｡ ⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡ ⋆｡
Сказать, что Джисон возненавидел сложившуюся ситуацию, было бы преуменьшением. Он волновался так сильно, что казалось, будто сердце готово в любую секунду выпрыгнуть у него из груди. Он знал, что Хенджин и Минхо вообще-то тоже слышат это, так как в какой-то момент Хенджин отвёл Минхо в сторону и сказал: – Минхо, его сердце бьётся слишком быстро. Разве люди не могут от такого умереть? – Он в порядке. Его сердце всегда бьётся быстрее, чем должно. У него проблемы с тревожностью. – А от этого он разве не может умереть? Минхо взглянул на Джисона, который искусал губы почти что до крови и теперь сидел на диване, непрерывно дёргая ногой, прежде чем приблизиться и заключить его в объятья. Минхо вовсе не был теплым, но его объятья казались какими-то по-особому комфортными. Он всегда прижимал Джисона поближе к себе, позволял ему зарываться в него с головой, если тот просил, и делал глубокие вдохи, чтобы Джисон мог подстроиться под них, если понадобится, и тоже выровнять дыхание. Он очень быстро понял, в чем нуждался Джисон, приспособился к его потребностям – так же, как и сам Джисон. Он никогда не чувствовал себя таким любимым, как рядом с Минхо. Должно быть, он начал в него влюбляться. Какая жуткая мысль. Наконец солнце село. Минхо решил, что будет проще дождаться прихода охотников снаружи, стоя на крыльце. Джисон стоял рядом с ним, выстукивая ритм на его ладони. Хенджин прижался спиной ко входной двери, выжидающе скрестив на груди руки. Никто не произнес ни слова. Когда на горизонте наконец показалась парочка охотников, ступающих по проторенной дорожке, по которой Минхо нередко спускался в деревню, Хенджин оживился. Он мгновенно исчез из поля зрения Джисона, тут же появляясь прямо перед лицом Чанбина. – Со Чанбин! Вау, с нашей предыдущей встречи ты стал даже еще сексуальнее, – выдохнул он, пробегаясь пальцами по бицепсам охотника. Чанбин вывернулся, стряхивая с себя руки Хенджина и получив в ответ лишь хихиканье. – Не трогай меня, – грубым голосом произнес Чанбин. – Ох, понял, сегодня только по делу, – Хенджин отошел к Джисону, в защищающем жесте опуская ему на плечо подбородок. Парочка, казалось, лишь сейчас заметила друга, стоявшего среди тех, кого они считали своими врагами. Глаза Чана метнулись от Джисона к улыбающемуся лицу Хенджина, парящему позади него. – Джисон… Что? – спросил Чан, лишь слегка опуская защиту. – Хватит. Он тут не при чем, – заявил Минхо, выпрямляясь. – Вы пришли сюда за мной и Хенджином. Я решил встретиться с вами на своих условиях и сказать, что я не уйду, Хенджин не уйдет, и вы не причините вреда ни одному из нас. – В таком случае, думаю, ты не до конца понимаешь, – произнес Чанбин, сверля Джисона взглядом, – у нас есть работа, которую мы должны выполнить, а у тебя – гроб, в котором ты должен поселиться. – Джисон, я бы хотел узнать, почему ты здесь, – сказал Чан, игнорируя заявление Минхо. Джисон взглянул на него: выражение лица Чана было нечитаемым. Тогда он решил сказать правду. – Я пришел их предупредить. Не хотел, чтобы ты причинил им вред, – признался он. Хенджин кивнул своей лежащей у него на плече головой, лишь подливая масла в огонь. – Ладно, тогда скажи, – произнес Чанбин, – учитывая все мои принципы и взгляды, с чего нам вдруг оставлять тебя в покое? – Потому что за все время, что мы живём тут, никто из нас не убил ни единого жителя деревни. Мы не стали причиной массовой паники или страха. О нашем присутствии не подозревал никто – мы были предоставлены сами себе. Джисон заметил, как Чан выгнул бровь и перевел взгляд на него. Чанбин покачал головой. – Пусть так, но вы всё равно вредите живущим здесь людям. Мы не можем позволить этому продолжаться. – Вред не такой уж и большой, – вмешался Хенджин, отходя от Джисона. Он ухмыльнулся, приближаясь к Чанбину. – Просто лёгкий укол. Хочешь попробовать? Ты ведь уже знаешь, каково чувствовать мой… – И я страстно желал избавить мир от него чуть ли не год, так что это, наверное, личное, – прервал Хенджина Чанбин, тут же краснея. – А в прошлый раз ты говорил со мной совсем по-другому, – надулся Хенджин. К Чанбину повернулся Чан, явно колеблясь. – Бин, может в этот раз мы могли бы…. – Извини, Джисон, – произнес Чанбин, делая шаг вперёд, – мы не можем просто взять и сами отпустить их. Мы кровью связаны со своим контрактом. Ты ведь знаешь, кто мы. Если комитет когда-нибудь узнает…. Джисон видел, как он тянется к кинжалу, пристегнутому к бедру, – именно его много лет назад, когда Чанбин только стал охотником, зачаровал для него Джисон. И ещё прежде, чем в его голове проскользнула хоть одна здравая мысль о том, стоит ли это делать, Джисон уже сдвинулся в места. У него не было времени подумать, что случится после. Все, о чем он мог думать, – это что ему нужно к Минхо. Чан понял, что делает Джисон слишком поздно. Схватил Чанбина за руку, когда оружие уже начало запускаться. Поэтому вместо того, чтобы вонзиться глубоко в грудь Джисона, зачарованный кинжал разрезал кожу у Джисона на боку и вошёл в деревянную раму позади него. Когда кинжал ранил его, Джисон смог лишь рассмеяться сквозь жгучую боль и завалиться назад, в чьи-то объятья. Это, наверное, был Хенджин, хотя кто знает. Он понимал лишь, что больше не может оставаться в сознании. Слишком больно. Он рвано втянул воздух и постарался держать глаза открытыми. Не важно, сколько раз он пытался сфокусировать зрение, он не мог различить ничего вокруг. Кто-то кричал. У него в волосах были руки…. Он попытался что-то сказать – что угодно, лишь бы успокоить их, но из него вырвался лишь слабый кашель, прежде чем зрение подвело его, а мозг будто бы размяк. Он подумал, что засыпает. Знал, что не должен, но это казалось таким заманчивым, да и все тело болело просто невыносимо. Ускользая, Джисон сквозь туман в голове расслышал голос Минхо. Как же хорошо. Джисону хотелось услышать именно его.｡ ⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡ ⋆｡
Минхо не слышал ничего. Вокруг стоял сплошной белый шум. Единственным, что он осознавал, была кровь, впитывающаяся в одежду Джисона, заполнивший ноздри ужасающий запах железа и то, как глаза его парня постепенно тускнели, пускай тот и пытался держать их открытыми. Минхо не злился. Думал, что будет, но в нем не осталось даже ярости. Всем, что он чувствовал, глядя, как подрагивают закрытые глаза Джисона, было отупляющее чувство полного поражения. Это ощущалось так, будто его душу снова оторвали от тела с концами. Он пришел в себя лишь когда ощутил крепкую хватку на своих плечах: кто-то тряс его, привлекая к себе внимание. Он моргнул и перед ним смутно вырисовалось заплаканное лицо того самого, кто сделал это с Джисоном, что-то ему кричащее. – Что? – выдавил он. – Почему ты просто смотришь! Помоги ему! – А что я должен делать? – тихо спросил Минхо. – Ты же чертов вампир! Обрати его! Пожалуйста, спаси его, умоляю! Забавно, тут же предал свои принципы, – с горечью подумал Минхо. Минхо покачал головой и опять отвернулся к Джисону. – Что значит «нет»? – Это и значит, – прямо ответил Минхо. – Я отказываюсь обрекать его на проклятую жизнь. Охотник – Чанбин, кажется, так его звали – переметнулся к Хенджину, лицо которого было залито слезами. Иногда Минхо забывал, насколько глубоко тот ощущал эмоции – до тех пор, пока не происходило подобное. Там, где Минхо просто цепенел, Хенджин чувствовал за них обоих. – Тогда это должен сделать ты! – настаивал Чанбин. Минхо оторвал взгляд от Джисона и заметил, что другой охотник, Чан, находился рядом с