someone who feels like a holiday

      Щёки покалывало от тепла квартиры, куда Ренджун ввалился снежным комом: вся шапка усыпана маленькими кристалликами, к курточке прилип снег, нос торчит где-то из-под шарфа, а глаза почти потеряли способность видеть из-за съехавшей на глаза шапки и мокрой челки. Хуан буквально «распаковывает» себя из одежды, стягивая по одному предмету и удивляясь тому, как легко становится без многочисленных слоев одежды. Кончики пальцев налились красным и перестали подавать признаки жизни, поэтому теплые ботинки Ренджун снимал по инерции, толком не ощущая поверхности. Всё это время на него глядели внимательные глаза из темноты, чей взгляд парень не сразу заметил, но почувствовал всеми клетками своего тела, которое точно знало, кто там стоит. — Привет, снеговик, — парень все же показался и сразу ярко улыбнулся, смотря, насколько сильно Ренджун сейчас нуждался в тепле и горячем какао. — Привет, домосед, — отражая улыбку, шепчет Ренджун и выпрямляется, чтобы окончательно шагнуть в теплоту любимой квартиры. — Марки, согрей меня.       Мягкими касаниями по запястью Марк привлекает к себе, чтобы крепко обнять, забравшись уже горячими ладонями под свитер Хуана, и сжать замерзшие бока, целует аккуратно в лоб, погружая Ренджуна в мир любви и заботы, где он всегда будет горячо любимым «Ренни», а не Хуан Ренджуном, главным редактором в крупной компании. — Хочешь какао? — вопрос, заданный в копну взъерошенных русых волос, моментально вливается в уши тягучим медом, а кивок стоил огромных усилий. — Пошли на кухню, работник года.       Каким бы Хуан не был строгим руководителем в своем отделе, дома он становился милым «Инджуни», повисшим на своем парне коалой и клянчащим побольше поцелуев в лоб, крепких объятий и горячего какао. Марк, конечно, давал всего да побольше, заставляя бабочек летать не только в животе, но и порхать по всему организму, ослабляя конечности. — Рен, иди мой руки и переодевайся, а потом бегом на диван. — Принято, капитан — Хуан салютует Марку и бежит выполнять все «приказы».       В спальне пахло апельсинами и немного корицей, что сразу вызвало улыбку у Ренджуна, который переодевался в свою любимую домашнюю белую майку и мягкие штаны с ламами, подаренные Марком на годовщину отношений.       Босыми ногами по коридору Хуан несется в гостиную, где его на диване ждет Марк с двумя большими кружками какао. Ренджун с разбега прыгает рядом с парнем и выхватывает свою часть лакомства, сразу отпивая несколько больших глотков. — Не торопись, подавишься же, — хихикает Марк, пока наклоняется, чтобы сцеловать остатки какао и пройтись языком по приоткрытым губам, забирает кружку из рук и ставит на маленький столик. — Иди сюда.       Им требовалось больше, чем сидеть рядом: хотелось чувствовать недостаток кислорода в легких, быть ближе не только телами, но и душами, чтобы слиться воедино и показать друг другу свою безграничную любовь. Марку стоило только поманить к себе, и Ренджун сразу бежал как самый послушный мальчик, падал в эту пучину и позволял забрать каждый кусочек себя. Так и сейчас: Хуан без раздумий седлает бедра Ли и ухмыляется, когда ладони парня сразу устраиваются на его бедрах, слегка сжимая. — Инджуни, — парень горячим дыханием опаляет шею, специально задевая губами выступившую венку. — У тебя же завтра выходной? — Марк сейчас выглядит как бездомный котёнок, с глазами-галактиками, где плещется «пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста», смотрит снизу вверх, надувая губы и Ренджун сдаётся, на выдохе шепча заветное «да».       Марк кончиками пальцев подбирается к краю майки, но не спешит её снимать, а только дразнится, но у Ренджуна свои тузы в рукаве, поэтому он в ту же секунду ёрзает, задевая причинное место, скрытое под одеждой, от чего парень под ним скулит. Тёплые ладони всё же пробираются под майку, доходя до рёбер, Марк губами тянется к плечу, где расположились фиолетовые бабочки и мягко целует, ведя мокрую дорожку к линии челюсти. Ренджуну кажется, что эти самые фиолетовые бабочки - олицетворение каждой их близости. Каждый раз так по-особенному нежно и трепетно Марк целует, будто собирает пыльцу с самого красивого цветка, а Ренджун, в свою очередь, отдает всего себя, не сопротивляется, изгибаясь от каждого действия и нахваливая парня.       «Жарко» слетает с губ Хуана, а Марк, как ведомый, сразу тянет майку парня вверх, кидая ту за диван и целует-целует-целует плечи, соединяя всех фиолетовых бабочек. Пушистые ресницы щекочут шею, когда Ли целует, слегка покусывая, впадинку между ключицами. От такой нежности Хуана в прямом смысле ведет, каждое прикосновение отзывается фейерверком под кожей, поэтому сидеть становится трудно и Ренджун ложится на грудь к Марку, поскуливая. — Инджуни, порядок? — находя ладонь Ренджуна, Марк переплетает их пальцы и подносит ближе к губам, оставляет невесомый поцелуй на родимом пятне и улыбается. — Боюсь, что у меня не хватит сил на большее, Марки, — парень прикрывает глаза, наслаждаясь теплом родного тела под ним, и лениво улыбается, когда Марк укладывает его на себя. Приходится чутка потрудиться, но Ли только рад позаботиться о своем уставшем парне.       Старший аккуратно приподнимает за подбородок, а после целует так нежно, растягивая удовольствие и прижимая Хуана ближе, давая понять, что он всегда будет самым желанным и залюбленным парнем в мире.       Фиолетовые бабочки на плечах Ренджуна сходят с ума от расцветающей любви Марка, у которого маленькие цветы набиты под грудью, там, где стучит сердце и отбивает тихое «я тебя люблю».