***
Обычно именно взгляд Вильгельма пронзал человеческое тело, словно жало осы. Всего две черные жемчужины, мерцающие в отражении, маленькие белые точки возле зрачков, просто чтобы не указывать ничего, кроме жизни и любопытства в этих глазах, этих напряженных глазах. Но на этот раз это были глаза Симона, взгляд Симона, пробивающий дыры в спине принца, сидевшего всего через два стола от него. Для Вилле не было обычным явлением сидеть где-то еще, кроме как рядом со своим парнем, но на этот раз кто-то немного опоздал, потому что кто-то страдал от поллюций, и кто-то должен был позаботиться об этом первым делом с утра. И прежде чем Вильгельм проник в класс, место рядом с Симоном было занято Сарой, поэтому принц был вынужден сесть где-то в другом месте, особенно когда он получил несколько ругательных взглядов профессора, за которыми последовали слова выговора дисциплины, заставившие Вилле съежиться, сесть на первое свободное место и сделать вид, что его просто не существует. Но Симон, ох, расстояние заставило его задуматься, тоскуя по высокой фигуре перед ним. Он был беспокойным, его ручка постукивала взад и вперед по раскрытому блокноту, заметки, нацарапанные в любом порядке слов, кроме связного. Этот постукивающий звук сводил его сестру с ума, и в конце концов она потянулась и положила свою руку на руку Симона, чтобы заглушить неконтролируемый шум, исходящий от ручки, ударяющейся о блокнот. Но мальчик быстро занялся чем-то другим, когда он поднял свободную руку, совершенно неосознанно покусывая край большого пальца, в то время как все, на чем его глаза могли сосредоточиться, — это синяк, оставшийся под воротником темно-красной рубашки Вильгельма. — Ой, Симон, что… — П-извини, я… ах, Вилле, ты заставляешь чувствовать меня так хорошо. Рука принца скользнула по знойному изгибу талии его парня, но была прервана довольно резким и болезненным укусом сбоку в шею. Это было похоже на электрический разряд, пробежавший по его венам, и все его тело сотряслось. Принц был застигнут врасплох, но это не прервало его едва заметные толчки, направленные в задницу Симона, заставляя мальчика подпрыгивать вверх и вниз у него на коленях, лишь слегка помогая ему оседлать свой член. И, черт возьми, Симон был в этом хорош, он был чертовски хорош в этом, как он покачивал бедрами вперед и назад, как он продолжал подниматься, слегка надавливая ладонями на грудь Вилле, просто чтобы помочь себе подняться, прежде чем удариться. Миллисекунду спустя он упал на его член всем своим весом. И Вильгельм понятия не имел, на чем сосредоточить внимание в первую очередь. Как мышцы Симона двигались под кончиками его пальцев? Его задница и бедра покачиваются при каждом движении и покачивании бедер, и выглядят такими чертовски горячими? Его выражение лица, эти приподнятые брови, приоткрытые губы, слюни, текущие по нижней губе и подбородку? Его член подпрыгивал и ударялся о нижнюю часть живота, чем больше Симон подпрыгивал на нем? В глубине души королевскому мальчику хотелось просто увидеть все сразу, проиграть каждую минуту в своей голове и дрочить на изображения, как на самое горячее порно, которое когда-либо было снято. Но зачем смотреть это, если он может это сделать? Вильгельм опьянел от этих стонов, которые шептали ему на ухо, его мальчик просто таял на нем, его колени раздвигались все больше и больше, чем дольше он продолжал двигать бедрами вверх и вниз, замечая, как трудно ему становится удерживать вверх в том же ритме. Поэтому, даже не заметив слабеющее тело над ним, он быстро перевернул их, уложив Симона в свои грязные одеяла и простыни, одновременно приближая его бедра к своему телу. — Ты не можешь меня так укусить, Симон, — почти как угрозу прошептал Вильгельм, возвышаясь над своим задыхающимся парнем. «Что за вид», — подумал принц, наблюдая, как он сводит с ума Симона , с руками над головой в поражении, изо всех сил стараясь удержать ноги согнутыми в коленях и одновременно стараясь не слишком сильно сжимать бедра Вилле. — Извини, это была случайность. - Мальчик выдохнул, волны дрожи прокатились по его телу, наполненному ожиданием. Симон поднял трясущуюся руку, чтобы приблизить ее к следу от укуса, красиво расположенному сбоку на шее его принца, почти