Полезная оговорка

      Калеб шел по одной из улиц Альт-Сити. На пути то и дело встречались различные развалы, мусор, а бывало и небольшие костры… Как бы Сияние не старалось, а Инспектор и его наблюдатели хорошо подорвали всех на панику. В какой-то мере было удивительным, что их операция «Кавински подрос» и правда сработала.       Только потом, Винс получил огромное количество сообщений по линии, с вопросами когда и где будет вечеринка. Как выяснилось позже, Лололошка при попытке отвлечь внимание от Райи-Прайм под столом, использовал факт о легкой вспыльчивости и непостоянности поведения бывшего наблюдателя. И теперь, Винс уже как пару часов пропал со штаба и ушел устраивать «праздник» в баре. Дело было вовсе не в обещании данном от его лица, а в желании не терять связи среди приглашенных. Особенно, пока эта эпопея с противостоянием правительству не закончилась. Кто знает, может ему придется требовать помощи у этих «друзей».       В целом, как вспоминал Калеб, спокойно шагая к бару, Кавински никогда не любил свой отряд и алгоритм. Хотя и пытался вести себя словно это не так. Порой секретаря и вправду удивляло его поведение. При своих друзьях он не пытался скрываться и выкладывал все, под чистую, не редко можно было услышать вполне добрые шутки. А как-то раз проболтался Лололошка, чей язык развязало небольшой посиделкой с алкоголем (о которой, ради блага и нервов Кейт, они никогда не упоминали) и рассказал, что Винс очень расчувствовался после «ликвидации» друзей, что был почти на грани истерики. Но это лишь та личина, которую повезло видеть кругу друзей. Да и в целом, казалось, что вся человечность этого горе-наблюдателя появилась после встречи с Дейвом. Возможно, Калеб после подумает, какими такими словами и действиями Лошке удалось заставить этого социопата вести себя нормально и начать уважать банальные нормы общества.       А вот вспоминая группу, с которой Кавински сидит в баре, Калеб прекрасно знал, что на такого открытого, но слегка прибабахнутого парня можно не рассчитывать. Если учитывать концентрацию алкоголя в заведении — тем более. Он бы даже не удивился, увидев как девушки-наблюдатели восседают на его коленях и силятся его раздеть, пока сам парень громче всех кричит какую-то брань и требует что бы кто-то долил ему алкоголя в стакан. Все же, в этом все наблюдатели. Ни норм, ни рамок, ни банальных понятий. А ведь Империя сама воспитала их такими! И адекватных из всей сборы этих ненормальных можно по пальцам пересчитать… Остальные же, полные выскочки, что только и знают как ломать чужим судьбы и убивать людей.       От одной мысли о поведении людей этого алгоритма, руку Калеба неистово свело, заставляя крепко сжаться в кулак и с размаху врезать по мирно стоящей бетонной стене, оставляя легкий след из крови сбитых костяшек. Потерев руку, он только тяжело вздохнул, подходя к нужному зданию. Всего поворот, и он на месте. А пока лучше снова занять мысли Кавински… От него в голове не скапливается невыносимый гнев, а если и появляется, то обычно с легким давлением тепла на душе. От чего он может успокоиться всего лишь вздохнув и улыбнувшись. Почему так происходит, секретарь не знал, а если и догадывался, то решал не думать об этом. Ему еще рано, сначала надо навести порядок в Империи, а уже после личную жизнь устраивать. Тем более, вдруг это теплое чувство пройдет? Такое тоже бывает...       И вот он, со слегка грустным и уставшим вздохом открывает дверь в бар. Картина, представшая пред ним, не особо отличается от фантазии. Девушки, и правда сидят на его коленях, переминая белую дутую куртку. И пару парней сзади тоже не оставляют хозяина вечера без внимания, доливая алкоголя в стакан, и причесывая слегка растрепанные волосы, правда, те, становились только более неряшливыми. Но это не помешало одному из них бесстыже наклонится, утыкаясь носом в макушку и вдохнуть цветочный запах волос.       Единственное отличие от фантазии - это сам Кавински, он хоть и пытался сделать из себя тот образ - громкого, грубого и алчного человека, но время, проведенное с друзьями, тоже сказалось на нем. Калеб отчетливо видел ярость и брезгливость, перемешанную с отвращением за стеклами голубых очков, что огнем горела в красных глазах. Спасибо глазным апгрейдам, он даже смог различить едва виднеющиеся следы негодования на лице Винса. Да уж, он, судя по всему, очень вовремя пришел.       — Ой, Главный Секретарь! Вы тоже пришли на нашу пирушку? Это так мило с вашей стороны~! — одна из девушек, что раньше сидела подле Кавински, встала и воркующим голосом пропела возле секретаря.       Калеб со вздохом разрастающегося гнева, скрестил руки на груди.       — Нет, мне просто нужно забрать моего парня.       Возможно, из-за неугомонной ярости, которую секретарю сложнее контролировать, чем тоже волнение или скорбь что он скрывал от Инспектора. Или из-за ранних размышлений о заинтересовавшем наблюдателе. Но Калеб даже не заметил как странно прозвучало его заявление.       — Кавински, чего глаза выпучил? Подъем, я не собираюсь ждать тебя дольше положенного, — Винс же, чьи глаза расширились лишь на долю секунды, довольно улыбнулся. Почти что искренне, но заметил Калеб — не менее насмешливо.       Через секунду, он уже оттолкнул от себя прилипшую девушку, та лишь восхищенно вздохнула и соблазнительно выгнулась на диванчике рядом, притягивая взгляды пары других парней на себя.       Что же касаемо Винса, он попытался встать, но отсиженные ноги и лошадиная порция коньяка, утянули его обратно на диван, в руки парней, что раньше гладили его волосы. В глазах, да и в целом на лице, можно было прочитать неловкость и непонимание.       — Ты что так нажрался что даже стоять не можешь?! — с горяча процедил парень, хотя по вздернутому уголку губ, он явно сдерживал смех с этих попыток встать.       — Ну раз ты мой парень, то помоги мне и донеси, — слегка насмешливым тоном ответил наблюдатель. О да, он явно будет отрываться по полной следующую неделю. Спасибо большое за вашу неосторожность, Главный Секретарь Калеб!       Секундное замешательство и Калеб резко осознает свои ранние слова, мысленно заливаясь криком с матами и прописывая себе подзатыльник, но внешне, он лишь легко поднял бровь. Еще одна секунда ушла на оценку ситуации, а после под нервный крик и негодование, Винс уже лежал на руках Калеба. С некой нервозностью, поднятый тихо процедил что-то про шутку, но стоило секретарю легонько его подбросить, чтобы удобнее перехватить, так наблюдатель вцепился в его костюм. Тихо усмехнувшись, Калеб в своей обычной манере распрощался и ушел из бара.       Так они и продолжили идти по улицам. Той же дорогой, что Калеб шел сюда, но уже не в тишине. Винс, который в целом, не очень радостный был за вечер, отрывался на Калебе как мог. Все мозги выел своими жалобами. То на «друзей», то на девушек что лезли к нему, то на парней что никак не отставали от его волос, а после и на Калеба который фиг знает, что себе возомнил, раз позволил себе учудить такое перед другими.       — Ты хоть раз замолчишь за сегодня? — оторвавшись от обозрения дороги, секретарь повернулся к тому. — У меня и без тебя мысли разрываются как убрать последствия моей сегодняшней оговорки. Почему то, всегда рядом с наблюдателями мне сложнее контролировать свой гнев… — последнее было сказано тихо, почти лепетом самих губ, но Кавински это не мешало. Он ведь так и не слез с рук, и дальше продолжал держаться за секретаря, обвившись руками вокруг его шеи.       — Что-то не замечал подобного в тебе, по крайней мере, последние несколько дней как мы были рядом, — Винс, опровергнув его слова, укложил голову на чужое плечо и прикрыл уставшие глаза. Но даже усталость не помогла уйти от настырных рассказов. Ведь теперь, Кавински начал перечислять все ситуации, когда Калеб был рядом с ним, но вел себя спокойно и сдержанно.       До этого дня, признаться честно, секретарь не знал что у наблюдателя такая хорошая память на различные ситуации. Хоть это раздражало и хотелось просто заткнуть того, или уронить на землю и уйти насладится тишиной… Но все же, от пьяного Винса не так легко избавиться. Пытался уже. Однажды в похожей ситуации, когда Калеб действительно оставил его одного и ушел, то результатом стали — куча сообщений от Кавински по линии, и все они содержали истории и жалобы которые отправитель не успел высказать вслух. Поэтому, на миг чуть сильнее сомкнув руки вокруг тела, секретарь надеялся что рано или поздно усталость сморит Кавински и тот заснет.       