ним. Неизвестно, когда он там оказался, но Чан в каком-то смысле игнорировал попытки Чанбина убедить вампиров. Минхо видел, как тот спокойно, но крепко обматывает нечто, походившее на кусок его собственной рубашки, вокруг раны Джисона, чтобы остановить кровотечение. Затем он нагнулся и прижал пальцы к шее Джисона. Снова выпрямившись, он шумно выдохнул, и Минхо понял, что сердце Джисона, по-видимому, все ещё билось. – Я не могу, – услышал позади себя голос Хенджина Минхо. – Можешь, ты просто не станешь, потому что тебе наплевать на него! – Нет! – вскричал Хенджин. – Я не могу. Может только Минхо. Я не чувствую к нему того, что чувствует Минхо. Я в принципе не могу его обратить. Не получится. Слушая препирания Чанбина и Хенджина, Минхо внезапно ощутил теплое давление сзади и повернулся, замечая Чана, который смотрел на него серьезными глазами, осторожно положив руку ему на плечо. – Если ты можешь сделать хоть что-то, я должен это знать. Пожалуйста. Мы оба знаем, что раны от оружия охотника очень серьезные. Джисон – не просто человек, но он все ещё смертен. Он умрет, если ты не расскажешь мне. – Я правда ничего не знаю, – утверждал Минхо, все крепче прижимая Джисона к груди. – Единственное, что я могу, – это обратить его. И это единственное, чего я не сделаю никогда. Чан поджал губы и кивнул, пытаясь признать горькую правду. Минхо поднял голову вверх, пытаясь заставить выступившие на глазах слезы вкатиться обратно. Но, сделав это, он увидел, что свет в комнате Хенджина, из которой они в спешке спустились этой ночью, все ещё был включен. И сквозь окно можно было разглядеть оборотную сторону его наполовину завершенной картины. Рисунка цветов Джисона, искусно собранных в букет. Насчёт этих цветов Джисон тоже оказался прав: они оставались живыми и прекрасными по крайней мере в четыре раза дольше, чем все цветы, что были у Минхо до этого. Они и вправду были особенными. Но это и неудивительно. В конце концов, они были из сада Джисона… Сад Джисона. Сад ведьмы. Ведьма. Ведьма! Джисон – ведьма! Он вскочил так быстро, что испугал стоявшего рядом Чана, но извиняться было некогда. Он схватил Джисона в объятья и прижал его голову к груди, прежде чем броситься бежать. Все дороги к месту своего назначения он знал наизусть. Знал и самую красивую дорогу, и вымощенную, но также знал и самую короткую. Минхо никогда с момента своего обращения не утруждался проверить, насколько быстро умеет бегать, и на деле это оказалось гораздо, гораздо быстрее, чем он предполагал. Он прибыл к домику ведьм так быстро, что Джисон вполне мог бы получить травму позвоночника, не будь Минхо таким предусмотрительным и не защити он его голову, прежде чем сорваться с места. Минхо вломился во входную дверь, и, как только он увидел Чонина, стоявшего посреди гостиной, по его щекам наконец заструились слезы. Что-то сломалось в нем при виде ужаса, растекающегося по лицу помощника ведьмы. Не прошло и секунды, как Чонин оказался рядом с ним, за ним последовал и Сынмин. – Что, черт побери, с ним случилось? – спросил один из них, Минхо даже не понял, кто именно: он расчищал стол, чтобы уложить на него Джисона. – Его ранило зачарованным оружием охотника. – Нет… Серьезно? – Да. Пожалуйста, скажи, что с этим можно что-то сделать, – взмолился Минхо, сдирая с Джисона рубашку, чтобы оценить масштаб нанесенных повреждений. Выглядело плохо. Просто ужасно. Рана была глубокой – выжить после ее получения само по себе стало бы удачей, учитывая колоссальную потерю крови. О вреде, который нанесли чары, наложенные на оружие, и говорить не стоило. Такая магия вызывала почернение плоти вокруг раны, медленно растекаясь по всей груди мелкими струйками. – М… Можно, – произнес Чонин. – Я просто никогда не делал этого без Джисона. Может и не сработать. Вероятность, что не получится, просто огромна. – Отлично, что нам нужно? – спросил Минхо, уже подлетев к полкам. Его не заботили риски. Если существовало хоть что-то, они попробуют. – Нет, Минхо. Ты не… Джисон лишь однажды объяснял мне процесс. Я даже не видел, как он делает это! Сынмин прошел мимо Минхо, по пути потрепав его по плечу. – Он сможет. – Я не уверен, что смогу, – проговорил Чонин, сползая на пол по спинке дивана, – Я понял, что произошло что-то плохое, когда Суни не вставал, – пробормотал он. – Суни? – переспросил Минхо, останавливаясь. – Что с ним случилось? – Мы не знаем. Где-то час назад он улёгся и выглядел очень больным. Мы не смогли уговорить его подняться, и дышит он с трудом, – ответил за него Сынмин. Минхо поджал губы и наклонился к Чонину, взяв его за руки. – Чонин, ты много лет работал под руководством Джисона. Он уверен в твоих способностях. Он часто оставляет тебя одного и доверяет тебе непростые зелья почти каждый день. Ты справишься. – Да! – уверенно поддержал Минхо Сынмин, набирая полные руки баночек, флаконов и других ингредиентов. – Я достану все, что нужно. Чонин бросил на друга странный взгляд. – Тут слишком много, – пробормотал он, вставая и делая несколько глубоких вдохов. Минхо дал ему время успокоиться, но не прекращал следить за Джисоном. Его дыхание было слишком прерывистым – времени было немного. – Ладно. Хорошо. Всё, что я могу, – это попробовать, – наконец произнес Чонин самому себе. – Да, потому что, если не попробуешь, у Джисона не будет и шанса пережить это, – вторил ему Сынмин, снова входя в комнату. Чонин проигнорировал эти слова, но Минхо услышал, что сердце в его груди пропустило удар. – Куда ты унес все те вещи? – спросил Минхо. – Оно всё внизу, – ответил он так, будто это было очевидно. – Чонину понадобится много веществ, дважды просить о которых он не сможет, поэтому нужно, чтобы он ни на что не отвлекался. – Затем Сынмин повернулся к Чонину. – Я останусь тут, с Джисоном, а ты иди вниз. Если что-нибудь случится, я тебя позову. Чонин кивнул и хотел было уже пойти, но Сынмин остановил его. Он повернул его за плечи и вручил ему какую-то прядь волос, прежде чем потрепать ведьму по волосам и подтолкнуть в нужном направлении. Затем Сынмин повернулся к Минхо и жестом показал ему следовать за Чонином. А когда тот заколебался, не в силах оторвать взгляда от Джисона, Сынмин покачал головой. – Кто-то должен пойти с Чонином. И лучше это будешь ты, потому что, если ты останешься здесь и будешь сходить с ума от волнения за Джисона, пользы от тебя будет мало. Чонин знает, что делает. Просто не дай ему начать заниматься самоуничижением. Минхо кивнул, наконец отводя взгляд от Джисона. Ему придется доверить заботу о нем Сынмину, пока они с Чонином займутся приготовлением зелья, которое может спасти Джисону жизнь. Минхо молчал, спускаясь по лестнице вслед за Чонином. Это место, наверное, было единственным во всем домике, где он никогда не бывал. Как-то не приходилось. Лестница была витая, а вся комната, включая и ступеньки, была сделана из камня. Спустившись, он увидел, что в маленькой комнате, не считая фонарей, стояли лишь котел, стол и небольшой стеллаж. Верный своему слову, Сынмин уже заставил стол всем необходимым. Фамильяр Чонина, Дуни, тоже спустился вслед на ними. – Вау, – тихо произнес Минхо. – Сынмин и правда притащил всё, что нужно для заклинания. Как он узнал? Чонин с усмешкой покачал головой. – Как я и сказал. Он и правда бывает здесь слишком часто. Он был тут в день, когда Джисон рассказывал мне об этом отваре. А память у Сынмина словно стальной капкан. Будь осторожен, когда говоришь ему что-то, и помни, что он никогда этого не забудет. Минхо понимающе промычал: впечатляюще. Чонин сделал глубокий вдох и закинул