Из "Записок о печальном очаровании вещей" (Отрывок из дневника придворной дамы эпохи Хэйан)
Сегодня мы любовались в цветущими деревьями в роще близ монастыря, что за северными воротами. Подул ветер, и многие лепестки упали на землю. Госпожа первая фрейлина сказала: "Прекрасны цветы на деревьях. Прекрасны лепестки в траве. Но прекраснее всех - лепестки на ветру. Лишь недолговечное прекрасно". И только произнесла она эти слова, как из-за деревьев послышалась музыка. Созвучия ее были непривычны, и все же - согласились мы между собой - удивительно подходили к этой цветущей роще. Любопытство наше было столь велико, что мы не побоялись пройти за деревья. Музыкант сидел у реки. Одежда его была бедной, а лицо и инструмент вроде цитры - похожими на те, что рисуют на картинах о жизни северных варваров за морем. Вдруг он прервал мелодию и взглянул на нас. Не прошло и нескольких мгновений, как госпожа Первая фрейлина побледнела и произнесла, словно обращаясь к нему: "Но так устроен этот мир!.." Она была очень бледна. Мы испугались, не случилось ли с ней чего дурного. Пока мы хлопотали вокруг нее, музыкант незаметно исчез - словно он растворился среди деревьев! Госпожа первая фрейлина сказала нам, что ясно услышала его голос, что будто бы спрашивал ее: "Но почему лишь недолговечное прекрасно?" И голос этот, добавила она с удивлением, говорил с безупречным столичным выговором! Деревья в цвету были все так же прекрасны. Но мы поспешили вернуться во дворец. Не думаю, что варвар мог бы понять ее ответ - а тем более спросить. Но он, как человек, может быть, не лишенный благородства, смутился, должно быть, тем, что испугал беззащитных женщин. Однако музыка его была поистине прекрасна.*
Господин тюнагон побывал у отшельников монастыря за северными воротами. Он рассказал нам немало интересного. Музыкант живет в тех краях уже несколько лун - говорят, он приплыл на торговом корабле. Иногла пищу ему приносят монахи, иногда - те, кто услышит его музыку. Кажется, у него нет даже хижины. Что же он станет делать, когда настанет зима? Госпожа первая фрейлина видела прекрасный сон, и была так добра, что поведала его нам. Ей приснился лес, деревья которого, говорила она, не похожи на все, что растут в наших землях, - и все же прекрасны. Тот же музыкант, что встретился нам в роще, играл на флейте-сякухати, а перед ним танцевала прекрасная дама в платье из синего шелка. Мы все согласились, что стоило бы найти художника, который нарисует ее сон.*
Сегодня ночью был сильный дождь и такой ветер, что, казалось, может сносить дома. Немалую часть ночи мы не спали, а провели в страхе. К тому же госпожа первая фрейлина увидела страшный сон, который встревожил и нас. Вначале она увидела ту же поляну, музыканта и танцующую даму. Но затем она услышала, как кто-то пробирается к поляне через заросли, - и сердце ее наполнила тревога. - Кто же это был? - спросили мы. Но она не смогла нам ответить. Лишь только неведомый пришелец должен был показаться на поляне, страх ее стал столь сильным, что она в ужасе проснулась. Мы долго говорили об этом сне - тем более, бушевала буря и мы не решались лечь. Я опасаюсь, не может ли этот чужестранец повелевать злыми духами, что проникают в чужие сны, а может быть, и не только сны? Ведь духов часто зачаровывают музыкой.*
Господин тюнагон вновь поселит отшельников монастыря у северных ворот: он беспокоился, как они пережили бурю, что бушевала несколько дней назад. К счастью, ничего из построек монастыря не разрушено, хотя река около него сильно разлилась. Монахи пытались также найти музыканта, но никто не видел его после той ночи. Лишь ниже по течению, у края рощи, нашли его цитру. Госпожа первая фрейлина видела печальный сон, который рассказала мне одной. Ей снова явился тот музыкант. Она совсем не испугалась его, хотя лицо его было печально, а одежды - мокрыми насквозь. И ей вновь показалось, что он произнес слова: "Ты говоришь, о мудрая, что лишь недолговечное прекрасно. Но что же делать, если память о нем - вечна? Я не смог найти ответ и теперь, возможно, попробую найти еще один..." Меня этот сон сильно напугал, и я долго говорила о том, как опасны призраки тех, кто утонул. Но госпожа первая фрейлина убеждала меня, что я беспокоюсь напрасно. И в самом деле - больше она никогда не видела таких странных снов.*
В начале зимы господин правый министр заказал новые ширмы для своих покоев. Мы были приглашены взглянуть на них, и все согласились, что и деревья в цвету, и красавицы старинных времен необыкновенно удались художнику. Мы попросили прислать этого художника к нам - пусть он все же нарисует тот прекрасный сон. Когда картина была готова, все, кто видел, хвалили ее. Но хотя черты музыканта - в этом мы все могли поручиться - и впрямь были необычайно схожи, а дама в платье синего шелка, казалось, была прекраснее всех красавиц древности, госпожа первая фрейлина говорила, что всю ее красоту, должно быть, невозможно передать даже самой искусной кистью. Возможно, так оно и было. Но разве могла женщина столь божественной красоты появиться и жить в землях северных варваров? Наверное, это был всего лишь сон. 2:49 26.03.2011