Songs for Shouta

— Папа, с Тодороки всё будет в порядке? Хизаши смотрит вниз на своего сына, продолжая перебирать пальцами волосы Изуку. Мальчик прижимается к нему с одной стороны, Шинсо – с другой. Катсуки лежит позади Мидории, и они все прижимаются друг к другу в постели героя, по телевизору тихо крутят фильм. Ямада знает, что никто из них на самом деле не обращает внимания на него. Он думал о том факте, что Бакуго действительно принял приглашение остаться с остальными. Он знает, что Изуку и Хитоши беспокоятся о Тодороки — скорее всего, так же сильно, как и он. (Часть его думает, что Катсуки тоже обеспокоен, но он знает, что парень никогда бы не позволил им узнать об этом.) Он пытается игнорировать то, как парень охраняет Мидорию, как будто боится, что случится что-то плохое, если он отведёт от него взгляд. Хизаши не может винить подростка. Это мысли, с которыми он часто сталкивается, и он знает, что Шота тоже борется с ними. Все они просто хотят, чтобы Изуку был в безопасности. Он тихо вздыхает. — Папа позаботится о его безопасности, милый. Я обещаю, – Изуку хмурится, ещё сильнее прижимаясь к Ямаде. Он успокаивает его, скользя рукой по спине парня и проводя маленькими круговыми движениями вдоль его позвоночника. – Я знаю, страшно думать об этом, сладкий, но с папой всё будет в порядке, с Тодороки тоже. Ты должен довериться ему, хорошо? Он кивает, комкая рубашку героя в кулаке. Катсуки протягивает руку и разжимает ладонь Мидории, заменяя рубашку своими пальцами. — Ты в порядке, ботаник. Хизаши никогда не понимал этого прозвища. Изуку, казалось, никогда не возражал против него, а Бакуго произносит это с такой нежностью, что это выводит его из себя. Поэтому несмотря на свою неприязнь к прозвищу, он ничего с этим не делает. — Почему бы тебе не попытаться немного отдохнуть, милый? Мальчик яростно качает головой. — Нет, пока я не узнаю, что папа и Тодороки в порядке. Ямада медленно выдыхает, его сердце слабо стучит. — О, милый, я знаю, – он наклоняется и целует Мидорию в висок. – Как насчёт этого – я разбужу тебя, когда папа вернётся домой. Звучит нормально? Изуку запрокидывает голову, чтобы посмотреть на героя , его зелёные глаза широко открыты и полны доверия, отчего его сердце теплеет и трепещет. — Ты обещаешь? Хизаши кивает, мягко улыбаясь. — Я обещаю, милый. Завтра на ужин будет кацудон, если ты ляжешь спать. Мальчик широко улыбается, затем снова кладёт голову на грудь героя. Он тихо вздыхает и шепчет: — Спасибо тебе, папа. Катсуки обнимает Мидорию за талию, прижимая ещё теснее. Он смотрит с восхищением, постепенно привыкая к тому, что блондин такой хороший друг его сыну. Шинсо ёрзает, тянется к прикроватному столику и выключает лампу, оставляя комнату освещённой только тусклым светом телевизора. Затем он снова прижимается к Ямаде, обнимаясь с ним, как в детстве, хотя сейчас он слишком высокий. Он крепко обнимает парня, его беспокойство проходит по мере того, как он всё дольше прижимает детей к себе. Хизаши – лицемер. Он заставил детей успокоиться, несмотря на то, что они волнуются, и когда он должен сделать то же самое, он собирается бодрствовать, чтобы убедиться, что Айзава и Шото в безопасности. Он не сможет успокоиться, пока они оба не будут здесь (потому что он знает, что Шота никогда бы не оставил ребёнка в общежитии, если тот в беде), и он знает, что они целы и невредимы. Он не любит признавать это вслух – особенно в присутствии своего мужа – но он не противится идее получить своего рода опеку над Тодороки. Ямада польщён тем, что они завоевали доверие человека, у которого этого самого доверия было немного. Он не собирается принимать это как должное, и если есть что-то, что он и Айзава могут сделать, чтобы облегчить жизнь ребёнку, вы можете поспорить, что они это сделают. Он не в силах ничего с собой поделать, и поэтому как только он слышит, что