Тоска.

У них не было ни одного разговора после расставания возле сакуры. Ни одного привета, ни одного "как дела?", даже когда видели друг друга или когда находились рядом. Каждый стал забывать, что такое общение. Стал забывать и о том, как хорошо им было до того, как Фукучи призвали на фронт. Тошно смотреть на фотографию в своём кабинете и вновь погружаться глубоко в свои мысли. С каждым разом Фукудзава опять винил себя в том, что больше не поддерживает связь с другом детства, но разве в тот злочастный день он мог что-то изменить? Руки сами тянутся к фото, тонкие пальцы обхватывают рамку и нежно оглаживают её, пока глаза щурятся в презрении. Немой вопрос вновь сжирает адекватное мышление, вновь заставляет утопиться в собственных страшных мыслях и вине непонятно за что. Слезы наворачивались на глазах, однако им не было суждено пролиться в этот вечер, ведь именно в этот момент трубка телефона Директора Агенства зазвонила противным писклявым звуком. Фукудзава брезгливо встрепенулся, пытаясь понять, кому он понадобился в столь позднее время. Мечник тотчас схватил трубку и, наверное, со злости из-за мыслей слишком грубо произнёс: — Директор Детективного Агенства слушает. Что вам нужно? — ..Фукудзава. Юкичи чуть не выронил телефон. До боли знакомый голос пронзил сначала разум, а затем и сердце с душой. Многолетняя тупая боль вдруг превратилась в безумно острую и несдерживаемую. Заплакать хотелось с удвоенной силой. Гэнъичиро, друг детства, с которым они расстались несколько лет назад, позвонил ему. Впервые. — Фукудзава? - повторяет Фукучи на другом конце провода, обеспокоенный молчанием с чужой стороны, - Ты здесь? Юкичи собирает силы в кулак, прежде чем ответить нежданному гостю спокойным голосом, однако в конце он всё равно предательски дрогнет, и одинокая слеза всё же покатится по мягкой щеке мужчины: — Здесь. Гэнъичиро сразу же отвечает. Его тон становится мягче и теплее: — Я рад. Потом — молчание. Странное и неловкое, а ещё, кажись, вечное. Фукучи вновь спрашивает первый, не боясь: — Как твои дела, Юки? "Юки". Больно. Приходится стиснуть зубы. За время очередного молчания Юкичи думает, с чего вдруг он стал нужен своему другу, которого когда-то оставил одного перед ужасом войны. Да и Фукучи в этой ситуации тоже был виноват, честное слово... Но мечник не признавал этого и считал плохим только себя. Тяжело. Директор Агенства аккуратно продолжает разговор: — Нормально. — Я соскучился. Фукудзава не просто замирает, но и задерживает дыхание. Слова Фукучи, столь важные в этот момент, почему-то делали только больно, но никак не хорошо. Юкичи понимает, что что-то тут не так. Он нервно сглатывает. Опять молчит. — Юки? Ты пропадаешь. Пожалуйста, не молчи, я.. Очень хочу. Хочу поговорить.. Директор Агенства наконец улавливает некую развязность в чужом голосе. Только тогда всё встаёт на свои места, а пальцы паршиво сжимают трубку телефона. — Гэнъичиро, - слава Богу, Оочи не рядом и не видит его мокрых и стеклянных глаз, - ты пьян. — Совсем немного. — Ясно. Что ты хочешь от меня? — Я соскучился и хочу поговорить. — Ты пьян. - он повторяет это для того, чтобы Фукучи отстал от него, но одна мелкая крупица сознания кричала: "Я тоже хочу послушать твой голос, Гэнъичиро". Им обоим казалось, что в их отношениях что-то поменялось с того самого момента. Фукудзава долго думал и понял, что по душам говорить нельзя, Фукучи считает его предателем и недолюбливает. Всё бы ничего, но и Гэнъичиро думал, что Юкичи забыл про него напрочь, оттого и не пытался поддерживать хоть какую-то связь. Как жаль, что они не знали, насколько сильно ошибаются. Как жаль, что не знали, что оба не правы. Директор Агенства настойчиво потирает переносицу. Слышится тяжёлый вздох, прежде чем он даёт разрешение другу на разговор. — Говори, о чём так хотел. И тут начинается. Гэнъичиро будто ждал, пока ему разрешат, а его язык, который всё детство Юкичи прозвал длинным, стал ещё длиннее. Очень в стиле его друга. Его Гэнъичиро Фукучи. Его додзёябури. Такой грозный и важный человек и по совместительству Директор Агенства сейчас выслушивал речь напившегося друга. Из-за того, что это был не неразборчивый бред, а слова о том, как Фукучи скучал и размышлял все эти годы о Фукудзаве, глаза становились слишком мокрыми. Слёзы сами текли по щекам, и Юкичи даже не пытался стереть их со своего лица. А время всё бежало и бежало... Подняв взгляд, мужчина увидел стрелки, показывающие на часах ровно пять утра. Запозднился он, однако не пожалел, что столько правды выслушал от Гэнъичиро Фукучи. На другом конце провода уже слышался храп. "Уснул" - пронеслось в мыслях, пока с грустной улыбкой Юкичи смотрел на телефон и собирал силы в кулак, чтобы сбросить звонок. Вскоре послышались краткие гудки, означающие, что разговор окончен. Это — нечто странное и интимное одновременно. Что-то непонятное, что будет вечно проскакивать в памяти Юкичи каждый раз, когда он увидит друга детства ещё раз. Из-за состояния опьянения Фукучи вряд ли вспомнит, что звонил и что говорил. Он забудет и более никогда не вспомнит, пока Юкичи будет помнить каждое словечко, но тактично молчать.