Девятнадцатое июня. …День, когда мы перестали быть людьми. Конечно, это никакая не басня. Эта история не поэтична, в ней нет ни морали, ни смысла. Это не что иное, как просто притча, которая начинается и заканчивается обычно и слабо связана между собой. По крайней мере, я так считаю. Как мы сюда попали, я забыл. Дом, в котором мы сейчас находимся, похож на кукольный. Одну из кукол, живущих там, называют «невинным мальчиком», другую — «забавным получеловеком-полууткой». Последняя кукла — это «я». То, у которого длинные красные волосы, закрывающие мое лицо. Однако, хоть я и оказался там, я не потерял здравомыслия и остался человеком. Плюс, двое других — мои друзья. Хотя они и могут показаться отчаяннее, чем я помню, они все равно остались людьми. С этого момента, пока мы здесь, мы будем нужны друг другу. Поэтому мы будем доверять друг другу, пока не сбежим. Кроме того, что бы с нами ни случилось, несмотря ни на что, своих друзей я буду любить до конца. Всем сердцем, …я их люблю.
***
Как я зашел на кухню того незнакомого дома, я не мог поверить в то, насколько необычно все выглядело. Это словно кукольный дом: тот, что с деревянными стульями, сделанными на самом деле из пластмассы, и декорациями из фетра. Я повернулся к своим друзьям Робину и Дои, и спросил: — Так… а где мы? Те лишь пожали плечами, оглядываясь, словно это самое естественное, что есть вообще в мире. — Даже не знаю… — Робин ответил с зевком. — Но я страсть как есть хочу. Может, найдем еды какой-нибудь? Даже не верится насколько они беззаботны… Это явно был не наш дом, а им нормально с нашего внезапного появления в этом месте. Несмотря на это, я также принялся искать еду. А пока мы искали, что нам поесть, я понял, что мы должным образом вам не представились. Я — Дрейк Харрис, рад вас всех видеть. Я обычный восемнадцатилетний красноволосый полу-человек, у которого тело — буквально мешковатый костюм. Из-за волос, скрывающих все мое лицо, я порой в шутку зову себя «парнем из ниток». Другие два парня — четырнадцатилетний человек-утенок Робин Грин, и одиннадцатилетний парнишка с кукольной желтой кожей Дои Грибблстон. Как вы, наверное, поняли, они — мои друзья. Возвращаемся к истории… Как только мы нашли крекеры со вкусом сыра, мы сели за стол и начали их хомячить. Как только мы ели, мы пытались понять, как же мы в этом доме оказались. — О'кей, ребят… Серьезно, как мы тут, блин, оказались? Это место меня пугает. — Я не знаю, Дрейк, — ответил Дои. — Сам не помню, как мы туда попали. Последнее, что я помню, это то, что я пошел спать к себе в комнату… — То же самое, — кивнул Робин. — Я помню, что я видел во сне то, как я стал огромной уткой, но потом, я оказался здесь. Я потер лоб, пытаясь очень хорошо подумать. Это очень странно даже для нас, кто уже испытывал странноватые вещи. Затем, я посмотрел на календарь, на котором была дата: девятнадцатое июня. Заметив календарь, я вспомнил, что покупал Дои подарок ему на день рождения. Но проснулся я в этом доме без подарка. Как только мы закончили трапезничать, мы решили исследовать остальные части дома. Мы нашли несколько маленьких комнат и лестницу на верхний этаж. Робин с Дои продолжали вести себя так, как будто мы тут и живем, просто указывая на всякие вещицы, что они считали интересными. Все это мне казалось таким… сюрреалистичным. Я порой даже подумывал, что, может быть, мы оказались в какой-то параллельной вселенной, где этот дом и был нашим. Да, я преувеличил, но другое просто в голову не приходило. Продолжив осмотр, кое-что зацепило мое внимание. На кухонном столе лежал какой-то блокнот. — Хм, странно… — подумал я. — Я его раньше не видел. Робин с Дои подошли ко мне, и каждый сказал: — Я тоже… — И я. Как только я взял его и хотел пролистать, тот блокнот открылся сам. С нарисованным на одной из страниц лицом… тот