дыхание по крайней мере двоих из троих детей становится более глубоким и замедленным, что означает, что они спят, он берёт свой телефон и отправляет сообщение. Тому, кому он вообще не думал, что напишет когда-нибудь. Хизаши: Вы в курсе того, что сейчас происходит в общежитии? Точки появляются и исчезают почти на минуту. Он полагает, что этого можно было ожидать, поскольку это первый раз, когда он отправляет сообщение на этот номер. Но ответ приходит немного позже. Яги: Если вы подразумеваете под этим знание того, что ваш муж не задушил отца ученика.. Да, я думаю, что знаю, что происходит. Он подавляет фырканье. Жестокость Шоты по отношению к Энджи его нисколько не удивляет. И если бы это был он, Ямада знает, что он поступил бы так же. Хизаши: Шота не стал бы его душить. Яги: Нет, но он определённо достаточно зол, чтобы совершить что-то безрассудное. Разве его рана еще не заживает? Он хмурится. Хизаши: Да, но он думает, что теперь, когда швы сняли, всё в порядке. Даже не утруждай себя упоминанием об этом при нем. Яги: Ну и дерьмо. На этот раз ему не удается сдержать фырканье. Он смотрит вниз, чтобы убедиться, что он не радбудил детей, и Катсуки на мгновение пристально смотрит на него, прежде чем закрыть глаза. Он был рад узнать, что за пределами своей героической работы Тошинори обладает довольно вульгарной лексикой. Это делает его более близким к ним, отдаляет от образа героя, который вы привыкли видеть по телевизору. Приятно сознавать, что Яги не идеальный человек. Хизаши: Я знаю, что Шота и Немури должны быть в состоянии справиться с этим, но нужно ли мне запрашивать ещё поддержку? Я знаю, что Стрелок испытывает довольно сильную неприязнь к Старателю, и был бы рад возможности выгнать его из школы. Яги: Каким бы забавным это ни было, я верю, что Айзава справится. Яги: Твой муж довольно устрашающий, когда хочет. Он гордо ухмыляется. Хизаши: Он должен каким-то образом выплеснуть свою сдерживаемую ярость из-за обучения подростков. Яги: Понял. Я связался с Незу, так что это должно скоро закончиться. Он подавляет дрожь. Общение с Незу всегда немного нервировало. Он ничего не имеет против директора. Но вы должны признать, что никогда бы не ожидали, что маленькое, неброское существо окажется таким коварным. Хизаши: Удачи Яги: Спасибо, Ямада. Мне она понадобится. Он откидывает голову назад и смотрит в потолок. Это было невероятно непринуждённо. Был ли он слишком строг к Тошинори? Объективно, у него никогда не было проблем с героем номер один. Только когда он вспоминает о том, что произошло между ним и Изуку, он чувствует ярость. Но, к сожалению, он понимает, что его истинным намерением было защитить парня. И это всё, что Ямада и Шота когда-либо пытались сделать. Так что, по правде говоря, он не может винить Яги за то, что тот сделал то, что посчитал лучшим вариантом. Хотя он не обязан радоваться этому. Но... он готов простить. Он не был бы очень хорошим героем, если бы у него не было способности прощать людей. ——— Губы Шоты кривятся в угрожающем оскале в ту секунду, когда он подъезжает к обочине перед главными воротами UA. Энджи стоит в повседневной одежде, небрежно скрестив руки на груди и прислонившись к воротам. Как будто он ждал прибытия подпольного героя. Он захлопывает дверцу своей машины и крадётся к Тодороки, его причуда уже активирована. — Ты же знаешь, что тебе здесь не рады, Старатель. Тот бесстрастно приподнимает бровь. — У меня есть право видеться со своим сыном. — Нет, пока он живёт в этом общежитии, ты этого не сделаешь. Законные опекуны Шото – Фуюми и Натсуо, а не ты. Айзава качает головой. — Я до сих пор не знаю, как им удалось подстроить судебное дело, но я верну опеку над своим сыном. Энджи усмехается. Ворота приоткрываются, и Немури проскальзывает к ним, мгновенно закрывая их за собой. — Старатель, я вежливо прошу вас покинуть территорию