волосы, которые, по-видимому, принадлежали Джисону, в котел. Затем выдохнул, и его лицо тут же приняло равнодушно-сосредоточенное выражение. Минхо понял, что с этой секунды, он должен соблюдать тишину. Он мог лишь приглядывать, чтобы убедиться, что с Чонином все в порядке. Чонин по очереди добавлял ингредиенты, а Минхо осматривал их. Был тут маленький пузырек со слезой Чонина, подписанный как «слезы сожаления», и он припомнил, как Джисон рассказывал ему, что для некоторых зелий ингредиенты должны быть особыми, принадлежать самому его творцу – иначе зелье не получится. Минхо стало интересно, могли ли подойти для подобного заклинания слезы, скажем, от смеха. Наверное, нет. Магия переборчива в этих вопросах Видимо, Чонину требовалось что-то и от человека, для которого предназначалось зелье – вот почему Сынмин вручил ему прядь волос. Также он приметил несколько листьев гинкго, которые выглядели так, будто ещё несколько минут назад висели на дереве; была здесь и молотая куркума, и масло вечерней примулы, и нечто под названием «сердцебиение в момент ужаса», и два небольших осколка натурального оникса. Чонин действовал с особой тщательностью, не теряя ни секунды. Раньше Минхо никогда не доводилось видеть его за работой, но теперь стало понятно, почему Джисон так гордился им. Внезапно Чонин замер, а его глаза расширились. – Что случилось? – рискнул спросить Минхо. – У меня… У меня нет одного ингредиента, – осознал Чонин. – Что тебе нужно? Я пойду и достану его. – Нет, последний ингредиент… Он очень неоднозначный, – Чонин покачал головой. – Это должен быть «осколок человечности». Джисон умирает, и магии нужно зацепиться за что-то, чтобы помочь ему выжить. Таких ингредиентов у нас не хранится, ведь для каждого зелья он уникален. Всё зависит от ситуации, а меня ведь там даже не было. Я не знаю, что произошло, и потому не могу сказать, у кого следует взять эту «человечность». И это очень плохо, – сказал Чонин, быстро вдыхая и выдыхая. Минхо замер. Его словно окатило ледяной водой. – Человек, у которого следует взять… Им может быть первоначальная цель кинжала, которым он был ранен? – Да, – вздохнул Чонин. – Или же владелец оружия, я полагаю. – Тогда, я могу тебе помочь, – чуть слышно произнес Минхо, вытаскивая из-под своей залитой кровью рубашки подвеску с кольцом. – Что это? – поинтересовался Чонин. – Это не важно, – покачал головой Минхо. Он отстегнул подвеску с шеи, снял с нее кольцо, а цепочку спрятал в карман. – Я просто знаю, что это подойдет. – Ты уверен? – Чонин, – голос Минхо был серьёзен. – На кону жизнь Джисона. – Верно, – практически прошептал он, осторожно забирая у Минхо кольцо. Он лишь секунду колебался, держа кольцо над почти готовым зельем, а потом бросил его в котел и тут же закрыл глаза, старательно читая заклинание. И с каждым словом Чонина Минхо видел, как все ингредиенты будто бы таяли вокруг кольца, пока смесь наконец не превратилась в темную, густую, серебристую жидкость. Закончив, Чонин упал на колени и соединил руки вместе, а Дуни вспрыгнул на стол. Минхо тоже не мог смотреть на то, как фамильяр проверял работу Чонина. Наконец, он услышал мягкий стук лап о каменный пол, и Чонин с шумом выдохнул. Минхо поднял глаза и увидел, как Дуни трётся головой о лоб упавшего на пол от облегчения Чонина. Он сделал это, – понял Минхо. Затем Чонин неуклюже поднялся, перелил смесь в пустую ёмкость (Сынмин позаботился) и поспешил обратно к лестнице. Минхо не отставал от него. Ему до невозможности хотелось снова оказаться рядом с Джисоном. Тот выглядел совсем плохо. Больше походил на мертвеца, чем на живого. Сынмин крепко сжимал его вялую руку в своих, внимательно наблюдая за его состоянием. Когда они вбежали в комнату, он поднял глаза и мгновенно вскочил. – Быстрее, у меня не получается нащупать его пульс, – слабо произнес он. – Сейчас, – объявил Чонин. – Мне просто нужно полить отваром рану, – он умолк и занял место Сынмина около Джисона. – Единственное, от этого ему будет больно. Лекарство создано специально для того, чтобы выздоровление пошло гораздо быстрее. Само по себе человеческое тело никогда не сможет излечиться с такой скоростью. Вы должны понимать, что лекарство буквально вырывает Джисона из объятий смерти. Минхо, ты же понимаешь это, верно? Будьте готовы, потому что начав, я уже не смогу остановиться. Каждая капелька должна попасть на рану. Минхо нервно кивнул. Он видел, как Сынмин подходит к Джисону поближе, готовясь к худшему. Минхо повторил за ним и снова кивнул Чонину, ожидавшему его сигнала. Затем Чонин занёс отвар над раной и закусил губу, прежде чем наклонить пузырек, позволяя темной серебрящейся жидкости просочиться в рану. Сперва никакой реакции не последовало. Джисон, как и прежде, неподвижно лежал на столе. Минхо лишь заметил, что его веки задрожали, а дыхание стало отрывистым, и Минхо уж было поверил, что все обойдется. Его хватка на руках Джисона ослабла, а сердцебиение замедлилось. Он поймал себя на мысли, что может быть, несмотря на недвусмысленное предупреждение Чонина, Джисону всё же удастся исцелиться безболезненно. А затем, будто насмешкой над ним самой Вселенной, тело Джисона скрутилось в конвульсиях, а его самого выбросило вперёд, задыхающегося и что-то бормочущего, даже не раскрывая глаз. Он держал их крепко зажмуренными и извивался, пытаясь сбежать от магии Чонина, но Сынмин и Минхо накрепко пригвоздили его к столу. – Нет, нет, нет. Мне больно, пожалуйста, – слабо умолял он охрипшим голосом. Минхо пришлось закусить губу, чтобы не поддаться этим сломанным мольбам. Чонин закончил уже наполовину. Он должен был поливать лекарством рану, и, хотя не всё оно впитывалось, и часть стекала вниз, на стол, было важно, чтобы каждая капля коснулась тела Джисона, иначе существовал риск, что всё только усугубится. Джисон скулил и дергался, но Минхо и Сынмин прижимали его руки к столу, чтобы тот двигался как можно меньше и не мешал Чонину. Казалось, отвар силой вытягивал магию клинка Чанбина из тела Джисона – именно так работал бы магнит, будь он жидким. В процессе остатки зелья превращались в гротескную смесь крови, магии и походившего на осадок вещества, которое выделялось из раны. От этого вида Минхо замутило, но он знал, что другого выхода нет. Джисон рыдал и кричал до хрипоты, и Минхо становилось все труднее это выносить. А затем глаза Джисона внезапно распахнулись и их отчаянный взгляд на долю секунды встретился со взглядом Минхо. Страх в зрачках Джисона, казалось, слегка поутих при виде Минхо, а потом он снова зажмурил глаза и болезненно вскрикнул. – Держи его! – строго приказал Чонин. – Я почти закончил. Минхо наклонился и обхватил Джисона руками, крепко его сжимая и не давая пошевелиться. Он бесконечно шептал ему на ухо, сам не до конца понимая, что говорит – слова наполовину заглушались рыданиям Джисона. Всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо. Прости, милый, прости. Скоро всё закончится. Я бы сделал это, если бы мог. Я бы забрал всю твою боль, если бы мог. Прости, Джисон, у нас не было выбора. Я не мог потерять тебя. В конце концов, мольбы Джисона сменились тихим плачем, по его щекам струились слёзы, и единственным, что раздавалось в тишине комнаты, было нежное бормотание Минхо, будто в бреду успокаивающего Джисона и просящего у него прощения. Наконец, Чонин отставил в сторону опустевший бутылёк. Джисон глубоко вздохнул и откинулся назад на залитый кровью и смесью стол. Его волосы были мокры от пота, а щеки залиты слезами. От одного этого вида Минхо становилось больно. Когда Джисон начал