Но увы, этого не свершилось.       — …а после он такими огромными глазами на меня уставился! И ты еще в тот момент подошел, а он завизжит как девчонка. Вот смеху было! — все продолжал кричать под ухом разошедшийся Винс.       — Сделай одолжение, заткнись и засни, — процедил сквозь зубы Калеб, слегка замедляя шаг, пока вовсе не останавливается.       Кавински же, поднимает голову и открывает глаза в непонимании. Почему они остановились? Он что, его на землю сбросить хочет?!       — А ты заставь меня! — с нахальной миной получает ответ секретарь, но чувствует как тело чуть сильнее, будто с опаской сжимает его одежду и прижимается.       Это заставляет легкой улыбке проскользнуть, видимо, даже на пьяную голову воспоминания с Калебом хранятся на отлично. И давнее приземление пятой точкой на асфальт — тоже.       — Хорошо, — хмыкает в ответ секретарь, и сам уже обхватывает того, еще ближе прижимая к себе.       Встречаясь со взглядом Винса, что уже раскрыл рот для вопроса, он легко поддается вперед, припадая к тонким губам напротив. Совсем не напористый или страстный поцелуй. Скорее, невозможно легкий и нежный, что заставляет каждую клеточку тела расслабится и поддаться под ласку, вибрируя от восторга. Черт там с два, Кавински даже не знал что в секретаре такие чувства зарыты! Словно не по своей воли, из него вырывается тихое мычание, когда язык мягко проходит по одной из губ, а после вновь сплетается с ним. Но на ответ его просто не хватит, он и без того чуть ли не дрожит на руках, усталость накатывает с новой силой, растворяясь в неге и заставляя прикрыть глаза. А ему еще казалось что Лололошка с ним чудеса творит своими разговорами, с этим секретарем и подавно не сравнится.       Но вскоре, Калеб разрывает поцелуй, и оставляет еще один легкий чмок в уголок дрогнувшей губы на расслабленном лице. После, он с небольшой улыбкой возвращается к тропе, легким покачиванием и расслабленной тишиной убаюкивая парня на руках.       — Не знаю что это было, но ты обязан это повторить… — в полу-сонном состоянии бормочет Винс, от чего улыбка на чужом лице становится чуть шире.       Теперь, когда любимая тишина вернулась, Калеб может поразмыслить и насладится прогулкой чуть дольше.

***

      Зайдя в одну из комнат что им выделили в центре, наблюдателя кладут на кровать в дальнем углу. После, Калеб со вздохом принимается стягивать с того ботинки и куртку, не будет же он в верхней одежде спать!       — Ммм… Калеб, ты еще тут..? — недовольно щурится Кавински, пытаясь нащупать свои очки, что ранее легко подцепил Секретарь.       — А куда мне деться? — тихо отвечает он, пока мужчина просыпается и садится на кровати. — Очки у меня, можешь не искать, — невольно замечает Калеб, видя как руки продолжают шастать по одеялу, но после успокаиваются.       — Я долго спал? А то у меня что-то уже голова начинает болеть… — потирая глаза, он начинает осматриваться. Но вокруг только темнота и две светящиеся точки глазных имплантов перед ним. — Ала и Терра, у меня же был план расслабиться, а не от головы страдать…       Пока наблюдатель вновь жаловался на все подряд, Калеб спокойно встал и включил одну из ламп. Немного прикручивая ее мощность позже, что бы один алкоголик легче привыкал к свету.       — И как же ты собирался расслабиться, позволь узнать? — перебивает тираду Секретарь, вновь возвращаясь к кровати, останавливаясь перед сидящим.       — Опережу твои догадки, но с наркотой я завязал, и возвращаться не буду, — грубо отрезал Винс, поднимая взгляд на собеседника. — Просто напросился бы на легкий массаж к тем кто умеет, а там под алкоголем и до секса не далеко… — взгляд медленно, словно оценивающе, спустился по торсу до ширинки штанов, а после вновь вернулся к лицу. — Ты словно не знаешь как наблюдатели расслабляются.       — Я не приписываю тебя к сборе остальных, ты стоишь выше этого, хочется тебе или нет, — закатив глаза проговорил Калеб, решая замять свои подозрения касаемо взглядов на «место ниже пояса».       