школы, прежде чем нам придется связаться с охраной, чтобы вас выпроводили. Он расслабляется, зная, что у него есть поддержка. (И кто-то, кто удержит его от того, чтобы окончательно одичать от этого мудака.) Тодороки усмехается. — Я просто хочу поговорить с Шото. В прошлый раз, когда он приезжал навестить меня, он внезапно ушёл из дома. Я так и не смог попрощаться. Шота знает, что это колкость, направленная против него — и Хизаши. Энджи, скорее всего, знает, к кому обращается Шото и знает, что он не может последовать за ним, не рискуя получить судебный иск за незаконное проникновение на чужую территорию. Они угрожали этим раньше, и они не боятся это сделать. Айзава хватает своё оружие захвата, сминая его в кулаке. Прежде чем он успевает что-либо предпринять, какая-то фигура перепрыгивает через ворота, с грохотом приземляясь между ним и Энджи. Шота шипит, но затем расслабляется, когда понимает, что это Яги. Он поворачивается и съеживается обратно в свою маленькую форму, делая шаг к нему. — Айзава! Рад тебя видеть. Он бросает на Шоту тяжелый взгляд, бросая взгляд вниз на то, как он сжимает свой шарф. «Отойди» одними губами произносит блондин. Он прищуривает глаза, хмурясь. Тошинори поднимает руки и небрежно жестикулирует так, что Энджи не может видеть, что он говорит. «Камеры. Осторожно. Дети смотрят». Хотя его движения прерывисты и он не произносит полных предложений, Айзава понимает. Шото мог наблюдать, и то, что его нападение на героя номер два может быть зафиксировано, лишь приведёт к его собственному аресту. (Что в долгосрочной перспективе ни для кого не принесет ничего хорошего.) Он неохотно отпускает свой шарф, принимая ленивую позу. Яги неуверенно улыбается и подходит к Шоте. — Старатель, уже поздно. Разве ты не должен дать маленькому Тодороки отдохнуть перед завтрашним школьным днём? Он не сможет быть хорошим героем, если не будет заботиться о себе. Тодороки закатывает глаза, отталкиваясь от ворот и вставая, вероятно, понимая, что он в проигрышной ситуации. — Я уйду, просто чтобы не устраивать сцен. Но уверяю вас, я вернусь сюда, чтобы забрать моего сына. Взгляд Шоты метнулся к Яги, когда тот достал свой телефон и начал печатать, думая, что сейчас неподходящее время для переписки. Хотя Энджи – человек-гора, у Шоты есть способность смотреть на него сверху вниз. (И это здорово, пока ты не являешься тем человеком, на которого обрушивается его гнев.) — Ты можешь быть героем, но тебе здесь не рады. Вы действительно хотите рисковать, выдавая себя за насильника, которым вы являетесь? Не думаю, что это пойдет на пользу вашей репутации, – он наклоняет голову, устрашающе улыбаясь и угрожая. – Я думаю, было бы лучше, если бы ты ушёл, пока ситуация не обострилась. Я не думаю, что ты смог бы выстоять без своей причуды. Тодороки качает головой, стараясь держаться подальше от Шоты, когда тот удаляется по улице. — Есть причина, по которой вас, героев подполья, так часто считают злодеями. Шота рычит и делает выпад, но Тошинори и Каяма оба переходят к действию, каждый хватает его за руку, чтобы удержать. Он всегда был чувствителен к тому, что о нем думают как о злодее. Это было бы позором для его обещания, которое он дал Оборо. Он спасает людей. Он совсем не похож на Старателя. Яги снова тянет Шоту за руку. — Айзава, оставь его. Немури похлопывает его по руке. — Успокойся, ты нужен своему ученику. Он берёт под контроль свой гнев, утыкаясь подбородком в шарф и расслабляясь в их объятиях. — Я в порядке, ты можешь отпустить. Яги и Немури отпускают его и ведут к воротам – подальше от удаляющейся фигуры Энджи. Незу встречает их внутри ворот. — Айзава! Извини, что тебя так поздно вызвали в общежитие. Уверяю тебя, я бы справился с ситуацией. Он кивает, но знает, что Шото нужен здесь кто-то, кому он доверяет. И хотя директор - человек, заслуживающий доверия, он не тот, с кем