успокаиваться, они отступили назад. Черные узоры, отходившие от раны, исчезли, а порез на боку затянулся в неровный, некрасивый шрам. Чонин не врал, говоря, что зелье ускорит выздоровление во много раз, в сравнении с человеческим телом. Но теперь Джисон казался Минхо уж слишком спокойным. – Он… он в порядке? – тихим голосом спросил Чонин. – Я где-то ошибся? Сынмин подошёл к нему и мягко погладил друга по спине. В комнате стояло гробовое молчание, напряжение казалось невероятно густым, будто путь сквозь него придется пробивать топором. Они словно чего-то ждали: знака, что Джисон справится. Шли минуты. Минхо опустился на пол, неотрывно глядя на Джисона, крепко прижав руки ко рту. Он ощущал, как меж его пальцев скользит что-то мокрое, но упрямо отказывался принимать, что это могут быть его собственные слезы. Наконец он почувствовал, как что-то теплое потерлось головой о его колено, и, не думая дважды, протянул руку, почесывая Суни под подбородком. И лишь когда фамильяр скрутился клубком у него на коленях и громко заурчал, Минхо понял, что Суни сидел у него на коленях. Минхо тут же вскочил, подхватывая Суни на руки. Он поднял кота вверх, держа его под передними лапами, – нижняя часть кошачьего туловища мило болталась прямо перед лицом Минхо. – Ты здесь? Ты в порядке? – спросил он пронзительно. – Суни? – Чонин склонил голову на бок. – Тогда, Джисон должно быть… Кашель Джисона, сопровождавшийся брызгами крови изо рта, прервал его. Джисон посмотрел вниз и вытер рот тыльной стороной ладони. – Фу, – морщась, тихо пробухтел он. Минхо осторожно опустил Суни на пол и молча уставился на Джисона. Тот лишь моргнул, фокусируя взгляд, и слабо улыбнулся. – Мин, ты выглядишь очень грустным. Тот яростно покачал головой. – Напротив, малыш, – тихо произнес он. – Как раз наоборот. Сынмин подошёл поближе и сказал: – Его кровать ведь будет поудобнее, так? Отнеси его в комнату, отдохнуть. Мы с Чонином приберемся тут. Минхо кивнул и потёр глаза. Он подошёл к Джисону поближе и осторожно поднял его со стола. Джисон обхватил его за шею руками, а голову опустил Минхо на плечо. Пока они шли, он лишь глубже зарывался в объятьях Минхо, а тот не мог не заметить, что тело Джисона будто бы создано для его рук. Ещё он отметил, что сердцебиение Джисона наконец выровнялось, и он мог четко слышать его стук. Осознав всё это, он не смог сдержать ещё одну слезу, тихо скользнувшую по его щеке. Джисон недовольно промычал и стёр слезинку ещё до того, как она успела оставить след на всём лице Минхо, а затем снова поудобней устроился у него в объятьях, будто там ему было и место. Добравшись до комнаты Джисона, Минхо уселся на кровати рядом со скрутившимся в клубок парнем и убрал волосы у него со лба. Джисон мгновенно поднял глаза на него. Его взгляд был любопытным, он практически пронизывал насквозь, даже несмотря на изнеможение ведьмы. И Минхо понял, что рано или поздно Джисон узнает, что он сделал. Когда Джисон открыл рот, Минхо был почти уверен, что тот тут же спросит о зелье, но его, казалось, волновало кое-что другое. – Минхо, ты уверен, что в порядке? Минхо вздохнул и ласково мазнул пальцами по его щеке, нежно беря за подбородок. – Только ты можешь спрашивать такое после того, как почти умер. Тебе всё ещё больно, милый? Джисон покачал головой. – Ты мне не ответил. Упрям, как и всегда. – Я в порядке, я бессмертный, помнишь? Одно из свойств проклятья. Джисон нахмурился. Минхо вздохнул и осторожно прилег на кровать напротив Джисона. – Я просто был напуган. Никогда бы ни подумал, что могу бояться настолько. Я до ужаса перепугался, что завтра, возможно, буду наблюдать, как солнце восходит над этим миром – а тебя в нем не будет, Сони. Все, о чем я думал, – это чтобы никогда не допустить этого, любой ценой. Джисон выдохнул и взглянул на него серьезными глазами. – Мин… – Хэй, нам не нужно думать об этом прямо сейчас! Ведь с тобой всё хорошо, и ты рядом со мной. – Ты на меня не обижаешься? – спросил Джисон, слегка выпячивая вперёд нижнюю губу. Минхо нежно поцеловал его, чтобы губа засунулась обратно. – Нет, чаги-я. Как я могу злиться на тебя, когда сам поступил бы точно так же? Джисон промычал и придвинулся к нему ближе, прикрывая глаза. Минхо проскользнул рукой под его талией, мягко притягивая к себе и полностью укладывая на здоровый бок. Джисон лишь крепче уткнулся в Минхо лицом. – Я так устал, – прошелестел он. Губы Минхо растянулись в улыбке. – Отдыхай. Никто тебе не помешает. – Ты же не уйдешь? – Я никогда не уйду. – Нет, я хочу, чтобы ты был рядом со мной всегда, Мин, – Джисон глубоко вдохнул, голос сонный. – Ты… Ты не понял… Минхо не до конца понял, что он хотел сказать, но он готов был ждать. Джисона он будет ждать всегда. Он водил рукой вверх-вниз по спине Джисона, прислушиваясь к его ровному дыханию. В конце концов взгляд Минхо метнулся к окну, к звёздам на ночном небе. Он помнил, как Джисон объяснял ему идею судьбы и предназначения, пока они наблюдали за ними вместе. И сейчас Минхо впервые поймал себя на мысли, что готов принять существование судьбы, впустить ее в свое сердце. Он оглянулся на Джисона, на котором все ещё виднелись следы всего произошедшего: он был без рубашки, на коже запеклась кровь, а волосы взмокли от пота, бок прорезал свежий розоватый шрам – но в глазах Минхо ничто не могло запятнать его красоты. Джисон был самым прекрасным человеком в мире, как внутри, так и снаружи, и ничто и никогда не могло изменить этого. Не для Минхо. Минхо наклонился и поцеловал Джисона в лоб. А осознав глубину сказанных им слов и искренность его чувств, позволил себе задержаться на секунду дольше. В этот момент Минхо понимал, что ради Джисона он пошел бы практически на что угодно. И что далеко не всем удается повстречать такую любовь. Однажды Минхо уже думал, что это она, но теперь, когда у него был Джисон, это дальше в сравнение не шло ни с какими прежними чувствами. И к нему в голову пришла мысль, что, может быть, вся эта бесконечная жизнь того стоила. Ведь в итоге она привела его сюда, к Джисону.｡ ⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡ ⋆｡
Джисона разбудили крики и распространившаяся по всему телу боль. Он поморщился, принимая сидячее положение, и выкарабкался из кровати, направляясь на шум. Приоткрыв дверь спальни, его тут же накрыло волной беспорядочной, явно негативной энергии, исходящей от жаркого спора. Подумав о том, что позже придется очищать от негатива весь домик, он тяжело вздохнул. Лишняя нервотрёпка. – Он в порядке, и без твоей помощи! – выкрикивал Хенджин. – Откуда тебе знать? Ты исчез после того, как Минхо унес его! – вопил в ответ Чанбин. – Я был здесь! – Чушь собачья! Ты, видно, забыл, но я знаю, что в такие места тебя нужно пригласить! – А меня и пригласили, – невозмутимо возразил Хенджин. – Я впустил его, Чанбин, а теперь заткнись, пока ты не разбудил Джисона, – заявил Сынмин, закатив глаза. Чонин продолжил его мысль: – Его телу нужен отдых. Вы и понятия не имеете, через что он прошел этой ночью. – Поздно, – объявил Чан, указывая на Джисона. Никто, казалось, и не заметил его в самом углу комнаты, слишком погрязнув в собственных спорах. Минхо, до этого тихо сидевший на полу, резко встал со своего места и приблизился к Джисону. – Чаги, почему ты встал? Джисон нахмурился и проигнорировал вопрос. – О чем вообще вы все говорите? – Эти двое отказываются признать, что сегодня Минхо спас твою жизнь, – ответил Сынмин. – Это не так, – спокойно произнес Чан, протягивая к нему руку. – Ты просто забываешь, что мы не ведьмы и мы не зависаем тут часами, наблюдая