на сгибе его плеча. Он очень быстро раздулся темно-бордового цвета, прямо под поверхностью, где были вмятины от зубов, он определенно сломал несколько капилляров такой «случайностью». Кончики его пальцев скользнули по приподнятым и вдавленным краям его кожи, какая красивая подпись украшала эту бледную, веснушчатую кожу. Вильгельм вздрогнул от этого прикосновения, место укуса наверняка было болезненным и чувствительным. — Хотя выглядит так хорошо, — Симон выдохнул, ошеломленный тем, насколько хорошо оно подходит к телу над ним. Это напомнило ему шрам под глазом у Вильгельма, он вспомнил яркие фиолетовые и синие цвета вокруг свежего пореза, полученного в результате его небольшой выходки в клубе, которая фактически отправил его в Хиллерску. Отметина имела те же цвета, даже темно-красный, кровавый цвет в самых глубоких вмятинах от его собственных зубов. — Тогда давай я попробую, — Принц опустился на тело Симона, уткнувшись лицом в изгиб шеи своего парня, только для того, чтобы задержаться там мягко и нежно, позволяя кончику носа уткнуться и коснуться покрытой мурашками кожи. Он проследил за изгибом плеча Симона, поддразнивая его, терзая его мыслями о страхе и угрозе, когда же Вилле укусит его с чистой болью и удовольствием. Он так сильно дразнил, что Симон извивался и шевелился под ним, не зная, когда его ждет боль. За этим последовал небольшой нежный поцелуй. — Это было не… ах! — Прежде чем Симон успел даже попытаться закончить свое предложение, полное удивления, когда все, что он получил, это едва заметный поцелуй на шее вместо жестокого отпечатка зубов дикого животного, его слова буквально вылетали из его рта внезапными толчками Вилле, легким прикосновением ладони принца, давящей ему на бедро, чтобы удержать Симона от движения, только делая толчки Вилле глубже, чем когда-либо. Глубже, грубее, мучительнее и чертовски хороши. А Симон, ох, возможно, он потерял рассудок в тот самый момент. Перенесемся в тот же день: воспоминаниям, приходящим в голову Симону, не было конца, даже если он сидел прямо перед принцем во время обеда и играл в футбол под столом. Это было едва заметное прикосновение, лишь призрачная связь между ними, но достаточная, чтобы оба мальчика почувствовали себя приземленными. Просто потому, что они публично были вместе, они не воспринимали это как нечто само собой разумеющееся и по-прежнему сохраняли свои отношения достаточно сдержанными, интимными. И вот они тихо ели, соприкасаясь ногами под столом, но каким-то образом Симон не очень присутствовал в его мыслях. — Бля, холодно! — Симон пискнул от удивления, когда его, довольно разогретая спина, ударилась о реальность холодного кафеля в ванной. Настолько холодно, что его тело автоматически отстранилось от источника, что означало лишь прижаться к обнаженному, теплому и гостеприимному телу принца. Он не возражал, ох, он совершенно не возражал. Прежде чем он успел получить ответ от принца, который вызвал у него такой внезапный дискомфорт, его губы занял Вильгельм, целуя его душу. Обе ладони Вилле покоились на его щеках и подбородке, притягивая Симона все ближе и ближе, так близко, желая, чтобы он был рядом и никогда не уходил, пока он целовался, как будто завтра не наступило, оба мальчика глотали капли воды из поток, ударявшийся им в плечи. — Поцелуй меня, Симме, пожалуйста. — Королевский мальчик умолял так, как будто Симон уже не задыхался от того, что был так предан малышу Вилле, и ничем иным, как жаркими, страстными, движимыми похотью поцелуями. Его собственные руки схватили парня за предплечья, словно в жалких попытках сохранить хоть какой-то контроль, но он был там, беспомощно сжимая руки и обманывая себя, думая, что когда-нибудь сможет контролировать свои собственные потребности и потребности Вильгельма… и действия тоже, возможно. Так Симон и сделал, он поцеловал, он поцеловал так, как будто любой из них вот-вот исчезнет, и это был их последний поцелуй, это была их последняя возможность почувствовать любовь, почувствовать желание, страсть друг к другу, просто пылающий огонь внутри них. — Вилле… ах, подожди, подожди… Принц приостановил поцелуи, но сохранил интимную близость. — Ты в порядке? Я сделал тебе больно? — автоматически спросил Вилле, в его