парню комфортно. В этот очень короткий список проверенных взрослых входят он сам, Хизаши, Немури и Кайя. (Шото странно любит Кайю, но она также обожает его, как своего собственного ребенка.) Яги встаёт перед Шотой, почти защищая его. — Спасибо, что пришли так быстро. Мы смогли справиться с ситуацией, но я предупреждаю вас, что он снова может стать проблемой. Директор глубокомысленно кивает. — Я следил за этим по мере необходимости, – он указывает на Шоту. – Классный руководитель Тодороки проделал замечательную работу по обеспечению безопасности ребёнка. Я знаю, что он в хороших руках. Если ситуация продолжит обостряться, я хотел бы поговорить с братьями и сестрами о передаче опеки школе. Шота прочищает горло, совсем не стараясь быть сдержанным. — Я хочу опекунства. Незу приподнимает мохнатую бровь. — Двое детей за такое короткое время? Ты уверен, что хотел бы взять на себя такую ответственность? Каяма смотрит на него, заинтригованная. Тошинори, кажется, в замешательстве, но не против этой идеи. Шота вздыхает, скрещивая руки на груди. — Мы с Хизаши говорим об этом дольше, чем у нас был Изуку. Незу кивает, почесывая подбородок. — Если бы вы и Сущий Мик стали его опекунами, вы смогли бы ограничить его контакты с отцом. Это может сработать в нашу пользу, особенно если вы сможете удержать его от пребывания на территории школы более законным способом. Айзава задерживает дыхание, чувствуя, что получил одобрение. — Ты не против? Директор ухмыляется – и боже, какое поразительное зрелище. — Вовсе нет! Пока Тодороки согласны на это, я не вижу причин для возникновения каких-либо проблем, – Незу подергивает усами. – У вас есть разрешение школы начать процесс. Просто почаще сообщайте, как он продвигается. Шота прячет улыбку, благодарно склоняя голову. Хизаши будет очень недоволен. — Спасибо, Незу. Тот машет рукой. — Без проблем. Я не буду вас задерживать, так как в общей комнате 1А собралось довольно много студентов, а комендантский час уже давно закончился. Тебе нужно держать своих учеников в узде, Айзава. — Принято к сведению. Я не позволю этому случиться снова. Он усмехается. Директор оборачивается и машет рукой через плечо. — Я очень на это надеюсь. Они все молчат, пока он не оказывается вне пределов слышимости. В конце концов Яги беззаботно смеётся. — Это было- Немури заканчивает за него: — Неожиданно, – она подходит к нему вплотную и, схватив его за плечи, легонько встряхивает. – Почему ты не сказал мне, что вы с Заши подумываете о том, чтобы оформить опекунство над Тодороки? Айзава застенчиво улыбается. — Потому что Заши ещё не совсем полностью согласился. Она медленно моргает один раз. Затем стонет. — Господи, Шота. Яги фыркает, обнимая его за плечо. — Увидимся позже, Айзава. Спокойной ночи. Каяма качает головой и как только Тошинори скрывается из виду, берёт его под руку и ведёт его в сторону общежития 1А. — Ты доведёшь Хизаши до сердечного приступа. — Это то, что у меня получается лучше всего. Шота пожимает плечами. Половина его класса собралась в общей зоне, когда они с Немури вошли. Тенья вскакивает со своего места, бросаясь через комнату навстречу своему классному руководителю. — Сенсей! Прошу прощения, я не смог вернуть их в их комнаты. Он вздыхает и похлопывает Тенью по плечу. — Всё в порядке, малыш. Я разберусь с этим, – он прочищает горло, позволяя своей причуде активизироваться, и его глаза становятся ярко-красными. – Идите спать. Он выпускает свой шарф-захвата, останавливая Шото, что не позволяет ему последовать за убегающими одноклассниками. Айзава ждёт, чтобы остальные ученики ушли, а затем тянет до тех пор, пока парень не идёт в его сторону. Как только он оказывается в пределах досягаемости, он освобождает Тодороки от захвата и заключает его в объятия. Он мягко говорит. — Привет, малыш. Шото шмыгает носом, погружаясь в его объятия. — Он ушёл? Он