за вашей работой – и поэтому мы не можем знать, что происходило этой ночью. – Вам не нужно знать, как много он сделал. Достаточно уже понимать, что он мгновенно доставил его сюда, благодаря чему Джисон не умер от раны, нанесенной вашим оружием, – пробормотал Хенджин. Как много он сделал? – мысленно повторил Джисон. Что это значит? Что ещё сделал Минхо, кроме того, что принес его сюда? Зелье ведь варил Чонин, верно? Так о чем же они говорят? Что такого сделал Минхо? Эта мысль не давала Джисону покоя, пока он рассуждал: Чонин наверняка создал зелье возрождения, о котором Джисон рассказал ему несколько месяцев назад. Джисон был горд, что тот запомнил все ингредиенты, ведь достать некоторые из них было очень трудно, так как они были… Сердце Джисон вдруг упало куда-то в пустоту. Осколок человечности. Нет. Нет, Минхо же не… Конечно, он не сделал этого. Джисон повернулся к своему парню, а когда увидел, что тонкой цепочки, всегда висевшей у него на шее, теперь там не было, у него закружилась голова. Если Минхо и вправду пожертвовал своим кольцом, единственным, что соединяло его с прежней жизнью, с его человеческими воспоминаниями – он потерял всё, связывавшее его с той жизнью. Голова шла кругом, и он почувствовал, как чьи-то руки подхватывают его, как раз тогда, когда ноги начали его подводить. Он все ещё был в сознании, просто слишком поражен, а его тело было слишком измотано, чтобы справляться с таким эмоциональным давлением. Он почувствовал, как его поднимают на руки, и понял, что это Минхо. Больше никто не держал его так. Он зарылся лицом ему в грудь и позволил унести себя в спальню. А когда руки Минхо перестали ощущаться на его талии, Джисон схватил его за запястье и снова распахнул глаза. – Минхо? – Хм? – спросил тот, усаживаясь рядом. Взволнованные, широко раскрытые глаза, бегали по лицу Джисона. Он не знал, чего выискивал Минхо, возможно, каких-то признаков недомогания, хотя если он что и обнаружит, то лишь мельком, так как физическое самочувствие было последним, что волновало Джисона на данный момент. – Минхо… Чонин создал зелье возрождения? Минхо кивнул. На его лице не дрогнул ни один мускул. – Да, милый. И он прекрасно справился, – подтвердил он, прижимаясь ко лбу Джисона губами, а пальцами проводя по волосам у него на затылке. Джисон на секунду прикрыл глаза, прежде чем шепотом задать вопрос: – Что он использовал? Он почувствовал, как Минхо на мгновение замер, тут же пытаясь возобновить поглаживания по волосам. – Что ты имеешь в виду, милый? Джисон сел прямо, но Минхо неодобрительно покачал головой, и Джисону пришлось, нахмурившись, снова принять лежачее положение. – Ты знаешь, о чем я. Минхо поджал губы. – Ну, он использовал свои слёзы, потому что именно он проводил…. – Осколок человечности, Минхо, – прямо сказал Джисон. Ему не хотелось ходить вокруг да около, а Минхо вряд ли сказал бы это сам. – Что он использовал в качестве «осколка человечности»? И когда Минхо ничего не ответил, глаза Джисона заблестели от скопившихся в них слез. – Минхо, пожалуйста… Скажи, что ты не сделал этого. Минхо мягко улыбнулся и наклонился, укладываясь рядом с ним. Теперь его лицо находилось лишь в сантиметрах от лица Джисона, который теперь видел все его эмоции – все до одной. – Минхо, – прошептал он снова. Голос надломился. Минхо покачал головой. – У меня не было выбора. – Выбор есть всегда. – Другие варианты не стоило и рассматривать, – откровенно заявил Минхо, убирая волосы у него со лба. – И я ни о чем не жалею. Никогда не пожалею. Джисон покачал головой. Из глаз потекли слезы. – Но как же твое прошлое, твоя мама, твоя жизнь? Как ты мог отказаться от всего? Это так много для тебя значило. Я не понимаю, как ты смог просто махнуть на всё рукой. Твои воспоминания… Минхо покачал головой и очертил кончиками пальцев линию челюсти Джисона. – Джисон, теперь моя жизнь – это ты. Последние пару месяцев с тобой подарили мне больше счастливых воспоминаний, чем несколько десятилетий моей жизни. Давно пора начинать жить сначала, вместо того, чтобы наказывать себя за то, что уже в прошлом. Этому меня научил ты. А что до кольца, те воспоминания, которых я лишился, отдав его, мне уже давно пора бы отпустить. В конце концов пора двинуться дальше. Я думал, что они помогали мне держать всё под контролем, напоминая, что я потерял и чего мне стоило избегать, но они лишь делали меня несчастным и не давали обрести покой. Джисон густо покраснел. – Ты говоришь так, будто это решение далось мне тяжело, но когда Чонин сказал, что последнего ингредиента не хватало, я ни секунды не колебался, Джисон. Моя человеческая жизнь… – Минхо запнулся. – Это больше не я. Та жизнь принадлежит прошлому. Думаю, теперь время там её и оставить и позволить себе начать новую жизнь, значимую, которая будет отличаться от всех тех бесконечных лет неопределенности. Минхо нервно взял Джисона за руку. – И… В смысле, ведьмы же живут гораздо дольше людей, верно? Джисон сжал ладони своего парня. Неужели Минхо подразумевал, что хотел прожить свою новую жизнь… Свою новую жизнь с ним? Он ласково покачал головой и подался вперёд, заставляя их носы столкнуться, и прижался лбом ко лбу Минхо. Слегка улыбаясь, он спросил: – Ты что, ухаживаешь за мной? В такое время? – Может быть. – Ужасно старомодно. – Ты бы предпочел, чтобы я сделал предложение, – спросил Минхо с глупой улыбкой на лице. Джисону вдруг захотелось её сцеловать. – Нет необходимости. Ты уже сделал более чем достаточно, чтобы показать мне свою привязанность, – немного серьезнее ответил Джисон. – Тогда ухаживание – то, что нужно, – подмигнул тот. Джисон тихо рассмеялся, снова прижимаясь лбом к своему парню. – Я люблю тебя, Ли Минхо, – шепотом прозвучало в пространстве меж их губ. – Это могущественные слова, Хан Джисон. – И я чувствую их всеми фибрами своей души. – В таком случае, наверное, хорошо, что я влюбился в тебя уже давно. – Наверное, да, – улыбнулся в поцелуй Джисон, когда Минхо наконец сократил расстояние между ними.｡ ⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡ ⋆｡
Несмотря на то, что Минхо до смерти хотелось остаться в кровати с Джисоном, пока тот не проснется, он знал, что должен помочь разрулить ситуацию там, за дверью. Поэтому он скрепя сердце высвободился из хватки Джисона, на минуту задерживаясь, чтобы полюбоваться на то, как он хмурит во сне брови и шевелится, пытаясь снова отыскать тело Минхо. Он был рад, что Джисон давал своему телу отдохнуть, или... быть может, у него не было выбора. Беседуя с Минхо, он казался очень усталым, будто бы насильно удерживал глаз открытыми. Так что, возможно, его тело просто сдалось и теперь снова и снова отключалось. И Минхо это не удивляло. Джисон все ещё был смертным, а организм смертных удивительно хрупок. Он тихонько приоткрыл дверь и проскользнул в гостиную. Первым делом в глаза ему бросилось то, что в комнате, с тех пор как он ухватил Джисона и исчез с ним в его спальне, никто даже не двинулся с места. Хенджин все ещё переругивался с Чанбином, в то время как Сынмин с Чонином стояли на его стороне, а Чан пытался одновременно играть роль и медиатора, и главного защитника Чанбина. Единственное существенное различие состояло в том, что теперь в какой-то момент появился ещё и Феликс. Минхо даже стало его жаль: он выглядел озадаченным и расстроенным происходящим в комнате. Едва увидев Минхо, он тут же подскочил к нему и схватил за руку. – Минхо, – прошептал он, его глаза были наполнены слезами. В этот момент он выглядел таким маленьким и напуганным… – Ханни и правда умер? – спросил