блокнот… начал петь: — Что для вас прежде всего-о!? До конца, однако, я слушать не захотел, поэтому в шоке бросил его в дальний угол. — Ешкин кот!!! — взвизгнул я. — К-какого лешего? Он разговаривает! Но как такое возможно…? Робин и Дои посмотрели на меня озадаченно, не увидев что стало с тем блокнотом. — Ты о чем? — спросил утенок. — Тот блокнот… он заговорил со мной! — ответил я. Оба посмотрели друг на друга, а потом на меня, уже с неким беспокойством, выраженным на их лицах. — Д-Дрейк… — промямлил Дои. — Ты в порядке? Я глубоко вдохнул и пожал плечами. — Да сам не знаю. Может, у нас у всех какие-то видения, или типа того. Все это просто слишком странно… Но… за дверью раздался голос того самого блокнота: — Уверяю вас, ничего странного в этом нет! И у вас нет никаких видений! По крайней мере, пока что нет… Дверь скрипнула, и показала нам, что голос принадлежит девушке моего возраста. У той были белоснежные волосы с радужной челкой, и довольно необычная матроска с белой юбкой, на которой был узор из зеленых листиков и коричневых палочек. Та девушка помахала нам рукой, воскликнув: — Привет! Что вас троих туды занесло, ась? Меня Сэнди Паррингуэлл звать, зовите меня просто Сэнди. Рада вас всех видеть! Представившись, она протянуа руку. Я просто стоял как вкопанный, не понимая что происходит. Но, мы, хотя бы, не одни. Кто-то еще тут был, а значит с ума, будь мы одни, явно не сойдем. Так что, хоть и неловко, я пожал ей руку. — Харрис… — пробубнел я. — Дрейк Харрис. О-очень приятно. Робин и Дои также представились. …Хотя мы все равно не до конца догоняли, что же творится. — Значит, Сэнди, — рискнул спросить ее я. — Ты здесь живешь? Та, хихикнув, ответила: — Ой, что ты! Просто пришла навестить. Просто рассказать кое-что нужно. Ну же, садитесь! Мы сели за стол, как она сказала, а Сэнди поставила на стол тарелку с фруктами. Хотя, стоп. …Фрукты? Но, зачем? Я-то не уверен, что мы их есть будем. Именно поэтому, как только Дои потянулся ручкой к зеленому яблоку, что-то пробубнев, я его остановил: — Погодь, Дои. Я не думаю, что нам нужно их есть. — Верно! Я по другому поводу их принесла, — сказала Сэнди, посмотрев на тарелку. — Итак-с, взгляните-ка на… Хм-м-м… — Немного погодя, она взяла апельсин. — А, вот! Взгляните на апельсин. Что же напоминает он вам? “А разве он нам должен что-то напомнить? Апельсин как апельсин, ничего особенного”, — подумал я, но говорить не стал, а то мало ли что. Это сделал Робин: — Это просто скучный апельсин! — Может быть, для тебя это так. Но явно не для меня! — ответила девчушка, и, хихикая, достала маркер и что-то нарисовала на кожуре. — Вот вам смешная рожица! Идет по дорожке — топ-топ! — да улыбается мне. — Так, минутку, — прервал я все это дело. — Что это все такое? То рожица на апельсине, то блокнот, что я кинул в угол, то еще что-то… Это Сэнди мягко говоря слегка удивило: — Оу, я-то думала, вы знаете… Тогда начнем по новой. Что для вас прежде всего? Для меня же важна креативность! Я посмотрел на Робина, что также слегка ошарашен происходящим, и спросил: — Ты понял, о чем она…? — Сам не в курсах. Дои же эта идея в приятном смысле взбудоражила, так что он спросил Сэнди: — А как это до тебя дошло? — Легко, ведь мышление креативное у меня! — ответила Сэнди чуть ли не певческим голосом. Я до сих про не догоняю, что за дичь здесь происходит, но я не мог отрицать какой у нее был энтузиазм. — Значит… — осмелился я спросить ее. — А что нам, собственно, делать? — Вопросы оставляем на потом, — ответила она, вероятнее всего, дабы сменить тему. Потом она достала карандаш и показала им на свои волосы. — Взгляните на мой причесон! Самовыражаться помогает мне он. — Ме, скука полная, — сказал я. Я серьезно, сами посмотрите! Это просто длинные белые волосы, что в них может быть захватывающего? Да, челка-то