Жизнь за стеклом

Даже если весь мир тебя ненавидит, твой отец единственный, кто будет на твоей стороне. Долгое время всё, что она могла вспоминать, была темнота... как будто она долго спала. Но в её сознании было одно воспоминание. Она стояла перед туннелем, а потом подбежали люди и схватили её, но у неё было кольцо. Затем она сражалась с титаном Эрена и вспомнила своего отца прямо перед тем, как возникло ощущение, что она тонет. А после наступила темнота, и ей показалось, что она плывёт по воздуху. Но в этот момент у Энни не было чувства времени. Она была поражена тем, насколько яркими были её последние воспоминания. Чем меньше она помнила, тем больше проходило времени. У неё не было чувства реальности или направления, и то, что она знала, это остаток своей жизни должна будет провести в этом хрустальном шаре, который создала для себя. Её мысли метались от перспективы никогда больше не увидеть тех, кого она знала. Они существовали только в неё воспоминаниях и мечтах, навсегда запертые в её воображаемой реальности, которую она придумала, чтобы заполнить бесконечную пустоту, которая постепенно становилась её вечностью. Но потом раздался звук... похожий на треск стекла, только в тысячу раз громче. Свет осторожно пробирался внутрь, как будто боялся проникнуть в бесконечную пустоту Энни. Она услышала голоса. Настоящие голоса реальных людей, а не просто из очередного сна. Несмотря на то, что они были приглушены и размыты, голоса были слышны. И был один, самый заметный, который напомнил Энни о ком-то, кого она когда-то знала. Это смешивалось с другими голосами, а затем все они становились всё громче, и всё вокруг становилось ярче по мере того, как всё больше света проникало сквозь щели. Энни хотела закричать, но не могла. Её мир раскалывался; её самопроизвольная пустота рушилась сама по себе. Она почувствовала, что падает, а затем ударилась обо что-то грубое и холодное. Её тело обмякло, она не могла пошевелиться. Руки сомкнулись вокруг неё и накрыло что-то тёплое. Голоса сменились криками, и вопли становились громче и отчётливее по мере того, как её мозг фокусировался и настраивался. - Арлерт, отпусти девушку сейчас же! Это приказ! - это был мужской голос, и он звучал сердито, но Энни не узнавала его. - Я не буду этого делать! Простите, но я не буду! По крайней мере... по крайней мере, пока я не буду уверен, что вы её не убьёте! Армин?... Теперь я его вспомнила... - Я не убью её, я обещаю. Она не заслужила такой роскоши, - а теперь женский голос. Он пытается защитить меня? Глаза Энни открылись, и оранжевый свет застилал её обзор. Она могла видеть линию воротника военной куртки, которая была накинута на неё. Подняв глаза, она с удивлением увидела себя в объятиях Армина и, увидев его, поняла, что на ней его куртка. Голова Энни лениво склонилась в сторону и увидела несколько обзорных корпусов. - Хорошо, теперь она очнулась. Откуда ты знаешь, что она не порежет себе палец о своё кольцо и снова не превратится в титана? - рявкнул невысокий мужчина впереди. Из слухов и историй Энни вспомнила, что это, должно быть, капитан Леви, а женщина, которую она помнила, как какого-то учёного - Ханна...или Ханни... Может быть, Ханджи? Армин медленно опустил её на каменный пол и взял серебряное кольцо среди хрустальных осколков. - Вам от этого легче? - спросил он, бросая кольцо Ханджи, которая положила его в карман. Когда Армин снова подхватил девушку на руки, вперёд выступил высокий мужчина. Энни предположила, что это Эрвин Смит, когда её взгляд упал на галстук, свисающий с его шеи. - Мы не собираемся убивать её. Мы попросим отвести её в отдельную комнату, где сможем допросить, - тон Эрвина был до неузнаваемости спокойным, хоть и твёрдым. Армин сделал шаг назад и слегка сжал Энни в объятиях: "Дайте мне немного побыть с ней наедине". Эрвин посмотрел на Ханджи, затем на Леви и, наконец, снова на Армина: "Дальше по коридору есть камера предварительного заключения. Мы даём тебе десять минут."