гладит парня по волосам, крепко прижимая его к себе. — Он ушел. Ты в безопасности, – он шепчет это снова и снова, пока ребёнок не перестаёт дрожать, не прекращая расчесывать наполовину горячие, наполовину холодные волосы. – Ты хочешь провести ночь с Изуку и Хитоши? Тот кивает, не утруждая себя устным ответом. Бурные эмоции Шоты стихают и он тихо вздыхает. — Хочешь, я понесу тебя, малыш? Мальчик снова кивает, и он поднимает его, бережно прижимая к себе. Шото утыкается лицом в грудь героя, глубоко вдыхая. Он поворачивается к двери, и Немури придерживает её для них. Она кладет руку на щёку Айзавы, нежно улыбаясь. — Идите домой и немного отдохните, вы двое. Я присмотрю за твоими учениками сегодня вечером. Шота наклоняется навстречу её прикосновению, оставляя поцелуй на её ладони. — Спасибо тебе, Нэм. Они всегда были близки. Она была четвёртым неотъемлемым членом их группы друзей, и он никогда не возражал против её тактильности. Он никогда бы не признался в этом Хизаши, но сначала ему было комфортнее рядом с ней — но это могло быть как-то связано с тем фактом, что всякий раз, когда блондин проявлял нежность, это почти выводило его из себя. Он не мог функционировать, пока любовь всей его жизни — которая ещё не знала, что он был любовью всей жизни Айзавы — была так ласкова с ним. Он так счастлив, что Оборо с самого начала заметил его борьбу и призвал его быть честным в своих чувствах. Шота сажает Тодороки на пассажирское сиденье, убедившись, что он надёжно пристегнут. Он ещё раз взъерошивает ему волосы, прежде чем закрыть дверь и пересесть на место водителя. По дороге домой Шото молчит, и у него закрадывается подозрение, что он устал. Его догадка подтверждается, когда он выключает машину и слышит тихое похрапывание ребёнка. Он мягко улыбается, поднимает парня в квартиру и укладывая его под одеяло в комнате Изуку. (Просто потому, что в этой кровати никого нет, и он сомневается, что ему самому останется место.) Глаза Хизаши устремляются на него, когда он открывает дверь спальни и он подносит палец к губам. Ямада жестикулирует. «Катс заснул всего несколько минут назад». Он запинается, понимая, что ему никогда не приходило в голову, что Катсуки не спит в другой комнате, как в другие разы, когда дети спали в своей постели. Хизаши понимающе улыбается и снова подписывает. «Я должен разбудить Изуку, я обещал, что разбужу, когда ты вернёшься. Он ужасно беспокоится о Шото». Он кивает. «Продолжай». Хизаши трясёт Изуку, пока тот не поднимает голову, затуманенно моргая. Он резко вдыхает и поворачивает голову, не сводя глаз с Шоты. Он выдыхает одно-единственное слово. — Папа. Шота улыбается. — Да, парень, я вернулся. Тот осторожно высвобождается из рук Хизаши и Катсуки, сползает с кровати и бросается в объятия героя. — Где Тодороки? Айзава гладит растрепанные волосы мальчика. — Спит у тебя. Он смотрит на Хитоши и кивает, когда Хизаши спрашивает, не следует ли ему разбудить и их племянника. Он приходит в себя намного быстрее, чем Изуку и он едва замечает Шоту, прежде чем его тащат в другую комнату. Он некоторое время смотрит, как Катсуки спит, не уверен, что когда-либо видел ребёнка таким умиротворённым. «Мы должны просто дать ему поспать, Заши». Его муж ухмыляется. «Утром он будет зол». Шота пожимает плечами, снимает шарф и форму, меняя их на футболку и спортивные штаны. Он осторожно ложится в постель, стараясь не потревожить Бакуго. Ямада ухмыляется и устраивается поудобнее на кровати. — Спокойной ночи, милый. — Спокойной ночи, Заши. Я люблю тебя. Айзава некоторое время смотрит в потолок, просто слушая ритмичное дыхание Катсуки. Это успокаивает, и он собирается наслаждаться этим, пока может. ——— Хизаши всегда просыпается первым... Обычно. Он вздрагивает, когда кто-то трясет его за руку, почти настойчиво. Когда он открывает глаза, Хитоши мгновенно отступает и прикладывает палец