он, все ещё шепотом. – Я не понимаю, что здесь происходит, но я слышал, что его серьезно ранили и кто-то сказал что-то про смерть. Я просто не... – Нет, Ликс, – спешно успокоил его Минхо. – Теперь он в порядке, правда. Сейчас он отдыхает в своей спальне, так как у него совсем не осталось сил. На его излечение ушло слишком много энергии, и теперь его тело истощено. Я не удивлюсь, если он будет в отключке ближайшие несколько дней. И кстати, раз уж ты тут, можешь к нему присоединиться. Уверен, он будет рад проснуться в чьих-то объятиях. Особенно в твоих, Ликс, он ведь так по тебе скучает, – прошептал Минхо в ответ. – Правда? – Правда, – подтвердил Минхо, разворачивая Феликса лицом к комнате Джисона. – Кстати, рана у него на правом боку. Так что будет поаккуратнее с ним, ладно? Феликс кивнул и исчез за дверью, а Минхо снова двинулся в сторону зоны боевых действий. – Вы вообще понимаете, что он сделал? – говорил Хенджин, широко распахнув глаза. – Он пожертвовал всем, чтобы спасти Джисона. Он отказался от своей прежней жизни, от своих воспоминаний, от своей человечности, чтобы спасти ему жизнь. И всё потому, что вы не захотели выслушать его. Всё потому, что вы были ослеплены своим дурацким чувством ответственности. – Что значит, он отказался от своей человечности? – переспросил Чанбин, понижая голос. – Это не ваше дело, – ответил Минхо, вклиниваясь между ними. – И, в любом случае, умирать сегодня я не хочу. Чан, Чанбин, вам двоим показать, где выход, или вы будете добры покинуть помещение самостоятельно? – спросил он, приземляясь на диван рядом с Хенджином. Суни тут же радостно подбежал к нему, и в одно мгновение на коленях Минхо оказался пушистый комок рыжей шерстки. – Он всегда так себя ведёт? – спросил у Чонина Чан. – Как? – со вздохом переспросил Чонин. – Чувствует себя как дома, говорит в такой манере или является любимцем Суни? Хотя, в принципе, не важно, потому что ответ в любом случае будет да. – Суни всегда так себя ведёт? – пояснил Чан. – Да, с самого начала. Они же так и встретились, ты не в курсе? – спросил Сынмин, поднимая бровь. – По всей видимости, я не в курсе очень многого, – пробормотал Чан. – Я хочу знать, о чем говорил Хенджин, – заявил Чанбин, обращаясь к Минхо. – Что ты сделал ради Джисона? Я думал, Чонин излечил его. – Это так, – ответил Хенджин, вздыхая так, будто объясняет это уже не в первый раз. – Но Минхо… – он запнулся, глядя на Минхо, ожидая разрешения. Минхо махнул рукой, как бы говоря «валяй». Хенджин повернулся к Чанбину. – Минхо пожертвовал предметом, связывающим его с прежней жизнью, его человеческой жизнью. И это особенная вещица. Если вампир теряет, ломает её и так далее, мы теряем все воспоминания о нашей прежней жизни. Удивительно, что вы не знали об этом. Какие с вас охотники? – Хенджин закатил глаза. – Чонину было нужно что-то подобное для зелья, так что Минхо буквально принес в жертву свою человечность, чтобы убедиться, что Джисон не умрет этой ночью. А вы все ещё тут и пытаетесь нас прикончить. Чанбин вздохнул и опустился в кресло за своей спиной. – Почему мне начинает казаться, что всё, за что мы боролись – сплошная ложь? – произнес он, прикрыв рот руками. Чан опустил руку ему на плечо и твердо заявил: – Похоже, нас специально держали в неведении во время обучения насчёт всего, что вы нам только что сообщили. – Пф, – Хенджин закатил глаза. – С чего бы им рассказывать вам такое? С чего бы им говорить что у нас есть вещи, которые связывают нас с нашим прошлым и которые эмоционально важны для нас. Это делает нас слишком человечными. С чего бы им рассказывать, как на самом деле мы обращаем людей? Это слишком интимно. Они боятся допустить хоть малейшей возможности, что вы проникнитесь к нам сочувствием, особенно к большинству, которое вообще не хотело быть обращенными. Гораздо лучше уж выставить нас хищниками. Чанбин пробормотал что-то нечленораздельное себе в ладонь, тогда как Чан громко вздохнул и заявил, что ему нужно подышать воздухом. Минхо проводил его взглядом, а потом решил проследовать за ним. Он не понимал, почему вдруг захотел переговорить с ним один на один, но Чан, казалось, был открыт для всего нового. Интересно, как его вообще угораздило получить такую профессию. Чан не ушел далеко: он просто прислонился к перилам на крыльце. Он слегка обернулся, чтобы посмотреть, кто вышел за ним вслед, но заметив силуэт Минхо, лишь снова направил взгляд вперёд. Минхо ожидал, что заводить беседу придется ему, но он не рассчитывал, что Чан тут же откроет рот, будто бы он рассчитывал, что Минхо пойдет за ним. – Не злись на Чанбина слишком сильно, – начал он. –Он часто перегибает палку. – Да? – переспросил Минхо, подходя и отзеркаливая позу Чана, становясь у перил. – Мгм, я знаю его уже давно, почти так же, как Джисона. Ему всегда нужен набор принципов, чтобы оставаться на плаву. Так у него в голове всё упорядочено. Поэтому работа охотником подходила ему: всё вокруг было либо белым, либо черным. Но около года назад он ступил на «серую зону», и с тех пор начал перегибать палку. Я предупреждал, что он может зайти слишком далеко, но даже я не мог предвидеть чего-то подобного. – Что произошло год назад? – спросил Минхо. Чан фыркнул. – А, тебе они тоже не рассказали. Я и сам узнал совершенно случайно, – затем спустя секунду молчания он ответил: – Он влюбился в Хенджина. Брови Минхо взлетели вверх. – Ты серьезно… – Да, пока Чанбин не выяснил, что он вампир, эти отношения, наверняка, были самыми здоровыми в его жизни. И я не думаю, что они были официальными. Минхо подумал, что всё это вполне имело смысл. Это бы многое объяснило: странное напряжение между ними; почему Хенджин вдруг решил так спешно собраться и уехать во Францию, не сказав Минхо, куда отправляется, хотя совсем недавно казался таким счастливым; почему Чанбин всегда был особенно на взводе в присутствии Хенджина; почему Хенджин разговаривал с ним и спорил так, будто они знали друг друга уже много лет; почему Хенджин вечно так старался помучить Чанбина; и почему Чанбин всегда казался особенно вспыльчивым рядом с Хенджином. Минхо покачал головой. – Но как мог Чанбин не знать? Если их отношения вышли на такой физический уровень, как намекнул Хенджин, разве он не должен был сложить два и два? Чан фыркнул. – Думаю, он просто не хотел понять. Наверняка он замечал все знаки, но отказывался верить, что это правда до тех пор, пока продолжать игнорировать факты не стало невозможным. Минхо понимающе промычал. Некоторое время они молча наблюдали за танцем светлячков перед их лицами, прежде чем Минхо спросил: – Почему ты стал охотником? Чан улыбнулся. – Тут все не так просто. Минхо пожал плечами. – Если коротко, несколько лет назад у меня был друг. И однажды он пропал. Не было ни тела, ни подозреваемых, никто ничего не видел. И у меня было такое чувство, что я единственный кто вообще его ищет. Что я был единственным, кто не хотел просто махнуть на него рукой. Потом я выяснил, что той ночью по окрестностям бродили вампиры, – Чан наклонился вперёд, жестикулируя ладонью. – Единственным разумным объяснением было то, что его обратили. Я долгое время злился на него, злился за то, что им воспользовались, что им манипулировали, злился, что так и не смог попрощаться. Но встретив тебя, я понял, что, если его и обратили, то лишь потому, что он испытывал сильные чувства к тому, кто сделал это. И если он ушел с ним вместе, может быть, теперь он счастлив. – Может быть, – ответил Минхо. – Бывает и так. – Но не в твоём случае? – предположил Чан. – Уже не знаю, – ответил он с