Йен, блять. – Молчу-молчу, – девушка посмеялась. – Так что там с записками? Как ты узнал вообще? Лютик, кладя зачётку в рюкзак и стараясь не сильно улыбаться, стал рассказывать Йеннифэр про то, как заметил выглядывающие из записной книжки листочки. Йеннифэр была изумлена, что профессор всё-таки не выбросил их. Лютик вообще был в ахуе от происходящего, но ему это так сильно нравилось, что приятно кружилась голова.

***

Наконец сессия закончилась. Йеннифэр уехала к своей семье в Вулверхэмптон, захватив с собой Истредда, который, к несчастью, не был близок со своей семьёй. Лютик также поехал домой, где его ждали родители и Джесс. Эсси не смогла приехать по каким-то своим обстоятельствам, пообещав посетить родителей позже. Лютик мысленно выдохнул. Он любил свою сестру, но так боялся, что она приедет с несчастным Радовидом. Юлиан уже несколько раз подчёркивал, что следовало бы рассказать о неприятных действиях со стороны Радовида Эсси, но так боялся расстроить сестру, видя, как она безумно влюблена и как она смотрела на мир в розовых очках. Как бы эти очки не разбились стёклами вовнутрь. В день Рождества Лютик отбросил все плохие мысли из головы, наслаждаясь обществом семьи, мурлыканьем Джесс, вкусной едой и непередаваемой атмосферой. Тогда он решил загадать самое сокровенное желание, надеясь, что его услышит дух Рождества. Почувствовать настоящую любовь. И как же хотелось подарить её профессору Беллегарду. Лютик улыбался своим мыслям и плавился от приятного покалывания на кончиках пальцев.