Эпистат. Шезмочка. Благодарность.

— Куда собралась? — ласково спросил Амен, преграждая путь. — Рассматриваю… — Эвтида невольно оглядела сплетение крепких мышц под белоснежной кожей, мысленно обведя их контур. -… Как у тебя тут всё устроено… Заметила на подтянутом животе светлые волосы, дорожкой входящие под хлопковые брюки. Повторила мысленно: — «Как там всё… У него… Устроено». Она слегка встрепенулась, когда эпистат лёгким жестом вернул её внимание к своему лицу, приподнимая подбородок указательным пальцем. В его глазах таилась опасность. — Если ты закончила с благодарностью, то лучше возвращайся к себе. Всю ночь планируешь писать? — с непонятным огоньком спросил Амен. — Да. — Хорошо. Может, от тебя и будет прок. Эва нахмурилась, метнув дерзкий взор из-под густых ресниц. — И снова этот взгляд, за который впору выпороть, — эпистат вдруг замер. Присмотрелся к Эвтиде внимательнее, указал на уголок рта и ухмыльнулся: — Так торопилась ко мне, что с обедом наскоро разделалась? Девушка приоткрыла рот, неспешно проведя языком по губам. — Так лучше? — она ясно видела, как эпистата заволакивает дурманом, впрочем, как и её саму в его присутствии. — Вполне. Взгляд Амена прошёлся по фигуре Эвтиды, вновь оценивая её достоинства. Их глаза встретились, начиная немую борьбу. Ох, если бы они знали насколько близки их души. Чувствуя, что ничем хорошим их встреча не закончится, юная Неферут решила покинуть помещение и прийти в себя. Она круто разворачивается, ничего не говоря, делает шаг в сторону двери, но её останавливает резкий рывок обратно. Амен нежно, но крепко схватил её запястье, притягивая в свои объятия. Тяжёлое дыхание двоих почти стало единым. Секунда промедления и его рот захватывает губы Эвы. Одна рука проникает в шелковистые волосы, другая плавно очерчивает изгибы талии. Это был не просто поцелуй. Это было наваждение. Девушка и сама не заметила, что начала отвечать. Случилось ли это через несколько секунд, или она целовала его с того момента, как их губы соединились? Она этого не знала, и это было уже не важно. Она была голодна. Оба были голодны и хотели друг друга. Эпистат резко приподнимает Эвтиду и ловко опускает на письменный стол, не обращая внимания на чернила, которые, скорее всего, испортят нужные свитки. От такого напора из её груди вырвался резкий вздох. Но не думаю, что мужчина его услышал, поскольку вздох утонул в новых поцелуях. Эва мягко прикоснулась к светлым волосам, сжала их в кулак, медленно оттягивая, чем вызвала сдавленный полурык, полустон. Бедра эпистата разместились у неё между ног и покачивались, вызывая тягостное трение тел. Его губы опустились к женскому уху, прошептав: — Шезмочка… Эвтиду, словно, окатило ледяной водой. «Откуда он узнал? Ведь я была предельно осторожна.» — пронеслось в её голове за долю секунды. Оставаться было нельзя. Нужно действовать и немедленно. Не думая о последствиях, женская рука резко опускается, хватая меч, висевший на бёдрах Амена. Холодное оружие припадает к белоснежной коже, но реакция мужчины непонятна Эвтиде. На его лице красуется ухмылка, а в глазах пляшут бесы. — Ты когда-нибудь убивала, маленькая шезмочка? Его вопрос остаётся без ответа. Она удивлённо взирает на того, кто только что так страстно целовал её, с кем она собиралась… — Отпусти меня! — потребовала она, прекрасно понимая, что, судя по всему, ей живой не уйти. Ухмылка Амена становится ещё больше, а потом он и вовсе заливается смехом, но таким неестественным. Эва смотрит на своего врага, чувствуя, как на смену страсти, в ней закипает гнев. Она чуть сильнее надавливает на лезвие, вызывая неприятные ощущения на шее. Смех мужчины резко обрывается, а взгляд прожигает дыру. Одно ловкое движение, и через две секунды кинжал был отброшен в другой конец комнаты. Амен кидается вперёд, пытаясь схватить девушку. Та умело выкручивается и спешит к двери. Но он был быстрее. Хватает Эву за талию и приподнимает. Земля уходит из-под ног, но Неферут дёргает ногами и руками, пытаясь скинуть крепкие руки со своего тела. Эпистат резко опускает её на пол, придавливая своим телом и захватывая ладони в плен над головой. — Прекрати. Непокорная, — крикнул он, вызывая смятение на лице Эвы. Пользуясь ошеломлением, Амен опускается, вновь накрывая её губы поцелуем. Маленькие кулачки бьют по бокам, по мощной спине, пытаясь вырваться из плена, но постепенно ослабевают, отдаваясь мороку. Это было опасно и неправильно, но так опьяняюще. Страх уходил, но на его смену, вновь, пришло чувство неподвластное объяснению. Ощущая, как тело Эвтиды расслабилось, Эпистат ослабил хватку, но руки не убрал. Оставил лишь одну, которая продолжала удерживать её. Вторая же плавно спустилась к прекрасным округлостям, сжимая и поглаживая их через ткань, которая вскоре надоела. Амен опускает вторую