Ответом стала наигранно грустная мордочка, а после небольшие объятия за бедра (выше Кавински просто не достал). Поднимая свои кроваво-алые глаза на партнера.       — Ты уже вызвался быть моим парнем этим вечером, а я уже настроился хоть немного забыться от наших проблем с Империей. Неужели ты не можешь подержать свою роль немного дольше? — сказав это, он слегка надул щечки, и легко потерся о скрытый под тканью белья и штанов лобок. — У меня тоже есть обычные людские потребности, знаешь ли…       Ладонь, словно в замедленной съемке, поднялась и приземлилась на голову Кавински. Тот уже ожидал что его отпихнут и уложат спать, но сегодня явно ночь сюрпризов. Калеб лишь нежно перебирал прядки блондинистых волос, но почувствовав слегка усилившийся запах алкоголя и цветов, остановился. Ладонь перешла на щеку наблюдателя, поднимая его голову.       — У тебя есть 20 минут на сходить в душ, переодеться и почистить зубы, — высек Калеб, легко отодвигаясь от парня. — От твоего запаха меня скоро стошнит. И как в тебе столько коньяка поместилось?       — Секрет маленького роста. Хоббиты тоже много пили!       — Разве это были не дварфы?       — Ой, нашелся умник! — отсек Винс вставая с кровати и на шатающийся ногах идя к шкафу. — Ты что, будешь меня все 20 минут тут ждать? — с недоверием посмотрел он на парня что уселся на его кровати.       — Почти, напишу Кейт что ты в центре и предупрежу что к тебе лучше до утра не ходить. А потом пойду возьму все нужное, и может сам в душ схожу, — послышалось в ответ, а парень уже начинал печатать сообщение.       Постояв в тишине, след Винса скрылся за дверью в направлении ванны. После и сам Калеб удалился из комнаты.       Обговоренные минуты почти заканчиваются. Кавински уже сидел на кровати, нога нервно дергалась в ожидании, пока руки методично и осторожно вытирали волосы от воды. Градус алкоголя в крови успел немного выветрится еще во время душа. Ну вот какой идиот мог перепутать стороны крана и окатить себя ледяной водой? Кажется ответ слишком очевиден.       Ритуал быстрой сушки волос заканчивается. Парень поправляет белую спальную футболку, и встает повесить полотенце сохнуть на стул.       Дверь с тихим, еле слышным скрипом открывается, пропуская знакомую фигуру секретаря. Он тоже в спальном костюме, только более темной расцветки, и в отличие от Винса — одел штаны, а не стоял лишь в футболке да трусах.       — Готов? — тихо спросил он, закрывая дверь.       — Вполне, ты взял что хотел, мой милый? — с шуткой поприветствовали того. — А что ты взять то хотел?       — Простая база, смазка и презервативы. Не думаю что с нашей ситуацией, мы можем позволить тебе длинный отдых, — хоть Кавински и не хотел бы это признавать, но тот был прав. У него в любом случае будет ломить поясницу, но хоть ходить и сидеть сможет. — А еще выпей это, ты вроде на голову жаловался…       А вот это уже заставило улыбнуться, он вообще не думал что Калеб слышал хоть что-то из его монолога. Думая что тот как обычно игнорирует его и все. Мило. Стакан оказался в руках, а горькую таблетку выпили.       — Теперь ты порадуешь меня, а, Секритаришка? — отставив стекло, Винс прижался к груди парня на вечер, проводя беглым движением по ребрам того, только что бы после обхватить руками шею.       Ответа не последовало, только легкий поцелуй, ни к чему не принуждающий, и никуда не ведущий. Просто легкое касание мягких губ с его сухими. Но этого оказалось достаточно что бы ноги наблюдателя стали ватными, заставляя Калеба подхватить его на руки и осторожно уложить на кровать.       Футболка летит в сторону, Винсу слишком жарко и лишнюю одежду на себе терпеть не намерен. Руки уже тянутся к трусам, желаю избавиться и от них, но их мягко перехватывают.       Оставляя по легкому поцелую на тыльных сторонах ладоней, их перекладывают на плечи. А сердце Кавински пропускает удар, как только он вновь чувствует мягкое касание.       Новый поцелуй, уже более взрослый, но секретарь не изменяет себе. Желая показать всю свою любовь, он вновь наполняет тот нежностью.       