к губам, заставляя его замолчать. Он в замешательстве опускает брови. Хитоши секунду возится, нетерпеливо постукивая по своему телефону. Когда он поворачивает его, Ямада почти пищит. Это фото кровати — и он внезапно понимает, почему спит на самом краешке, а на его ногах чувствуется какая-то тяжесть. Катсуки растянулся между ним и Шотой, небрежно перекинув руки и ноги через взрослых, его голова покоится на животе брюнета. Из фотографии он заключает, что вес на его ногах приходится на правую ногу парня. Губы Хизаши дрогнули при виде умиротворенных выражений на лицах Айзавы и Бакуго. Хорошо, что Шота уговорил его не будить Катсуки прошлой ночью. Он осторожно встаёт с кровати, поворачиваясь, чтобы посмотреть на них своими собственными глазами. Медленно подросток переворачивается, пока не оказывается вверх ногами на кровати, прижимая ногу Айзавы к своей груди. Шинсо фыркает, делая ещё один снимок. Ямада хихикает и выталкивает своего любопытного племянника из комнаты, позволяя двум другим ещё немного отдохнуть. Он обнимает Хитоши за плечи и ведёт их на кухню. — Зачем ты меня разбудил, милый? Это не похоже на тебя – вставать так рано. Хитоши вздыхает. — Шото голоден, и Изуку не отпускает его. Он очень нуждается в объятиях, когда спит. Хизаши улыбается, целуя мальчика в висок. — Ты можешь снова заснуть, если хочешь. Я разбужу тебя, когда завтрак будет готов, – он отпускает Шинсо. – О, пришлите мне эти фотографии, если хотите. Хитоши хихикает. — Конечно, дядя Заши. Думаю, я их напечатаю. Он щелкает языком в знак упрёка. — Нет, ты этого не сделаешь, не надо настраивать против себя одноклассника Парень стонет, плюхаясь на диван. — С тобой неинтересно. Он прячет улыбку, зная, что он собирается распечатать их, чтобы повесить там, где они с Шотой смогут видеть их каждый день. Может быть, это заставит Изуку чувствовать себя менее неловко, когда они повесят различные его фотографии, которые у них есть. Хизаши уже давно собирался пойти сделать несколько фото, так почему бы не сделать чего-то такого для всех детей? Он тихо начинает готовить обильный завтрак. Яйца, бекон, тосты и холодную лапшу, которую так любит Шото. (Он всегда держит под рукой несколько упаковок на случай, если ему понадобится приготовить их для ребёнка.) Его племянник начинает тихо похрапывать на диване и Ямада улыбается. Он вздрагивает, когда оборачивается и видит, что Шото задерживается в арочном проходе, теребя край своей рубашки пальцами. Он ставит тарелку, которую держал в руке, и раскрывает объятия. Мальчик молча шагает к нему и крепко обнимает Хизаши. Он успокаивающе гладит Тодороки по волосам. — Ты в порядке, милый? — Я был напуган. Герой успокаивает Шото, нежно поглаживая его по спине. —Ты в безопасности, Шото. Теперь ты в порядке, – он подводит ребёнка к столу, беря приготовленную им собу. – Вот, милый, я приготовил твоё любимое блюдо. Шото мягко улыбается, беря пару палочек для еды. — Спасибо тебе, папа. Хизаши запинается, чуть не роняя лопаточку, которую только что взял. Со слезами, грозящими хлынуть из его глаз, он оборачивается и обнимает парня за плечи, заставляя ребёнка взвизгнуть. — Всегда пожалуйста, Шото. Он тихо смеётся, расслабляясь в объятиях Ямады. — Ты не возражаешь, если я буду называть тебя так? Хизаши шмыгает носом, крепче прижимая Шото к себе. — Вовсе нет, милый. Когда он наконец отпускает ребёнка и позволяет ему вернуться к еде, бросив взгляд в другую комнату, он видит Хитоши, перегнувшегося через спинку дивана и самодовольно ухмыляющегося. Он прищуривается, глядя на племянника, прикладывая палец к губам, чтобы тот молчал. Через несколько минут на кухню заходит Шота, прочищая горло прямо за спиной Ямады, отчего тот слегка подпрыгивает. Он разворачивается, с трудом сдерживая улыбку. — Доброе утро, дорогой. Айзава закатывает глаза и целует Хизаши в щёку. Он наклоняется немного