***
Пробуждение Микаэлы ощутили так или иначе все, каждый человек, но только один из живущих ныне знал, кто же готов был вернуться в этот мир. Юичиро взволнованно бежал к месту, где три сотни лет назад стоял высотный дом, на крыше которого он в последний раз простился с Микой, выбирая против воли человечество, а не друга. Неужели всё верно, и Мика вернётся сейчас, спустя триста лет, в этот мир? Было бы очень кстати, потому что глупые люди вновь развязали войну, и назревал новый апокалипсис. Этому миру срочно требовался герой, а кто мог подойти на роль спасителя лучше, чем Мика? Мика ведь был достаточно умным, смелым, сильным, и он был сыном Первого, кем бы тот не являлся по своей сути. Юи все эти годы жалел о выборе, сделанном под давлением, особенно, когда его друзья, его семья, сначала новая, а затем и старая, вернувшаяся было в том же возрасте, в каком была потеряна, умерла. Были ещё люди, и Юи привязывался к ним, но никто и никогда не мог заменить ему Мику. Акане, Шиноа, Мицу, Йоичи, Кимизуки, хотя не успели стать ему такими дорогими, тоже не хотели стираться из памяти. И вот, Юи стоял у скамьи в полуразрушенном взрывами старом парке, ожидая чего-то, о чём и сам почти не имел понятия.***
Микаэле было страшно за судьбу мира, потому что одним из условий спасения была его смерть, но он ничего не мог сделать с этим. А ещё он ощущал странное спокойствие, практически полностью нейтрализующее страх. Лишь приятное волнение пробивалось через каменную стену спокойствия. Мика знал, что увидит Юи, и ему было интересно, как тот изменился. Да и сколько времени прошло?***
Когда в мире словно прорезали дыру, Юи отшатнулся. Он всё ещё чувствовал страх, когла из разреза вышел Мика, которого узнал с трудом. Черты лица изменились с последней встречи, хотя нельзя было Юи спутать ни с какими другими эти синие глаза. Но страх внушал скорее общий облик Микаэлы, ведь он сейчас напоминал Первого очень и очень сильно. Волосы, лежащие точно так же, заплетённые в ту же косу, отличались лишь золотистым цветом, а за спиной Мики раскинулись такие же крылья. И, несмотря на это, Юи был очень рад, иначе не могло быть. — Мика! Микаэла посмотрел на него серьёзно и непривычно нежно, как в их последнем детстве, только осознаннее. — Юи, — произнёс тихо, почти шёпотом Мика, подойдя ближе, — как ты здесь? Юи первый обнял Мику. Тот выглядел немного удивлённым, хотя Юичиро ощущал то же самое. Сколько чёртовых лет он уже не обнимал людей, стараясь не привязываться к тем, кто умрёт? — Я в порядке, а люди снова воюют. Я так это ненавижу, Мика, — прошептал в ответ Юи. — А ещё их жизнь очень короткая. Почему должны уходить те, кто становится мне друзьями? Почему серые для меня толпы существуют и снова убивают друг друга, а самые лучшие уходят слишком рано? — он не плакал. Прошло много лет с его последних слёз, почти сотня уже. Юи тоже становился старше, но совсем иначе. Он рос изнутри, а внешне так и остался парнем, едва лишь переступившим совершеннолетие. — Воюют? — по телу Мики пробежали мурашки. Он не любил войны, это всегда необходимость разлучаться и большая вероятность опасности для Юи. — Жаль. Под этим многозначительным "жаль" могло скрываться, что угодно, и Юи не был уверен, что понимает, о чём сказал Мика.***
— Значит, уже даже твоих сил не хвататет? — спокойно, слишком спокойно уточняет Микаэла. — Да, — Юичиро кивает. — Значит, будем придумывать что-то новое, — Мика говорит это, задумчиво перебирая руками пряди волос Юи.***
Микаэла обнимал спящего Юичиро, смотря на звёздное небо. В голове крутилось так много мыслей, из которых больше всего волновала одна, глупая и неуместная сейчас. Но она была и волновала. Мика думал, что он, как вампир, теряет силу эмоций, но по-другому. Как будто медитирует несколько часов в день, чтобы оставаться в спокойствии. И, как и прежде, только всё, что касалось Юи, могло проникнуть за безупречную стену. Мика перевёл взгляд на Юи и залюбовался мирным выражением его лица. Сам он не хотел спать, по крайней мере, пока что. Юичиро во сне выглядел так безмятежно, что у Микаэлы не укладывалась в голове мысль о войне. Как вообще этот ад мог затронуть Юи? За что Юи должен жить в это время, в войну, с людьми, теряя всех, кто дорог, раз за разом? Мика не хотел убивать, но понимал, что без смертей не обойдётся. Умрут даже невиновные. Когда Микаэла в последний раз был человеком, он делал всё, чтобы защитить Юичиро, но этого оказалось недостаточно. Он отпустил чувство вины, отпустил страх не справится, но в венах и артериях текло горячей кровью желание защищать Юи. Мика был словно соткан из этого желания, из нежности и почти потребности знать, что у его Юи всё в порядке, что сам Юи в порядке, что Юи счастлив. Микаэла давно признал, что это не обычная привязанность. Напоминало одержимость, наверное, потому что он готов был сотни, тысячи раз пожертвовать этим миром, если бы это позволило Юичиро выжить. Это не семейные узы, хотя Юи, несомненно, был ему и семьёй. Просто братья не рисуют мысленно в голове образы друг друга, чувствуя облегчение от того, что всё ещё помнят имя, братья не боятся друг за друга сильнее, чем за себя, даже если сами слабее, и братья не засматриваются друг на друга, восхищаясь неясными мелочами вроде кистей рук или глубины глаз. За размышлениями был упущен момент наступления утра, вместе с ним и пробуждение Юи. — Мика? — чуть ли не отчаянно, тревожно, как будто Мика мог куда-то исчезнуть ночью. — Я здесь, Юи, я здесь.***
Они не знают, что делать. Мика смог найти только один выход. Выход ли? Он всегда решал проблемы именно так, и всегда неудачно, но Микаэла слишком сильно боялся за Юи, чтобы искать новый, более опасный путь. Поэтому он решил, что они сбегут. Малодушно и трусливо, по мнению самого Юи, но Микаэлу сейчас это не волновало. Да, это было неправильно, что он не принимал мнение Юичиро, он понимал это, но чересчур сильно сжимал сердце страх за жизнь последнего из двух существ, которые когда-либо были ему настолько дороги. И у них получилось на этот раз. В настоящий момент Мика обнимал спящего Юи, радуясь про себя, что чёртовы грешные люди захватили не всю планету, и были ещё территории, свободные от ненавистной им войны. Может быть, они бы сделали что-то, но Микаэла решил, что с Юи достаточно страданий и войн. Люди сами виноваты, пусть они все перемрут. А его Юи должен наконец расслабиться. Теперь Мика никому и ни за что не позволит тронуть Юичиро, никогда больше. Мика нежно посмотрел на Юи, который так безмятежно спал. Если честно, Мика тоже начинал ощущать сонливость, но это было ничто в сравнении с желанием охранять сон его любимого существа.***
— Я люблю тебя, — произнёс Юи, смотря Мике в глаза. Кажется, он волновался, говоря это. — Я тоже люблю тебя, — мягко ответил Мика, чувствуя неизмеримое тепло по отношению к Юи. — И ничто, никакое время, никто и никогда не сможет этого изменить, — в их случае это не просто слова. Микаэла медленно приближается к Юичиро, кладёт руки тому на щёки и прикасается губами к губам. Они больше не потеряют друг друга. Никогда.