Кавински прикрывает глаза, не желая что бы партнер останавливался. Мурча, в этот раз сил на ответ хватает. Такой приятный момент дает утонуть, пока его грубые ладони сжимают ткань чужой футболки, почти рвя ее и притягивая к себе, заставляя парня упереться о кровать дабы не упасть.       Отстраняясь от тонких губ, Калеб мягко меняет свое положение на кровати. Сидя по одной из сторон Винса, и продолжая упираться рукой у головы того. Секретарь терпеливо ждал пока парень отойдет от прилива нежности и обратит на него внимание.       Так и произошло, расслабленный взгляд Кавински с вопросом, и неким разочарованием, повернулся к партнеру.       — И чего ты застыл? — раздраженно прошептал он.       — Ты слишком торопишься, мы даже не успели обсудить на каких условиях мы проводим ночь, — отказал тому Калеб, мягко, даже с некой заботой беря того за ладонь.       — Кого-то это волнует? Сколько раз было, так никто не спрашивал такой ерунды, — Кавински лишь отвел взгляд в сторону, только бы не смотреть в глаза. Почему-то этот разговор, да и легкое касание рук, казалось более интимным чем будущее действо.       — Меня это волнует, Винс. И раз я уже вызвался на твою авантюру, то будь признателен, — дай мне сделать все лучшим образом, — опустившись ближе к румяному личику, секретарь оставил пару легких (и таких нужных) поцелуев на нежной коже открытой шеи. А вернувшись в изначальное положение, продолжил. — У тебя есть пожелания?       Краснея еще сильнее, Кавински все же нехотя отозвался на действие и выдыхая повернулся лицом к секретарю.       — Так сразу и не вспомнить… Но мне нравится то мягкое ощущение после твоих касаний, это.. необычно, — брови на лице Калеба слегка дернулись, прежде чем поползти на лоб. Неужто, сам Кавински, никогда не пробовал нежный секс? Эта мысль заставила появится улыбке на лице.       — Хорошо, я кажется улавливаю твое желание, — он плавно кивнул на легкое замешательство второго, после ненавязчиво переплетая их пальцы. — А что касаемо укусов и засосов?       — Я против укусов это точно, с ними столько мороки после, — кривился нижний, эффект раннего смущения прошел и он уже спокойно, в своей манере отвечал на вопросы. — На счет засов не уверен, скорее тоже нет. Но я не буду особо против если ты оставишь пару в незаметных местах.       — Спасибо, — улыбка на лице Калеба только увеличилась, и в знак большей благодарности — Винс получил еще пару невесомых, бархатных поцелуев. Удивительно, казалось бы ничтожное действие, но на деле вызывающее такую огромную реакцию у человека, кто казалось бы все в этой жизни попробовал сделать. — Если вдруг тебе станет не по себе или понадобится перерыв, то прошу скажи это сразу. Я начинаю…       Слегка раздвинув ноги наблюдателя, Калеб сел между ними, после поднимая и для удобства кладя их поверх своих колен.       Подчиняясь ожидающему взгляду красных глаз, Калеб стягивает с себя футболку. Вещь летит в сторону стола, приземляясь на ранее повешенное полотенце.       — Ого, стриптиз~! — звучит со стороны, и сопровождается собственными смешками. И пусть тот смотрит на него через скептицизм, но стоит Винсу вытянуть свою ладонь. Секретарь, словно верный песик, наклоняется и ловит ее. Пальцы переплетаются, и наблюдатель ощущает небольшой кусочек бинта на костяшках, но спросить не успевает.       Тепло, оно разливается по телу, вырываясь тихим вздохом с мычанием. Пока Кавински уходил в мысли, Калеб начал действовать. И вот вновь раздается тихий звук, он откидывает голову, переплетая пальцы их рук, пока вторая зарывается в небрежный пучок волос. Больший доступ к шее получен, и пара поцелуев с легкими чмоками, что сойдут уже к утру, приземляются на темную кожу. Некая благодарность за содействие.       И это приносит только большую радость. А когда секретарь сползает ниже, это позволяет Винсу опустить голову и с вожделением наблюдать за парнем. Замечая как с каждым новым касанием, от бабочек возбуждения подрагивает его живот. Как он сам выгибается, подставляясь под нежность, в которой Калеб щедро его купал. Он получал все от этого вечера, словно партнер читал его мысли, слова были слишком лишними. А вот тихие стоны и мычания, приветствовали мягкой, почти не заметной, улыбкой секретаря.       