Lorem ipsum

      Сенку не мог понять, кого ненавидит больше: себя, вытащивших его впервые за столько дней на тусовку друзей или самого Асагири. Особенно его самодовольную наглую улыбку.       Как же бесит.       Ещё и в Беркли молчат. Хьюстон уверяет, что там занимаются делом, но Сенку был в их лаборатории и прекрасно понимает, какие нынче порядки. Сраные европейцы. Нет, хуже. Сраные америкосы. Выходные — святое, сверхурочные — зло, выпить после работы — часть рабочего процесса, а то, что на кону величайшее открытие, их не интересует.       Ну конечно, триллионы лет инопланетяне ждали и ещё подождут.       Сенку курил на безлюдной лестничной площадке, нарушая все японские законы и правила безопасности. Ему насрать. Он просто искренне желал смыться подальше от местного праздника жизни, думая о том, что будет делать завтра в лаборатории. И пусть на дворе суббота, завтра воскресенье, а Хьюстон обещал придушить, если обнаружит Сенку у микроскопа до прихода результатов из Беркли, самого Сенку это не ебало. Он просто хотел домой, пару часов поспать и рвануть в лабу. Он и так всю неделю провёл впустую, ведь ровно с того дня, как Сенку вернулся от Хрома, он не сделал ничего полезного. Сначала отрубился на три дня, потом продрал глаза, дополз до ближайшей раменной, загрузил в себя две тарелки и снова провалялся в бессознанке пару суток. Ну а потом уже и Хром ворвался, утащив в кино. Время, слитое в никуда. Так что решено, сейчас Сенку докурит и свалит, придумав какую-нибудь отмазку поправдивее.       Надо улиток покормить, о.       Внезапно отворилась дверь. Сенку подумал, что было бы неплохо спрятать сигарету, но бесконечная человеческая наглость победила. Здесь и до него пахло табаком, значит, весь стаф массово плюёт на закон о курении. Ну и прекрасно. С другой стороны, Сенку хотел побыть наедине. Жаль, монополию на лестничную клетку он пока не заимел. Вот если бы было чем подпереть дверь…       О чёрт. Подпереть дверь было отличной идеей.       Нейроны сработали быстрее, чем Сенку успел остановить панику. Потому что сначала из-за двери показалась та самая дурацкая панамка, а потом уже и самодовольная морда.       Сенку спросил у Будды, в которого конечно же не верил, за что Будда так его не любит, потому что лучше бы за дверью оказался какой-нибудь Цукаса, но нет, вселенная послала Асагири собственной персоной. Он вошёл и явно задумался, увидев Сенку, правда, так же быстро оправился. Он тихо закрыл за собой дверь, опять ослепительно улыбнулся, вызвав у Сенку странное оцепенение, и облокотился у противоположной стены. Его глаза всё ещё скрывались под нелепо огромными чёрными очками. Серьёзно, кто вообще носит чёрные очки зимой? Тем более вечером!       Дебил какой-то. Вот кто точно инопланетянин.       Сенку тоже облокотился на стену, затянулся и принял вызов. Окей, предположим. Мало ли что Асагири тут забыл. Пусть ходит, где его душе угодно.       Только, желательно, подальше отсюда.       Асагири молчал. Сенку соответствовал.       Градус неловкости повышался с каждой секундой.       В затылке зудело раздражение. Что происходит? От Сенку чего-то ждут? Может, он должен начать разговор? С хуя ли? От него хотят извинений? Дважды с хуя ли? Сенку искренне мог повторить всё, что думает о фильме в лицо, он не трус и не лицемер. Он нашёл логические несостыковки — он их поднял и показал. Это его работа вообще-то, а кому не нравится — до свидания.       — Курить вредно, знаешь? – вдруг сказал Асагири.       Ну охуеть теперь. Спасибо за новость.       Сенку закатил глаза и просто молча протянул открытую пачку. Все эти моралисты не прочь стрельнуть.       — Нет-нет, предпочитаю травиться алкоголем, а не никотином.       Последняя попытка войти в контакт с внеземным разумом провалилась. Опять воцарилась неприятная тишина.       — А мы ведь так и не познакомились.       — Я знаю, как вас зовут, – сквозь зубы, не разжимая сигареты, процедил Сенку.       — Давай на ты?       — Окей, я знаю, как тебя зовут.       — А я вот твоего имени не знаю.       Сенку задумчиво затянулся.       — Зачем тебе моё имя?       — А разве у людей не принято знать, как к кому обращаться? – мурлыкнул Асагири.       — Ты точно инопланетянин.       — Ха-ха, что?       Сенку, конечно, и так отвратителен в социальном взаимодействии, за столько лет жизни до него всё-таки дошёл факт низости собственного эмоционального интеллекта, но общаться с человеком, у которого не видно глаз, — отдельный сорт мучений. Информации катастрофически не хватало, а непроходящая с лица Асагири улыбка доводила до белого каления. Она могла быть искренней и полной издёвки с равной вероятностью.       Как же Сенку ненавидел, когда в мире жила неопределённость.       — Прости, – вдруг вздохнул Асагири, – я не думал, что всё так обернётся       Ну, предположим, Сенку ему поверил.       — В тот момент я просто получал удовольствие, мне было весело.       Весело ему было, прекрасно.       Сенку всё ещё бесился, но попытки Асагири объясниться потихоньку остужали праведный гнев. В целом, он понимал, что на месте Асагири повёл бы себя так же. Ты садишься на рандомное место, слышишь обсуждение и присоединяешься к нему, а то, что в центре этого обсуждения вещь, к которой ты сам имеешь непосредственное отношение, никак не запрещает принимать участие в дискуссии. Вроде бы это называется коммуникация.       — Не скрою, мне нравилось быть над ситуацией и знать чуть больше, чем ты, но ты правда хорошо анализировал и делал выводы. Мне наоборот хотелось поблагодарить тебя, ведь ты не сказал ничего неправильного, был внимательным, въедливым и, кажется, достаточно умным зрителем.       На это «кажется» Сенку закатил глаза. Знал бы он несколько часов назад, что к нему подсядет сам Асагири, работал бы усерднее. Он бы разнёс сюжет основательнее. Посмотрели бы тогда, кто тут «кажется» умный.       Хотя кое-что разум Сенку переваривал с трудом.       — Ты странный, – он выдохнул дым, – я слышал, люди не любят критики.       — Некоторые путают себя со своей работой, – Асагири философски развёл руками. – Ошибаться нормально, любой из нас больше, чем собственные творения, я в принципе рад, что совершенство недостижимо.       Сенку докурил сигарету, понял, что рядом нет ни одной мусорки, и бесстрашно сжал бычок в ладони. На сегодня лимит бунта исчерпан, мусорить и оставлять улики он не будет. Кожу обожгло, но не сильно. Если повезёт, даже следа не останется. Можно было, конечно, стряхнуть пепел до фильтра и не заниматься самовредительством, но адекватные идеи не волшебники, никогда не приходят вовремя.       — Так мой нелюдимый критик назовёт своё имя?       Сенку сделал вид, что пропустил вопрос, запихивая бычок в изрядно опустевшую за день пачку. Он повертел её в нерешительности, думая о том, что если назовёт имя, дороги назад уже не будет. Его смогут позвать, а это, между прочим, серьёзнейшая проблема! Человечество недооценивает силу всех нервных процессов, происходящих, когда звуки складываются в собственное имя. Это же буквально условная ориентировочная реакция! А меньше всего Сенку хотел увеличивать число тех, кто эту ориентировочную реакцию вызывает.       Другими словами, он не хотел заводить новых знакомств.       — Пожалуйста, – не отставал Асагири.       Да хоть трижды пожалуйста, и что? Предположим, он скажет, а дальше? У этой истории нет будущего изначально, зачем тогда начинать?       Сенку уже было открыл рот, чтобы отказать… Но опять завис, стоило споткнуться об улыбку Асагири.       Ладно. Ладно! Ладно, мать вашу, хорошо! Сенку попробует наладить общение, уговорили!       — Сенку. Меня зовут Сенку.       — Сен-ку… – просмаковал Асагири. – Сенку-чан, значит?       — Давай без излишнего панибратства.       Асагири засмеялся, поправляя очки.       — Ты слишком серьёзный, Сенку-чан, сколько тебе лет?       — Двадцать семь.       — О! Значит, я старше и могу звать тебя как хочу!       Сенку поморщился и всё-таки решил выкурить ещё одну сигарету. Без допинга он этот диалог не вытянет.       — Что-то случилось? – вопрос застал врасплох.       — С чего ты решил?       — Обычно на таких мероприятиях даже курят в компании, а ты один.       — Тот же вопрос к тебе.       Асагири уязвлённо фыркнул.       — Не люблю подобные места. Скучно.       Сенку понимающе кивнул.       — Мне тоже не нравится. Шумно.       Сигарета курилась, организм травился, время шло, но контакт с инопланетянином так и не клеился. Они обменялись мнениями, транзакция закончилась, круг замкнулся.       Сенку же говорил, что это всё бессмысленно?       — Эй, Сенку-чан… А давай сбежим?       Дым пошёл не в то горло.       — Кха-кха, что?       — Ты не хочешь быть тут, я не хочу быть тут, давай поможем друг другу?       По способности вводить в ступор Асагири бил все рекорды.       — Поможем?       — Ага. Я знаю, как быстро добраться до заднего хода у гардеробной, – Асагири протянул руку в приглашающем жесте, а Сенку вспомнил их так и не случившееся рукопожатие. – И ещё знаю парочку неплохих мест неподалёку. Что думаешь?       — Ну и зачем тебе я? Ты и сам справишься.       — Нет-нет, дружочек, если я пойду один, меня, как принцессу, украдут, но если я буду в компании такого угрюмого дракона как ты и очень куда-то спешить, шансов быть остановленным гораздо меньше!       Асагири продолжал стоять с вытянутой рукой. Сенку смотрел на него с кристаллически чистым скепсисом.       — Ты уверен, что это сработает?       — Поверь мне.       Сенку усмехнулся, как делал всегда, когда терял понимание ситуации. Есть ли у него другой путь? Да. Хочет ли он рискнуть и пойти с человеком, которого знает пять минут, непонятно куда?       Ну, в принципе…       А, к чёрту.       Хуже день всё равно не станет, терять нечего. Сенку бесстрашно вложил свою ладонь в ладонь Асагири. Она оказалась тёплой, почти горячей. Такой, что тепло моментально поднялось вверх и ударило в грудь.       — Хорошо, веди.       — Положись на меня.

***

      Ксено почуял неладное ещё на подходе к исследовательскому центру. Дверь лаборатории была закрыта на ключ.       В воскресенье.       В десять утра.       Да не в этой, мать, вселенной!       Ксено вошёл и включил свет. Утащенный впопыхах выбежавшим неделю назад Сенку халат так и не вернулся на место, компьютер явно не включали, и никто не изображал из себя фанатичного трудоголика, нарушая приказ отдыхать до прихода решения из Беркли. Это означало только две вещи: (а) мир на пороге апокалипсиса и (б) Ксено зря раскошелился на два стаканчика ядрёного эспрессо.       Но факт оставался фактом: Сенку впервые за столько лет пропускал работу в выходные.