ближе, чтобы прошептать ему на ухо. — Катсуки зол на нас. Очевидно, он получил фотографию, на которой он обнимается со мной. Ты случайно не знаешь, откуда это взялось? Щёки блондина краснеют, и он оборачивается к Шоте, чтобы посмотреть на Хитоши, но его больше нет на диване. Он вздыхает, роняя голову на плечо мужа. — Во всем виноват твой племянник. — Черт возьми, Хитоши. Айзава стонет. Ямада поворачивается и возвращается к доеданию завтрака, а Шота обнимает его за талию, кладя голову ему между лопаток. Брюнет прочищает горло, и Хизаши смотрит через плечо на парня. Айзава делает то же самое, и они оба хмурят брови, увидев откровенно угрожающее выражение лица парня. Но потом он просто улыбается им. — Доброе утро, папаши. Шота задыхается, испуская испуганный кашель. Хизаши просто улыбается. ——— Изуку зевает, переворачиваясь на другой бок в кровати. Когда он быстро врезается в чью-то грудь, он вздрагивает и садится. Каччан ухмыляется ему. — Доброе утро, ботаник. Он туманно улыбается и опускается обратно, кладя голову Бакуго на грудь. Тот начинает расчесывать его кудри, стараясь не запутаться. Мидория тихонько зевает. — Где Шото? — Завтракает, – его голос понижается почти до шепота. – Я думаю, он пытается украсть твоих родителей. Изуку хмурится, поднимая голову, чтобы посмотреть на Катсуки. — Что ты имеешь в виду? — Я слышал, как он называл Заши «папой». Он снова наклоняет голову, теребя выбившуюся нитку на подоле рубашки Бакуго. Он всегда был единственным ребёнком в семье. Однако, когда они были моложе, Каччан был ему будто бы братом. Теперь эту должность занял Хитоши, и он снова начинает сближаться со своим другом детства. Когда он по-настоящему обдумывает это, он приходит к выводу, что действительно был бы не против иметь настоящего брата. Особенно, если это Тодороки. Хотя он всегда был тихим, Изуку никогда не возражал против его присутствия. На каком-то уровне он тоже понимает Шото. Они оба прошли через довольно запутанные вещи в детстве, и он почти находит утешение и дух товарищества в другом мальчике. Мидория закрывает глаза, погружаясь в прикосновения Катсуки. — Я не думаю, что был бы против иметь брата. — Конечно, ты бы не стал. Блондин фыркает. Из дверного проёма доносится покашливание. Изуку приоткрывает глаза, обнаруживая, что Хитоши ждёт их – ухмыляющийся. — Тебе хорошо сегодня, Бакуго? Тот рычит, делая выпад. — Отвали, Мертвоглазик. Я должен надрать тебе задницу. Изуку взвизгивает, садясь и кладя обе руки на грудь Катсуки в попытке убедиться, что он не может пошевелиться. Он знает, что он не сильнее блондина, но надеется, что сможет удержать его от причинения вреда их другу. Мысль о том, что Шинсо может пострадать, повергает его в панику. Рот Бакуго слегка приоткрывается, и он смотрит в глаза Мидории. Медленно он обхватывает руками его запястья, потирая большими пальцами точки пульса. Он шепчет: — Всё в порядке, ботаник, я не причиню ему вреда, – Катсуки слегка приподнимается, обнимает его за плечи и говорит ему на ухо. – Сделай вдох, ты в порядке. Изуку делает, как приказано, глубоко вдыхая, и его легкие не наполняются приторно-сладким ароматом своего друга детства. Он делает это ещё несколько раз, пока не чувствует себя достаточно спокойно, и Бакуго отпускает его. — Пойдём, я думаю, завтрак готов. Мидория кивает и вылезает из кровати, проскальзывая мимо Шинсо в поисках своего отца. Ему нужно, чтобы его обняли. Айзава сидит за кухонным столом, сосредоточенный на газете. Он поднимает глаза, когда входит Изуку, мягко улыбаясь. Он издаёт тихое «Уфф» когда он забирается к нему на колени, но не жалуется, а просто обнимает Изуку. — Доброе утро, малыш. — Я люблю тебя, папа. Герою требуется время, чтобы ответить. — Я тоже люблю тебя, Зуку. Он вздыхает, позволяя себе расслабиться. Всё, что ему действительно было нужно – это заземляющее присутствие Шоты.