Но не смотря на все происходящее, Винс с приятным смущением замечал, как его руку продолжали держать, не отпуская. Такая тонкая нить, которую никто не хотел и не мог порвать. «Этот вечер не может стать еще лучше,» — пронеслось в голове с новой порцией тихих охов.       Кавински расцеловывал шею Калеба, иногда выдыхая теплом от стонов, покрывая бледную кожу мурашками. Сзади раздавались хлюпающие звуки смазки, сопровождающиеся шепчущими милыми фразами и ритмичными движениями пальцев. Это была только растяжка, на которой все же настоял Калеб, не смотря на готовность наблюдателя. Но тем не менее, он должен признать, это было приятно. Возможно даже слишком…       Даже так, секретарь наполнял движения лаской, а если ему казалось что ее не хватало, то возвращался к затягиванию Кавински в поцелуи. Последний же, откровенно пускал слюни в плечо парню. Слишком много Калеба, слишком много ласки, слишком много всего..! Мозг просто отключался и хотелось забыться в этой приятной неге.       Он придерживал своего дорогого человека за бедра, пока он выстанывая его имя пытался угнаться за удовольствием и оргазмом, что снова накрывал его. Винс прижимал к себе голову Калеба, зарываясь в его волосы слегка грязными от собственной спермы пальцами. Но его парень позволял это, даже когда понимал что вымыть это будет сложно. Секретарь лишь продолжал подмахивать бедрами, помогая справится с внезапно возросшим либидо Кавински. Но он не жаловался, нет, он продолжал целовать и шептать приятные вещи, слушая как тот раз за разом трясется и кричит его имя, накрытый новой волной удовольствия. Калеб тоже не уходит далеко, заканчивая следом.       — Ты как? — тяжело дыша слышится вопрос секретаря.       — Это было невероятно… — отпуская длинные волосы, наблюдатель падает на того без сил, обнимая и утыкаясь в грудь.       — Вот и хорошо, — улыбаясь, Калебу все же приходится потревожить уставшего партнера и вытащить из того очередной наполненный презерватив. — Пойдем, помоем тебя и уже после можешь уснуть.       — …можно утром? — бурчат под ухом. — Просто используй влажные салфетки…       — Ты неисправимый… Я сам донесу если не хочешь идти, — в светлую головушку прилетела пара поцелуев.

***

      — Долой трусы, свободу письке! — и Винс сбрасывает с себя всю одежду что с таким усердием в ванной на него надевал Калеб.       — Ты ночью замерзнешь, — последнему осталось лишь поднять и сложить одежду на тумбу, а после накрыть пьянчугу уже чистым одеялом.       — У меня сегодня ночью будет грелка, к которой я прижмусь, — заверил он, укутываясь в мягкую ткань и лукаво смотря на парня, чьи волосы остались влажными, даже после время затратной уборки комнаты. Ну, главное что вода с них не капает, остальное к утру высохнет.       — И что же это за грелка, позволь узнать?       — А у меня думаешь так много парней? Ложись уже.       — Понял, понял, засыпай, — сняв с себя футболку, он залез под одеяло, обнимая партнера и целуя в лоб.       Рука тянется выключить лампу, погружая комнату в приятный для сна полумрак. Разум начинает медленно поддаваться чарам ночи. Тело, пропитанное усталостью от насыщенного дня начинает приятно ломить и расслаблять. Глаза закрываются, перед ним предстает черное пространство, заранее готовится к просмотру сновидений. И…       — Калеб… — тихо протянул над ухом наблюдатель.       — Что такое? — ответ последовал незамедлительно, и светящиеся глаза посмотрели на уставшее, все еще красное, но до невозможное милое личико. — Что-то болит?       — Нет, — прошептал Винс, слегка придвигаясь ближе к теплому торсу секретаря. — Сними с меня носки пожалуйста, я не могу с ними спать…       Вздохнув, он отцепляет от себя податливое тело, аккуратно снимая действительно последний элемент одежды. Но и без едкого комментария не обошлось.       — Постеснялся бы, ты и так голый лежишь, — получив в ответ тихий смешок, Калеб снова чмокнул того в лоб, укладываясь и прижимая к себе своего парня. И от такой переполняющей заботы, Винс был готов мурчать.       И вот так, лежа в обнимку, они остались ждать пока спокойные минуты ночи уйдут. А новый, суровый день их реальности наступит.