руку и лёгким движением выпускает груди, приспустив материю. Его ладони неторопливо очерчивают контур, а следом находят розовые бугорочки, играя с ними и слегка сжимая, вызывая стон из женских уст. Эпистат оторвался от желанных губ, перемещаясь к груди, играя с сосками языком, облизывая и всасывая их. Руки задрали подол её наряда, комкая ткань где-то в районе живота. Он удобно устроился между стройных ног, вновь делая поступательные движения тазом. Резко он поднимается, обводя взглядом ошеломляющую картину. Он издал короткий хриплый смешок, вгоняя Эвтиду в еще большую краску. «Больше,» — пронеслось у неё в голове. — «Об остальном подумаю потом.» И тут все завертелось. Больше не было медленного соблазнения и ласк. Позаботившись о штанах, Амен резко врывается в желанное тело. Боль, смешанная с наслаждением, накрывает Эву. Она, словно кошка, выгибается навстречу крепкому телу, ощущая всё напряжение его мышц. Ни в уме, ни в теле, ни между ними не осталось места для чего-то, помимо того, что чувствовали эти двое. — Амен… — стонет она между толчками. — Еще… — шепчат ее губы. Эти сладостные звуки соприкосновения тел, стоны, сладостные поцелуи — все это было единственными звуками, которые интересовали любовников. Вдруг эпистат останавливается, накрыв ладонью женский рот. Он напряженно повернул голову в сторону двери, прислушиваясь. Эвтида попробовала укусить его, на что мужчина лишь шикнул. — Тише, Неферут. Ты же не хочешь, чтобы нас прерывали, — прозвучал его страстный шепот. И только сейчас она поняла, что с коридора слышался гул приближающихся шагов. В глазах девушки пронеслось куча картинок — начиная от того кто бы мог зайти и заканчивая их реакциями. Она начала нервно елозить, за что получила щипок за бедро. — Амен? — прозвучал стук и мужской голос с той стороны двери. — Исфет. Тизиан. — бормотание слетело с его губ. Неизвестно, что нашло на Эву, но ее бедра стали двигаться, требуя продолжения. Кажется, эта ситуация ее только раззадорила. Эпистат удивленно глянул на шезмочку, но противиться не стал. Ему ведь нечего стыдиться. На смену его руке пришли губы, вновь затягивая в омут наслаждения. Снова начал двигаться. Его бедра то поднимались, то опускались. Медленно и мучительно. А пальцы вырисовывали разнообразные узоры на груди. Напряжение нарастало, Эвтида больше не могла терпеть эти сладкие движения. Она приподняла таз, призывая его двигаться быстрее и глубже, но он отодвинулся. Эва рыкнула, потянув за, слегка влажные, волосы. Амен хмыкнул, вновь прислушиваясь к, уже удаляющимся, шагам за дверью. Он хотел было что-то сказать, но девушка подняла ноги, обхватив мужские бока и что есть силы перевернула его на спину, обескуражив эпистата. Единственное, что она не учла — глубину проникновения. Это было что-то невообразимое. Оба протяжно застонали, когда между их телами не осталось и миллиметра. — Эв-ти-да, — проговорил мужчина, положив руки на её бедра, помогая поймать нужный темп. Немного выгнув назад спину, Эва плавно заскользила вперед-назад, постепенно ускоряясь. Внутри нарастал ком, готовый вот-вот взорваться. Ей казалось, что если они вновь остановятся, то придется сжечь весь храм. Она наблюдала за Аменом. Видела, как его взгляд бродит по её грудям, спускаясь ниже, туда, где сплетаются их тела. Она сменила направление, двигаясь уже вверх-вниз, чувствуя, как сильные руки эпистата сжимаются. Она наклонилась, чтобы слиться в поцелуе. Терпеть больше не было сил. Ощущая, как начинают отниматься ноги, Эвтида не сбавила темп, а лишь ускорилась. Еще чуть-чуть. Еще немного. И вот тугой узел развязался, и Эву накрыло волной наслаждения. Все ее нутро плотно сжалось, крепко обхватывая мужчину. Амен вновь перевернул их, оказываясь сверху и ускоряясь. Его горячее дыхание обжигало кожу. Он словно утратил всякий контроль. Его большое тело двигалось на её, пока он с силой не прижался к ней, содрогаясь, заглушая стон поцелуем.

***

— Амен… Эвтида резко подскочила, пытаясь понять где она находится. На улице была глубокая ночь, но в храме все еще догорали свечи. На столе лежали множественные свитки, которые девушка переписывала, дабы научиться письму. — Исфет. Кажется, я заснула. Между ног у Эвы было горячо и влажно, а щеки залились румянцем, когда осознание снизошло к ней. Это было странно. Ведь шезму не видят снов. Откуда взялось это наваждение? Пытаясь размять затекшее тело, она поднялась и потянулась, чувствуя, как расслабляются мышцы. Послышался вздох, и Эвтида круто развернулась на источник звука. Чуть поодаль, оперевшись о колонну, стоял никто иной как верховный эпистат. — Господин? — произнесла она, пытаясь не вспоминать все то, что он делал с ней. Во сне. — Не нужно слов, — прохрипел он, осматривая и без того, смущенную Эву. — Мне кажется, я услышал уже достаточно.