голосе отразились ужас и тревога, а Симон тем временем любовно улыбнулся, прижимаясь лбом к другому парню, хотя ему пришлось встать на цыпочки, а Вилле пришлось немного наклониться. — Нет-нет, я просто подумал, что ты хочешь принять душ. — Ох, хм, да, но я не могу перестать целовать тебя, прикасаться к тебе. Я просто не могу, это невозможно, когда ты здесь со мной и мы одни, все, что я хочу, — это просто прикасаться к тебе и любить тебя весь день и ночь. Кончик носа Вильгельма коснулся носа Симона, как будто несколько сомнительных кивков, невербально спрашивая, может ли он продолжать его целовать. От всех этих слов, этих маленьких жестов у Симона перехватило дыхание, прежде чем он снова нырнул в губы своего возлюбленного. Целовать его, ох, целовать его так, словно завтра не наступило, и это последний раз, когда они испытывают этот фейерверк в своих телах. Его руки свободно обвились вокруг широких плеч парня, пальцы проникли в его влажные локоны. Но прошло всего несколько минут, и Вилле снова почувствовал голод, нуждаясь в большем, нуждаясь в прикосновениях и ощущениях по всему телу Симона, позволяя своим губам выскользнуть из влажного тепла рта Симона, опускаясь над его челюстью, осыпая поцелуями везде, где бы он ни был… — В-Вилле. — Симон ахнул, когда губы принца мягко прикоснулись к его шее. От того, как он произносил это имя, почти это прозвище, у Вильгельма задрожали колени. — Я здесь, Солнышко. —Принц прошептал нежным тоном, прежде чем осмелиться скользнуть ниже по передней части тела Симона, целуя, облизывая ключицы, середину его грудины и медленно опускаясь на колени. Его язык и губы цеплялись за эти капли воды, быстро и целиком проглатывая их, как будто он слишком хотел напиться, как будто он несколько дней пересыхал, и Симон пришел на помощь. Его опухшие губы поцеловали тазовую кость Симона, ведущую внутрь, вытягивая красивые дрожащие вздохи у мальчика, едва стоявшего на ногах. Принц поднял голову, его глаза немного подрагивали всякий раз, когда мельчайшие капельки попадали на его ресницы, но он все еще мог видеть умоляющее выражение лица Симона, глядя на него сверху вниз, чувствуя, как нежно он расчесывает его все более влажные волосы. Губы Вильгельма просто зависли над его эрекцией, губы находились всего в дюйме от блестящего кончика, предвкушение заставило Симона издать самое красивое хныканье, о котором Вилле мог только подумать, что привело лишь к мягкой, но дразнящей улыбке принца. — Не дразни меня. — Скажите, пожалуйста, наследный принц. Симон тяжело сглотнул. — Ни в коем случае. Как только Вилле сделал хоть малейший признак того, что собирается встать на ноги, Симон уже умолял его, и его свободная рука надавила на плечо принца, чтобы тот оставался хорошим и красивым, сидящим на коленях. — Скажи это. — Пожалуйста, Вилле, — умолял Симон, почти рыдая. — Это не совсем то, что я хочу. — Принц поспешил возразить, когда Симон не совсем понял то, что он хотел услышать из его блестящих уст. Губы Вильгельма продолжали целовать бедра другого мальчика, время от времени покусывая их, просто чтобы посмотреть, как мальчик над ним вздрагивает. И после минуты молчания, просто тяжело дыша… —Пожалуйста, кронпринц, пожалуйста. — Симон? Ты меня слушаешь? — Принц заговорил через стол и протянул руку, чтобы коснуться пальцев Симона, заставив его уронить вилку, которой он играл всего секунду назад. — Хм? Ой, извини, что я вылетел. Вильгельм улыбнулся, вопросительно приподняв одну бровь. — Ты сегодня все время так. О чем ты думаешь? — В голосе принца была очевидная насмешка, когда он с чистым удовольствием наблюдал, как выражение лица Симона изменилось от отстраненного до гиперосознания в отношении количества людей вокруг них, шумов, когда его щеки покраснели. — Ни о чем. — Отлично. Вильгельм встал с ужасным звуком стула, скрежещущего по полу, когда принц вежливо поставил стул на место, чтобы убедиться, что проход позади свободен. Ему потребовалось всего несколько шагов, чтобы обойти стол и присоединиться к Симону сзади, положив руку ему на плечо. — Ты можешь показать мне это в моей комнате. — прошептал принц, едва заметно поцеловав шею своего парня, прежде чем покинуть свою интимную близость и выйти из столовой. — Ебать.***