у нее радужная, но это ничего не меняет! Затем Сэнди перевела свой взгляд на меня, ее глаза смотрели мне прямо в душу. Полагаю, она чуточку нахмурилась. — Самовыражаться помогает мне он… — сказала она недовольным тоном. — Продолжаем. Как только она показала на окно, ее глаза вернулись в норму. Она продолжила: — Итак, посмотрите-ка на облака! Не восхищают ли они вас? — Не-а, — сказал я, мотнув головой. Бьюсь об заклад, она опять нахмурится. — Раз нет, то взгляните получше! — ответила Сэнди таким же более жизнерадостным тоном. Ага, понял. Был неправ, получается. Ну, оно и лучше. Затем, Сэнди показала нам белый картон, вырезанный в виде «облаков», а Робин с Дои начали подпевать: — Видим крота, видим кота, а еще планету с бейсбольной битой! Видим собачку, а еще квакушку, да стремянку с чугунной пушкой! “Серьезно? — подумал про себя я. — Какие это облака? Это просто фигурки какие-то, что Сэнди из картона понавырезала.” Но потом, увидев лицо Сэнди, полное счастья, я понял, что это по сути и неважно. Важно находить красоту и приятное волнение в самых мельчайших вещах, чему она нас и учит. И, если так подумать… это даже как-то греет душу. — Кажется, до вас уже дошло! — с доброй улыбкой продолжила Сэнди. — Мысли свои включите, чтоб время прошло хорошо! И как только кто-то из нас что-то захотел сказать еще, Дои сразу же достал листок бумаги, гуашь и начал рисовать. Энтузиазм у малыша на лицо. — А что мы, любопытно, рисуем? — спросил я. Но мальчик не ответил, уж очень он был занят своей картинкой. Если прислушаться, то он еще и начал мурлыкать песенку себе под нос. И вот, спустя время, он показал нам свой шедевр. — Вот! Я нарисовал клоуна портрет! И действительно, там был очень милый и забавный клоун с зелеными кудряшками, носящий смешную голубую шляпу и желтый костюм в красную крапинку. — Вау, ни фига себе, конечно! — удивился Робин. — Классный рисуночек! Дои ответил ему простым, но очень милым “Спасибки.” Сэнди взяла рисунок Дои, посмотрела на него, и сказала с хитрой ухмылкой: — Как интересно… …Затем она, к нашему удивлению, она смяла его! Так еще и мне в лицо попала. — Продолжаем! — воскликнула нахалка, будто ничего не случилось. Сэнди вытащила коробку с ветками и листьями и передала нам. — Я насобрала листьев да веток. Вам же надо выложить их в свой любимый цвет. Да, она очередной раз поменяла тему. Но, хотя б на этот раз, к Дои она никак не прикопается. Мы все начали складывать из листьев и веток названия наших любимых цветов. У Дои — зеленый, у Робина — красный, а у меня — синий. И да, синий лишь один из любимых цветов. Другой — коричневый. Пока мы это делали, Сэнди опять начала ругать Дои. Опять! Будто бы кто-то в этом засомневался! — Нет уж, милый мой. Зеленый, знаешь ли, — не креативный цвет. Мальчик аж слегка приуныл с такого заявления. Робин почувствовал себя униженным, ведь перья у него зеленые, а Сэнди назвала этот цвет типа не креативным. — Ах, ты маленькая… — тихо прорычал утенок. Я же съежился, так же недовольный этими словами. Я не хотел, чтобы над Дои кто-то издевался. Хотя, конечно, тот просто ухмыльнулся и сказал: — Ну и ладненько. Мне все равно нравится зеленый! На что, как ни странно, Сэнди опять нахмурилась. — Хватит такое на Дои наговаривать, — прошипел я недовольно. — Это вообще не твоего ума дело! Хотя ей, судя по всему, было наплевать, раз она просто подняла свой блокнот, сказав: — Вот еще кое-что, что вы должны понять перед тем, как креативной личностью стать! — Далее она по порядку показала рисунок сердца, дождливого облака и мозгов. — Слушайте свое сердце, капли дождя и голоса, что у вас в голове звучат! Я лишь закатил глаза на ее слова. Все же слишком она усердно пытается нас замотивировать. Но решил я все же оставить эти мысли и сфокусироваться на порученном задании. Далее, из коробки, где