лёгкой улыбкой на губах. – В какой-то момент я рассказал всё Джисону. Так что теперь эта часть моего прошлого принадлежит ему. Но я помню, как испытывал очень негативные эмоции к тому, кто сделал это, так что не думаю, что обратился по собственному желанию. Чан кивнул, и Минхо увидел, как он опирается на локти и обхватывает лицо руками. – Не думаю, что смогу продолжать заниматься этим. Если честно, я и в прошлом справлялся с большим трудом. Я не мог спать и едва мог жить после всего, что я видел и что совершил. Каждый раз мне казалось, что я иду на убийство, не знаю, как я… – Чан сделал глубокий вдох. – В общем. С меня хватит. Я не удивлюсь, если Бинни тоже уволится. Минхо кивнул и уставился на него невидящим взглядом. – Это большой шаг. – И я буду рад пойти на него. – А затем, спустя мгновение, Чан вдруг резко повернулся к нему, будто бы вспомнил что-то важное. – Так, Суни и правда ведёт себя так с тобой все время? – А? – Минхо моргнул. – Да, а что? Чан ухмыльнулся. – Спроси кого-нибудь из мальчиков-ведьм. Минхо непонимающе тряхнул головой, но Чан тут же потянулся и направился к двери. – Пойдем, уверен, Бинни хочет извиниться после того, как осознал всю твою преданность Джисону. – И как он пришел к этому выводу только сейчас? – пробормотал Минхо, следуя за ним. Чан в ответ только фыркнул. Но когда они снова вошли в дом, Чанбина и Хенджина нигде не было видно, и в комнате повисла грузная тишина. – Чонин? – позвал Минхо. – Сынмин? – Да? – откликнулся Сынмин, выплывая из двери в комнату Чонина у них за спиной. Чан подпрыгнул и приземлился на какую-то кучу на полу, напуганный внезапным появлением Сынмина. – Прости, хён. Я забыл, что тебя легко напугать, – хихикнув, признался Сынмин. – Всё… Всё нормально, – произнес Чан, поднимаясь. – Я просто… – Можете все выйти из гостиной на секунду? – попросил Чонин, возникая в комнате и пугая Чана во второй раз. Сынмин погладил Чана по спине, закусывая губу, чтобы не улыбнуться или чего ещё хуже в ответ на реакцию старшего. А затем кивнул головой и указал на дверь. – Мы будем снаружи, чтобы всё обошлось без сюрпризов. – Почему я должен уйти? И где остальные? – Их я тоже выдворил, потому что провожу очистку – ну или пытаюсь, чтобы потом этим не пришлось заниматься Джисону. В этом месте был слишком сильный прилив энергии, и теперь он мешает эмоциям, что является проблемой по целому ряду причин, когда ты практикующая ведьма, ну или просто пытаешься жить счастливую жизнь, – Чонин пожал плечами. – И никое внешнее воздействие мне тут не нужно. Уходите. Минхо улыбнулся и приблизился к комнате Джисона. Он прекрасно обучил Чонина. Даже за то недолгое время, что он знает помощника ведьмы, тот очень вырос, стал гораздо увереннее. Трудно даже представить, какой прогресс наблюдали все остальные. – Ладно, ладно, ухожу. Повеселись тут со своим шалфеем, – Минхо улыбнулся. Чонин тяжело вздохнул. – Это не шал…. Минхо закрыл дверь в комнату Джисона прежде, чем он успел ответить. Обернувшись к кровати, он увидел Феликса и Джисона, свернувшихся клубочком в объятиях друг друга, они довольно посапывали, как коты – между прочим, Минхо был почти уверен, что видел, как Суни и Дуни делали то же самое. Это было душераздирающе очаровательно. Минхо был счастлив, что в жизни Джисона присутствовал такой человек, как Феликс, чтобы радовать и согревать Джисона, когда этого не мог сделать сам Минхо. Джисон заслуживал ощущение уюта и спокойствия, особенно после того, что пережил сегодня.｡ ⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡ ⋆｡
С момента происшествия прошло уже около месяца, и Джисон снова стал таким же энергичным, как и всегда. Его тело полностью восстановилось, а это значило, что он наконец мог попробовать создать зелье, в которое он вкладывал всё своё время и силы уже, казалось, целую вечность. Это время было идеальным, ведь как раз на следующей неделе Минхо придется выйти на охоту – больше его тело не продержится без питательных веществ. Джисон прямо-таки подпрыгивал от радостного возбуждения, смешивая все ингредиенты. Некоторые из них было трудно хранить, а некоторые – трудно достать, поэтому приходилось соблюдать осторожность. Он начал с совиных перьев, окаймленных черными полосками. Нужны были три – тщательно измельчённые в порошок. Закончив с этим, он мог добавить засушенные шафрановые нити и наполнить смесь лунным светом, собранным в первый день месяца. Тогда он чуть не упустил возможность получить этот ингредиент, так как в тот день на нем не было амулета для сбора неосязаемых явлений – ему пришлось спешно возвращаться в домик и пытаться забрать его, не вызвав подозрений. Работая над этой частью заклинания, он не торопился. Возможно, он был слишком дотошным, но он пытался получить это зелье впервые, да и создал он его самостоятельно, поэтому приходилось полагаться только на самого себя. Он опустил взгляд на наполовину готовую смесь, не в силах сдержать улыбку. Он успешно вмешал туда лунный свет, и теперь он мягко светился, точно так же, как светилась луна в ночь, когда он собрал его. От радости он подпрыгнул на месте, а затем пошел взять оставшиеся ингредиенты: пять спелых ягод ежевики и один красный цветок с куста дицентры. Он раздавил ягоды в кашеобразную жидкость и перелил её в сияющую смесь, а наверх поместил дицентру. Настало время для самого трудного. Добавить точное количество следующего ингредиента было очень важно, но все дело в том, что каких-то определенных граммовок не существовало, а следовательно, Джисону придется опираться только на реакцию зелья и быть очень внимательным. Он закатал рукав свитера и огляделся в поисках ножика, который обычно хранил у себя в комнате. Обычно тот не использовался ни для чего важного, но, видимо, сегодня он придется очень кстати. Он разместил острый кончик напротив нежной кожи и медленно провел по ней, позволяя тёмной крови стекать по руке и попадать в миску. Небольшой порез жгло, но лишь слегка. Все равно оно того стоило. Учитывая, чем пожертвовал Минхо ради него, это было вообще ничем. Внимательно наблюдая, как маленькие капли, разбрызгиваясь, падают в смесь, он дождался, пока лунное сияние не превратилось из цвета слоновой кости в темно-красное, прежде чем убрать руку в сторону и прижать к порезу полотенце. С ним он разберётся через секунду: сейчас нужно действовать быстро. Он перелил смесь из миски, где она находилась до сих пор, в один из своих самых маленьких котлов. Теперь оставалось только ждать. 12 минут, если быть точным: одна минута для каждого месяца в году – и зелье будет готово. Ну, или, по крайней мере, он на это надеялся. Суни даст знать наверняка. А до той поры, он подошёл к месту, где хранил медикаменты, и, скрестив ноги, уселся на полу, чтобы отыскать бинт для своей руки. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы позаботиться о ране, но она его и не волновала. Он знал, что она затянется очень быстро, особенно после того, как он нанес заживляющую мазь, приготовленную им собственноручно. Скорее всего, не пройдет и часа, как порез заживёт достаточно, чтобы бинт можно было снять. Должным образом позаботившись о ране, Джисон вскочил на ноги и убрал медикаменты в сторону, тут же замечая Суни, который с любопытством уставился на котел. Он приблизился к своему коту и сгрёб его в объятья. Фамильяр пискнул, поднимаясь в воздух, и Джисон не смог сдержать смешок. – Ты сегодня такой драматичный, – проворковал он. – И откуда ты этого набрался? Хм? От Минхо? – Как ты посмел, – произнес мягкий голос у него за спиной. Джисон откинул голову назад, как вовремя, чтобы Минхо успел чмокнуть его в нос. Он выкрал Суни из объятий Джисона и указательным пальцем почесал его по голове. – Эй! Это мой фамильяр! – шутливо взвыл Джисон. – Но я нравлюсь ему больше, – ответил Минхо, а Суни замурчал, будто бы соглашаясь. Джисон фыркнул, но ничего не сказал. Минхо с любопытством взглянул на него, а потом его глаза вдруг расширились, как если бы он вспомнил что-то важное. – Джисон! Я хотел у тебя спросить! – Спросить у меня что? Минхо переложил Суни – теперь он держал его как ребёнка, а затем продолжил: – Чан как-то давно дразнил меня из-за Суни. Сказал что-то насчёт того, что я ему очень нравлюсь и рассмеялся, когда я спросил, что в этом такого! А потом сказал спросить у тебя, если хочу узнать. А я хочу! Джисон снова засмеялся и поцеловал Суни в макушку, а затем проделал то же с Минхо. – Думаю, он сказал так потому, что наши с Суни души связаны. – Да, но это я и так знаю. В этом же и суть фамильяров! – пожаловался Минхо. – Да, но многого о фамильярах ты ещё не знаешь. Минхо кивнул, прося продолжать. – Например, – нараспев протянул Джисон, – ты знал, что если у ведьмы есть фамильяр, он иногда узнает её соулмейта задолго до нее самой? Минхо замер. – С-соулмейта? Джисон, улыбаясь, промычал. – Знаешь, когда я впервые увидел тебя с Суни, то подумал «жди неприятностей», ведь он никогда не подходит к людям. Я подозвал его к себе, потому что хотел, чтобы он рассказал, что узнал о тебе, но он не сказал мне ничего. Ничего. И уже выходило из ряда вон, – объяснял Джисон, переходя на диван. – И если честно, вскоре я позабыл об этом, потому что Суни было так комфортно с тобой… И так было до тех пор, пока Чонин не сообщил мне, что Дуни буквально подтвердил, что ты – вампир, ещё впервые встретившись с тобой. Глаза Минхо расширились. – Стой, так он всё время знал? Джисон кивнул. – И когда я вспомнил, как быстро Суни открылся тебе, я начал думать, что могло быть причиной. А потом до меня дошло. Соулмейты. Иногда я забываю, что они реальны, потому что найти своего – такая редкость, но… Думаю мы были созданы друг для друга, а? Минхо нежно улыбнулся и ласково взглянул на Суни. – Да, – тихим голосом согласился он. Джисон гадал, о чем тот думает и слышал ли он о соулмейтах раньше. Но он не успел поразмыслить об этом: глаза Минхо вдруг прищурились, и он наклонился вперёд, вынуждая Суни спрыгнуть у него с рук. Он осторожно притянул ладонь Джисона к себе, осматривая только недавно наложенную повязку. – Что случилось? – нахмурился он. – Ничего. Издержки профессии, – пояснил Джисон, махнув рукой, а потом покрепче ухватил Минхо и утащил его на диван. – Кстати, – продолжил Джисон, – я очень взволнован, потому что у меня есть кое-что для тебя. Я работал над этим уже очень давно! Минхо выглядел настороженным. – И это имеет отношение к тому, что ты ранен? Джисон закатил глаза. – Да это, считай, и не рана, просто порез. Заживёт. Затем он перевез взгляд на Суни, который теперь сидел совсем рядом с котлом и чуть не запрыгал от радости. Он не мог поверить, что получилось. С первой попытки. – Идём, идём, идём, – настаивал Джисон, подталкивая своего практически неподвижного парня. Он показал ему полученную смесь. Теперь она была тёмно-красной, почти до черноты, жидкость заполняла котел чуть ли не до краёв. Джисон видел, как глаза Минхо расширились, прежде чем он быстро заморгал, чтобы взять себя в руки. – Что… Что это? Что ты сделал? – казалось, у Минхо не находилось слов. – Это зелье – отвар – я сам создал. Я очень долго работал над ним, потому что не смог найти уже готовый рецепт, но я знаю, как ты ненавидишь охотиться и кормиться. Я хотел облегчить тебе жизнь, но до сегодняшнего дня мне это не удавалось. Но он подоспел как раз вовремя! Уже прошел почти месяц, так? С последнего раза? Минхо медленно кивнул, и Джисон видел, как его глаза снова метнулись к забинтованной руке. Джисон покачал головой и размотал бинт, мысленно благодаря мазь – к этому времени рана уже должна была зажить. – Я правда в порядке. Вот, посмотри сам. Минхо осторожно взял его руку, осматривая неровный шрам. Он выглядел хуже обычного лишь потому, что использовался для зелья. Он будет заживать как и обычно, но Минхо ведь не поверит, пока не убедится сам. Джисон по опыту знал. Поэтому он лишь приподнял лицо своего парня за подбородок, и нежно поцеловал его, снова заверив: – Хэй, это было лишь один раз, чтобы запустить действие зелья, ясно? И она уже заживает. Плюс, это даже в сравнение не идёт с тем, чем пожертвовал ради меня ты. А теперь мне нужно будет лишь уколоть палец раз в месяц, чтобы пополнить запас отвара, и знаешь, что лучше всего? – спросил он, глядя на Минхо сияющими глазами. – Мне не понадобится охотиться, чтобы питаться? – тихо спросил Минхо. – Ну, да, конечно, – Джисон кивнул, будто это было само собой. – А ещё ты однажды рассказывал мне, что эмоциональная связь делает кровь слаще, верно? Так, разве моя будет не самой лучшей? – спросил он с коварной улыбкой на губах. Минхо закатил глаза. – Ты… Ты невероятен. – Но это же правда, так? Скажи, что да! – шутливо настаивал Джисон. Минхо сжал его в объятьях и оторвал от земли, и Джисон взвизгнул. – Я не собираюсь поощрять такое поведение, Хан Джисон. – он осторожно опустил его и поцеловал в макушку. – Мне ужасно не нравится то, что тебе приходится делать, но в своем нынешнем положении я не могу тебя остановить. – Ты прав, – просиял Джисон, снова запрыгивая к нему на руки. – Но в глубине души ты уже любишь это зелье. Ты любишь меня. Минхо покачал головой. Он изо всех сил старался скрыть улыбку, растянувшуюся на его лице, пока наклонялся, захватывая губы Джисона своими и утягивая его в глубокий поцелуй. – Спасибо за это. Я даже не знаю, как могу… – Если ты собираешься сказать «отплатить мне», я вышвырну тебя из своего дома и больше никогда не приглашу обратно, – грозно произнес Джисон, а потом выражение его лица смягчилось. – Минхо, мы состоим в отношениях. Тут нет понятия «отплатить». Но есть я, и я показываю, что люблю тебя. Я хочу сделать твою жизнь проще и счастливее. – Джисон, я… – О! Ещё кое-что, – перебил Джисон, озорно улыбаясь. Минхо быстро заморгал – очаровательная особенность, которую так полюбил в нем Джисон. Если честно, он даже не был уверен, что Минхо нуждался в чем-то типа моргания, но эта привычка оставалась милой в любом случае. Он бросился в комнату и начал копаться в одном из шкафчиков у кровати, пока наконец не нашел то, что искал: серебряное кольцо – простой ободок, но усыпанный мелкими брильянтами. Он унес его обратно, к Минхо, с широченной улыбкой на лице. И когда он представил его Минхо, тот выглядел по-настоящему ошеломлённым. – Это для твоей подвески. Это не замена кольцу твоей матери, но я вроде как скучал по виду цепочки у тебя под рубашкой. Я подумал, что ты мог бы надеть его, и оно могло бы стать в каком-то смысле символом начала новой эры, – смущённо произнес Джисон. Минхо вытащил цепочку из кармана. Его глаза все ещё блуждали по лицу Джисона, пока тот надевал на нее кольцо и застегивал у Минхо на шее. – Скажешь что-нибудь? – спросил Джисон. Минхо покачал головой, лицо расплылось в улыбке. – Я влюблен в тебя, Хан Джисон. Я так безнадёжно в тебя влюблён. – Он медленно выдохнул, а затем произнес так тихо, что Джисону с трудом удалось расслышать: – Спасибо. Спасибо тебе. Джисон снова улыбнулся. Грудь наполнилась ощущением радости и облегчения. – Я влюблен в тебя, Ли Минхо, – произнес он в ответ, беря своего парня за руку. – И пока наше «долго и счастливо» ещё только начинается.