лежали те самые листья да веточки, мы достали коробчонки поменьше, палочки из-под мороженого, блестки, цветную бумагу и прочее. Робин мигом стащил себе всю бумагу, а Дои — палочки с коробчонками. Мне же достались только блестки. “И что прикажете с ними делать?” — подумал я, пока Сэнди мне не дала искусственное сердце. — Так, постой, а где ты его взяла? — я спросил удивленно. — Да сама не знаю. Просто нашла где-то, — ответила она. Я пожал плечами и решил использовать это самое сердце как источник вдохновения. Я сыпанул на него блесток и утянул немного цветной бумаги для фона. Создавая свое произведение искусства, я не мог не почувствовать некое удовлетворение. Пока мы творили всякую всячину, я вспомнил слова Сэнди о том, что стоит прислушиваться к сердцу, дождю (наверное?) и внутренним голосам. Может, в этом какая-то доля истины была в ее словах. Закончив, мы показали наши работу друг другу, гордясь нашими творениями. Как только мы убрали весь хлам, оставшийся от листьев с ветками да блесток, я заметил Сэнди, стоящую возле плиты. Скорее всего, она что-то готовила. То оказался мясной пирог. — Хотите пирога? — спросила Сэнди. Робин и Дои с нетерпением согласились, и получили по кусочку. Я же напротив посчитал сие подозрительным. Вы только посмотрите на этот типа пирог. Это же просто кусочки сырого мяса, завернутые в тесто, чтобы было просто похоже на пирог. Согласитесь, выглядит нездорово. Но грубияном я казаться не хотел, поэтому взял кусочек. — Это… Сэнди, — осмелился я ее спросить, — ты уверена, что это можно есть? Просто… — Заткнись и жри, — нахально девушка ответила. Во грубиянка! Несмотря на свои сомнения, я все же решил попробовать этот пирог. И как только я его проглотил… какое-то странное ощущение пробралось по моему телу. Все вокруг начало скручиваться, словно я был в некой другой реальности. Затем, я увидел Дои, пляшущего как настоящий безумец, пока Робин вырезал из цветной бумаги и составял слово “DEATH”. Я почувствовал нахлынувшую на меня волну страха, осознавая… что я пред моими глазами предстала некая галлюцинация… та, из которой я не мог найти выхода. Я пытался переключиться с нее, но у меня получалось. Все вокруг меня перекорежилось и исказилось до неузнаваемости. …Робин и Дои начали двигаться в мою сторону, становясь все искаженнее и перекореженнее с каждым шагом. Я больше не мог этого выносить. Я решил с этим покончить раз и навсегда. Я положил одну свою руку на сердце, вторую на собственную шею……а потом все погрузилось в темноту.
Проснулся я обратно в реальном мире. Робин и Дои сидели тихо за столом,смотря на меня обеспокоенно. Сэнди же нигде не было видно. Я огляделся вокруг, пытаясь понять, что произошло, но все воспоминания казались расплывчатыми. Все, что я мог слышать, это голос Сэнди, звенящий у меня в ушах: — Уверена, все согласны с тем, что больше этим заниматься… не стоит! Меня передернуло с той мысли, что нам возможно в пирог подложили какой-то галлюциноген. И вероятнее всего, Сэнди вовсе не желала, чтобы мы были креативными. То, чего она на деле же желала… возможно, будет даже хуже смерти. Но я решил оставить эти мысли в сторону, и сосредоточиться на настоящем. Я посмотрел на своих друзей и слабо улыбнулся. — Давайте просто забудем то, что только что с нами случилось, лады? — промямлил я. — И впредь ничего подозрительного ни у кого не берем и не едим. Мы все с согласием кивнули, довольные тем, что вернулись обратно в реальность. Но воспоминания о той странной, искаженной галлюцинации, долго не выходили из моей головы. …И я не мог не желать узнать, какие же на самом деле у Сэнди были намерения.***
Это я ребенку и пожелал. Все скоро закончится. Я уверен, что все закончится! То жестокое девятнадцатое июня должно подойти к концу! …Но дитя то мне ответило так: “Н-не обнимай меня… мне страшно.”